Найденный грибником котенок оказался не тем, за кого его принимали

— Ладно, — бормочет себе под нос Иван Никитич, поправляя на плече потрёпанную корзинку. — Хоть подберёзовиков наберу.
За семьдесят лет он этот лес как свои пять пальцев изучил. Вот только пальцы-то уже не те. Артрит, понимаешь ли.
Тишина в лесу стоит такая, что собственные шаги слышно. Листва под ногами — шур-шур, да ветки потрескивают. И вдруг пискнуло что-то. Слабо так, жалобно.
Иван Никитич замер. Прислушался.
Опять! Где-то рядом, под кустом малины.
— Ну и дела.
Раздвинул ветки — а там комочек серый. Размером с кулак. Дрожит весь, глазки слипшиеся, шерстка мокрая от росы.
— Котёнок что ли? — удивился Иван Никитич. — Да как же ты сюда попал, малыш?
Подошёл ближе. Зверёк еле дышит, похоже совсем обессилел. Видать, мать-кошка где-то рядом была, да что-то случилось. Лиса, может, или собаки бродячие.
— Эх, — вздохнул старик. — И что мне с тобой делать?
А котёнок вдруг приоткрыл глазки. Посмотрел так, будто понимает всё. И снова пискнул.
Ну всё. Пропал Иван Никитич.
— Ладно, ладно, — забормотал, осторожно поднимая котёнка. — Не замерзнешь у меня. Грибы подождут.
В куртку сунул. Тёплый такой стал комочек, перестал дрожать.
Дорогу домой Иван Никитич почти бегом преодолел. Ну, как бегом, для семидесятилетнего старика очень даже шустро получилось.
— Вот мы и дома, — говорит котёнку, словно тот его понимает. — Сейчас тебя в порядок приведём.
Молока подогрел, из пипетки по капельке поить стал. Котёнок сначала сопротивлялся, а потом понял, что к чему, и давай лакать!
— Вот так, молодец, — улыбается Иван Никитич. — А теперь спать надо.
Корзинку старую достал, тряпочек мягких настелил. Положил котёнка — тот свернулся калачиком и уснул.
Сидит Иван Никитич, смотрит на спящего малыша и думает: «А может, оно и к лучшему? Дом-то пустой стал после Марьи Петровны. Скучно одному».
Не знал он тогда, во что вляпался.
Первые три дня котёнок был ангелом.
Ну, серьёзно! Иван Никитич даже удивлялся: лежит в корзинке тихонько, кушает понемножку, мурлычет еле слышно. Идеальный питомец для пенсионера, правда же?
— Вот и хорошо, — говорил Иван Никитич, поглаживая малыша. — Мы с тобой спокойные люди. Будем вместе чай пить, телевизор смотреть.
Ага. Как бы не так.
На четвёртый день котёнок ожил.
Проснулся Иван Никитич утром — а в доме, Господи, что творится! Обои на кухне висят клочьями, горшок с геранью опрокинут, земля по всему подоконнику рассыпана. А из гостиной доносятся подозрительные звуки: трах-бах, что-то упало, покатилось.
— Э-эй! — кричит Иван Никитич, бросаясь туда. — Что там у нас?
А котёнок — серый комочек размером с кулак! — висит на шторах. На самом верху! И смотрит вниз с таким видом, будто говорит: «А что? Нормально же!»
— Как ты туда забрался?! — ахнул старик. — Да ты же вчера еле ходил!
Но котёнок уже соскочил — прыг с высоты полтора метра, приземлился, как ни в чём не бывало, и помчался дальше громить дом.
И понеслось.
Иван Никитич, конечно, пытался воспитывать:
— Нельзя! — говорит строго, грозя пальцем. — Обои драть нельзя!
Котёнок на секунду замирает, смотрит на него большими глазами... и раз! — ещё одну полоску сдирает.
продолжение следует, подпишись, чтобы не потерять