Автор:"Мозговедение"

ПРО МИСТИКУ… И МЕДИЦИНУ
«Бывают такие дни в середине лета, когда время будто останавливается» — начал свой рассказ Женя. В компании друзей рассуждали о мистическом и необъяснимом.
Женя, двадцатидвухлетний симпатичный парень, подумал секунду и продолжил: «Я в деревне тогда отдыхал, у бабки. Заняться было нечем. Но был у меня велосипед, на котором я колесил по округе. В первой половине дня отдавал дань в виде прополки и полива огорода, ходил в автолавку за хлебом, а потом, после обеда, садился на велосипед и ехал, куда глаза глядят. Всю округу объездил.
Так вот, то был такой типичный летний день, когда все вокруг замирает, и даже часы будто останавливают свой ход. В знойном мареве колеблется непримечательный среднерусский пейзаж, стрекот кузнечиков напоминает закольцованную запись на старой пленке. И возникает от этого ощущение нереальности происходящего, да еще какой-то особой, глубинной тоски, от которой не отделаешься.»
Женя заехал в лесок, прокатился по хорошо знакомой тропинке, попал на луг, посидел немного под палящим солнцем, вновь сел на велосипед и покатил, куда глаза глядят. Сам не заметил, как выбрался на кладбище. И вот странность — кладбища рядом с той деревней он не помнил. Да и бабка говорила, что погост далеко находится, сколько-то десятков километров. Заблудился, может?
«Я ехал и ехал мимо крестов и надгробий, звенели кузнечики, но звук этот был какой-то ненастоящий; механический такой, однообразный. А потом я посмотрел на фото на ближайшем надгробии. И увидел белесое лицо без бровей и ресниц. Лицо молодое, а волосы белые, как у девяностолетнего старика. Странное, нечеловеческое лицо. Потустороннее. Перевел взгляд на соседнюю могилу. А там — такой же портрет! И дальше, куда хватало взгляда, было одно и то же мужское лицо без возраста — такое, которое будто никогда и не было живым, не знало улыбки или грусти. Нежить какая-то. По загривку стекал холодный пот, в голове гудело. Хотелось выбраться поскорее оттуда, но кладбище казалось бесконечным, по обе стороны от дороги были могилы, сплошь могилы, и частокол крестов уходил за горизонт… Не помню, как выбрался оттуда. Помню только, что не страшно было, а тоскливо. Горестно. Очнулся в знакомом лесу, под деревом. Отдышался, попил воды. И двинулся к дому. Отоспался. Потом расспрашивал бабку про кладбище — она всё не могла взять в толк, куда это я заехал…
На следующий день я отправился на поиски того места. Решил сфотографировать опознавательные знаки на своем пути, чтобы показать бабке. Да и портреты на могилах хотелось опять посмотреть, чтобы убедиться, что мне не привиделось. Чертовщина ведь какая-то! В тот день я объездил всю округу, ничего не нашел.
А потом я уже не искал того кладбища. Оно само мне привиделось. Помню, что было обычное утро. Я стоял на огороде у бабки, помогал ей, полол чего-то. Помню, что снова возникло то странное чувство, что остановилось время, и стрекот кузнечиков обрушился на меня, как гром. Я огляделся по сторонам и понял, что снова нахожусь в том зачарованном месте. Снова на меня смотрело одно и то же лицо со множества табличек. Я хотел достать телефон, чтобы сфотографировать увиденное, но время сделалось вязким и неповоротливым, и руки не слушались, и весь я стал как муха в застывающем янтаре. И черная тоска липким дёгтем охватила меня всего, не оставляя надежды, что выберусь из этого ужаса.
В это время опешившая бабка смотрела, как я замер, а потом упал на землю лицом вперед и забился в судорогах.
Очнулся я весь мокрый: она поливала меня водой, чтобы привести в чувство и смыть грязь с лица. Я пришел в себя и рассказал про странное — видение? Сон? Какую-то особенную грезу?.. Но ведь я был там в самом деле…
Бабка на следующий день повезла меня на автобусе в город. Была там у нее какая-то знакомая врачиха. Услышав про обморок и судороги, врачиха провела меня по кабинетам, где сделали анализы, ЭКГ и даже рентген легких. А потом отправила к неврологу. Меня сразу положили в больницу, в деревню я не вернулся.
Обследование показало, что в мозге, там, где лоб, сидит у меня опухоль. Она-то и была причиной того, что со мной случилось. А летняя жара лишь ускорила неизбежное: оба раза, что происходили приступы, я перегревался.
Врач объяснил, что это такая эпилепсия, которая возникает в мозге из-за повреждений, что нанесла нервным клеткам опухоль. Оказывается, не всегда эпилепсия — это когда человек сходу отключается и бьется в судорогах. Я даже название запомнил: «когнитивные приступы». Бывает такое, что при эпилепсии человек словно смотрит фильм — со стороны или являясь непосредственным участником действия. Это больной мозг генерирует сложную картинку, стереотипный сценарий. А тоску и безысходность, что наваливались на меня на том кладбище, я ощущал, когда приступ захватывал область мозга, что отвечает за эмоции — врач сказал, кажется, что это лимбическая система.
В общем, все это был фильм, который срежиссировал мой мозг, страдающий от опухоли. И приступ начинался с того, что меня переносило на то жуткое кладбище, продолжался чувством безнадеги и тоски, а потом переходил в то, что любой доктор опознает как эпилепсию — падение с судорогами. Но я об этом не знал. Помнил только тоску и то странное кладбище.
Опухоль удалили быстро. Повезло, врачи сказали, она находилась где-то близко и достать ее было почти легко. Во всяком случае, после наркоза я очнулся не инвалидом. И довольно быстро пришел в себя.
Вот такая мистика, ребята. И пришлось ее доставать из меня с помощью ножа хирурга» — улыбнулся Женя.
И окружающие заметили, что улыбка у него чуть кривая. Будто одна половина лица слушалась хуже, чем другая. Это был прощальный привет от опухоли, которая, к счастью, была полностью и навсегда удалена.