Про это не говорят. История из жизни про то, как уходят, а ты ничего не можешь сделать.

Я никогда не думала, что такое возможно. Одно дело смотреть по телевизору...

Я никогда не думала, что такое возможно. Одно дело смотреть по телевизору в шоу у Малахова, или читать в чужих статьях. Но, видеть, как на глазах угасает человек с добровольного отказа от еды, страшнее не придумаешь...

То, что я вам сегодня поведаю, еще раз является для меня знаком, что нужно писать. Герои рассказов начинают жить своей жизнью, к ним неравнодушны люди. Вы пишите мне свои истории, а я читаю, благодарю вас и говорю, что все не зря. Зачем-то и для кого-то, эти мысли встречаются.

Вчера вышел мой рассказ про двух девочек «Про Толстенькую Олю и худенькую Тоню». 

Когда я его писала, образ героинь был собирательный. В основу легла реальная история девушки, умершей от анорексии. Честно говоря, не могу даже сформулировать почему именно эта тема проявилась в той статье. Может потому, что я сейчас тоже чуть худею, думаю про это, а может потому, что реальный прототип героини из рассказа, будучи давно не в этом мире, через меня хотела кого-то предупредить. Для кого-то звучит бредом, а кто-то меня поймет.

Комментарии были, как и всегда, разные. От поддержки этой темы, до сообщения мне от том, что бы я прекратила «свои бредовые писульки». Кстати, за годы в блогерстве я уже научилась относиться к подобной агрессивной критике как героиня «Служебного романа» - «Хорошие сапоги, нужно брать!».

Были в комментариях и ваши истории подобные той, что я описала. Одна из них меня сильно затронула. До мурашек. С разрешения автора, без упоминания личностей, хочу сегодня ее вам пересказать. Зачем, спросит кто-то. Надеюсь, что, дочитав, вы поймете зачем.

Итак, по мотивам комментария:

«Две недели назад у меня умерла свекровь. От анорексии... Ее жизнь оборвалась в 66 лет в весе в 42 кг...

Я никогда не думала, что такое возможно. Одно дело смотреть по телевизору в шоу у Малахова, или читать в чужих статьях. Но, видеть, как на глазах угасает человек с добровольного отказа от еды, страшнее не придумаешь...
Сделать я ничего не смогла. Этот бой проиграла.


Нет, эту смерть ни сравнить ни с чем. Родные больных раком тоже этого конца ждут. Но там все понятно, ничего нельзя поделать. А тут… Одно простое желание, просто начать есть. Пусть через зонд, пусть под присмотром, но есть.
Нет. Не захотела. Это очень страшно, когда в 21 веке, когда полки магазинов ломятся от еды, в стране, где отсутствует голод, люди с него пухнут, да, оказывается, реально пухнут, это не фигура речи. А потом медленно, в страшных муках, затихают, имея в тумбочке засушенный кусок черного хлеба.

Выговориться, выплакаться. Хочется убежать от всего мира, спрятаться. Как так вышло, что мы упустили момент от простой смены тарелок на более маленькие, до того, как на холодильник был повешен, в прямом смысле слова, на металлические ушки, замок, а вся еда пошла собаке в миску. Все, до последней крошки. Близкие, больных анорексией, страдают не меньше, чем сами больные.

К сожалению, в нашем обществе принято умалчивать эту проблему.

В юности я сама болела этой болезнью, но желание жить остановило меня на обрыве пропасти при весе в 37 кг. Я просто захотела жить. Когда этот ад начался со свекровью, я первая, кто это заметил. Сыновья вертели у виска пальцем, смеялись. Даже когда прибавилась булимия. Я решила положить ее в стационар. Не успела. На один день не успела. Утром, в 06:30, в декабре этого года сердце не выдержало, остановилось.

В гробу мы ее еле нашли. Пышущая здоровьем, женщина до болезни, высохла, стала похожей на древнеегипетскую мумию. Последние 2 месяца она почти не ела, остался чай, либо кофе с медом. Потом, стал сокращаться объем меда. Дошла до пустого чая. При этом шли в ход 9-12 таблеток фуросемида, столько же слабительных и милдронат. Все в тайне от всех.
Пряталась, в комнату к себе не пускала, избегала всех, была агрессивной. При слове еда, кидалась в драку. При попытке накормить ревела белугой. Страшнее нет ничего. Я не прошу поддержки, или сострадания. Просто эта та проблема, которую пора в нашем обществе поднимать, трубить во все трубы, бить во все колокола. Когда коснулся вопрос лечения, даже психиатра не смогли сразу найти, оказалось, что почти нет специалистов, занимающихся этим вопросом! Да, и психиатрия не самое желанное для простого обывателя место лечения. Всем просто все равно. А что, она не может есть начать? – спрашивали у нас врачи и знакомые.

Не начала. В больницу не взяли, она отказалась. Выписали препараты, попила неделю, мы так радовались! А потом она где-то нашла весы...И ее сорвала в штопор, страшнейший штопор. Топтала ягоду в огороде, выбрасывала овощи. Выгнала кошек, они ели. Не пускала никого на кухню, злилась от запаха еды. Срывалась, наедалась, вызывала рвоту. Вес штопором пошел вниз. К врачу мы пришли в мае. Он сказал, что уже не анорексия, а кахексия, и шансов нет. Преодолеет порог в 50 кг, и конец. Я помню, как стояла на коленях и просила, плакала. Она мне обещала. А потом она где-то раздобыла эти чертовы весы, и заметила прибавку 4 кг...

А теперь ее нет. Первый Новый год без мамы и свекрови...».

Хочу сказать спасибо комментатору за ее историю. Невероятно тяжело пройти через это, жить после этого, рассказать всему миру. Сам факт того, что человек решился публично рассказать о такой семейной трагедии, говорит от том, что я не зря подняла эту тему. Если вы дочитали до конца, подумайте, может и среди вашего окружения есть люди с такой проблемой.

Вы еще можете успеть их увидеть и спасти…

Таша Муляр 20.12.22 г.

Как всегда, буду рада вашим историям и эмоциям от прочитанного. Приглашаю подписаться, чтобы не пропустить новые рассказы.