Моя книжная полка

Ярослав Гашек "Похождения бравого солдата Швейка" "В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте." "Военно-юридический аппарат был великолепен. Такой судебный аппарат есть у каждого государства, стоящего перед общим политическим, экономическим и моральным крахом. Ореол былого могущества и славы оберегался судами, полицией, жандармерией и продажной сворой доносчиков." "От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти." "Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой." «…У правительства пушки, у депутатов – органы речи» (Ярослав Гашек "Похождения бравого солдата Швейка") Самое популярное произведение чешской литературы, роман Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны», переведено на многие языки мира. Герой романа, маленький человечек, попавший в водоворот европейской бойни, в плохонькой шинели и разваливающихся сапогах, браво несет службу, постоянно попадая в нелепые ситуации. Наивный простак и мудрый острослов, рядовой Швейк лучше всяких политических прокламаций и общественных протестов разоблачает абсурд и хаос, бессмысленность и бездушность войны. Это великолепное произведение чешского писателя Ярослава Гашека, ставшее классикой. Юмор и позитив на каждой странице. Читается легко и не хочется останавливаться.

Юрий Дмитриев "Большая книга леса" Эта чудесная "лесная энциклопедия" состоит из небольших познавательных и в то же время поэтических рассказов, героями которых являются растения и животные. Издание относится к научно-художественной литературе. Для детей младшего школьного возраста. Содержит фотоиллюстрации.

Елена Фёдорова «Императорский Рим в лицах». Тема этой книги – люди императорского Рима, как они выглядели и что собой представляли: римский скульптурный портрет дан в соединении с тем повествовательным материалом, который содержится в произведениях античных писателей и в надписях; таким образом, искусство скульптуры и искусство слова взаимно дополняют друг друга. Римский скульптурный портрет является в высшей степени ценным психологическим документом мировой истории, так как виртуозная техника ваятеля сочетается в нем с беспощадным реализмом. Римский портрет, как и античная литература, убеждает нас в том, что античный мир был миром очень энергичных людей с чрезвычайно богатым разнообразием характеров и интеллекта, был миром людей, психология которых во многом перекликается с психологией современного человека: у древних римлян были иные социально-экономические условия, иной исторический опыт, но в принципе они были такими же людьми, как и мы. Книга рассказывает о римских императорах и их окружении. Так воссоздается один из ярчайших периодов истории культуры – история императорского Рима. Книга предназначена для самого широкого круга читателей, интересующихся историей и искусством. Подготовлено главным библиотекарем отдела компьютерных технологий Центральной библиотеки г. Анапа И.А. Павловой

Даниил Андреев "Роза мира" "У Бога всеобъемлющая любовь и неиссякающее творчество слиты в одно. Все живое, и человек в том числе, приближается к Богу через три божественных свойства, врожденных ему: свободу, любовь и Богосотворчество. Богосотворчество – цель, любовь – путь, свобода – условие." "Творчество человека превращается в Бого-сотворчество с той минуты и в той мере, в какой его непреодолимый творческий импульс направляется усилием его воли и веры не на достижение тех или иных эгоистических целей – славы, удовольствия, материального успеха, служения жестоким и низменным учениям, но на служение Богу любви. Именно три слова – свобода, любовь и Богосотворчество – определяют отношение Розы Мира к искусству, науке, воспитанию, браку, семье, природе и даже к таким, всеми религиями пренебрегавшимся элементам жизни, как ее благоустройство и благолепие." "Большего счастья, чем полное раскрытие внутреннего зрения, слуха и глубинной памяти, на Земле нет." Это самый известный труд русского поэта и философа-мистика Даниила Андреева. Его судьба удивительна и трагична, как и вся история XX века: сын писателя Леонида Андреева рано остался фактически сиротой, работал художником, занимался литературной деятельностью, в военные годы был призван в армию, видел чудовищные последствия блокады Ленинграда, после войны был арестован по доносу на десять лет… Как и многим людям трудной судьбы, Даниилу Андрееву открывались вещи, не видимые и не сознаваемые большинством. Поразительно то, что он создал "Розу мира", книгу, полную света и надежды. В ней Вселенная предстает многослойной развивающейся структурой, где наш осязаемый земной мир - это пересечение, перекресток многих миров, которые зависят друг от друга и от нашего мира, наших земных поступков, мыслей и намерений. Особое место отведено истории России и ее будущему. Совершенно очевидно, что Андреев видел многое из того, чего не могли предугадать ни историки, ни фантасты, поэтому "Роза мира", как книга и образ Вселенной, обозначенный этим названием, является одной из самых интересных, полных и в то же время живых и образных философско-теософических концепций нашего времени. Книга «Роза мира» не даёт чётких ответов на вопросы: кто создал этот наш материальный мир? когда? каким образом? зачем? В рамках своего учения Даниил Андреев описывает те изначальные процессы, которые происходили в нашей Вселенной на её заре. Это не плод его фантазии, а та информация, которую он получил от своих «друзей сердца», как он их называет. Он пишет: «Может быть, читающий эту книгу упрекнёт меня в недостатке воображения..., но ведь именно игру воображения я стремлюсь изгнать с этих страниц, и чем беднее они фантазией – тем лучше. Здесь остаётся не то, что лично я предпочёл бы, но то, что получило подтверждение в моём духовном опыте».

Детективы на все времена Коварные преступники и блистательные сыщики, сложнейшие загадки и колоритные герои — что может быть увлекательнее? 1. «Тайна отца Брауна» — Гилберт Кийт Честертон Знаете ли вы, чем джентльмен отличается от лакея? Вопрос не риторический. Потому что по сути - ничем. И Честертон великолепно продемонстрировал нам, что по сути наличие чековой книжки и дорогих сигарет еще не делают человека джентльменом, равно как и умение нести поднос не низводит его до положения лакея. В элитном клубе "Двенадцать верных рыболовов" было ровно двенадцать членов и прислуживали им ровно 15 расторопных лакеев. Лакеев поставлял отель "Вернон" и.... Гораздо легче было стать членом парламента, чем лакеем в этом отеле. Каждый из них прошел курс молчания и был вышколен не хуже, чем личный камердинер истого джентльмена. В начале званого вечера по традиции двенадцать джентльменов выстраивались в ряд, а рядом пятнадцать лакеев. Все в прекрасно сшитых черных смокингах, все выглядели безупречно. Только одни были хозяевами жизни, а другие выполняли любой их каприз. И вот однажды... Мудрый отец Браун смог предотвратить похищение дорогущего столового прибора, состоящего из двенадцати серебряных вилок и ножей, украшенных жемчужинами, и о том, что разобраться в этом ему помогло внимание к обыкновенным шагам, то вальяжным и неторопливым, то быстрым и суетливым. Но заметим, что такое преступление возможно только в насквозь высокомерном обществе, в котором на прислугу смотрят как на часть интерьера, а вернее сказать - не смотрят вообще. Наши снобы получили хороший щелчок по носу и как результат теперь на свои ежегодные ужины приезжают исключительно в зеленых смокингах... Пусть кому-то это покажется нелепым, но именно такие клубы формируют светское мнение, а потому общество примет и не такое. И чем радуют истории про отца Брауна - он не жаждет мщения и кары преступнику. Раскаявшийся преступник куда полезнее для общества. чем преступник наказанный. А отношения, связавшие Фламбо и отца Брауна, а ведь это не первая их встреча, станут куда более крепкими в следующих рассказах.

Веркор «Молчание моря» " Эта борьба - великая битва между Преходящим и Вечным!" "Дух никогда не умирает, дух - тот видал виды. Он возникает из собственного пепла." "У англичан есть Шекспир, у итальянцев - Данте, у испанцев - Сервантес, у нас, конечно, есть Гете. Остальных нужно искать в памяти. А у французов? Кто первый приходит на ум? Мольер? Расин? Гюго? Вольтер? Рабле? Кто еще? Они теснятся, подобно толпе у входа в театр, - не знаешь, кого впустить первым." "Я понял в тот день, что для тех, кто умеет видеть, руки могут выражать чувства так же, как и лицо, и даже сильнее: они меньше контролируются волей..." Этот роман, написан французским писателем Жаном Марселем Брюллером под псевдонимом «Веркор». Опубликованный тайно в оккупированном немцами Париже, роман быстро стал символом французского Сопротивления против немецких оккупантов, представляя собой аллегорию Сопротивления как молчание моря, под поверхностью которого бурлят скрытые чувства и мысли. Один из главных героев произведения - Вернер фон Эбреннак, офицер фашистской армии, композитор по призванию, который романтизировал оккупацию Франции, ждав некого союза, дружбы и мира между Германией и Францией, пока его друзья не объяснили ему доходчиво, что политика далека от поэзии, что они несут другую миссию, а миссия фашизма такова: что все вокруг яд, что нужно выпустить яд из животного! «Они теперь в великом страхе, да-да . Они дрожат за свои карманы и свою жизнь за свою промышленность и торговлю. Только об этом они и думают! А тех, кто является редким исключением, мы усыпим лестью, ха-ха!.. Это совсем не трудно! Мы купим их душу за чечевичную похлебку. Дело идет о жизни и смерти. Чтобы победить, достаточно силы; но чтобы властвовать - нет!" Вот это и уготовлено было Франции, отсюда и народные сопротивления, коими встретили французы немцев, - в экранизации это явно показано. В конечном итоге Вернер осознаёт то, что его родина машина для уничтожения, и он в ней активный участник. Вернер ищет свою дорогу - свою правильную, только эта дорога ведет не к светлым вершинам, а вниз, в зловещую ложбину, в душную тьму. Он просит всевышнего указать, где его долг?.. А его родина указала присоединиться к боевой дивизии. "Ему оказали наконец эту милость. Завтра он может двинуться в путь. Жанне и старику Андре почудилось, что на губах его мелькнула неуловимая усмешка, когда он уточнил: - Путь в АД, - его рука указала на восток - в сторону огромных полей, где будущий хлеб взойдет на трупах". Жан Марсель Брюллер стоит в одном ряду с Бальзаком, Барресом, Бодлером, Бомарше, Буало, Бюффоном, Шатобрианом, Корнелем, Декартом, Флобером, Лафонтен, Готье, Гюго... и другими великими французскими писателями. Книга вошла в список 100 лучших книг XX века, по версии французской газеты Le Monde в 1999 году. Роман был экранизирован три раза. Источник: livelib.ru, labirint.ru, vk.ru

Размышления Нобелевского лауреата о борьбе против насилия... ❗ А вы знали, что гильотина оставалась главным способом смертной казни во Франции вплоть до 1981 года? Этот вид высшей меры наказания, ассоциирующийся с событиями XVIII-XIX веков и романами Дюма и Гюго, использовался всего 43 года назад... Удивительно, но факт! Однако о неприятии жестокости и насилия, неэффективности смертной казни рассуждали многие писатели. В том числе писатель, которого еще при жизни называли «Совестью Запада», — Альбер Камю. В эссе «Размышления о гильотине» Нобелевский лауреат говорит о неэффективности такого рода наказания, рассматривает гильотину как пережиток прошлого. Подробнее узнать, что философ, с

Цитаты Ирвина Шоу 🎉 Американский писатель Ирвин Шоу родился 27 февраля 1913 года. Он подарил миру более трех десятков произведений — романов, рассказов, пьес, киносценариев и даже научных трудов. Его перу принадлежат такие легендарные работы: 📚 семейная дилогия «Богач, бедняк» и «Нищий, вор»; 🎙 книга о беспрерывной внутренней борьбе, о вере и расплате за свои убеждения — «Растревоженный эфир»; 🌌 история о клерке‑неудачнике, мошеннике и фортуне «Ночной портье»; 💔 а также трагедийно-любовный роман «Люси Краун». Ирвин Шоу покорил сердца читателей самых разных возрастов, профессий и устремлений, ведь в его произведениях прекрасно сочетаются и увлекательный сюжет, и лихо закрученная ин

🔥Лоренс Даррелл В день рождения писателя вспоминаем этот знаменитый роман-тетралогию! «Александрийский квартет» — это исследование общества многоязычного и космополитического города, полного интриг, тайн и чувственности. В каждой из частей тетралогии, переосмысливая одну и ту же историю с точек зрения совершенно разных людей, автор добавляет и уточняет детали. Закат колониализма, антибританский бунт, политическая и частная жизнь – явления и люди становятся намного понятнее, когда можно увидеть их под разными углами. Четыре части романа-тетралогии «Александрийский квартет» не зря носят имена своих главных героев. 📚 Первая книга — «Жюстин» — история сложного и эксцентричного романа между молодым британским литератором Дарли и европейской женой миллионера-египтянина Жюстин, случившегося в Александрии 1930-х. 📚 Вторая часть — «Бальтазар» — одновременно своеобразный «взгляд под другим углом» на отношения Дарли и Жюстин и увлекательная хроника антибританского заговора египетской аристократии. 📚 Героем третьей книги — «Маунтолив» — становится дипломат Маунтолив, имеющий весьма любопытное отношение к египетскому заговору. #читайанапа#библиотека#даррелллоренс#александрийскийквартет#читайанапа#библиотека#даррелллоренс#александрийскийквартет

Захар Прилепин. Обитель (2014) "Ненавидят ведь не из-за чужой дурноты, а из-за своей пустоты куда чаще…" "На Соловках Артём неожиданно стал понимать, что выживают, наверное, только врождённые чувства, которые выросли внутри, вместе с костями, с жилами, с мясом, – а представления рассыпаются первыми." "Человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел." "Тебе надо сточить свои углы. Шар катится – по жизни надо катиться. Всё." (Захар Прилепин "Обитель") «Обитель» — исторический роман русского писателя Захара Прилепина, повествующий о жизни заключённых в советском Соловецком лагере особого назначения в конце 1920-х годов. Опубликован в 2014 году в российском издательстве «АСТ». 25 ноября 2014 года Захар Прилепин за роман «Обитель» был удостоен национальной литературной премии «Большая книга» (первая премия) девятого сезона (сезона 2013–2014 годов). Конец 1920-х, Соловки, молодой заключённый Артём Горяинов проходит по всем кругам лагерного ада. Это роман не просто о беспросветном бесчеловечном зле — но о странном его круговороте, где палачи и жертвы легко меняются местами, чудовищное страдание оказывается залогом спасения, а главный герой сёрфит по волнам зла, пытаясь не приспособиться, но выжить. К «Обители» не клеится ярлык «оправдание репрессий», сцены на лесоповале или в изоляторе на Секирке — из самых страшных в литературе о лагерях. Трудно не заметить, тем не менее, что эта книга уже не продиктована собственным трагическим опытом, а написана с известной дистанции по отношению к предмету.