Кем и каким был создатель восточногерманской разведки Штази

Человек, искавший друзей

19 января исполнится 100 лет одному из самых известных разведчиков XX века, руководителю службы внешней разведки министерства госбезопасности ГДР Маркусу Вольфу. Нам удалось встретиться с человеком, который был хорошо знаком с ним в пору, когда легендарный генерал уже отошёл от дел. Режиссёр-кинодокументалист Радик Кудояров рассказал нам, каким человеком был глава одной из сильнейших разведслужб мира.

Знакомство

С Маркусом я познакомился, когда в начале 2000-х годов делал фильм «Черный генерал», о Даяне Мурзине, руководителе знаменитой интернациональной партизанской бригады имени Яна Жижки. Там рассказывалось ещё и о системе подготовки во время войны профессиональных диверсантов. Рядом с моей родной Уфой была одна из самых секретных школ — школа Коминтерна. Там готовились интернациональные группы: словацкие, немецкие, чешские, болгарские и так далее для нелегальной работы на оккупированной территории... Костяк группы составляла титульная нация того государства, для работы в котором она готовилась. Как оказалось, обучался в ней легендарный руководитель разведки Министерства Госбезопасности ГДР Маркус Вольф. Лучшего персонажа для фильма представить сложно. Правда, я боялся, что он откажется, все-таки профессиональных разведчиков вряд ли можно назвать открытыми людьми, скорее наоборот. Но он согласился и мы договорились о встрече. Разговор получился очень интересный. Маркус с 11 лет жил в СССР, закончил советскую школу, учился в МАИ, поэтому русским владел почти в совершенстве, лишь с небольшим таким, мягким акцентом. Он рассказывал о школе и вообще о том периоде своей жизни довольно охотно, даже с удовольствием. Это был именно тот сегмент и та ниша, которая никого раньше особенно не трогала. А ему было интересно вспоминать. У нас сложился тогда пусть локальный, но общий интерес. Поэтому мы очень быстро нашли общий язык и у нас начали завязываться дружеские отношения. Несмотря на полувековую разницу в возрасте, на то, что он – мировая легенда, а я — начинающий кинодокументалист. У него вообще не было ни спеси, ни заумности. Все быстро началось. Мы начали общаться, он мне часто звонил. Начинал разговор почти всегда одинаково: - Радик, где я тебя застал?

Коммутация

Все русские друзья называли его Михаилом Федоровичем, один только я — Маркусом Фридриховичем. И это было странно. Те, кого я с ним знакомил, тоже пытались выговорить «Маркус Фридрихович», но по-русски это сложно. Это как с Фишером, который после обмена и возвращения в СССР остался Рудольфом Ивановичем Абелем, тогда как на самом деле был Генрихом Вильямовичем. «Рудольф Иванович» для русского языка и выговаривается легче, и звучит лучше, и запоминается крепче. Русский язык для него иностранным не был. Он все сленги знал, но я не слышал, чтобы он ругался. Маркус отлично владел русским и на праздники, на день рождения и так далее всегда по-русски писал теплые и сердечные поздравления. Собственноручно. Он, конечно, знал компьютер, умел пользоваться электронной почтой, но у него не было клавиатуры с кириллицей. И он меня просил привезти ему нормальную клавиатуру с русскими буквами. В последнюю наше встречу я ему такую клавиатуру привёз, но последнее своё электронное письмо Маркус мне написал все-равно на транслите: русскими словами, набранными латиницей. И в этом же письме пообещал, что следующее напишет уже кириллицей. Для него и русский, и немецкий были родными языками. И на английском он весьма неплохо изъяснялся. Когда его приглашали с докладами в англоязычные страны, он их читал именно по-английски. Как-то Маркус мне позвонил и начал разговор по-английски. Я удивился, но виду не подал. И только в конце спросил: - Маркус Фридрихович, а почему вы со мной по-английски разговариваете? - Я еду в Италию, со мной тут итальянцы. То есть, ему неудобно было разговаривать в присутствии других людей на языках, которые они точно не знают. Поэтому он говорил по-английски, чтобы они не чувствовали себя дискомфортно.

Семья

Когда Маркус в первый раз приехал ко мне в гости, он произвёл великолепное впечатление на мою супругу. Простой, демократичный, остроумный. С ним было очень легко общаться. Было ощущение какой-то внутренней доброты и открытости. Что поражало мою супругу, и не только её, но и вообще, всех женщин, что Маркус в таком возрасте, а было ему уже за 80, всегда с огромной нежностью и любовью смотрит на свою супругу, на Андреа. Это всегда было видно невооружённым глазом. Конечно, молодых женщин это и удивляло, восхищало и они все в него немного влюблялись. В семейных отношениях у них всегда соблюдался паритет. Чёткого хозяина, диктатора в доме не было. Где-то он мог сказать «последнее слово», где-то – она. В последний раз мы с ним в России были в Башкирии. после возвращения в Германию он встретился с немецким журналистом, который взял у него интервью. Как оказалось – последнее. Журналист тогда спросил Маркуса, куда он собирается ещё поехать, но не успел он ответить, а Андреа из из другой комнаты: «Все, мы больше никуда в этом году не едем! Поездка в Башкирию была последней!». Предполагалось – последняя в году, а оказалось – в жизни.

Радик Кудояров (слева) и Маркус Вольф

Дома

Ему все было интересно. В таком солидном возрасте он с удовольствием ходил в художественные галереи. У него была очень неплохая коллекция, в которой, например, были полотна Бурлюка. Я бы не сказал, что он был страстным коллекционером, но живопись любил и неплохо в ней разбирался. А вот чего Маркус не любил, так это ходить в магазины. Как и многие мужчины. Но иногда он делал исключения. Однажды сделал его и для меня. Я приехал к нему в Берлин и мы пошли в огромный, шестиэтажный гипермаркет. Для всех, для родственников. друзей, это было шок, как же – Маркуса никто не уговаривал, он сам изъявил желание пойти с Радиком в магазин. Мы купили ему какие-то ботинки, ещё что-то. Походили, потом он говорит: - Я устал, - и сел там на диван. – Ты там посмотри, потом пойдём Я походил, что-то купил, возвратился, он ждёт там же, на диванчике. Спускаемся вниз, а там продают перчатки. Мне нужны были перчатки, но я не знал, какой нужен размер. А у нас руки были примерно одинаковые. Я спрашиваю: «Вы какой размер носите?». Он говорит: «Восемь с половиной». Я померил – вроде нормально. Только чуть-чуть свободноватые. - Я все-таки возьму восьмой, - говорю. - Да. Это по-пижонски! Даже в таком приличном возрасте, в 80 лет он всегда был образцом элегантности. У него был тонкий вкус, да и жена, Андреа за ним следила. В Германии, в ресторанах, где мы обедали или ужинали, я часто пытался рассчитаться, но он меня всегда останавливал: - Нет, Радик, убери свои деньги. Когда мы пойдём в дорогой ресторан, тогда ты будешь платить. Конечно, в России все было наоборот, тут уже я его останавливал. И он не мог возразить, ведь он — в гостях. Но однажды, под Рождество, кажется — в 2005 году, мы с ним в Берлине все-таки пришли в по-настоящему дорогой итальянский ресторан. Вкусно поужинали, а когда настала пора рассчитываться, он говорит: - Ну вот, мы пришли в дорогой ресторан. Можешь платить! И я расплатился. Он мне же обещал, что я расплачусь в дорогом ресторане. И он обещание своё, пусть шуточное, но сдержал. Обычно он меня сам провожал в аэропорт, часто сам встречал, приезжал за мной. И в последний раз он тоже за мной приехал, Потом я узнал, что со мной вместе, только в бизнес-классе, летел известный советский дипломат, референт Хрущёва и Громыко, член ЦК КПСС Валентин Фалин. Когда уже потом я брал у него интервью, оказалось, что он тоже был знаком с Маркусом. Мы разговорились, и я спросил у него: - Когда вы видели его в последний раз? - Я прилетел в Берлин, а он стоял, опершись на палку, и кого-то ждал. Это он меня ждал. Маркус ещё тогда мне сказал: - Тут до тебя Фалин прошёл. - И что вы ему сказали? - Сказал, что друга встречаю. Если бы Фалин тогда увидел этого друга! Пацан совсем, а тут – легенда живая.

В гостях

Немцы и русские сильно отличаются. По традициям, по воспитанию, по взаимодействие в обществе. Маркус же был уникальным, транснациональным человеком. Живя в Германии он сохранил в себе русскую культуру. С русскими он был русским, с немцами – немец, но при этом в нем не было фальши, все всегда было органично.

Усадьба недалеко от дачи Радика Кудоярова. Хозяйка усадьбы (слева), жена Маркуса Андреа и сам Маркус Вольф С самыми простыми людьми он мгновенно находил общий язык. Когда мы приехали ко мне на дачу, я как-то хватился – его нет. Смотрю – а он уже у соседей сидит, чай пьёт, разговаривает. Про огород, про домашние проблемы. Он мог моментально нащупать тему, которая была важна его собеседнику, и которая их сближала. Как-то оставил его в своём кабинете, а сам отошёл. Возвращаюсь — нет его. И дочь куда-то трёхлетняя запропастилась. Весь первый этаж обыскал — нет нигде. поднимаюсь наверх — смотрю — сидят вместе, рядышком. Маркус книжку какую-то держит, а она в неё пальчиком тычет: - Вот здесь надо читать! И он послушно читает: - Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик... Совершенно серьёзно читает, ответственно. Я не стал их отвлекать, Слушаю, как они разговаривают совершенно на равных. Это же как? Это найти взрослому человеку общий язык с трёхлетней девочкой найти, и не просто найти, а суметь расположить её к себе. Она у нас разборчива. Она и сейчас с кем попало разговаривать не будет, а тогда, много лет назад — и тем более. Она же не понимала, что перед ней великий разведчик, просто — дедушка хороший. Он потом и на велике наперегонки с ней катался, хотя колено было больное, и в лес ходил.

Рената Кудоярова (3 года) и Маркус Вольф (83 года), сентябрь 2006 года. Рената Кудоярова (3 года) и Маркус Вольф (83 года), сентябрь 2006 года. Мы с ним, когда была полная дача народа, спали на одном диване. Ложились голова к голове, он мне что-то рассказывал. Такое, что до сих пор никто не рассказывает. И я не буду.

Две легенды

Про нашу с ним первую работу он мне говорил: - Ты меня к этому фильму за уши прицепил. Какое я имею отношение к этому «Черному генералу»? Ведь он в школе Коминтерна не готовился, он в школе партизанского движения, в Светошино, под Киевом. И как-то раз я ему предложил: - Хочешь, познакомлю тебя с «черным генералом»? - Поехали, интересно. И мы поехали к Даяну Мурзину домой, в Уфу. Они почти одногодки, Даян Баянович был старше Маркуса всего на два года. И они сразу перешли на «ты». Это было удивительно. Сели, Даян Баянович достал бутылку, хотя ему уже тогда было 83 года. Налили. Я стоял в стороне, что я буду мешать? У них свой разговор идёт, мне было не с руки влезать. Я стоял и со стороны наблюдал, как два зубра общаются. Они быстро обменялись воспоминаниями о каких-то эпизодах и наладили связь почти мгновенно. Я там стоял, прислонившись к стенке, и смотрел на них, сидящих на табуретках у низенького столика, сверху. И с этой моей точки зрения, это была историческая встреча, наблюдать за которой было по-настоящему интересно. Я стоял и видел, как передо мной разворачивается История.

Творчество

Мы с Маркусом много чего делали вместе. И планов было много. Одна общая знакомая, очень известная дама, тоже занимавшаяся документалистикой, звонила ему и спрашивала: - Ты собираешься что-то с Радиком делать? И он честно ей отвечал: -Да, Ира, мы собираемся что-то делать с Радиком, но пока ни у него, ни у меня для этого нет времени. Но мы делали. И последнее, что нам удалось создать вместе — аудиоальбом с отрывками из его книги «Секреты русской кухни». Она сама по себе интересная, в ней кадровый разведчик раскрывает известные ему секреты русской кухни, замешанные на секретах русской жизни. Это полный эксклюзив. Нигде этого диска нет. Только у друзей Маркуса Вольфа, у людей, которые его почитают и уважают. У его близких друзей, Евгения Максимовича Примакова был, у Владимира Ивановича Завершинского, еще у нескольких человек, больше — ни у кого. Маркус очень хотел, чтобы аудиокнига была смонтирована с русскими народными вариациями на баяне. Я нашёл профессионального артиста-баяниста, который сыграл ряд русских народных мелодий-импровизаций, как «Из-за острова на стрежень», «Степь да степь...» и так далее. Но Маркус услышать то, что в результате получилось, уже не успел. Мы записали 70 минут. Ему это показалось много, и он попросил меня оставить 30 минут, остальное вырезать, так будет лучше. Но когда его не стало, выбрасывать что-то мне показалось преступлением. Я не стал ничего резать, просто взял все, почистил, оформил, как смог и теперь дарю исключительно друзьям. Маркус сам любил кашеварить, мог приготовить массу блюд, у него были свои рецепты. Я потом некоторые из них собрал в книжку, как приложение к диску: борщ по-русски, блины боярские, оладушки... Отцом Маркуса был известный немецкий писатель Фридрих Вольф, поэтому писательский талант был у него в крови. Он довольно много книг написал, но писателем себя не считал. Чистым писателем. Называл себя «писателем мемуаров», но эта скромность явно ложная. У него был замечательный слог. Кроме того, он писал книги сначала на немецком, а потом ещё сам правил переводы. Одной из последних его идей было написать книгу, посвящённую женщинам, работавшим в «Красной капелле». Там было много женщин, и Маркус собирал по ним материал. Но написать эту книгу не успел. Он мне сказал: - Слушай, я не смогу ее написать. - Почему? - Это слишком сложно. Это слишком большой груз. Мы тогда сидели у наших общих друзей, на Большой Никитской. Ему как раз привезли три экземпляра русского перевода его последней работы «Друзья не умирают». Для него эта книга и правда могла стать очень большим грузом. Потому, что он если за что-то брался, то вкладывал в это дело себя целиком и всегда доводил его до конца, как бы тяжело не было. И тут я придумал. Он хочет рассказать об этих женщинах? Отлично! Мы сделаем его ведущим, придумаем формат, и сделаем телепередачу, в которой он, сам — живая легенда разведки рассказывает про известных, малоизвестных и совсем неизвестных разведчиках. Я это придумал, но даже рассказать ему об этом не успел, потому, что на следующий день он умер. Это был кошмар. Я помню, как я приехал на работу утром. 9 ноября – день падения Берлинской стены. И тут звонок от нашего общего знакомого. Я беру трубку: - Добрый день! - Нет, не добрый. Маркус умер. До меня это даже дошло не сразу. Пауза повисла. Он тогда: - Поживи с этим немножко. Потом поговорим И трубку положил. Это был просто шок.

Доверие

Когда он меня провожал утром 23 октября, мы решили запустить большой проект, связанный с Башкирией. Он подписал нужный документ, а потом взял пустой лист бумаги и внизу поставил тоже свою подпись. - Если испортится или текст будет не такой, вот тебе подпись, а над ней поставь, что надо. Это был высший кредит доверия! Чтобы какому-то журналисту человек такого уровня оставил подпись на пустом собственном бланке с водным знаком «Маркус Вольф».

На пасеке под Уфой, август 2006 Через две недели его не стало. Когда я показал эту бумагу родственникам, близким людям, они были в шоке. Такой второй в мире нет. Не существует. Она есть только у меня и я ее храню. Тот проект в Башкирии мы все-таки запустили. Но идёт он тяжело. Был бы Маркус жив – было бы намного легче.

Отношение к людям и отношение людей

Не могу сказать, как Маркус руководил своей службой с точки зрения профессионала. Я могу судить об этом только понаслышке, по своим ощущениям. По оценкам его товарищей, друзей, которых знаю, с которыми мне доводилось общаться. Буквально все, даже потенциальные враги, представители другого лагеря, говорят, что Маркус был не только профессионалом экстракласса, но ещё и обладал наилучшими человеческими качествами. А «замечательный профессионал» это вовсе не обязательно значит «замечательный человек». Здесь же совпадение чёткое. Его интерес к работе совпадал с интересом к жизни, к людям. Несмотря ни на что, он был большим оптимистом и любил людей. Даже в своей книге «Секреты русской кухни» он говорит о следователе, который вёл его дело, как о «человеке вполне нормальном, приятным во всех отношениях». То есть, он понимал, что человек делает порученную ему работу и был благодарен за то, что тот выполнял её честно и аккуратно.

Маркус Вольф у остатков Берлинской стены Вообще, конечно, суд над ним и его товарищами в середине 1990-х был настоящим нонсенсом. Обвинили его в том, что он своими действиями на посту руководителя внешней разведки ГДР наносил вред ФРГ. Сам процесс Маркус называл «правосудием победителей». То есть судом, в котором обвиняемая сторона была виновата лишь в том, что честно выполняла свой долг перед родиной. Правда, западные немцы сумели сохранить лицо, дав разведчику условный срок. Но некоторое время в тюрьме он все-таки провёл. Другой постарался бы этот период забыть, вычеркнуть из памяти, а Маркус о нем вспоминал охотно. Рассказывал о том, как познавал эту камерную сторону жизни, о том. с какими людьми там встречался. - Знаешь, Радик, - говорил он, - там нам даже кино показывали. Про Джеймса Бонда. - И что, похож он на настоящего секретного агента? - Ну, нельзя сказать, что совсем не похож... Похож примерно так же, как диснеевские зверушки похожи на реальных животных. Мики Маус и живой мышонок — примерно такое же сходство. Уже после развала ГДР на Маркуса выходили люди из ЦРУ, пытались склонить его к сотрудничеству. Ему самые различные предложения делались, в том числе — и очень выгодные. Но он не сдал ни одного агента. И не потому, что планировал ими воспользоваться, об этом и речи не могло идти. Они все были для него не просто агентами, наёмным персоналом, но именно друзьями, а друзей ни за какие деньги не сдают. И американцы, хоть он и отказался от сотрудничества, его уважали. При том, что в США его продолжали видимо считать противником, и визу, когда Маркус хотел повидаться со сводным братом Лукасом, так и не дали. Хотя, может это было сделано и в назидание, кто его знает. Снимая документальные фильмы про разведчиков, мне приходилось общаться и с представителями противоположного лагеря. Например, со знаменитым аналитиком ЦРУ Фрицом Эрмартом. Я у него спросил напрямую: - Что вы можете сказать по поводу Маркуса Вольфа? - Он был профессионал высокого класса. Жаль, что по другую сторону баррикады. В устах противника, такие слова звучат особенно веско и значимо. Приходилось мне общаться и с его помощниками, которых посадили в тюрьму, как агентов враждебной державы. С некоторыми из них общаюсь до сих пор. Например, с Райнером Руппом, одним из лучших агентов Маркуса. Под оперативным псевдонимом «Топаз» он много лет работал в Брюсселе в самом сердце НАТО — в политическом отделе директората экономики североатлантического военного блока. В 1993 году, когда специалистам ФРГ удалось после 3-годичной работы расшифровать документы Штази, его разоблачили, арестовали и он 7 лет провёл в тюрьме. Несмотря на это, он отзывается о Маркусе с огромным уважением. Хотя, фактически, именно сотрудничество с Вольфом и его службой стали причиной заключения. Это значит, что люди сотрудничали с Маркусом не за деньги, а за идею. Если бы за деньги, он бы сказал, что его втянули, использовали и выбросили. Тут же было нечто иное, была душевная связь, которую разорвать непросто. Один крупный деятель советской разведки, имени которого я назвать не могу, сказал мне, когда мы разговаривали о Маркусе Вольфе: - Знаете, чем отличается разведчик от контрразведчика? -Конечно. Контрразведчик работает внутри страны, внутри организации, а разведчик — вне её пределов. -Не в этом дело. И не в этом главное. Контрразведчик ищет врагов, а разведчик ищет друзей.

Итог

Гуляя как-то с Маркусом по улице, я сказал ему: - Послушайте, вы же их всех сделали марксистами. Он немножко помолчал и ответил: - Да, мы научились делать из них марксистов. А вот выводить из этого состояния мы не научились. Это был трагедия. Мир изменился, а они не смогли. Люди верили в то, что делали, верили, что работая на социализм работают на счастье человечества. - Я действительно верил в социализм, - говорил Маркус. - Почему верил? Я до сих пор продолжаю в него верить. И уверен, что когда-нибудь он наступит. Только я, наверное, этого не увижу. А жаль.

К сведению

Радик Кудояров

Родился в Уфе в 1973 г. Окончил истфак БГУ, в 2002 г. прошёл стажировку в США по специальности телевизионный менеджмент. Снял более 30 фильмов, в том числе «Чёрный генерал», «Суперагент в НАТО», «Нюрнберг. Последняя схватка», «Алиби для Пола Маккартни», «Рудольф Нуреев. Украденное бессмертие», «Тайна лагеря Бадабер».

Маркус Вольф

Родился 19 января1923 года в Хехингене (Вюртемберг) в семье еврейского врача, писателя и коммуниста Фридриха Вольфа. В 1934 году вместе с семьей эмигрировал в СССР. В 1945 году, после обучения в школе Коминтерна, был направлен в Германию вместе с «группой Ульбрихта», которая должна была готовить приход к власти коммунистов. Прикрытием была работа корреспондентом радиостанции «Berliner Rundfunk», где он, в частности, освещал Нюрнбергский процесс. В 1949 году Маркус Вольф назначен помощником посла ГДР в СССР. Два года спустя отозван в Германию для работы в «Институте научно-экономических исследований». Этот институт был прикрытием зарождающейся внешней разведки ГДР. В декабре 1952 года назначен руководителем внешней разведки. В 1986 году ушёл в отставку. С 1989 года жил в СССР. В сентябре 1991 года вернулся в Германию, где был арестован и 11 дней провёл в одиночной камере. В 1993 году приговорён к 6 годам лишения свободы. В 1995 году приговор был отменён, но в 1997 году суд Дюссельдорфа приговорил его ещё на три года условно. В 1995 году Федеральный конституционный суд Германии вынес решение, которым освободил офицеров разведки ГДР от преследований по обвинениям в государственной измене и шпионаже. После ухода в отставку занимался литературной деятельностью, писал мемуары и прозу. Скончался 9 ноября 2006 года. Похоронен в Берлине. Подготовил Валерий ЧУМАКОВ Фото из архива Радика КУДОЯРОВА © "Союзное государство", No12, 2012 Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!