По образному выражению Николая Доризо, 18 февраля 1831 г. она «обвенчалась с бессмертием». «Я должен был на тебе жениться, ибо всю жизнь был бы без тебя несчастлив», – писал Пушкин жене. Жаль, что не сохранилось её писем к поэту, но и его писем достаточно, чтобы почувствовать атмосферу любви, взаимопонимания, заботы о детях, царившую в их доме.
«Здравствуй, жёнка, мой ангел». "Друг мой Таша". «Наташа, мой ангел». "Душа моя, жёнка моя, ангел мой!" «Тебя, мой ангел, люблю так, что выразить не могу» (1831 г.).
"Какая ты умненькая, какая ты миленькая!" «…Я только завидую, … у кого супруги не красавицы, не ангелы прелести, не мадонны и т. д. и т.п.» "Мне без тебя так скучно, так скучно, что не знаю, куда головы преклонить" (1832 г.).
"Милая жёнка!" «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою люблю я ещё более твоего лица». "Поздравляю тебя с днём ангела, мой ангел, целую тебя заочно в очи – и пишу тебе продолжение моих похождений" (1833 г.).
"Душа моя!" «Ангел мой жёнка!» "Жена моя милая, жёнка мой ангел!" «Милый мой ангел!» "Ты, я думаю, в деревне так похорошела, что ни на что не похоже". «Прощай, жизнь моя, люблю тебя». "Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет – и жить с тобой в разлуке так же глупо, как и тяжело"(1834 г.).
«Поцелуй-ка меня, авось горе пройдёт. Да лих, губки твои на 400 вёрст не оттянешь» (1835 г.). "Царица моя" (1836 г.)
И вдруг – совсем другая струя: «Но будь осторожна ... Вероятно, и твои письма распечатываются: этого требует государственная безопасность...» (8 июня 1834 г.). «Пожалуйста, не требуй от меня нежных любовных писем. Мысль, что мои распечатываются и прочитываются на почте, в полиции и т.п. – охлаждает меня» (30 июня 1834 г.).
И самые горькие, и самые сокровенные мысли, которые можно доверить лишь дневнику, поверяет Пушкин жене. «Говорят, что мы будем ходить попарно, как институтки» (17 апреля 1834, о камер-юнкерских обязанностях). «Я зол на Петербург и радуюсь каждой его гадости...» (30 апреля 1834). «Никто не должен знать, что может происходить между нами. Никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны нет семейственной жизни» (18 мая 1834). «...С твоего позволения, надобно будет, кажется, выйти мне в отставку и со вздохом сложить камер-юнкерский мундир, который так приятно льстил моему самолюбию и который так мало успел я поносить», – писал Пушкин жене 29 мая 1834 г., уверенный, что Наталья Николаевна разделит его иронию.
Письма лета 1834 посвящены истории неудавшейся отставки поэта, его отношениям с царём, раздумьям о будущем семьи: «Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности невозможно; каторга не в пример лучше» (3 июня). "Я, как Ломоносов, не хочу быть шутом ниже у господа Бога" (8 июня). «На того (Пушкин имеет в виду царя. – Прим. авт.) я перестал сердиться, потому что ... не он виноват в свинстве, его окружающем. А живя в нужнике, поневоле привыкнешь к говну, и вонь его не будет тебе противна, даром что джентльмен» (11 июня). Наверное, это не столько для жены, сколько для полицейского ведомства, распечатывающего письма поэта. Оправдываясь по поводу проигрыша в карты, Пушкин пишет: «Всё тот виноват; но бог с ним; отпустил бы лишь меня восвояси» (28 июня). «На днях я чуть было с тем не побранился» (11 июля). «Хорошо, коли проживу я ещё лет 25; а как свернусь прежде десяти, так не знаю, что ты будешь делать и что скажет Машка, а в особенности Сашка. Утешения им мало будет в том, что их папеньку схоронили как шута (Пушкину неприятна была мысль, что он будет похоронен в камер-юнкерском мундире; к царскому неудовольствию, великий поэт был похоронен во фраке. – Прим. авт.) и что их маменька ужас как мила была на аничковских балах» (14 июля). «Умри я сегодня, что с вами будет?» (28 июня). «Чёрт догадал меня родиться в России с душой и с талантом!» (18 мая 1836 г.).
Наталья Николаевна старалась оправдать доверие мужа, облегчить материальное положение семьи – просила у старшего брата, владельца так называемого майората, денежной помощи, полотнянозаводской бумаги для печатания произведений Пушкина и т.п. «Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, подавлен, не может спать по ночам, и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна... Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, если я со своей стороны постараюсь облегчить его положение» (из письма к брату, июль 1836).
Пушкин обсуждал с женой в письмах вопросы здоровья, поведения при беременности, ухода за детьми, ведения дома. Ей было чуть за 20, когда она с грудным ребёнком на руках должна была разбираться со слугами, подбирать квартиру, рассчитывать денежные средства, переезжать с дачи в Петербург. «Что-то дети мои и книги мои? Каково перевезла и перетащила и тех и других?» – спрашивал в письме Пушкин. Она должна была блистать на балах – этого хотел не только царь, но и Пушкин, которого она в письмах родным называла «мой муж и повелитель».
Нет комментариев