Спасение Господом Иисусом маленьких сирот Марии и Матфия и наказание хозяина дома, поступившего жестокосердно с голодными сиротами.
«Еще одно сладостное видение Иисуса и двух детей. Говорю так, потому что вижу, как Иисус, пройдя по тропинке среди полей (которые, должно быть, недавно были засеяны, поскольку земля на них еще мягкая и темная, как бывает вскоре после сева), останавливается, чтобы приласкать двух малышей: мальчонку не более четырех лет от роду и девочку лет восьми или девяти. Видно, это очень бедные дети, поскольку на них две убогие полинялые и даже порванные одежонки, а их личики – печальные и страдальческие.
Иисус не задает никаких вопросов, только внимательно смотрит на них, пока ласкает. Потом поспешает к дому, что в конце тропинки. Сельский дом, но хорошо обустроенный, с наружной лестницей, ведущей с земли на террасу, на которой – виноградная пергола, теперь уже без гроздьев и без листвы.
Лишь несколько последних, уже пожелтевших листочков продолжают висеть и колыхаться на сыром ветру этого ненастного осеннего дня. На оградке террасы несколько голубей воркуют в ожидании дождя, который обещает серое и совершенно затянутое облаками небо.
Иисус со Своими спутниками толкает грубую калитку в невысокой каменной оградке, сложенной без раствора и окружающей дом, и входит во двор, мы бы сказали – хозяйственный, где находится колодец, а в углу еще и пекарня. Полагаю, что именно таково назначение подсобного помещения с перегородками, потемневшими от дыма, что и сейчас выходит оттуда и от ветра стелется по земле.
На шум шагов в дверях этой каморки появляется женщина и, увидав Иисуса, радостно приветствует Его и бежит сообщить об этом в доме.
И на пороге показывается пожилой полный мужчина и торопится навстречу Иисусу. «Великая честь, Учитель, повидать Тебя!» – приветствует он Его.
Иисус произносит Свое приветствие: «Мир да пребудет с тобой, – и прибавляет: – Наступает вечер, и собирается дождь. Прошу тебя крова и хлеба для Меня и Моих учеников».
«Заходи, Учитель. Мой дом – Твой дом. Служанка сейчас вынет хлеб из печи. Буду рад угостить Тебя им, а также сыром от моих овец и плодами с моих полей. Проходи, проходи, а то ветер сырой и холодный… – и заботливо придерживает дверь, кланяясь, когда Иисус проходит мимо. Но затем тон его внезапно меняется, и он раздражительно обращается к кому-то, кого замечает: – Ты еще здесь? Уходи отсюда. Нечего тебе тут делать. Поняла? Здесь не место для всяких бродяг… – и сквозь зубы бормочет: – … а может, и воров вроде тебя».
Плачущий голосок отвечает: «Сжалься, господин. Хотя бы хлеба для моего братика. Мы голодные…»
Иисус, успевший войти в просторную кухню, ярко освещенную благодаря большому очагу, служащему ей также в качестве светильника, выходит на порог, уже изменившись в лице. Строго и печально Он вопрошает, но не хозяина, а как бы вообще, словно обращаясь к безмолвному двору, к облетевшей смоковнице, к темному колодцу: «Кто это голоден?»
«Я, Господин. Я и мой брат. Только хлеба, и мы уйдем».
Иисус теперь уже снаружи, на хозяйственном дворе, который становится всё мрачнее из-за сумерек и надвигающегося дождя.
«Подойди сюда», – говорит Он.
«Я боюсь, Господин!»
«Подойди, говорю тебе. Не бойся Меня».
Из-за угла дома выходит та бедная девочка. За ее жалкое платьице уцепился братишка. Они боязливо подходят. Робкий взгляд на Иисуса, испуганный – на хозяина дома, который делает страшные глаза и говорит: «Это бродяги, Учитель. И воры. Совсем недавно я обнаружил, как вот эта рылась возле маслодавильни. Наверняка хотела войти, чтобы украсть. Бог весть, откуда они пришли. Они не местные».
Иисус будто бы прислушивается к нему. Пристально смотрит на девочку с исхудалым личиком и растрепанными косичками – два хвостика над ушами, в конце перевязанные тонкими полосками из тряпки. Но взгляд Иисуса на эту бедняжку не суров. Он печален, однако улыбается, чтобы ободрить ее.
«Это правда, что ты хотела украсть? Скажи честно».
«Нет, Господин. Я попросила немного хлеба, потому что я голодная. Мне не дали. Я увидела промасленную корку там, на земле, возле давильни, и пошла взять ее. Я голодная, Господин. Вчера мне дали только один хлеб, и я оставила его для Матфия… Почему нас не положили вместе с мамой в гробницу?» Девочка безутешно плачет, и ей вторит братик.
«Не плачь. – Иисус утешает ее, гладя и привлекая к Себе. – Ответь: откуда ты?»
«С Ездрелонской равнины».
«И ты из такой дали пришла?»
«Да, Господин».
«Давно умерла твоя мать? А отца у тебя нет?»
«Мой отец умер от солнечного удара во время жатвы, а мама – в прошлый месяц… она и новорожденный ребенок умерли…» Ее плач усиливается.
«У тебя нет никаких родных?»
«Мы пришли очень издалека! Мы не были бедные… Потом отцу пришлось наняться на службу. Теперь он умер, а с ним и мама».
«Кто был вашим хозяином?»
«Фарисей Исмаил».
«Фарисей Исмаил!.. (Иисус произносит это имя непередаваемым образом). Ты по своей воле ушла оттуда или это он тебя отослал?»
«Он отослал, Господин. Сказал: „На улицу, жадные псы!“»
«А ты, Иаков, почему не дал этим детям хлеба? Хлеба, немного молока и охапку сена, чтобы улечься этим усталым?..»
«Но… Учитель… у меня хлеба только на себя… и молока мало… а оставлять их в доме… Они же как бродячие животные. Если окажешь им хороший прием, они уже не уйдут…»
«И у тебя не хватит места и пищи для двух этих несчастных? Ты это всерьез говоришь, Иаков? А откуда у тебя та обильная жатва, то множество вина, масла и фруктов, что прославили твое хозяйство в этом году? Ты еще не забыл? В прошлом году град побил твои угодья, и ты переживал за свою жизнь… Я пришел и попросил у тебя хлеба (прим: См. 110.4–5). … Ты однажды слышал Мою речь и с тех пор верил в Меня… и в своих горестях открыл Мне свое сердце и свой дом и предложил хлеб и кров. А Я, уходя на следующее утро, что тебе сказал? „Иаков, ты постиг Истину. Будь всегда милосердным – и обретешь милость. За хлеб, который ты дал Сыну Человеческому, эти поля дадут тебе изобилие зерна, и твои оливы будут увешаны оливками в таком количестве, словно на них морской песок, а твои яблони нагнутся к земле от тяжести“. Ты всё это получил и стал в этом году самым богатым человеком в вашей местности. И ты отказываешь двум детям в простом хлебе!..»
«Но Ты ведь был тот Рабби…»
«Именно потому, что Я был им, Я мог превратить в хлеб эти камни. А они нет. Теперь же Я говорю тебе: ты увидишь новое чудо, и оно принесет тебе горе, большое горе… Но ты, ударяя себя в грудь, скажи тогда: „Я это заслужил“».
Иисус обращается к детям: «Не плачьте. Идите вон к тому дереву и сорвите плоды».
«Но оно же голое, Господин», – возражает девочка.
«Иди».
Девочка идет и возвращается, и подол ее платьица полон красивых розовых яблок.
«Ешьте и идемте со Мной. – И апостолам: – Пойдем отведем этих двоих малышей к Иоанне жене Хузы. Она умеет помнить о полученных благодеяниях и милосердна ради любви к Тому, кто был с нею милосерд. Идемте».
Мужчина, растерянный и обескураженный, пытается исправить положение: «Уже ночь, Учитель. По пути Тебя может застать дождь. Вернись в мой дом. Служанка как раз собирается вынимать хлеб из печи… Я дам Тебе и на их долю».
«Не нужно. Ты хочешь дать не из любви, а из страха перед обещанным наказанием».
«Значит это (и кивком указывает на сорванные с голого дерева яблоки, которые с жадностью поедают двое изголодавшихся), значит это не то самое чудо?»
«Нет». Иисус крайне суров.
«О! Господь, Господь, помилуй меня! Я понял! Ты хочешь наказать меня через мой урожай! Помилуй, Господь!»
«Не все, кто зовет Меня „Господь“, обретут Меня, поскольку любовь и почитание свидетельствуются не словами, но поступками. Как помиловал ты, так помилуют и тебя».
«Я люблю Тебя, Господь».
«Неправда. Меня любит тот, кто оказывает любовь, ибо так Я учил. Ты любишь только самого себя. Когда полюбишь Меня, как Я учил, тогда Господь вернется. Сейчас Я ухожу. Мое обиталище – в делании добра, в утешении страждущих, в том, чтобы осушать слезы сирот. Как наседка простирает свои крылья над беззащитными цыплятами, так и Я распространяю Свою власть на тех, кто страдает и мучается. Идите сюда, дети. Скоро у вас будет дом и хлеб. Прощай, Иаков».
И Он не просто их уводит, а велит взять на руки уставшую девочку: ее берет Андрей и заворачивает в свой плащ; Иисус же берет мальчика, и они уходят по теперь уже темной тропинке с ношей своего сострадания, которая больше не плачет.
Петр говорит: «Учитель! Для них большая удача, что Ты вдруг появился. Но для Иакова!.. Как Ты с ним поступишь, Учитель?»
«Справедливо. Он познает не голод, потому что его переполненных амбаров хватит еще надолго. Но познает неурожай, ибо посеянные хлеба не дадут зерна, а оливы и яблони будут покрыты одними листьями. Эти невинные получили хлеб и кров не от Меня, а от Отца. Ведь Мой Отец – еще и Отец сирот, Он, дающий приют и пищу лесным птицам. Они, а вместе с ними и все несчастные, которые умеют оставаться Его „невинными и любящими чадами“, могут сказать, что Бог вложил в их маленькую руку их пропитание и под Своим отеческим присмотром ведет их к гостеприимному крову».
Так заканчивается это видение, и у меня от него остается великое умиротворение» ("Евангелие как оно было мне явлено", глава 298.1-7 )
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 3