Вызов

Баранов споткнулся о первую и безответную любовь у входа в «Красно-белое». Чудом нащупав ускользающее равновесие, мужчина смог устоять на ногах и не прилечь рядом, хотя уже вечерело и тело тянуло ко сну.
Первую любовь, по случайному стечению обстоятельств, звали Любой. Баранов обернулся и увидел её обворожительную улыбку. Такую же, как и двадцать с небольшим лет назад на школьном выпускном. Синяк под левым глазом и отсутствие нескольких передних зубов у Любы не помешало сердцу Баранова потерять и без того сбитый неожиданным обстоятельством ритм.
Её воздушные каштановые волосы раскинулись по серым бетонным ступеням, словно восхитительное пятно краски, случайно пролитой талантливым художником. Баранов подошёл ближе. Как и прежде он боялся потревожить её покой своим присутствием. Внутри у него всё сжалось. Он перевёл взгляд с её прекрасной улыбки на когда-то белую блузку в области груди — блузка медленно поднималась и опускалась. Дышит, с облегчением подумал Баранов и судорожно улыбнулся.
— Любочка, — наклоняясь, прошептал мужчина.
Любочка не отвечала. Она лежала на ступенях и всё так же блаженно улыбалась. Она была по умолчанию счастлива и довольна собой. Ничего не поменялось за все эти годы.
Баранов позвал ещё раз и аккуратно дотронулся указательным пальцем правой руки её плеча. Любочка вздрогнула и сморщила носик.
— Отвали, чё пристал?! — извергли уста Любы.
— Любочка, уже практически осень, ты простудишься! — не унимался Баранов, поглядывая на часы.
— У меня иммунитет, — парировала отдыхавшая и вальяжным взмахом руки указала на входную дверь магазина. — Приобретённый…
— Вставай, Люба, я отведу тебя домой. Где ты живёшь?
— Я дома, отвали!
Баранов решил не отступать. Хоть раз в жизни, но он добьётся своего от Любы. Мужчина принялся без остановки толкать в плечо и раскачивать гордую женщину, не отвечающую на призывы к бодрости духа.
— Отвали, урод! — рычала в ответ на его действия хозяйка холодных бетонных ступеней. — Отвали! Что ж ты такой тупой, как Баранов? Баранов?
Тут глаза её резко открылись, и Люба попыталась поймать непослушный ускользающий фокус на силуэте агрессора, мешающего её беззаботному отдыху.
— Борька? — На мгновение Баранову показалось, что Люба в момент протрезвела.
— Борис, правильно, — заулыбался Баранов. — Ты чего тут? Тебе плохо? Помочь?
— Ты себя видел, Борька? — раздался хриплый хохот пробудившейся женщины. — Тебе самому хоть помогай. Как был доходягой, таким и остался.
— Да я то что, — махнул рукой Борис. — А ты всё так же празднуешь жизнь?
Любочка нахмурилась.
— Поминки справляю.
— Однако, никогда бы не подумал, ты всегда была самая уверенная и перспективная из нашего класса.
— Была да сплыла.
— Вставай! Я тебе помогу.
— Наслаждайся, дурень, — Люба гоготала во весь голос. — Ты, наверное, всю жизнь о таком мечтал, да?
Женщина прищурила хитрые стеклянные глазки, и Баранов ощутил на себе остатки расплескавшегося за четыре десятка лет и основательно ослабшего женского шарма.
— О чём? Поднять тебя со дна житейских неурядиц?
— Баран ты, Баранов! Правильно я тогда тебе отказала. Я у твоих ног, идиот! Ты что — слепой? Ну скажи, мечтал же, чтобы я у тебя в ногах ползала и молила о любви?
— Нет, — спокойно ответил Борис.
— Ты в самом деле такой или притворяешься?
Борис молча помог Любе подняться и отряхнуться от серого бетонного уныния.
— Прошла любовь, завяли помидоры. — В голосе Любы мелькнула нотка ехидства. — Ты посмотри какие мы теперь важные! Или ты где-то на распродаже ненужных вещей прикупил себе щепотку гордости?
Борис улыбнулся.
— Ну допустим прикупил. Я, в конце концов, тоже человек, знаешь ли, тоже достоин взаимности, а не только лишь надменного издевательства.
Люба оттолкнула Баранова, зашаталась, едва не рухнула обратно на прежнее место дислокации, но в последнее мгновение, расставив руки в стороны, нашла какую-то незримую опору в воздухе.
— Вот, все вы мужики такие! Сначала люблю — не могу, навешаете лапши на уши о любви до последнего дня, а потом сливаетесь, слабаки!
— Не сложилось в отношениях, Люба? Чего злишься?
— Как сложится, когда вокруг такие же, как и ты — козлы рогатые безмозглые.
— Не все, в самом деле, что ты? Просто не повезло. Бывает.
— А тебе, Борька, повезло? Нашёл любовь то? Вон какой представительный, в пиджачке, в галстучке. Кто это тебя так к ручкам прибрал? Или это маска такая? Тоже в магазинчик мой любимый хаживаешь смотрю.
Люба хихикнула, прикрывая ладонью губы. Баранов заметил, как в глазах её на мгновение сверкнул огонёк. Всё такая же, подумал Борис, хлебом не корми, дай уколоть поболючее.
— Да вызов поступил просто, — ответил Баранов и на щеках у него заиграл румянец. — Вот и приехал.
— Вызов? Собутыльник на час что ли? Экстренная алкогольная помощь? Трезвая доставка добавки «Третьим буду»?
Люба продолжала сыпать ехидными словосочетаниями и смеяться во весь голос, жадно хватая воздух, стремительно вылетающий из лёгких со смехом.
— Ветеринар я, Любочка! — Борису было не до юмора, но он тоже тихонечко улыбался. — Девушка, кассир, позвонила и сообщила, что возле магазина очень плохо какой-то бездомной Каштанке.
— Тут нет никакой собаки, — Люба поперхнулась очередной колкостью и лицо её помрачнело. — Обманули тебя, как и всегда впрочем.
— Волосы у тебя каштановые, Люба! — теперь уже Борис смеялся во весь голос. — Девушка эта, видимо, не разглядела в тебе человека.
— Что? Так меня ещё никто не оскорблял! Можешь ты, оказывается, Баранов, девушку обидеть.
Лицо женщины побагровело, налилось краснотой. Люба повернула во дворы и зашагала петляющей походкой медленного хмельного зайца, пытающегося скрыться от хищной реальности.
Борис не решился её окликнуть и попытаться переубедить — на таких людей слова не воздействовали в юности, а в зрелом возрасте на них не воздействуют даже жизненные обстоятельства, вытекающие из их отношения к миру и бьющие больно прямо по темечку.
Проводив взглядом первую любовь, дрейфующую за горизонт на парах губительной топливной смеси из алкоголя и подсознательной обиды на саму себя, Борис мысленно пожелал Любе образумиться и найти истинную радость в жизни. Затем он зашёл в магазин и обратился к кассирше — молоденькой девчушке с белыми волосами:
— Здравствуйте, девушка! Это вы ветеринара вызывали?
— Я, — отвечала студенточка, улыбаясь. — Знаете, она лежала на ступенях и периодически скулила и рычала, но не собиралась уходить. А у меня скоро смена заканчивается. Мне стало страшно, как же я пойду домой. Вдруг она очнётся и набросится на меня.
— Не волнуйтесь, Амалия, — прочитал Борис имя на бэйджике. — Вы в полнейшей безопасности, я принял этот удар на себя. Хорошего вам вечера.
После работы мужчина вернулся в квартиру, где его ждала верная Найда — немецкая овчарка, спутница его последних лет. Они вместе поужинали: собака из миски на полу, Борис за столом на кухне. Потом они легли спать на диване перед телевизором и никто из них до самого утра так и не сомкнул глаз.
Ближе к обеденному перерыву следующего рабочего дня на пост ветеринарной клиники поступил вызов с требованием позвать к телефону ветеринара по фамилии Баранов.
— У телефона, — произнёс в трубку Борис тяжёлым уставшим голосом.
— Добрый день, — послышался на той стороне провода знакомый уже писклявый голосок. — Это Амалия, кассир из магазина, куда вы приезжали на вызов вчера.
— Вас снова собаки не пускают домой?
— Можно и так сказать, — рассмеялась девушка. — Тут одна Каштанка настоятельно требует передать вам, что она никуда не уйдёт, пока вы не приедите снова.
— Скажите ей, пожалуйста, что для первой любви в природе не предусмотрено второго шанса.
— Это понятно, — услышал Борис в трубке голос совершенно трезвой Любы. — Вот только единственной любви безразлично, какой она будет по счёту!
— Еду! — ответил Баранов и повесил трубку, а ноги в это время уже несли его к автомобилю.