Случайное открытие наследства заставило Анну увидеть истинное лицо мужа и пересмотреть семейные ценности

— Не смей решать сама, как распоряжаться наследством! — рявкнул Павел, ударив кулаком по столу. — Я твой муж, и я имею право голоса!
Анна отступила на шаг, потрясённая вспышкой гнева. За пятнадцать лет брака она ни разу не видела мужа таким разъярённым. Особенно из-за денег. Что с ним вообще происходит?
— Паш, я просто сказала, что хочу сначала разобраться во всём этом наследстве, — произнесла она, стараясь говорить спокойно. — Мы даже не знаем точную сумму.
— Какая разница! — Павел нервно взъерошил волосы. — Бабка оставила тебе квартиру в центре и счёт в банке. Это огромные деньги! И решения о них мы должны принимать вместе.
Анна присела к столу, машинально поправляя скатерть, измятую ударом мужа. Известие о наследстве от двоюродной бабушки Елизаветы Михайловны свалилось на неё три дня назад, превратив размеренную жизнь в хаос. Сначала Павел радовался вместе с ней, называл везунчиком, строил планы на поездку в Италию, но потом... Что-то изменилось, и вчера он впервые заговорил о «справедливом разделе».
— Нам нужно оформить дарственную на часть квартиры, — продолжил Павел уже спокойнее, но глаза выдавали напряжение. — Или лучше сразу продать её и вложить деньги в мой новый проект. Это гораздо выгоднее.
— Какой ещё проект? — удивилась Анна. — Ты ничего не рассказывал.
— Не важно! — отрезал муж. — Главное, что это наш шанс! Я общался с юристом, он сказал...
— Ты уже консультировался с юристом? — Анна почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — Без меня? О моём наследстве?
Павел раздражённо фыркнул:
— «Моём, моём»... Ты обнаглела с этими деньгами! Пятнадцать лет я тащил эту семью, обеспечивал тебя и Лизку, а теперь ты считаешь, что можешь единолично распоряжаться такой суммой?
Анна поднялась, чувствуя, как дрожат руки. Ей требовалось время, чтобы осмыслить происходящее. Неужели деньги так изменили её мужа? Или просто показали его истинное лицо?
— Я пойду к Лизе, ей нужно поесть перед тренировкой.
— Мы не договорили! — Павел снова повысил голос.
— Нет, как раз договорили, — твёрдо сказала Анна. — Я не стану подписывать никаких бумаг, пока не разберусь во всём. И точка.
Выходя из кухни, она услышала, как муж чертыхнулся и с грохотом отодвинул стул. Раньше она бы вернулась, попыталась сгладить ситуацию. Но что-то внутри подсказывало: не в этот раз.
В комнате дочери играла музыка. Анна тихонько приоткрыла дверь. Лиза сидела за столом, уткнувшись в учебник, но по напряжённой спине было ясно — она всё слышала.
— Лиз, ужин почти готов, — осторожно начала Анна.
Дочь обернулась — в глазах стояли слёзы.
— Вы будете разводиться?
Анна опешила:
— Что? Нет, конечно! Мы просто... поспорили немного.
— Я всё слышала. Папа никогда так не кричал...
Анна присела рядом с дочерью на кровать, обняла худенькие плечи:
— Взрослые иногда ссорятся, особенно когда речь идёт о деньгах. Это пройдёт.
Но сама она уже не была в этом уверена.
Новость о внезапно свалившемся на Анну наследстве разлетелась по родне со скоростью лесного пожара. Уже через неделю после первой ссоры с мужем раздался звонок в дверь.
— Валентина Петровна? — Анна растерянно уставилась на свекровь, стоявшую на пороге с тортом.
— Решила навестить самую богатую женщину в нашей семье, — свекровь растянула губы в улыбке, не затронувшей глаз. — Не пригласишь?
Анна вздохнула. Свекровь никогда не приезжала без предупреждения. Отношения у них были прохладными, но вежливыми — визиты строго по праздникам, дежурные звонки по выходным. И вот теперь это внезапное появление с тортом, который Анна терпеть не могла.
— Проходите, конечно. Павел скоро вернётся.
— Я к тебе приехала, дорогая. Поговорить по душам.
От этих слов у Анны по спине пробежал холодок.
В гостиной Валентина Петровна долго осматривалась, словно оценщик в антикварной лавке. Потом, прихлёбывая чай, перешла к сути:
— Сережа говорил, ты получила какое-то огромное наследство?
— Не такое уж огромное, — осторожно ответила Анна. — Квартира и небольшие сбережения.
— «Небольшие» — это сколько? — бесцеремонно поинтересовалась свекровь.
— Я ещё не разобралась с бумагами, — уклонилась Анна.
Валентина Петровна отставила чашку:
— Понимаю. Секреты от семьи? Не хорошо, Аня. Очень не хорошо.
— Какие секреты? Я просто...
— Паша сказал, ты отказываешься вкладывать деньги в его бизнес. Это правда?
Анне стало душно. Так вот почему Павел последние дни был таким раздражённым — пожаловался матери!
— Я не отказываюсь. Я хочу сначала во всём разобраться. Павел даже не объяснил толком, о каком бизнесе идёт речь.
Свекровь поджала губы:
— Ты его жена или кто? Должна доверять. Он всегда заботился о вас с Лизонькой, а ты вместо благодарности...
— При чём тут благодарность? — у Анны начали гореть щёки. — Я тоже работаю, веду дом, воспитываю дочь.
— Издательский редактор — это так, баловство, — отмахнулась Валентина Петровна. — Твоя зарплата — слёзы. Всю вашу семью Павлик тянет.
«Павлик». Сорокалетний мужик, которого мать до сих пор называла детским именем. Может, в этом корень проблемы?
— Я просто не понимаю, почему вдруг деньги стали таким камнем преткновения, — попыталась сменить тон Анна. — Раньше мы всегда всё решали вместе. А теперь Павел требует, злится, не объясняет...
Свекровь многозначительно хмыкнула:
— Мужчина — голова, женщина — шея. Забыла? Не доводи до греха, Аня. Павлик на взводе. У него... — она осеклась.
— Что у него?
— Не важно. Просто не дури и не скрывай деньги от мужа. Это плохо кончится.
В этот момент щёлкнул замок входной двери — вернулся Павел. Свекровь мгновенно изменилась в лице — вместо сурового выражения появилась ласковая улыбка.
— Сыночек! А я тут с Анечкой чаёвничаю!
Павел застыл в дверях, переводя взгляд с матери на жену.
— Мам? Ты чего не предупредила?
— Спонтанно решила заехать, проведать вас, — защебетала Валентина Петровна. — Торт привезла.
— Анна, можно тебя? — сквозь зубы процедил муж.
В прихожей он зашипел:
— Зачем ты её впустила?
— Что значит — зачем? Это твоя мать!
— Я не хочу, чтобы она лезла в наши дела! — с жаром прошептал Павел, нервно поглядывая в сторону гостиной.
Анна изумлённо уставилась на мужа:
— Но ты же сам... — и осеклась. Лучше не продолжать при свекрови.
— Ладно, неважно, — махнул рукой Павел. — Просто... будь осторожна в разговорах.
Вечер прошёл в напряжённой обстановке. Когда свекровь наконец ушла, Павел молча закрылся в кабинете. Анна опустилась на диван, пытаясь разобраться в том, что происходит. Похоже, Павел рассказал матери о наследстве, а теперь делал вид, что злится на её визит?
Из груди вырвался тяжёлый вздох. Что-то не складывалось в этой истории. Анна прошла в спальню, достала из шкафа шкатулку с документами. Бумаги от нотариуса, свидетельство о праве на наследство, описи имущества... А вот конверт, который она ещё не вскрывала — личное письмо от бабушки.
Пальцы дрогнули. Словно Елизавета Михайловна оставила эту весточку специально для такого момента, когда земля начнёт уходить из-под ног.
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, а ты стала наследницей моего имущества. Возможно, это известие тебя удивило — мы виделись так редко. Но я всегда наблюдала за твоей жизнью издалека и вижу в тебе отражение себя в молодости.
Я хочу рассказать тебе историю, которую при жизни не решилась открыть. История о том, как важно оставаться верной себе, даже когда близкие пытаются тобой управлять...»
Анна опустила письмо на колени. Бабушка писала о своём браке, о муже-тиране, о том, как она долго терпела унижения и контроль, прежде чем нашла силы уйти. О том, как создала свой бизнес в то время, когда женщине было непросто пробиться. О том, как всю жизнь копила средства, чтобы передать их той из родственниц, которая, возможно, окажется на распутье.
«Это наследство — не просто деньги, Анечка. Это возможность выбора. Шанс изменить жизнь, если ты чувствуешь в этом необходимость. Или укрепить то хорошее, что у тебя уже есть. Главное — решай сама, а не позволяй другим решать за тебя».
В постскриптуме бабушка упомянула небольшой сейф, спрятанный в шкафу унаследованной квартиры. «Там личный дневник и кое-что ещё, что может тебе пригодиться».
Анна вытерла неожиданно набежавшие слёзы. Она едва помнила Елизавету Михайловну — властную, яркую женщину, которая изредка приезжала на семейные торжества с дорогими подарками. Родители считали её странной, почти не общались. Теперь Анна жалела об этом.
— Что это у тебя? — раздался голос Павла. Он стоял в дверях спальни, хмуро глядя на разложенные бумаги.
Анна быстро сложила письмо:
— Документы по наследству.
— Дай посмотреть, — Павел протянул руку.
— Нет.
— Что значит «нет»? — в его голосе снова появились рычащие нотки.
— Это личное письмо от бабушки. Только мне.
— У тебя теперь много «личного»? Секреты от мужа? — Павел шагнул ближе. — Знаешь, всё это выглядит очень подозрительно. Сначала какая-то внезапная родственница оставляет тебе целое состояние, потом ты скрываешь информацию...
— Я ничего не скрываю, — твёрдо ответила Анна. — И бабушка не была «внезапной», просто мы редко общались.
— Да что там такого в этом письме? — не отступал Павел. — Даёт советы, как избавиться от мужа и захапать всё себе?
Анна застыла. Его слова были так близки к истине, что её охватил иррациональный страх — не прочитал ли он письмо раньше?
— Павел, что происходит? — спросила она напрямик. — Почему ты так изменился из-за этих денег? У тебя проблемы? Если да, просто скажи, и мы...
— У меня нет никаких проблем! — перебил он. — Только жена, которая вдруг возомнила себя независимой богачкой!
— Я всегда была независимой, — тихо сказала Анна. — Просто раньше тебя это не пугало.
Павел замер, затем резко развернулся:
— Когда будешь готова обсудить наше будущее без глупых фантазий, позови.
Он хлопнул дверью так, что с полки упала фотография — их свадебное фото в серебряной рамке. Стекло треснуло, прочертив зигзаг между улыбающимися лицами молодожёнов.
На следующий день Анна взяла отгул и поехала смотреть унаследованную квартиру. Старый сталинский дом в центре города, шестой этаж. Тяжёлая дверь поддалась не сразу, петли скрипнули — здесь давно никто не жил.
Квартира оказалась просторной и светлой, с высокими потолками и изящной лепниной. Старинная мебель, картины на стенах, книжные шкафы, заполненные раритетными изданиями. Анна медленно ходила из комнаты в комнату, прикасаясь к вещам, хранившим память о женщине, которая, оказывается, всю жизнь тайно следила за её судьбой.
В спальне она обнаружила массивный гардероб карельской берёзы. За одеждой, точно как описывала бабушка, скрывалась небольшая дверца сейфа. Анна ввела комбинацию — дату своего рождения, указанную в письме.
Замок щёлкнул, дверца отворилась.
Внутри лежала стопка дневников в кожаных переплётах, пачка фотографий, какие-то документы... и маленькая бархатная коробочка. Анна открыла её — внутри оказалась старинная брошь с крупным аквамарином в обрамлении мелких бриллиантов.
«Это талисман нашего рода, — гласила приложенная записка. — Передавай его своей дочери, когда та будет готова стоять на своих ногах».
Анна приколола брошь к блузке. На мгновение ей показалось, что камень вспыхнул изнутри холодным синим огнём. Наверное, игра света.
Она устроилась в старом кресле у окна и открыла самый старый дневник. История бабушки затянула её настолько, что она не заметила, как пролетели часы. Оказалось, что Елизавета Михайловна пережила настоящую драму — муж, узнав, что она начала зарабатывать больше него, пытался отобрать её бизнес, настраивал против неё родственников, угрожал отнять сына...
Зазвонил телефон — Лиза.
— Мам, ты где? Я из школы пришла, а дома никого.
— Я в бабушкиной квартире, милая. Извини, заработалась. Скоро буду. А папа не пришёл ещё?
— Нет, — голос дочери звучал напряжённо. — Он звонил, сказал, будет поздно. Мам, что у вас происходит? Вы совсем не разговариваете друг с другом...
— Всё сложно, Лизонька. Давай дома поговорим.
Собирая бумаги, Анна нашла ещё один конверт. Внутри лежали какие-то финансовые отчёты. Бегло просмотрев их, она замерла.
Цифры не сходились. Согласно этим документам, наследство должно было быть значительно больше, чем указано в официальной описи. Гораздо больше.
Что-то тут было не так.
Выходя из бабушкиной квартиры, Анна почувствовала, как звонит телефон. На экране высветилось имя Сергея — нотариуса, занимавшегося оформлением наследства.
— Анна Дмитриевна, хорошо, что я до вас дозвонился. У нас возникли некоторые... вопросы. Вы не могли бы подъехать в контору?
Через час Анна сидела в прохладном кабинете, разглядывая встревоженное лицо нотариуса.
— Дело в том, — начал он, нервно постукивая ручкой по столу, — что несколько дней назад к нам обращался ваш супруг. Он интересовался деталями завещания и... возможностями оспорить некоторые моменты.
— Оспорить? — Анна подалась вперёд. — Павел хочет оспорить завещание?
— Не совсем так. Скорее, найти возможность перевести часть активов на своё имя без вашего участия. Я, разумеется, объяснил, что это невозможно. Но у меня сложилось впечатление, что он... очень настойчив.
Анна откинулась на спинку стула. Что-то начинало проясняться.
— Сергей Викторович, эти документы из сейфа, — она протянула найденные финансовые отчёты. — Почему суммы отличаются от официальной описи?
Нотариус внимательно изучил бумаги, затем тяжело вздохнул:
— Непростая история. Видите ли, незадолго до смерти Елизавета Михайловна провела ряд транзакций. Перевела значительные суммы на несколько счетов. Мы с ней обсуждали это... конфиденциально.
— И куда ушли деньги?
— На трастовый счёт. Те самые средства, о которых говорится в найденных вами документах. Вы получите к ним доступ через три месяца после вступления в наследство. Ваша бабушка установила такое условие... как защиту.
— Защиту? От чего?
— Точнее, от кого, — поправил нотариус. — Она говорила, что когда появляются большие деньги, люди показывают своё истинное лицо. И просила дать вам время увидеть реакцию окружающих, прежде чем получить полный доступ к состоянию.
— Сколько там? — тихо спросила Анна.
Когда нотариус назвал сумму, у неё перехватило дыхание. Это было в десятки раз больше, чем она предполагала.
— И ещё кое-что, — добавил Сергей Викторович. — Ваш муж привёл с собой некоего Игоря Ройзмана, представил как делового партнёра. Они очень интересовались сроками и возможностями ускорить процесс перевода средств.
Анна нахмурилась: — Никогда не слышала о таком партнёре. У Павла своя строительная фирма, но...
— В том-то и дело. Я навёл справки. Этот Ройзман — известный в определённых кругах человек. У него за плечами две судимости за мошенничество. Я счёл своим долгом предупредить вас.
По дороге домой Анна пыталась собрать мозаику воедино. Павел никогда не рассказывал о финансовых трудностях, всегда хвастался успехами. Но в последний год они стали реже ездить отдыхать, он отказался от покупки новой машины... А ещё эти странные звонки по ночам, раздражительность, постоянная усталость...
Теперь всё встало на свои места. Муж в долгах. Серьёзных долгах, раз связался с человеком с уголовным прошлым. И видит в её наследстве спасательный круг.
Дома было тихо. На кухонном столе записка от Лизы: «Ушла к Маше готовиться к контрольной. Буду к ужину».
Анна заварила крепкий чай и уселась с ноутбуком. Через час поисков в интернете она знала о делах мужа больше, чем за несколько последних лет совместной жизни. Его компания была на грани банкротства. Последний проект «заморозили» из-за проблем с документами, инвесторы требовали вернуть вложения. Фотографии в деловой газете: Павел жмёт руку лысоватому мужчине с колючим взглядом — видимо, тот самый Ройзман.
Входная дверь хлопнула — вернулся муж. Анна закрыла ноутбук и выпрямилась. Странное спокойствие снизошло на неё. Теперь она точно знала, в чём дело, и больше не чувствовала растерянности.
— Привет, — Павел появился на пороге кухни. На удивление, выглядел он почти дружелюбно. — Ты сегодня рано.
— Была у нотариуса, — прямо ответила Анна.
Лицо мужа дрогнуло: — Зачем?
— Хотела прояснить детали. Особенно интересно было узнать о твоём визите туда. И о твоём друге Ройзмане.
Павел побелел, потом покраснел: — Что за чушь? Я просто...
— Просто пытался найти способ добраться до моих денег в обход меня? — Анна удивлялась собственному спокойствию. — Или просто скрывал, что твоя фирма в долгах как в шелках? Или просто собирался отдать моё наследство какому-то бандиту?
— Не смей называть его бандитом! — взорвался Павел. — Ты ничего не понимаешь! Да, у меня временные трудности, но Игорь — тот, кто может всё исправить! Мне нужно только время... и деньги.
— Мои деньги, — уточнила Анна.
— Наши деньги! Я пятнадцать лет горбатился, чтобы у тебя всё было! Ты хоть понимаешь, на что я пошёл ради этой семьи?
— Нет, не понимаю, — она покачала головой. — Объясни.
И он рассказал. Сбивчиво, зло, перемежая исповедь обвинениями в её адрес. Крупные долги. Рискованные сделки. Кредиты. Ройзман, который «помог» решить проблемы с документами за солидное вознаграждение. А потом новые проблемы, и вот теперь — либо деньги, либо...
— Что либо? — тихо спросила Анна. — Они тебе угрожают?
— Не мне, — выдавил Павел. — Нам. Всей семье.
Воздух в кухне, казалось, сгустился до предела. Анна смотрела на мужа — взъерошенного, испуганного, загнанного в угол собственными ошибками. И не узнавала человека, с которым прожила пятнадцать лет.
— Ты втянул семью в неприятности с какими-то бандитами и ни слова мне не сказал? — её голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Подверг опасности нашу дочь? А теперь планируешь отдать им моё наследство?
— Да не собирался я отдавать им всё! — огрызнулся Павел. — Только часть, чтобы закрыть долг. А остальное вложить в новый проект, который...
— Боже, ты всё ещё думаешь о каких-то проектах? — Анна обхватила голову руками. — Ты хоть понимаешь, насколько всё серьёзно?
— Разумеется, понимаю! — вспылил муж. — Думаешь, мне легко? Я ночами не сплю, пытаюсь найти выход! А ты вместо поддержки устраиваешь допросы!
Анне захотелось рассмеяться — настолько абсурдным казалось обвинение. Но ей было не до смеха.
— И что ты предлагаешь?
— Завтра мы идём к нотариусу, — сказал Павел уже спокойнее. — Ты подписываешь доверенность на управление средствами, я встречаюсь с Ройзманом, отдаю ему миллион, и мы свободны. А потом...
— Стоп, — перебила Анна. — Я не подпишу никакой доверенности. Если нужно встретиться с этим человеком — я пойду с тобой. Если надо отдать деньги — я сама их отдам. Но никаких доверенностей.
— Не доверяешь мне? — скривился муж.
— После всего, что узнала? Не доверяю.
Они сверлили друг друга взглядами, когда входная дверь открылась — вернулась Лиза. Павел мгновенно сменил выражение лица, натянул улыбку:
— Привет, зайка! Как дела в школе?
— Нормально, — Лиза переводила настороженный взгляд с отца на мать. — Что происходит?
— Ничего, — хором ответили родители.
— Я не маленькая, — насупилась дочь. — Вы постоянно ссоритесь, папа нервный, мама грустная. Что случилось?
Продолжение рассказа: