Предыдущая публикация
Роковая брошь
Недавно мама рассказала мне такой случай. Ее бабушка, то есть моя прабабушка, Мария Федоровна работала горничной у знатной барыни. Барыня к ней благоволила и иногда что-нибудь дарила за хорошую службу. Однажды какой-то поклонник подарил барыне красивую брошь: золотая змейка с изумрудными глазками. Но носила барыня эту брошь очень недолго — слегла буквально через несколько дней с сильнейшей пневмонией. Лечение шло очень долго и мучительно, а когда она все-таки выздоровела, подозвала свою горничную и отдала ей брошь.
Бабушка спрятала дорогой подарок и несколько дней размышляла, что с ним делать. Вроде бы барыню она любила и не хотела ту обижать, но в то же время нужно было помогать своей большой семье, вот она и раздумывала. А в те дни началось восстание большевиков. Получилось так, что барыня уехала за границу, оставив дом на попечение нескольких слуг, так как, видимо, надеялась, что восстание скоро будет подавлено. Мария Федоровна осталась в доме.
Начались трудные времена. Волнения, репрессии, расстрелы… Приходилось очень нелегко, и моя прабабушка решила продать все подарки барыни, которые у нее остались. Тяжелее всего было расставаться с брошью, но, в конце концов, Мария решилась и пошла к знакомому ее родителей в ломбард. Тот принял брошь и отдал за нее хорошую цену — по тем временам на эти деньги можно было некоторое время жить, вообще не работая.
Через несколько дней прабабушка узнала, что хозяина ломбарда арестовали и расстреляли. Никто не мог понять, почему это произошло, но все потом выяснилось. Один из чекистов зашел однажды в ломбард и увидел на прилавке брошь — золотую змейку с изумрудными глазками. Попросил отдать ему эту брошь за полцены, но ему отказали. Чекист ушел, и в ту же ночь хозяина ломбарда арестовали. Естественно, брошь этот чекист теперь уже забрал, не платя ни копейки.
История эта имеет продолжение. Через год после этих событий тот самый чекист, который жил тогда неподалеку от дома моей прабабушки, сошел с ума. Зарубил топором всю свою семью и поджег дом, а потом совершенно голый спрыгнул с обрыва в реку прямо на камни. Говорили, что при этом он кричал: «Забрать ее хотели!!! Не отдам!». Что он имел в виду — неизвестно, но когда его тело выловили из воды, в руке у него была зажата та самая брошь…
1. Два кузена.
Давным - давно, в одной далёкой, сказочной стране жил да был один царь. Звали его Пустослов Баламут. Человеком он был жестоким и злым. Коварным и подлым. Беспринципным и хитрым. Любил шумные и продолжительные застолья. Мог часами наслаждаться игрой гастролирующих комедиантов, совершенно не заботясь о нуждах своего народа. И хотя его царство было довольно маленькое, это не помешало ему с помощью хитрости и подлости завоевать находящиеся рядом большие королевства. Таким образом его царство превратилось в огромное, могучее государство. Впрочем, у жадности нет предела и многочисленные грабежи, и набеги царских войск на соседние земли продолжались с непрекращающейся жестокостью.
И вот однажды, когда царь в прекрасном расположении духа сидел на троне, и с интересом рассматривал очередную партию награбленного золота в тронный зал вошёл его главный советник, и по совместительству троюродный кузен Самодур Лоботряс.
- Ну, дорогой кузен, всё ли спокойно в моём царстве? - поинтересовался Баламут.
- Не извольте беспокоиться, Ваше Величество! - Лоботряс низко поклонился, - всё спокойно: кому надо - сидят, кому надо - молчат, а остальные пребывают в полной и безоговорочной любви к Вашему Величеству.
- Однако я вижу ты всё равно чем - то обеспокоен?
- Ах, Ваше Величество, эта проблема - такая мелочь, что она совершенно недостойна Вашего драгоценного внимания!
- Неужели? - удивился царь, -запомни Самодур, нет в моём царстве таких мелочей, о которых я не должен знать!
Царь посмотрел на своего советника злым, стеклянным взглядом.
- И так, - повторил он свой вопрос, - что это за проблема, о которой ты предпочитаешь мне не говорить?
- Так, ерунда, Ваше Величество! - попытался оправдаться советник, но увидев свирепый взгляд своего кузена, тотчас пояснил, - в государстве намечается коллапс, Ваше величество! Народ недоволен!
- И чем же недоволен народ? Уж не мной ли?
- Нет, Ваше Величество, не Вами! Народ недоволен отсутствием качественных продуктов!
- Как так? - возмутился царь, - почему? Куда же они пропали?
- Они никуда не пропали, мой повелитель! - низко поклонился советник, - все закрома забиты до верху, однако народ не хочет покупать то, что мы им предлагаем!
- И почему же? - удивился царь.
- Очевидно, они считают, что продукты недостаточно качественные! Честно говоря, кузен, я и сам бы не стал употреблять в пищу то, что лежит на наших прилавках! - заявил Самодур, - та гадость, что мы называем едой, в других странах называется помои! И ими не кормят даже скотину!
- Неужели? - удивился царь.
- Да, Ваше Величество! Именно так! Наша продукция безвкусна и несъедобна! А порой, откровенно говоря, даже вредна!
- Ну, так прикажите добавить больше специй! Мне, что ли вас учить? - возмутился Баламут.
- Ваше Величество, если в козий помёт добавить весь кориандр, что найдётся в Вашем царстве, он от этого вкусней не станет!
- Возможно это и так, но что нам мешает производить хорошие, вкусные продукты? - поинтересовался царь.
- Цена, Ваше Величество! Только цена! Если сыр делать из масла, а колбасу из мяса, если печь хлеб из высококачественной муки, а творог делать из молока, то цена на такие продукты поднимется до небес! А Ваши подданные слишком бедны! Поэтому приходится добавлять всякие гадости, чтобы значительно удешевить производство! Но от этого страдает качество!
- Неужели? Я этого не знал! - удивился Пустослов Баламут, - а по - моему ты преувеличиваешь, кузен, я лично не заметил никакой разницы в барабульках по - королевски! Как они вкусны были раньше, так они бесподобны и сейчас!
- Это потому, Ваше Величество, что у вас отдельный стол!
- Да?
- Ну мы же не можем кормить своего повелителя тем же, чем кормим это быдло! Это же глупо! Цари рождаются один раз в сто лет, а народ каждый день!
- Что ж, это похвально, кузен! Но надо как - то заставить эту толпу покупать наши продукты! У тебя есть идеи?
- Может быть, Ваше Величество, издадим указ о запрете добавлять в выпускаемую продукцию всякую гадость?
- И поссоримся с производителями? - глаза царя "вспыхнули огнём", - ну, уж нет! На это я не пойду! Пусть всё остаётся по - прежнему! Только необходимо, хотя бы иногда проверять наших деятелей! Чтобы они не перегнули палку! Лишние возмущения нам ни к чему!
- Не получится, Ваше Величество! Вы ведь сами, под страхом смертной казни, запретили проверять торговцев! Вот они и творят, что хотят!
- Да?
Пустослов Баламут осторожно слез с трона и кряхтя, и охая подошёл к своему советнику. Красные, злые глаза пристально посмотрели на Самодура Лоботряса. Белые, не знавшие трудов и забот руки царя, аккуратно легли на плечи кузена. Кривая ухмылка медленно поползла по лицу владыки. Самодур Лоботряс нервно задёргался. Такое проявление братской любви не предвещало ему ничего хорошего.
- Так придумай, как нам выйти из создавшегося положения, кузен! - тихо прошептал царь, - и сроку тебе два дня! Иначе я обвиню тебя во всех смертных грехах: в растрате, в измене, в заговоре! Деток твоих отправлю на алмазные рудники, имущество продам на торгах, а тебя прилюдно сожгу на костре, на потеху собравшейся толпе! Ты же знаешь, кузен, как у нас любят карать "козлов отпущения", а?
- Мне это хорошо известно, Ваше Величество! - пролепетал испуганный советник.
- Иди! И думай, братец! Хорошенько думай!
Пустослов Баламут резко оттолкнул своего советника и медленно поплёлся обратно к трону. Униженный Лоботряс осторожно попятился к выходу, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимание. Наученный горьким опытом он понимал: одно неверное движение, один неверный шаг и жестокий тиран может моментально передумать. И тогда, на рассвете, траурный, пылающий костёр возвестит всему собравшемуся на казнь люду, что у царя появилась новая вакансия на пост главного советника.
2. Чёрный маг.
Тёмной, промозглой ночью по узкой, лесной тропинке в направлении древнего урочища осторожно кралась едва различимая, чёрная тень. Иногда она мгновенно замирала, и долго пристально вслушивалась в окружающую её тьму, иногда ловко "ныряла" в густую, зелёную листву пережидая кажущуюся ей опасность.
Хотя этой дорогой уже много лет никто не пользовался, вся округа знала где находится та единственная, едва заметная тропка, ведущая в непроходимый, изрезанный глубокими, крутыми оврагами лес. Расположенный в центре просторной равнины, он неудержимо манил своей мрачностью и таинственностью. Высокие, обезображенные временем и непогодой деревья, загадочно переплетались друг с другом, образуя плотную, живую завесу, преодолеть которую было почти невозможно. Скрученные и скрюченные сосны и ели, дубы и осины крепко обхвативши соседа своими прочными стволами и ветвями надёжной преградой вставали на пути любого, кто осмелился бы проникнуть в это царство тьмы и мрака. Ибо солнечные лучи почти никогда не проникали сквозь плотные, широколиственные жалюзи, талантливо сотворённые самой матушкой - природой.
Да и прокатившаяся по округе людская молва непременно пророчила страшные беды любому путнику, отважившемуся на столь необдуманный шаг. Нет, не страшный, лесной зверь поджидал отчаянного смельчака на его пути. И не лесное чудище было ему помехой. Рассказывали, что в этой загадочной глуши живёт страшный, злой колдун, питающийся не только лесным зверем, но и человеческой плотью. В доказательство сему приводили довольно солидный список безвести пропавших горожан и сельчан, якобы бесследно сгинувших в этих мрачных местах.
И хотя эти байки не смогли остановить некоторые отчаянные головы, и отважные храбрецы раз за разом отправлялись в самые дебри урочища, но никто из них так и не вернулся обратно, чем значительно охладил пыл многочисленных любителей острых приключений. Постепенно это таинственное место стали обходить стороной.
Тем временем чёрная, мрачная тень в очередной раз остановилась и прислушалась. Гробовая тишина, да непроглядная, пугающая тьма - верные друзья - попутчики в очередной раз успокоили отважного путешественника "Дорога свободна! Никакой опасности нет!".
- Вот и хорошо! - тихо прошептала она, - ещё немного и я выйду на просторную равнину, а там и до лесного урочища рукой подать!
Немного переведя дух тень двинулась дальше. И действительно не успела она сделать и сотню шагов, как лес резко поредел, и её взору представилась изумительная по красоте картина: широкая, безбрежная равнина. В центре которой виднелось плотное скопление деревьев, называемое в народе урочище.
Узкая, едва заметная тропинка, ловко петляя среди высокой, некошеной травы, зазывала тень двигаться вперёд. Недолго думая она смело шагнула в указанном направлении, и через два часа упорной, бескомпромиссной борьбы оказалась на небольшой, зелёной лужайке. Скрюченные деревья удивлённо посмотрели на непрошенную гостью. Где - то в глуши истерично и громко закричала птица. Листва угрожающе зашуршала. Подул сильный, порывистый ветер. Словно вся округа предупреждала таинственную гостью, что дальше проход запрещён.
Тень испуганно отшатнулась:
- Великий Древомудр! - отчаянно крикнула она, - ваш покорный слуга убедительно просит вас об аудиенции!
Неожиданно всё стихло. Деревья покорно расступились и страшный, злой голос громогласно спросил:
- Зачем ты беспокоишь мой сон, Лоботряс? Или тебе жизнь не мила?
- Мила! Мила! Повелитель! - припадая к земле испуганно заскулил Лоботряс, - только мой господин - грозный царь, требует от меня услугу, которая мне не по силам! Всю мою семью грозится извести! А меня на потеху толпе сжечь!
- Что мне до того? - удивился Древомудр, - ты и мне надоел! И сжечь тебя было бы весьма забавно! Твои пронзительные, истошные крики изрядно позабавили бы мою душу!
- Не сомневаюсь, мой повелитель, но кто тогда будет поставлять вам человеческую плоть?
- Свято место пусто не бывает! Или ты не знал? - Древомудр рассмеялся противным злым смехом.
- Но не у всякого отыщется талант заманивать к вам юных девиц! - не сдавался Лоботряс.
- О, да! Тут ты непревзойдённый мастер! - громко воскликнул злой колдун, - ладно заходи! Поведай мне, что такого сложного требует от тебя твой суровый господин!
Тут же у ног Лоботряса засветилась яркая, узкая полоска света. Витиеватой нитью она быстро побежала куда - то в глубь леса. Привыкший к таким чудесам гость медленно поплёлся следом. Уже через несколько минут он вышел на небольшую полянку, в центре которой стояло необычное, странное строение: то ли полуразрушенный временем дом, то ли построенная неумелым мастером лачуга. Крыша этого архитектурного сооружения заметно сползла на бок, заколоченные крест на крест окна сильно покосились, а из открытой настежь двери валил густой, вонючий дым. Четыре странных, страшных существа преданно охраняли это удивительное строение. Полузвери, полуптицы вытянув свои длинные шеи, пристально посмотрели на пришедшего к ним гостья. Одна из звероптиц направилась в сторону Лоботряса. Подойдя вплотную, она с любопытством посмотрела на него своими большими, красными глазами. Ещё бы немного, и страшные, стальные когти моментально разорвали бы несчастного на куски, но тут громкий, грозный голос отрывисто рявкнул:
- Цыц! Цыц! - я сказал.
Чудовище разочарованно облизнулось и нехотя отошло в сторону.
Из густого, чёрного дыма на крыльцо вышел тощий, седой старик. Одетый в длинный, чёрный балахон он производил впечатление старого, дряхлого монаха. Однако это было обманчивое ощущение. Хотя бы потому, что, увидев Лоботряса он энергично замахал руками:
- Иди! Иди сюда! Он тебя не тронет!
Самодур, искоса поглядывая на стоящего в сторонке странного зверя медленно направился к старцу. Не доходя несколько шагов Лоботряс низко поклонился, а затем и вовсе упал плашмя у ног колдуна.
- Повелитель, - подобострастно прошептал он, рьяно целуя босые, грязные ступни волшебника. - я так рад нашей встрече!
- Встань, Лоботряс, встань! - удовлетворённо приказал Древомудр, - а то ты мои ноги до дыр протрёшь!
- Просто я очень рад снова видеть вас, мой повелитель! – подобострастно пролепетал Лоботряс.
- Полно, полно! Слуга двух господ! Уверен, ты так же ублажаешь и другого своего кормильца!
- Как вы могли такое подумать, мой повелитель? - притворно обиделся Лоботряс, - только вы мой господин!
- Ладно, рассказывай, что там у тебя стряслось?
И Самодур Лоботряс как на духу выложил весь разговор с царём Баламутом.
3.Коварный план.
Не прошло и часа, как довольный главный советник возвращался домой. Светало. Едва различимая полоска света нависла над горизонтом. Кругом было тихо. Даже раскидистые, многовековые деревья замерли в томительном ожидании того момента, когда им будет дозволено размять свои скрюченные, зелёные ветви. Звери затаились в глубоких норах прекрасно понимая, что любой изданный ими звук может привести к печальным последствиям. Птицы спрятались в густых кронах елей и с нетерпением ожидали того всемилостивейшего разрешения, когда можно будет сообщить всему миру, что наступает новый, благодатный день. И всё потому, что ничто и никто не должны были догадаться, что в древнем урочище побывал гость.
Самодур торопился. Городские ворота открывались с первыми воплями петухов. А петухи, как известно, своими крикливыми голосами разгоняют всякую нечисть. А значит законы чёрной магии перестают действовать. Лес снова зашумит. Птицы запоют, и вся округа будет знать, что кто - то приближается к городу.
Стремительно миновав небольшую, берёзовую рощу главный советник спустился в глубокий овраг, и по его мокрому от утренней росы дну направился в сторону городских стен. Торопливо шагая по редкому, травянистому покрову он быстро добрался до нужного ему места: скрытого от любопытных глаз старого, высохшего колодца. Известный лишь немногим, он был вырыт ещё во времена Тугодума Второго - прадеда ныне здравствующего царя. И хотя им никто не пользовался, содержался он образцово - со всей необходимой для городских резервуаров тщательностью. Выложенный прочным, силикатным кирпичом и имея достаточно лёгкую, деревянную крышку он был сухим, чистым и вполне просторным, чтобы любой, даже самый тучный человек, мог без труда проникнуть в его мрачную, каменную горловину.
Лоботряс по небольшим ступенькам спустился вниз, нащупал чугунный рычаг и плавно нажал на него. Тотчас открылась широкая дверь и главный советник смело шагнул в темноту. Пошарив руками, он быстро обнаружил факел и огниво. И уже скоро, тусклый свет осветил небольшое, округлое помещение. Вниз вели великолепные, мраморные ступеньки. Недолго думая, Самодур спустился и торопливо зашагал по длинному, мрачному коридору.
Не прошло и получаса как он сидел в мягком, кожаном кресле, и с наслаждением пил крепкий, ароматный кофе. Его тайная экспедиция прошла успешно: теперь ни ему, ни его многочисленной семье ничего не угрожало. Перед ним, на прекрасном, овальном столике, лежал довольно объёмный пузырёк какой - то зеленоватой жидкости. А рядом - небольшой свиток пергамента с древним, магическим текстом. Заклинанием, способным разом решить все его проблемы.
Самодур поставил пустую чашку на столик и задумался. "Самое важное тут - не растеряться!", - мысленно наставлял себя главный советник, - "самое главное тут не струсить!". Он ещё раз тщательно воспроизвёл в памяти все слова, сказанные ему злым повелителем. "Слушай меня внимательно, Лоботряс! - наставлял его чародей, - сделай всё как я скажу, и ты станешь господином всего царства! Встань поздней ночью, когда весь город крепко спит. Осторожно выйди на балкон что находится в тронном зале. Громко прочитай заклинание, которое я тебе дал. И тут же высвободи зелье! Разбрызгай его! Как только зелье коснётся воздуха, семь буйных ветров разнесут его по всем уголкам царства! Моментально начнётся хаос! Неразбериха! Паника! Многие из ныне живущих канут в Лету! У выживших же пропадёт всякое ощущение вкуса! И тогда ты сможешь впихивать им любую дрянь, выдавая её за еду! Они всё равно ничего не будут чувствовать! Вкусовые запахи уйдут из их памяти! Любой яд станет для них лакомством! Дохнуть они будут как тараканы, но какое тебе до этого дело?". И тут злобный маг громко рассмеялся!
При этих воспоминаниях Лоботряса передёрнуло. Чувство причастности к какой - то отвратительной, мерзкой затеи не покидало его. Не покидало с того самого мгновения, как он взял в руки желанный пузырёк. Но своя рубашка была ближе к телу, и он согласился. Он его взял! Лишь жалкое: "А как же я, и моя семья, повелитель? Мы тоже потеряем вкус?", - вылезло из его гнилой утробы.
Жестокий старец пристально посмотрел на него. Да так, что перепуганный Лоботряс невольно попятился назад. Жирные, оголтелые мурашки громко топая, быстро побежали по его намокшей от ужаса спине.
"Глупец! - брезгливо усмехнулся Древомудр, - неужели ты мог подумать, что я такой же, как и ты? Ты серьёзно считаешь, что я способен предать своих единомышленников? Идиот! Я маг высшей категории! Заслуженный колдун чёрной масти! Я великий проводник тьмы в этом царстве! А ты - мои глаза и уши в царском дворце! Зачем мне тебе вредить? Не бойся, моя магия тебя не коснётся! Ты не потеряешь вкусовые ощущения! Вот, возьми, в знак нашей дружбы!".
Тут Древомудр полез в карман и немного порывшись в нём достал какой - то предмет.
"Дарю! - великодушно заявил он, - бери, - протянул он его главному советнику, - не бойся, это магический перстень! Он всегда защищает своего владельца. Стоит только сказать: "Защити меня!", как все твои враги будут повержены! Однако всякий кто поклянётся мне в верности, назовёт меня своим владыкой, и припадёт к перстню своими устами будет избавлен от злых чар! И только тебе я даю право решать: кто будет спасён от карающей руки чёрной магии, кто навсегда лишится своего вкусового ощущения, а кто и вовсе сгинет в мир чёрных теней! Ты повелитель этого царства, Самодур! Теперь же иди, и выполни всё в точности как я тебе велел!".
Лоботряс достал из кармана перстень. Редкая разновидность чёрного бриллианта вспыхнула яркими, светящимися бликами. Толстый, золотой ободок - изумительной красоты шинка тяжёлым грузом легла на белоснежную ладонь главного советника. Лоботряс улыбнулся. Иметь такой дорогой подарок- значило быть выше самого царя. Поэтому теперь он был повелителем этого царства. Главное было дождаться ночи! А там он уж постарается, а там он уж не подведёт!
Лоботряс резко поднялся. Его долгое отсутствие могли заметить. А значит нужно было как можно скорее попасться на глаза опостылевшему ему кузену. Хотя бы потому, что он был его господином! Пока господином!
Главный советник убрал подарок в карман, несколько раз перекрестился, что - то тихо прошептал и направился выполнять свои прямые, государственные обязанности.
4. Дожить до заката.
Тёмной, непроглядной ночью, когда королевская стража по своему обыкновению крепко спала, по длинному, плохо освещённому коридору в направлении королевского балкона осторожно кралась едва различимая тень. Главный советник, а это был именно он, плотно завёрнутый в чёрный, тёплый плащ неумолимо приближался к своей заветной цели. Целый день он только и делал, что "вешал лапшу на уши" своему царственному кузену. Расписывая свои грандиозные, амбициозные планы по стратегическому облапошиванию ничего не подозревающего городского населения, он ни на минуту не забывал о своей главной задаче - дождаться наступления ночи. Главный советник так часто подходил к окну в надежде заметить первые признаки наступления заката, что Пустослов Баламут не выдержав спросил его:
- Что ты там всё высматриваешь, кузен?
- Ровным счётом ничего, Ваше Величество! Любуюсь природой! Из вашего дворца открывается прекрасный вид на царские каменоломни!
- Царские каменоломни? - удивился царь, - что же в них так вдохновило вас? Неужели возникло желание стать их постоянным обитателем? Боюсь вас разочаровать, кузен, но обитание в них - это прерогатива более низшего сословия! Люди вашего положения в обществе заканчивают свою жизнь на костре! Надеюсь вы помните об этом?
- Я никогда не забываю об этом, Ваше Величество! - заверил царя главный советник, - я думаю о другом!
- О чём же, если не секрет, кузен?
- О том, Ваше Величество, что сколько недовольных пополнят ряды каторжников после предложенных мной мер?
- Что вам до них, кузен? Это их выбор! Бунтовать или быть покорными своему повелителю это их личное решение, не так ли? К тому же вы ещё ничего разумного не предложили. И если так и дальше пойдёт, то вместо недовольства и кандалов их ждёт забавное развлечение в виде пылающей в огне вашей плоти! Это если вы ничего толкового не придумаете, конечно же! Смею напомнить вам - у вас остался только завтрашний день!
- Спасибо за напоминание, Ваше Величество! Этого вполне будет достаточно!
Они ещё долго общались на разные, государственные темы, и даже сыграли несколько партий в шашки. Лоботряс понимал, что сегодня время работает на него. Поэтому он всячески старался ублажать своего жестокого повелителя. И только тогда, когда царственный тиран вдоволь наигрался, главный советник наконец - то смог покинуть своего господина.
Пустослов отправился обедать, а Лоботряс - на продовольственные склады, где среди многочисленных коробок и ящиков нереализованного товара устроил себе небольшое, уютное гнёздышко. В нём дрожа от ужаса и страха он просидел весь остаток дня. И только когда последние лучи солнца погасли за горизонтом, он тайком пробрался во дворец, и спрятался в старом караульном помещении, с нетерпением ожидая наступления долгожданной ночи.
Теперь же, когда глубокая, непроглядная ночь окутала своим невидимым, чёрным плащом все близлежащие царства, он, собрав в кулак свою волю осторожно пробирался в тронный зал. Именно там находился просторный, расписной балкон - прихоть его царственного кузена, с которого тот, один раз в год, в день своего рождения, произносил перед своими подданными большую, торжественную речь.
И хотя желающих послушать своего повелителя собиралось лишь малая горстка сторонников, Пустослов Баламут с присущей ему пышностью и незаурядным красноречием с удовольствием "вешал очередную порцию лапши" на растопыренные уши собравшимся. Будучи от природы великолепным оратором, он с лёгкостью покорял сердца и зажиточных горожан, и прикормленных вельмож, вызывая своим пафосом неописуемый восторг у местной элиты. Оживлённо докладывая своим вассалам об очередных успехах в политике и экономике Пустослов Баламут не стеснялся ярких, запоминающихся фраз. Заканчивал же он своё высокопарное выступление всегда красочно, одним и тем же лозунгом: "Престол - царю, хомут - народу!". И при этом всегда добавлял: "А кому, что не нравится - убирайтесь вон!". Чем вызывал бурные, продолжительные аплодисменты, нередко переходящие в бурный восторг, а затем и оглушительную овацию у собравшейся под балконом знати.
5. И воцарится хаос.
Тем временем главный советник проник в тронный зал. Многочисленные наёмники охраняли лишь главный вход. Он же прошел потайным, мало кому известным проходом. При свете тускло горящих факелов Лоботряс с трудом различил неясные очертания великолепного, царского трона. Справа от него виднелась двухстворчатая, дубовая дверь, ведущая на балкон. Дверь была закрыта. Это обстоятельство вовсе не смутило Лоботряса. К такому повороту событий он был готов. Ещё накануне он заказал копию ключа, и теперь гордо пожинал плоды своей предусмотрительности.
Замок в двери повернулся легко и без скрипа. Лоботряс открыл дверь и вышел на балкон. Свежий, южный ветер ласково похлопал его по щекам.
"Это хороший знак!"- одобрительно подумал главный советник. Он закрыл за собой дверь и прислушался. Город спал.
Лоботряс достал из кармана перстень и нежно приложился к нему губами: "Клянусь в верности своему владыке!", - тихо прошептал он. Затем он достал волшебный пузырёк и свиток пергамента. В кромешной тьме магические атрибуты злого колдуна казались обыкновенными и безопасными. Но стоило только Лоботрясу прикоснуться к пергаменту, как он тут же вспыхнул ярким, голубым светом. На мгновение главный советник залюбовался увиденным.
- Эй, кто там балуется?
Голос прозвучал резко и грозно. Проснувшийся охранник недовольно запыхтел и направился в сторону балкона.
- А ну, покажись! - сердито приказал он, - а не то объявлю тревогу!
Лоботряс понимал, что у него есть всего лишь несколько минут, чтобы завершить начатое им таинство. В случае неудачи он не смог бы объяснить своему кузену от куда у него взялись эти странные вещи. И для чего он принёс их на балкон. Дело запахло "жаренным!".
Тем временем, растерявшийся было стражник, уже вовсю вопил страшным, истеричным голосом:
- Тревога! Тревога! Тать на царском балконе!
Ярко вспыхнули многочисленные факелы. Начался переполох. Лоботряс услышал, как в его сторону приближается стража. По грохоту доспех он быстро сообразил: "Это - Безумные, - личная гвардия Пустослова Баламута!". Разговор с ними был короток. Эти беспощадные убийцы не знали ни жалости, ни сострадания. Да и интеллекта у них было маловато. Времени почти не осталось. Главный советник дрожащими от напряжения руками развернул свиток и громко затараторил:
- Взываю я к семи ветрам:
Развейте зло по сторонам!
Пусть в каждый дом, пусть в каждый сад,
Распространится этот яд!
Пусть зла магический укус,
Изменит всем привычный вкус,
И поедать гнилую гадость,
Всем ежедневно будет в радость!
Да будет так! Да будет так!
Пусть торжествует вечный мрак!
Пусть возликует кутерьма,
И воцарятся мрак и тьма!
Надо сказать, что уже при первых словах Лоботряса начали происходить ужасающие перемены. Наступила гробовая тишина. Время остановилось. Налетевший сильный порыв ветра потушил городские факелы. Медленно, всё поглощая на своём пути на город опустился непроглядный мрак. Воздух стал плотным, с резким запахом гнилой плоти. Дышать стало тяжело.
И тогда страшный, злой хохот потряс всю столицу. Казалось, что сама чёрная, беспросветная мгла наслаждается невыносимыми страданиями людей.
Что тут началось! Обезумившие от ужаса жители с дикими воплями выбегали из своих домов в надежде найти спасение за переделами города. Однако заблудившись в окутавшей их тьме, они обречённо носились по его узким улочкам, то и дело сталкиваясь друг с другом. Охваченные страхом люди хватали всё, что попадалось им под руку и при каждом столкновении применяли своё оружие в целях самообороны. Началась паника, давка, быстро воцарился хаос. Так продолжалось несколько часов.
Когда же тьма наконец рассеялась перед глазами Лоботряса предстала удручающая картина. Некогда чистый, аккуратный город превратился в жалкое подобие старого, грязного сарая. На каждом углу, в каждом переулке, лежали большие горы неубранного мусора. Некогда заботливо ухоженные домики теперь тоскливо смотрели на него своими перекосившимися оконными рамами. Городские ворота были выбиты, а прекрасный, городской фонтан - знаменитая на весь мир визитная карточка царства, лежал на боку в огромной куче песка и ила. Кое - где валялись успевшие уже остыть трупы животных и птиц.
Но главные изменения произошли с жителями столицы. Избитые, покалеченные недавним хаосом горожане безучастно бродили туда - сюда, явно не понимая, что с ними произошло. То тут, то там раздавались крики о помощи. Скорбный плач и жалобный стон охватили всю столицу. Зато на базарной площади тут же расположились многочисленные торгаши - дети и внуки главного советника. Громко рекламируя залежалый на складах товар, они без всякого зазрения совести продавали эту ужасно пахнущую дрянь растерянным жителям. Обещая солидные скидки и бонусы, потерявшие всякий стыд родственники, бойко обдирали одурманенных магией горожан, получая при этом колоссальную прибыль. Торговля шла так хорошо, что телеги едва успевали подвозить новые ящики и мешки с едкой, вонючей жижей. Однако, успевшие позабыть прежние вкусовые ощущения жители, проворно и покорно покупали предложенный им товар, совершенно не заботясь о неминуемых последствиях.
- Что ж! - удовлетворённо пробормотал Лоботряс, - о детях и внуках я позаботился, пора подумать и о себе!
И он, радостно насвистывая какую - то весёлую песенку возвратился в тронный зал.
6. Переворот.
Не обращая никакого внимания на находящихся в тронном зале лакеев, главный советник подошёл к трону, нежно погладил его и ловко запрыгнул на золотое, инкрустированное редкими, дорогими бриллиантами седалище.
- Слушайте все! - обратился он к изумлённым вассалам, - с этой минуты у вас новый царь, - то есть я! Все, кто поклянётся мне в верности будут купаться в моей милости и щедротах! Более того, я верну пропавшие у них вкусовые ощущения! Кто же...
- Не рановато - ли, кузен?
Пустослов Баламут вошёл в зал с присущей ему пышностью. Твёрдо чеканя каждый шаг и крепко сжимая в правой руке саблю, в левой он держал знак своей пошатнувшейся власти - золотую, царскую корону. Горстка преданных ему гвардейцев следовала за ним по пятам.
- Мне кажется, вы поторопились! - с ходу заявил он, - пока ещё я господин и повелитель этого царства! Одно моё слово и мои люди порубят вас на куски!
- Ой, ли! - улыбнулся Лоботряс, - всё, ваша песенка спета, братец! Правление ваше закончилось! И теперь, я, по своему усмотрению использую вас, и вашу бездарную душу. Что же касается тех гвардейцев, что так трусливо прячутся за вашей спиной, то уверяю вас, они мне страшны не более, чем полчище тараканов для голодного воробья!
- Это ещё по чему? - возмутился Пустослов Баламут.
- Да потому, глупый мой кузен, что за моей спиной стоит сила куда большая, чем эта горстка ленивых и трусливых лежебок! И стоит им сделать только один шаг, как великая магия моего повелителя тут же уничтожит их!
С этими словами Лоботряс достал магический перстень и аккуратно надел его на правый, указательный палец.
- Есть желающие испытать силу этого камня?
Солдаты с опаской посмотрели на магический кристалл. Одно дело бить плетьми безоружных горожан, другое дело ввязываться в довольно сомнительную авантюру. Ведь с магией шутки плохи. Один раз встанешь не на ту сторону и тебе конец. И хорошо если превратишься в собаку или кота, а если в таракана?
- Ну, что вы стоите, олухи? - разозлился Пустослов Баламут, - хватайте его, и дело в шляпе! Завтра мы этого болтуна зажарим на костре! Посмотрим тогда, как он "запоёт!". Поможет ли ему его магия!
Несколько самых смелых, самых отчаянных головорезов медленно двинулись в сторону Лоботряса. Лоботряс усмехнулся.
- Ближе, подходите ближе, служивые! - подтрунивал над гвардейцами главный советник, - ещё немного! Ещё один шаг! Смелее, друзья! Смелее, вот он я! Хватайте меня!
Он терпеливо подождал пока солдаты подойдут совсем близко. И вот, когда до сидящего на троне бунтовщика осталось не более полуметра, и руки гвардейцев потянулись к нему, чтобы схватить его, главный советник громко воскликнул:
- Защити меня!
То, что произошло потом с трудом передаётся описанию. Яркий, огненный луч широкой, мощной волной моментально устремился на ничего не подозревающих гвардейцев. Бравые вояки, так и не успев понять, что произошло, кубарем покатились назад. А весьма удовлетворённый таким поворотом событий Самодур Лоботряс издевательским тоном спросил:
- Ну, кто следующий?
Расхорохорившийся главный советник ловко соскочил с трона и смело направился в сторону толпы. Толпа испуганно попятилась назад.
- Ты? Или ты? А может быть ты? - грозно тыча пальцем в первого попавшегося ему на глаза лакея поинтересовался он.
Толпа промолчала.
- Я так понимаю больше желающих нет?! Значит начнём коронацию! Эй, кузен, отдай - ка мне корону! Думаю, она тебе больше не понадобится!
- Да как ты смеешь, проходимец! - гневно воскликнул Пустослов Баламут и грозно размахивая саблей направился к Лоботрясу.
- Эй, кто - нибудь! Стража! Отнимите у него эту игрушку! А то и правда кого - нибудь поцарапает! А его самого бросьте в темницу! Завтра нас ожидает отличное шоу - великолепный, огненный концерт! Да, и не забудьте забрать у него корону! Уверен, она мне будет ближе к лицу!
Тут же несколько бравых гвардейцев навалились на Пустослова Баламута и после короткой, непродолжительной борьбы отняли у него саблю. Не ожидавший такого подвоха Баламут покорно протянул корону. Уже через несколько мгновений старший по званию среди солдат - усатый рыжеволосый капрал торжественно приклонил колено и протянул её Лоботрясу.
- Отлично! Давно бы так! - удовлетворённо заявил главный советник, надевая древний знак царской власти на голову, - думаю весь торжественный ритуал коронации можно и пропустить! Ну, чего же вы молчите? Славьте! Славьте вашего нового повелителя!
И все собравшиеся сначала неуверенно, а затем всё громче и громче закричали:
- Многие лета! Многие лета, царю Лоботрясу!
7. Повелитель и слуга.
По широкой, пыльной дороге в сторону столичного града двигался невысокий, худой старик. Одетый в длинный, чёрный балахон он был похож на ветхого, дряхлого монаха. Торчащие из - под капюшона седые, засаленные волосы весело танцевали под напором порывистого, северного ветра. В одной руке мужчина держал старинный, витиеватый посох, а в другой - небольшую, кожаную сумку - котомку.
Можно было подумать, что сей одинокий путешественник обычный пилигрим - паломник, спешащий посетить один из многочисленных храмов столицы. Тем более, что в городе вовсю трезвонили колокола, видимо напоминая горожанам о наступлении очередного, церковного праздника. Однако любой, кто внимательно бы всмотрелся в пыльное, покрытое глубокими морщинами лицо старика не заметил бы на нём ни тени набожности, ни отблеска умиротворения - так присущие всем служителям многочисленных, древних культов.
Наоборот: чёрные, злые глаза старика смотрели на всё живое с ненавистью и презрением. Длинный, острый нос, тонкие, плотно сжатые губы и гордая, неторопливая походка несомненно выдавали в нём человека заносчивого и высокомерного.
Четыре странных, страшных существа лениво ковыляли за своим господином. Полузвери, полуптицы вытянув свои длинные шеи с нетерпением посматривали в сторону крепостных стен. Там их ждал обещанный обед. В дополнении ко всему на плече старика сидело что - то невообразимое: маленькое, склизкое, трёхголовое существо с большими, красными глазами и короткими, скрюченными лапами.
- Ну вот, господин Многозол, кажется мы и пришли! - громко объявил старик, - уже скоро перед вами предстанет обещанный город. Здесь мы и будем жить!
- А ты уверен, Древомудр, что мне здесь понравится? - поинтересовался Многозол.
- Уверен, мой повелитель! В городе у вас будет свой личный, просторный дворец! Это же лучше, чем мрачное подземелье в древнем урочище?! Многочисленная прислуга, готовая тут же выполнить любой ваш каприз! К тому же молодые, невинные девушки станут легко доступны, и вам больше не придётся зависеть от весьма сомнительных потуг этого болвана Лоботряса!
- Кстати, что ты собираешься с ним сделать? Раз так, то он нам больше не нужен!
- Это не совсем верно, мой повелитель! Он хорошо знает город, его жителей, его законы! Он пользуется некотором авторитетом у местных торговцев! Поэтому, думаю его можно на какое - то время оставить в живых. Хотя бы на полгода! За это время мы достаточно освоимся, проведём некоторые реформы, наведём страх и ужас на горожан! И тогда можно будет легко с ним расправиться!
- Каким образом? - облизнулся Многозол.
- И таким то же! - улыбнулся Древомудр, - но есть и другие, более любопытные способы!
- Например?
- Например, сварить его заживо на медленном огне или повесить вниз головой! А ещё можно снять с него кожу!
- Я слышал, что этот недотёпа Баламут хотел его сжечь?
- Да, мой повелитель, это так! Но я считаю эту смерть менее привлекательной! Всё происходит достаточно быстро, и никто не успевает в полной мере насладиться процессом! Другое дело - долгое время слышать чьи - то жалобные вопли и призывы о пощаде! Это так ласкает слух!
- Вне всякого сомнения! - согласился Многозол, - но корону у него нужно отобрать!
- Как?
- Хитростью! - объяснил Многозол.
- Зачем? - удивился Древомудр, - это озлобит его!
- Затем, что корона - это власть! Всякий надевший её - избранник вечности! А лишать жизни избранника вечности - плохая затея. Вечность таких поступков не прощает! Другое дело если избранник сам снимет с головы корону! Добровольно! Тогда даже высшая магия его не защитит!
- Хорошо, мой господин, я заберу у него корону!
- Ты ничего не понял, Древомудр! Тут сила не нужна! Тут нужен ум! - разозлился Многозол.
- Хорошо, хорошо, мой повелитель, я найду способ его обхитрить!
Тем временем слуга и его господин поднялись на довольно высокий холм. С высоты птичьего полёта открывался прекрасный вид на город. Но ни это привлекло внимание мага и его повелителя. По царскому тракту, в их сторону, неторопливо двигалась довольно внушительная процессия. Возглавлял её Самодур Лоботряс. Сидя на прекрасном, вороном жеребце самопровозглашённый царь, в окружении своей многочисленной свиты вышел на встречу своему господину. Под напором порывистого, северного ветра весело плясали разноцветные, царские знамёна. Великолепная, золотая корона красовалась на голове бунтовщика.
Отдельной толпой стража вела группу красивых, молодых девушек. Только что захваченные в соседних деревнях они громко и надрывно вопили, взывая о милосердии и сострадании. Однако все их стенания были напрасны. Бездушный, "новоиспечённый" владыка был глухи нем к их жалобным мольбам.
Увидев Древомудра процессия остановилась. От неё отделился гонец и быстро поскакал обратно в город. Уже через несколько минут стройный грохот крепостных орудий возвестил всему миру о прибытии долгожданного гостя. Колокола затрезвонили мелодичнее и громче. Сам же Лоботряс пришпорил коня и галопом направился к чёрному магу.
- Мой повелитель! - Древомудр искоса посмотрел на сидящее у него на плече трёхголовое чудовище, - не кажется ли вам, что ещё не пришло время явить вам свои лица этому простофиле?
- Чего? - не понял Многозол.
- Он не должен вас видеть, мой господин!
- Это ещё почему? - разозлился трёхголовый монстр, - что не так с моими лицами?
- С вашими лицами всё в порядке, мой господин, однако если Лоботряс вас увидит он испугается! Не многим выпала честь лицезреть Тёмноликого Многозола из страны Вечного мрака! Этот болван запаникует! А нам это вовсе ни к чему!
- Что ж, думаю ты прав, Древомудр!- согласился монстр, - но учти, это в последний раз! Больше я не буду прятаться в этом душном мешке!
- Безусловно, мой господин, безусловно! В просторном, царском дворце всегда есть место где можно затаиться на время! - ответил чёрный маг, развязывая котомку.
Трёхголовое, магическое чудовище ловко юркнуло внутрь мешка. Удовлетворённый увиденным злой волшебник плотно завязал котомку.
- Придёт и твоё время, повелитель! - злобно прошептал он, и тут же замер в ожидании приближающегося к нему царя.
8. Развязка.
Тем временем Самодур Лоботряс поднялся на вершину холма. Ловко соскочив с коня, он подошёл к ожидавшему его магу и упав плашмя у ног своего господина затараторил:
- Мой господин, я сделал всё как вы приказали! И город, и всё царство околдованы вашей магией! Я оставил себе всего лишь полсотни самых преданных вам слуг!
- Очень хорошо, Самодур! Я всегда знал, что ты способный ученик!
- Благодарю вас, повелитель! - в голосе Самодура зазвучали нотки раболепия, - будут ли ещё какие приказания?
- Приказания? - улыбнулся Древомудр, - нет, приказаний не будет! Будет одна просьба!
- Всё, что угодно, мой господин! - подобострастно ответил Лоботряс.
- Всё, что угодно? -переспросил чёрный маг, - что это у тебя на голове, Лоботряс?
- Так пустяк, золотая корона моего кузена!
Древомудр почувствовал, что Самодур немного занервничал.
- Ты отлично смотришься в ней! - заявил чёрный маг, желая успокоить своего вассала.
- Это благодаря вашей помощи, мой господин! - угодливо пролепетал Самодур, - вы ведь сами назвали меня повелителем этого царства.
- Так я и не отказываюсь! Повелевай на здоровье - заслужил!
- Благодарю вас, мой господин!
- Хватит валяться у меня в ногах, Лоботряс! Встань! Раз ты теперь царь, то значит мы с тобой коллеги! Я повелитель урочища, а ты владыка этих мест!
Лоботряс поднялся. Древомудр пристально посмотрел на своего визави.
- Никогда не видел так близко золотой короны! Очень красивая, и наверно тяжёлая?! Не давит на голову?
- Если честно, то немножко! - сознался Лоботряс.
- А можно мне её примерить? Так хочется почувствовать вес чистого золота! - попросил чёрный маг, - ты же видел, как бедно я жил все эти годы?! Полуразрушенная избушка! Стакан воды, да кусок чёрствого сухаря - вот и всё, что я мог позволить себе за весь день!
- Охотно, мой повелитель! - поклонился Лоботряс, снимая с головы корону, - честно сказать она мне немного великовата! А вам она будет в самый раз!
- Ты так думаешь?
- Уверен! Вот сами убедитесь!
И Лоботряс протянул корону Древомудру. Древомудр аккуратно надел тиару.
- Что ж, ты оказался прав! Мне она идёт больше к лицу, чем тебе! - согласился чёрный маг, - а раз так, то пусть она останется на моей голове! Не возражаешь?
- Но повелитель! - взмолился Лоботряс, - вы же обещали её мне!
- Обещал! И я выполнил своё обещание! Неправда ли? - хитро улыбнулся волшебник, - ты же носил её! Носил её достаточно долго! Теперь моя очередь! Или ты так не думаешь?
Лоботряс обмяк. Он понял, что его обманули! Спорить, а тем более протестовать было неразумно! В любой момент злой чародей мог применить свою магию! А прожить остаток жизни в образе гадюки или паука ему не хотелось. К тому же как только он снял корону, он тут же почувствовал резкий упадок сил. Магия короны перестала действовать и теперь он вновь был обыкновенным смертным.
Древомудр моментально заметил перемены, произошедшие со своим вассалом.
- Ну - ну! - рассмеялся он, - да не переживай ты так! Быть царём - дело ответственное, и не каждый может потянуть бремя власти! Это довольно тяжёлая ноша! А вот главный советник из тебя получится великолепный! С этого момента ты моя правая рука! Со всеми вытекающими из этого полномочиями и привилегиями! Согласись, это лучше, чем опала, изгнание или смерть? – спросил, улыбаясь чёрный маг.
- Да Ваше Величество, это безусловно лучше! - низко поклонился обманутый чиновник, - благодарю вас за оказанное доверие! Готов, как и раньше служить моему царю!
- Ну раз так, - усмехнулся Древомудр, - то скачи обратно к своим людям, пусть они приготовят мои покои, приведут в порядок тронный зал, и приготовятся принести мне клятву верности!
- Будет исполнено, Ваше Величество!
Лоботряс постарался выглядеть достойно. Высоко подняв голову и отдав честь, он ловко запрыгнул на своего скакуна и лёгкой рысцой поскакал обратно к ожидавшим его возвращения горожанам.
- Ловко ты его облапошил! - вылезая из котомки заявил Многозол, - особенно если знать, чем для него всё закончится!
- Таких обалдуев нужно держать возле себя, на коротком поводке! - усмехнулся чёрный маг, - чтобы они не выкинули какой - нибудь неожиданный фортель!
- И то верно! - согласился Многозол, - так нам будет спокойней! Кстати, что за магию ты применил? Надо быть сведущим в древней, колдовской науке, чтобы враз лишить всю страну вкусовых ощущений.
- Это тайный, древний ритуал, мой повелитель! - ответил волшебник, - о нём я прочитал в одной, старинной книге! Там же я узнал рецепт магического зелья!
- И мне ничего не сказал?
- А зачем, мой господин? Я справился и без вашей помощи!
- А затем, дуралей, что пройдёт год или два, и мне надоест владеть таким маленьким царством! Я захочу куда больших владений, и твоя рецептура мне как раз пригодится!
- И насколько широки ваши аппетиты, повелитель? - поинтересовался маг.
- О, они по-настоящему огромны!
- И всё же?
- Я мечтаю заполучить всю планету! - злобно воскликнул Многозол.
- Замечательный замысел! - согласился Древомудр, - однако, прежде чем открыть ящик Пандоры, и выпустить всепоглощающее зло гулять по миру, давайте посмотрим, что у нас получиться в этом царстве! Всё - таки, как ни как, а начинать надо с малого! Хотя бы с этого города!
- Полностью с тобой согласен, Древомудр! - согласился Многозол, - однако, мне кажется, что наше с тобой появление в городе в окружении этих милых существ, что лениво пасутся за нашими спинами вызовет небывалую панику? Или я не прав?
Древомудр оглянулся. Страшные монстры: полузвери, полуптицы пристально посмотрели на своего повелителя.
- Друзья! - обратился к ним чёрный маг, - спасибо, что разделили с нами путь! А теперь идите обратно в урочище! Там вам будет достаточно комфортно! Как только я освоюсь на новом месте, я позову вас к себе!
Звери слегка удивились. Обещанный обед не состоялся.
- Обещаю, я не забуду о ваших услугах! Ступайте, ступайте домой, дети мои! Надеюсь на обратном пути вам повезёт, и вы поймаете что - нибудь себе на ужин!
Невиданные доселе чудовища послушно отправились восвояси. Вступать в полемику с чёрным магом не решались даже они.
- Ну, вот, - заявил Древомудр проводив их долгим, томительным взглядом, - теперь дело за вами, мой господин!
- Что опять в котомку?
- Ну вы же не хотите паники в городе?
- Иногда мне кажется, что хочу!
- Только не сегодня, повелитель! Ещё придёт ваш звёздный час! - возразил чёрный маг, распахивая мешок, - залезайте, прошу вас!
Маленькое, трёхголовое существо ловко юркнуло в котомку. Древомудр направился к городу. Колокола весело трезвонили. Пушки громко палили. Под напором порывистого, северного ветра весело развивались царские знамёна. Многочисленные горожане радостно и шумно размахивали разноцветными платками. Город встречал долгожданного гостя.
Встреча со смертью
История эта произошла с моим знакомым. На момент нашего разговора, ему было примерно 84 года. Прожил он тяжелую жизнь, прошёл всю войну, голод и трудные послевоенные годы. Поднимал, как все, страну из разрухи, работал, и вырастил двух замечательных сыновей. Человек он был добрый, не озлобленный на людей, не смотря на свою нелёгкую судьбу. Мы его звали просто - дед Юра. Как-то в разговоре я спросила его: «Деда Юра, а ты в Бога веришь?», а он так посмотрел на меня, многозначительно и произнёс: «Не знаю, девонька, вроде верю, но я его не видел, а вот то, что видел, до сих пор толком объяснить не могу» - и с тяжелым вздохом, он начал свой рассказ:
"Мне только исполнилось 18 лет, когда началась война, меня сразу призвали, и я был одним из первых, кто увидел этот ужас своими глазами. Мы мальчишки молодые, были храбрецами. Тогда нам казалось, что мы быстро победим врага, ведь наша великая страна может постоять за себя. На фронт добирались весело, даже с азартом каким-то. В общем, дурачьё – мальчишки сопливые!
Но оказалось всё не так, как мы думали. Мы по-настоящему узнали, что такое война. Смерть, окопы, грязь и вши, сон по два часа в сутки на мокрой холодной земле, каша, хлеб и бой, мне тогда казалось, что он не прекращался. Немец пёр так, что мы только успевали отступать, сверкая пятками. Из тех ребят, с которыми я успел сдружиться, в первые же дни почти никого в живых не осталось, все полегли. У меня тогда в голове это не умещалось, как же так, был человек и нету.
В первый же мой месяц на фронте мы попали в окружение, положение наше было ни к чёрту. Командир наш лейтенант, чуть старше нас, такой же мальчишка, но смотрели мы на него как на Бога. А он, растерялся совсем. Ему же надо решение принимать, а что он знает-то. Единственный наш выход был по болотам, а кругом немцы и носа не высунуть. Был у нас мужичок один, якут вроде, да имя у него было заковыристое, поэтому так мы и звали его – Якут, а он не возражал. Говорил, что он охотник и много раз сам ходил по болоту, и если мы его слушать будем, то проведёт. А что делать, выхода у нас другого не было, либо под пули, либо в плен, что по нашему воспитанию было хуже смерти. Выбирались мы долго, тяжело, болотом прошли за сутки, а потом лесом, почти неделю шли к своим. Но добрались. Вышли наконец-то, оголодавшие, оборванные. Но счастью нашему не было границ.
А затем опять бои, отступления. Мне до этого везло как-то, живой, даже ни разу не оцарапало. В этот бой не обошло и меня. Ранение было не тяжелым в плечо, а вот Якута хорошо покромсало, ногу всю разворотило, я раненый тащил его, окровавленного и без сознания, на себе с поля боя.
Попали мы с ним в разные госпитали и там-то всё и началось. Сплю я - и вдруг у меня в ушах звон, да такой противный, что аж зубы свело, прям не звон, а писк какой-то. Проснулся, за голову схватился, а у самого аж слёзы из глаз от звона этого. И вижу, перед койкой моего соседа напротив, стоит женщина. Да красивая такая, молодая, в длинном платье, белом, и волосы русые расплетены, да по пояс длинные. Она наклонилась к парню и поцеловала его в лоб, рукой так по щеке погладила, как пожалела. И пошла к выходу. Утром я проснулся и, вспомнив ночное видение, подумал, что это был сон. Посмотрел на койку соседа, а кровать заправлена и нет его. Спросил тогда у мужиков: «Где товарищ-то?». - а мне говорят: «Да помер ночью, утром только заметили». А через пару ночей опять повторилось, снова проснулся я от этого звона в ушах и снова она стоит, совсем рядом перед моим соседом справа, он тяжелый был, лежал почти всё время без сознания. Смотрю я на неё, а она красоты неописуемой и черты все какие-то милые, родные прям. Снова она наклонилась, поцеловала его в лоб, развернулась и пошла к выходу, и тут я понял, что не слышу её шагов, пол деревянный, даже слышно было, как мыши бегают, а тут тихо, только сопение да храп. С меня как наваждение спало, вскочил с кровати, пошел за ней, даже окликнуть хотел, а она прям на моих глазах растворилась в воздухе, как и не было её тут. Стою я, и глазам своим не верю. Головой потряс, может, думаю, привиделось мне, даже по щеке себя похлопал. Вышел на улицу, постоял, папироску закурил, ну всё думаю, тронулся умом-то. А на утро выяснилось, что сосед мой, которого красавица эта поцеловала, тоже помер.
После госпиталя вернулся в расположение своё и той же ночью опять она пришла, и все, кого она поцеловала в ту ночь, в следующем бою погибли. В общем, понял я тогда, что смерть это была, и как-то мне от этой мысли не по себе стало, я комсомолец, боец красной армии, а тут чертовщина какая-то. Рассказывать никому и не думал, а что я скажу, и сам-то себе не верил, а уж другим рассказывать, так вообще засмеют.
Но вот одной ночью проснулся от звона и в ужасе понимаю, что опять её увижу, глаза открываю, а она прям надо мной стоит и смотрит на меня, и взгляд у неё такой нежный, теплый прям как у мамы. Я сказать ей что-то хочу, а язык меня не слушается и рта не открыть. Ну, всё думаю, каюк тебе Юра, раз эта пришла. И так мне тоскливо стало, вспомнил я девушку свою любимую, любил я очень одноклассницу свою Люсеньку, даже сказать ей об этом не смог до войны, маму и отца вспомнил и сестрёнку младшую, слёзы из глаз покатились, да так мне себя жалко стало, что не увижу их больше никогда. Стоит эта красавица и всё смотрит на меня, а мне кажется, что целая вечность прошла. Вдруг слышу, откуда-то издалека пение какое-то как мычание и стук барабанный, глазами то вожу, увидеть пытаюсь. Смотрю, а за гостьей этой Якут наш стоит и мычит что-то нараспев да в бубен бьет, а наряд на нём занятный такой с верёвочками какими-то да перьями и бубен этот странный, мне тогда показалось, что он на индейца похож, как их в книжках рисуют. Красавица та в лице поменялась, хмурая такая стала, глаза серьёзные, черты лица стали острыми какими-то. Она развернулась к нему и растаяла в воздухе вместе с Якутом. А с меня оцепенение спало, да понять ничего не могу, почему она меня-то не поцеловала, откуда Якут тут взялся, он же в госпитале, и что за наряд был на нём, неужто помер товарищ мой? Так и просидел всю ночь в раздумьях своих, да письма родным писал, думал в последний раз.
В следующий бой шел с полной уверенностью, что убьют меня. Да нет, не забрала почему-то меня краса эта. И дальше воевал, без ранений даже. И не видел больше её. Уже стал посмеиваться над собой. Дескать, ранение сказалось, вот и привиделось, а я тут напридумывал себе ерунды всякой, как бабка суеверная.
Но свела опять судьба меня с Якутом, выздоровел он и нога на месте, только прихрамывал малёхо. Мы когда с ним повстречались, я обрадовался очень, да на радостях и рассказал про тот случай, когда с бубном-то его видел, рассказал да посмеялся, говорю: «Привидится же такое. Я уж думал, помер ты в госпитале». А Якут сидит, смотрит на меня как-то хитро да с прищуром, улыбнулся одними глазами и говорит: «Тебе жить надо, сыновей растить, а за то, что спас меня тогда раненного, вытащил на себе, я твой должник».
Уж и не помню, сколько времени прошло с нашего разговора, однажды опять разбудил меня звон. Открываю я глаза и вижу, стоит опять она, да улыбается, а за руку держит Люсеньку, любимую мою. Я кинуться хотел к ней, закричал что-то, а они пропали, растворились… Потом узнал из письма маминого, что погибла Люсенька в бомбёжку.
И стала эта зараза, ночная гостья, всех моих близких мне показывать, кого она к себе прибрала, всех друзей, родственников да одноклассников моих, я ненавидел её всё больше, кричал, плакал как во сне, а она и отца моего привела, и сестрёнку младшую. Выл я тогда как волк раненый, землю грыз от боли такой, а не вернёшь их. Мать от горя чуть с ума не сошла, Галя, сестрёнка моя, от воспаления лёгких в эвакуации умерла, простыла сильно, а какое в войну лечение. Там и похоронила её мать, на чужбине. А отец на фронте погиб, я только в 49-ом могилу его нашел, однополчанина его встретил, тот и рассказал, где отца похоронили. Мать всё время писала потом, чтоб берёг себя, если и меня потеряет, не переживёт. Как я ненавидел тогда эту гостью ночную, а сделать ничего не мог.
С Якутом нас судьба развела, и не знаю даже, живой он с войны вернулся или погиб. У кого не спрашивал, не знает никто. Так и не видел его больше. Только потом, спустя много лет, я услышал про шаманов якутских, может, и Якут мой шаманом был? Ведь это он нас из окружения вывел по болотам. И спас тогда ночью меня от смерти за то, что я его раненого вытащил. Не знаю. И про сыновей он мне тогда сказал, а я внимания не обратил на его слова.
А сыновья у меня много жизней спасли, они врачи оба. Старший военный хирург, в Афганистане был, сколько жизней он тогда спас и не пересчитать, а младший по его стопам пошёл и тоже хирургом стал. Вот и думаю я сейчас, прожив жизнь свою заковыристую, может, видел тогда это Якут? Может, знал, что сыновья мои много жизней спасут и многим людям помогут? И для этого он тогда меня вытащил из объятий смерти той, красивой. Но она всё равно своё взяла, зараза, отца с сестрой и дедов моих в войну, а уж потом и мать забрала."
Р.S. Дед Юра умер в 89 лет, тихой, спокойной смертью во сне в своем доме. До последних дней он находился в ясном уме и твердой памяти. У него пятеро внуков, трое стали врачами.
Земля ему пухом.
Ночь перед похоронами
Данную историю я знаю со слов аж трех человек — моих родителей и бабушки. Впервые этот жутковатый случай мне рассказала именно бабуля по матери. Мне тогда было лет, наверное, десять — одиннадцать. Признаться, долго я еще ходила под впечатлением от услышанного, даже стала бояться темных комнат, хотя вроде бы уже переросла свой страх перед темнотой и всякими детскими страшилками…
Итак, дело было в Сызрани в конце 70-х годов, еще до моего рождения — родители только-только успели пожениться и переехать в другой город. И вот случилось несчастье — от рака умер мой дедушка. Срочно вызвали телеграммой маму, с ней, конечно, же, приехал и папа, который был очень привязан к тестю. Умершего, как полагается, обмыли, одели в новую чистую одежду и положили в гроб, который был поставлен на столе в зале (самом большом помещении в доме). Так как в родительском доме мамы было только две комнаты, и вторая комната была смежной с залой, то бабушка с родителями решили ночевать на кухне — благо, та была довольно большой, с парой диванчиков-топчанов.
И вот наступила ночь перед похоронами. По словам бабушки, никогда в жизни ей не было так страшно, как тогда. «Вот мы легли спать, погасили свет. Ну, в комнате с покойником-то, конечно, оставили включенным — так положено. Только засыпать стали, и тут вдруг в буфете посуда начала звенеть, как будто трясет его кто. Потом как загремит! Словно уронили шкаф на пол вместе со всеми чашками и тарелками!» — вспоминала бабушка.
«Сразу все вскочили, свет зажгли, глядь — буфет стоит на своем месте и вся посуда целехонькая… Посидели мы, посидели, да и снова легли. Не прошло и пяти минут, как опять вскочили и лампу зажгли: почудилось нам, будто бензопилу включили и режут буфет напополам. Зажигаем свет, и опять все в порядке. Долго боялись свет гасить, но ближе к утру все-таки сморило нас. И вот сплю я и сквозь сон слышу, что со стороны зала слышится звон. А зал-то выходил второй дверью на веранду застекленную. И ощущение такое, словно кто-то забрался туда и начал остервенело крушить стекла. Вскочили мы и бросились в комнату. А веранда-то целехонька…».
В общем, в ту ночь они практически не спали: сначала не давали спать все эти потусторонние звуки, потом уже сами просто не могли. Когда я стала постарше, я пришла к выводу, что бабуля могла что-то и приукрасить по причине своей впечатлительности. И пристала с вопросами к родителям. Мама призналась, что не помнит всего, что тогда происходило, потому что очень сильно горевала по отцу, но случай с разбиваемыми стеклами ей прочно врезался в память. Папа сначала отмахнулся от расспросов — дескать, все это от нервов женщинам показалось, — но потом по секрету все-таки сказал, что действительно в доме тогда творилась какая-то чертовщина…
Праздничный человек
— Папа, ну папа, когда же мы пойдем покупать праздничного человека? Я видела, Гринги вчера уже купили себе, такого красивого, высокого. И все мои друзья уже имеют дома человека, а у меня его ещё нет.
— Разве тебе его не жалко?
— А чего его жалеть, это ведь только человек. Какой же это будет праздник без него? — дочка умоляюще посмотрела в глаза отцу.
— Не отнимай у ребёнка праздник, — поддержала мать. — Почему она должна завидовать Грингам — мы что, хуже их?
— Ну ладно, уговорили, — устало произнес отец. Звонкие крики радости заглушили его недовольное кряхтенье.
Они направились на рынок. Уже на подходе можно было почувствовать сладостные ароматы человеческих испражнений, пота и крови, которые будили в душе детские воспоминания, создавая праздничную атмосферу. Отец с наслаждением втянул в трепещущие ноздри воздух и подумал, что купить на праздник человека — не такая уж плохая идея, ведь, действительно, незачем лишать девочку праздника. Они подошли к рядам связанных вместе людей, вокруг которых толпились покупатели, а стоявшие рядом продавцы расхваливали свой товар. Ноги покупателей месили снег вперемешку с человеческим калом, кучки которого в обилии валялись вокруг. На спинах некоторых людей была видна кровь, видимо, они пытались убежать, но их вовремя отстегали.
В их наполненных слезами глазах читался ужас. Дрожа на морозе, люди ожидали своей судьбы, своего покупателя. Кроме зазывных криков продавцов, голосов покупателей и сдавленного мычания товара, на рынке не раздавалось почти никаких посторонних звуков, так как языки у всех людей вырывались перед продажей. После недолгого выбора они купили красивого мужчину ростом 1 метр 83 сантиметра и, остановив такси, погрузили его, связанного по рукам и ногам, в багажник. Через полчаса они были дома.
Дочка просто светилась от счастья, когда его втаскивали в дом. Она видела, как завистливо смотрел гринговский мальчишка, ведь её праздничный человек был намного красивее. «А как он обзавидуется, когда мы его, наконец, установим…» — думала девочка.
Настал радостный миг установки. Отец, сидя на табуретке, строгал кол, мама вырезала на извивающемся теле человека красивые узоры, не забывая их сразу же прижигать, чтобы он не умер от потери крови и не испортил этим праздник, а дочка радостно носилась вокруг них, только мешая им в своих попытках помочь. Наконец, отец установил кол посередине комнаты, вставив в металлический держатель. Дочка от предвкушения захлопала в ладоши. Родители подняли человека и принялись насаживать его на кол. Он отчаянно сопротивлялся — но в крепких руках мамы и папы не особенно-то и повертишься. Наконец, по столбу заструилась кровь, а ноги человека встали на специальное приспособление — металлическую ступеньку, которая постепенно медленно опускалась. Без неё некоторые люди набирались мужества и резко насаживались на кол, пронзая себе внутренности и получая в награду быструю смерть, но эта ступенька не давала им шанса испортить праздник. Семья, обнявшись, наблюдала прекрасные гримасы боли, возникающие на лице праздничного человека.
Он продержался все праздники, целых два дня радуя их. Дочка приглашала к себе всех своих друзей и знакомых, и все ей завидовали. Теперь она была уверена, что её родители самые лучшие на свете. Когда же праздничный человек умер, его отволокли на мусорку, откуда его труп, как и тысячи таких же, отвезли в крематорий и сожгли. А в доме еще несколько дней сохранялся сладкий праздничный аромат крови и пота.
Складбище
Все лето, пока родители были на работе, Игнат проводил на складе у бабушки. Летняя продленка отменилась из-за ремонта школы, сидеть один дома Игнат наотрез отказался. И, бабушка, повздыхав, согласилась брать его с собой на службу.
Склад стоял среди рабочих пристроек, старых заколоченных зданий и подсобных помещений. Позади него был пустырь. Склад возвышался над соседними зданиями — бетонная коробка с узкими окнами и одной-единственной дверью, металлической, крашенной багряной краской, с тяжелым навесным замком. На двери белой краской кто-то небрежными крупными буквами вывел «СКЛАД».
На складе хранились вещи для железнодорожников — через город проходила железная магистраль, на которой трудилась большая часть его населения. Бабушка работала кладовщицей. Каждое утро она зажигала свет над единственным столом, заваленным бумагами, бланками учета, приходными и расходными ордерами. Стол стоял особняком, у самой двери, в пятне желтого тусклого света. Во всем остальном складе царила темнота. Верхнее освещение почему-то всегда не работало, поэтому нужные ящики искали с большим тяжелым фонарем.
Игнат приходил на склад утром и радостно кидался в заманчивую темноту — словно в воду нырял.
Склад состоял из огромных стеллажей, на которых стояли, лежали, громоздились сокровища. Коробки с радиодеталями, микросхемами, диодными лампами. Ящики с запасным стеклом для светофоров — тяжелые прозрачные блины из стекла, красные, зеленые, синие… В дальнем углу горой была навалена зимняя униформа, тяжелые тулупы. Эту гору Игнат покорял с разбегу и часто засыпал на ее вершине. В одной из коробок он нашел сотню длинных белых стеариновых свечей. С ними путешествия по складу становились еще интереснее. Провода, приборы, датчики — в мерцающем свете все выглядело настоящим кладом.
Игнат открывал каждый ящик и с тихим восторгом изучал очередную находку. Иногда он относил ее к бабушке — та коротко объясняла, зачем это нужно, не отрываясь от бумаг. Она все время что-то оформляла, пальцы у нее были синими от подтекающей ручки и фиолетовой бумаги-копирки…
Некоторые верхние стеллажи были пустыми. На них Игнат забирался, словно юнга на мачту, по соседним шкафам, устраивался в пыли, разворачивал выданную бабушкой шоколадку и начинал наблюдать. Он быстро понял, что на складе, кроме него, бабушки и невидимых, но всегда слышных крыс, есть и другая жизнь.
В углу за полками дважды в день — ровно в двенадцать и в половине четвертого — появлялся прозрачный человек. Долговязый человек в пальто, с зонтом, с портфелем под мышкой, с длинными лицом в очках с толстой оправой. На несколько секунд он замирал, озирался, потом досадливо морщился — словно зашел не в ту дверь — и уходил обратно в угол, в стену. Это повторялось без изменений, и сначала Игнат хотел помочь заблудившемуся человеку, но тот его не замечал. Игнат пожимал плечами и раз в неделю на всякий случай заглядывал в угол, чтобы проверить, не пропал ли теневой человек, но тот был точен, как часы.
За наваленными в кучу тулупами находилась особая стена. Если к ней прислониться, то можно было услышать радио — оно негромко играло какие-то марши и старые романсы, а еще там передавали сообщения про войну. С обратной стороны стены был пустырь. Игнат излазил его в поисках источника звука. Но понял, что радио играет где-то внутри стены, а не за ней. Слушать радио было интересно, но иногда трансляции о победах под какими-то городами прерывались шипением, словно кто-то резко выкручивал ручку настройки.
Под нижним стеллажом, рядом с алюминиевыми баками, жила масса. Игнат хотел придумать ей имя, но не смог. Масса состояла из складок кожи, вполне человеческой на вид, у нее была одна короткая деформированная ручка с тремя пальцами. Масса всегда боязливо колыхалась, когда Игнат заглядывал к ней в гости, поэтому он старался делать это пореже.
В середине дня бабушка разворачивала обед, грела в старенькой плитке, на которой сверху громоздилась куча бумаг. Раскладывала по тарелкам — красивым, белым, расписанным цветами, легоньким, почти невесомым. На обед всегда были разные блюда: котлетки, запеканки, пироги. Бабушка, как и Игнат, не любила гарниры, поэтому разрешала оставлять на тарелках недоеденную картошку или вареные овощи.
Игнат иногда тайком стряхивал их в свернутую кульком бумагу и относил к дальней стене склада: в ней было отверстие-нора, которое выглядело бесконечным туннелем в темноту. Игнат специально светил туда бабушкиным фонарем, но конца так и не увидел, а с обратно стороны стены дыры, конечно, не было. Игнат оставлял остатки обеда у норы, отворачивался ровно на пять секунд. А когда поворачивался обратно, еды уже не было, а вместо бумажного кулька лежало цветное стеклышко. Если повернуться раньше или позже, то никакого стеклышка не было. А стеклышки Игнат собирал и рассматривал сквозь них людей: их лица забавно искажались, у кого-то появлялись две головы, у кого-то отрастали лишние глаза или рты. Игнат не знал, что это значит, но наблюдать за людьми сквозь стеклышки любил. Правда, большую часть времени он проводил с бабушкой, а она сквозь стеклышки выглядела как обычно, никаких странностей.
В конце лета Игнат заболел. Неделю он лежал дома с больным горлом и не мог говорить — сипел, как старый кран. Потом собрался с силами и выдал матери:
— Ма-ам.
— Да, Игнат?
— Мам, мне уже получше. Можно я, когда поправлюсь…
— Поедешь с нами на дачу. Там накупаешься, ягод поешь.
— Ну да. А можно я потом к бабушке пойду?
— Куда?
— Ну на склад. К бабушке.
— К какой бабушке, Игнат?
Мама нахмурилась. Ее родители жили в Мурманске, муж был детдомовским и своих родителей никогда не знал. Но сын спрашивал с абсолютно честными глазами… Выслушав Игната, она побледнела и бросилась к мужу.
Когда Игнат выздоровел, родители привели его к складу. За время болезни тропинка к нему заросла травой, словно по ней никто не ходил. Склад был закрыт, навесной замок покрыт толстым слоем пыли. К белой надписи на двери кто-то мелом сделал кривую приписку — теперь она гласила «СКЛАДБИЩЕ».
Родители почти не сердились на него — с облегчением отчитали за фантазерство. Лета оставалось всего ничего — на следующей неделе уже сентябрь, начинаются занятия в третьем классе, и Игнат больше не будет шариться по пустырям и выдумывать сказки.
В последний день лета Игната отправили за хлебом. Задумчиво грызя свежую булку, он прошел мимо пустыря, на котором стоял склад. Постоял минутку. И свернул на знакомую тропинку.
В окнах склада не горел свет, замок по-прежнему висел на двери. Игнат тоскливо вздохнул. Посидел на пороге, обхватив колени руками. Положил пакет с хлебом на землю, поднял руку и постучал в дверь.
Секунду ничего не происходило.
Потом дужка замка медленно со скрипом стала выворачиваться наружу. Замок с лязгом упал. Дверь тихонько отворилась. Из темноты навстречу Игнату вышла бабушка, улыбнулась ему и отступила в сторону.
— Пришел наконец-то? Соскучился?
— Привет, ба. Ага.
— Ну проходи…
И Игнат со счастливой улыбкой шагнул внутрь.
Обида сквозь века
Мистические события, описанные здесь, взяты из старых дневников моей прабабушки.
Случилось это зимой 1905 года. Все, думаю, знают, что зимы в начале прошлого столетия были «лютые».
Хутор, в котором жила моя прабабушка со своей семьёй, был в полудне от города, речушка рядом, лес. Маленький мир людей среди природы. Она тогда была юной девчушкой 15 лет.
Дальше от её лица (текст адаптирован, из-за особенностей тогдашнего говора).
«Шёл 17 день февраля. Днем началась сильная метель. Пса запустили в коридор, кот грелся возле лампы и довольно мурчал. Дома были только мы с мамой. Отец уехал утром в город к брату, а по такой погоде раньше, чем завтра, его уже и не ждали. Я прибраться решила, мама на кухне управлялась.
За ужином она стала рассказывать про пустующий дом у нас в хуторе. Сказала, что сегодняшняя метель напомнила ей об этом доме и о случае из её молодости.
А история у этого дома вот какая:
«Очень много лет назад, когда мы с твоим отцом не были женаты, в хутор переехала семья с молодой девушкой Ириной: красивой, доброй, по хозяйству трудилась, а волосы рыжие были, как раскалённый металл. Приехали они в середине весны, так она всё лето помогала отцу в поле, осенью - на огороде, ещё и матери по дому успевала помочь, да за животными ухаживала. Так до самой зимы в работе и не разгибалась, да ещё и хватало сил на певчие вечера. А зимой легче стало, работать в поле и на огороде не нужно, вот она то в снежки играла, то на ярмарках была, а на праздники - колядки, в общем, зима как зима.
И вот последние зимние морозы принесли вьюгу, все сидели дома, через какое то время девушка услышала, как кто-то зовет на помощь, как крики смешиваются с воем ветра, срываются. Недолго думая, она позвала отца, и они вместе вышли. Думали, заблудился кто или случилось что-то. Ушли и не вернулись. Ни через час, ни к вечеру. Мать, как только метель стала затихать, побежала по соседям. Спрашивала, видел ли кто-нибудь что, слышал. Соседи удивлённо качали головой, что «нет». Все забеспокоились, начали поиски. Отца нашли только утром замерзшим у реки со стороны леса, а девушка без вести пропала. Мать через полгода стала рассказывать, что на заре или на закате к ней приходит дочь, спрашивает, почему она не остановила их с отцом, плачет, а затем уходит. Почти через год, с первыми холодами, женщину нашли на берегу реки. Люди думали, что с горя разума лишилась, вот и утопилась.
Похоронили её за кладбищем, как самоубийцу, да и не думали про эту историю. Спустя пару месяцев стали местные жители из соседнего села замечать девушку с пламенными волосами, которая то ли манила прохожих, то ли прогоняла, а когда кто-то приближался к ней, растворялась, как туман на рассвете. Священник местный сказал, что это дух не может успокоиться от того, что тело земле не придали.
Следующей зимой в наш хутор пришла старушка-ведунья и сказала, что приснилась ей девушка, сказала, что дух её в плену, и рассказала, в каких краях её искать и как хутор родной звался. Описала эту девушку. По описанию была похожа на Ирину. Оказалось, что старушка 2 недели шла от своего дома к нам, ночевала у тех, кто пускал, ела, что давали, так и добралась благодаря добрым людям. Старая ведунья сказала, что отправится утром в наш лес.
Настало утро, старуха взяла с собой козла, которого привела с собой, свои сани, на которых сумки её были, а сумки оставила в одном из дворов, и ушла в лес. Сказала, что утром вернётся, а местных предупредила, чтобы из домов после темноты не выходили, хоть что.
Прошёл день. К вечеру поднялась метель. Когда совсем стемнело, в метели начали мелькать цветные огни, слышались звуки, похожие на крики животных, мелькали темные силуэты, слышалось что-то, похожее на визг. И все эти звуки смешивались с воем метели. Спать никто не мог. После полуночи в дверь постучали. Затем стук и скрежет послышался на крыше. Огоньки и крики пропали. Остались только силуэты и стук со скрежетом. Так продолжалось всю ночь.
Из домов люди начали выходить, только когда увидели в окна всем знакомую ведунью, тянувшую что-то на санях. Вернулась она одна, без козла.
Когда старушка подошла, по спинам людей пробежали мурашки. На санях было накрытое тело, только длинные рыжие волосы горели на снегу, как пламя. Сомнений в том, что это Ира, не было. Повисла тяжёлая тишина.
В конце концов самые решительные стали первыми спрашивать старушку, что произошло.
Старушка и рассказала:
- В вашем лесу есть старинное кладбище, настолько оно старое, что точно только камни знают, когда оно появилось. Сейчас уже и не увидеть, где там могилы, но то, что вы видели ночью, была злость и обида умерших за то, что их забыли. Вот и тянут они к себе живых, мстят. Души вынимают, разума лишают, плутать заставляют. Если хотите, чтобы вас не трогали, то насыпьте вокруг места, на какое укажу, такую смесь: мел, табак, пепел и соль. Всего в равных частях. Я это заговорю. Души это не успокоит, но запечатает их в кругу и, они никому больше не навредят. Больше 200 лет назад это кладбище запечатывали уже, пришло время, видимо, восстановить печать.
Люди начали суетится, собирать все ингредиенты, да побольше. В полдень мужчины со старушкой и с мешками смеси ушли. Несколько мужчин вскоре вернулись и приказали семьям собирать только нужное и уезжать, не отвечая на вопросы соседей, они уехали ещё до вечера. Остальные мужчины вернулись только тогда, когда почти стемнело.
Пожилая старушка тогда ещё дня два у нас на хуторе пожила, а перед уходом сказала:
- Радость будет не вечной. Когда-то настанет момент, что накопившееся зло и обида в этих душах разобьют заговор снова, как сделали это уже. Но раньше ваших взрослых внуков этого не увидят. Прощайте.
Разговаривать об этом событии до сих пор не торопятся у нас, пытаются забыть то время, но события в метель той ночью происходили не только с нашим домом. Оказалось, что некоторым в дом даже просились. Умоляли впустить отогреться, вначале умоляюще, а потом, не дождавшись желаемого, слышались угрозы и удары в дверь».
ЭПИЛОГ:
Согласно дневнику, Ирину похоронили рядом с отцом в день ухода старухи, и больше она никому не являлась. А мужики рассказали, что, когда были со старухой у того места, то видели разодранного козла, с которым была старушка, часть тела была высоко на ветках. Когда спросили старуху, как это понять, она им и ответила: «А зачем, по-вашему, я его с собой повела? Или я, или он». После этих слов пару мужиков буквально убегало оттуда.
Много семей из хутора уехало в тот же год в город и дальше, некоторые даже просто, оставив дома. Моя прабабушка с семьёй была из тех, кто остался жить на родной земле. Из хутора переехали, но только когда моей маме было 3 года. Видимо, всё же слова старушки не были забыты и сквозь десятилетия. Хотя я их и не понимаю лично, почему они сразу не уехали, прадед был из рода дворян, прапрабабка была из польских помещиков, деньги были, да и было куда ехать. К сожалению, этого нет в текстах.
Сейчас в хуторе и вовсе никого нет, вымер. Вымерли многие старые хутора да сёла, а те, что не вымерли - умирают. Леса там почти не осталось, вырубили. Дома рушатся. Ездим туда периодически могилы предков убирать. Любопытно, что в этом брошенном хуторе нет ни собак, ни котов, в то время как в соседнем брошенном селе в получасе на машине, через которое мы проезжаем, когда едем туда и обратно, они живут и здравствуют. Выросли уже внуки живших в хуторе, выросли и правнуки, а может, и праправнуки есть у кого то, но разрушен ли заговор, неизвестно, хотя то, что там нет животных, вполне говорит само за себя. Правда, вряд ли кто-то знает наверняка, живущих-то там нету больше.
Из цикла "Каждый день праздник!.."
ТРИ ВОЗРАСТА СЧАСТЬЯ...
"Я был трижды женат и все три раза был по-своему счастлив!" - так однажды написал Сергей Довлатов и я сегодня могу, без колебаний, подписаться под каждым этим словом!..
Я тоже был женат трижды и все три моих брака приносили мне определенное счастье в том или ином возрасте!..
Первый мой брак был по молодости, как у всех...
Второй случился во времена, как говорят, "Мужчины среднего возраста"...
Ну, а третий...
Третий раз я женился почти на финишной прямой, когда мне было за пятьдесят, долго я сомневался, раздумывал, переживал, но насмелился, рискнул и...
Нисколько об этом не жалею!..
Тем более, что с высоты прожитых лет я могу спокойно и объективно оценить все мои предыдущие годы в браках, потому что...
А потому что, друзья, что сегодня у нас с вами - День Пожилых Супругов!..
Есть, оказывается, такой праздник и мы, сегодняшние "женатики", заслужили его, как никто другой!..
...
Для меня образцом супружеской жизни - как и для многих из нас - был пример моих родителей...
Мама была горячая, взрывная, отец был выдержанный, спокойный, зубами порой скрипел, но волю эмоциям не давал...
Иногда, в подпитии, батя становился философом и частенько делился со мной некоторыми премудростями семейной жизни, много чего рассказывал мне, согласно моего возраста на момент беседы, но...
Главную его заповедь я запомнил на всю свою жизнь!..
- Знаешь, Сашка, кто бы что ни говорил, ты запомни одно: семейная жизнь - это каждодневный труд, иногда каторжный, иногда весёлый, но труд, порой даже адский!..
...
Свой первый брак, по любви и согласию - свое Первое Семейное Счастье - я, молодой, здоровый, по хорошему наглый и уверенный в себе обалдуй, конечно, пытался выстраивать по примеру моих родителей, не учитывая своей молодой и дурной головушкой, что жена-то моя любимая воспитывалась совершенно в других условиях!..
Я постоянно гнул свою линию, доказывал, что надо делать так-то и так-то, типа, ложки должны лежать здесь, вилки здесь, стол должен стоять здесь, стулья здесь и все в том же духе, дурак дураком, короче!..
Ирина поначалу соглашалась, но потом, с годами, стала противиться, я опять гнул свое, она упиралась, крик, скандал, моя пьянка, ссора, примирение, потом опять все с начала, сколько нервов, здоровья и времени потрачено было из-за пустяков, мама дорогая!.....
Когда до меня дошло, году где-то на десятом! - не без батиного участия - что жена, оказывается(!!!), тоже может иметь свою точку зрения, я успокоился и прекратились у нас с Ириной дурацкие ссоры и прожили мы с ней ровно двадцать лет, светлая ей память..
И сегодня я могу только догадываться, какая бы сейчас была Пожилая Супружеская Пара у нас с Ирой, не случись тогда этой страшной беды...
...
Мое Второе Семейное Счастье случилось в сорок три года...
Мужчина среднего возраста - так когда-то говорили о нас, уже не о полных дураках, но ещё и далеко не о мудрецах...
И случилось это мое Второе Семейное Счастье каким-то стихийным образом, а потом бушевала эта наша супружеская стихия девять лет, наводя ужас на наших уже взрослых - ее и моих - детей, на наших соседей, на наших общих знакомых, друзей и коллег!..
Перед этим, после ухода из жизни Ирины, я целый год жил, как в дурмане, ничего не соображая, практически, "на автопилоте" работал, "на автопилоте" пил, "на автопилоте" существовал, как придется...
И тут...
У Гали - не задолго перед этим - случилось в жизни горе, у меня тоже самое, это нас объединило и сблизило, но...
Прошел-пролетел наш первый, счастливейший, как я его окрестил - "Медовый год" - и началось!..
Ревность, пьянки, крики, скандалы, ночные войны и так далее и тому подобное!..
Я об этом уже писал, не буду повторяться, но....
Именно благодаря тому самому "медовому году" мы с Галей сегодня поддерживаем нормальные отношения и благодарим друг друга за то, что сумели тогда, в конце концов, опомниться и, чудом не наломав окончательных дров, вовремя расстаться!..
Так что: ни я, ни Галя, даже в самых сладких снах не можем сегодня представить нашу обоюдную Пожилую Супружескую Пару...
Чур меня, как говорится!..
...
А сегодня я женат третьим браком, так случилось в возрасте на шестом десятке лет, в том самом - зрелом возрасте, как принято говорить...
И сегодня со мной - мое Третье Семейное Счастье!..
Ну что сказать по этому поводу?..
Смею надеяться, что старость ко мне пришла не одна!..
С нею вместе пришла некоторая мудрость: порой уже трижды подумаешь, прежде чем ляпнуть первое, что пришло на ум, трижды себя сдержишь, чтобы ненароком не обидеть любимого человека первым попавшимся словом, трижды просчитаешь все ходы наперед, прежде чем принять решение!..
И как опять не вспомнить житейские "заповеди" моего отца?!.
Помню, как говорил он мне уже в глубокой старости:
- Ты знаешь, Сашка...Вот сейчас, в эти свои почти восемьдесят лет, я знаю, КАК надо жить, но...
Но жить уже НЕКОГДА!..
Вот и я...
Уже в статусе Пожилого Супруга я стараюсь беречь свою Последнюю Любовь, которая пришла ко мне на "финишной прямой" моей жизни, так бывает, оказывается, кто бы знал!..
И, опять же вспоминая слова моего отца, я в который раз убеждаюсь, что супружеская жизнь - это, действительно, каждодневный труд, непрерывный все двадцать четыре часа в сутки, но...
Я готов сегодня трудиться в этом жизненном калейдоскопе каждый день и час!..
И что самое главное - мне очень хочется, чтобы этот труд не заканчивался, как можно дольше!.
И ещё...
Я мог бы здесь написать еще очень много чего про нашу с Ларисой жизнь, но...
Я вспоминаю по этому поводу ещё одну заповедь моих родителей, теперь уже заповедь моей мамы:
- Саша, запомни навсегда: счастье любит тишину!..
Так что...
Тс-с-с-с-с-с...
...
С Праздником всех Пожилых Супругов!..
Здоровья всем нам, счастья и взаимопонимания!..
... ... ...
Александр Волков...
Дурдом
Как-то летом в начале 90-х мне довелось поработать в одном дурдоме, который находился (да и по сей день находится) в Ленинградской области. Должность была архиответственная — оператор очистной станции. В связи с тем, что нас было только двое (включая меня), работать предстояло через сутки. Станция представляла собой грязно-желтое обшарпанное двухэтажное здание круглой формы. Она находилась в полусотне метров от полуразрушенного забора больницы на опушке добротного елового леса. В общем, до живых людей было далеко, а мертвые были буквально за забором (я о морге).
Во время ознакомительной экскурсии мой будущий сменщик, маленький сухонький мужичонка, пространно рассказывал о таинствах сей благородной профессии и о том, что нужно делать, чтобы добиться в ней совершенства, попутно объясняя механизм работы и общее устройство этого величественного сооружения. Из всего, что он наговорил мне, и из того, что видел собственными глазами, я понял: работа «не бей лежачего».
На первом этаже находился главный коллектор больницы, куда сливались все её сточные воды, а также насосы, которые нужно было включать время от времени. На второй этаж вела деревянная двухпролётная лестница с очень скрипучими ступеньками, которые заканчивались дверью в комнатку персонала, то есть нашу с ним. Не могу сказать, что она была большой — стол, стул, шкафчики для робы и чистой одежды, кустарным способом сделанный нагревательный прибор, в народе названный «козлом», и топчан, на котором недавно помер мой предшественник. Об этом мимоходом упомянул мой будущий напарник, хитро сверкая глазками и ожидая моей реакции, но не тут-то было -в то славное время я мнил себя нигилистом и циником, поэтому и бровью не повел. А зря. Собственно, на следующий день я приступил к исполнению своих обязанностей.
Откровенно говоря, было скучно. Полдня я просидел в каморке, читая книжку да попивая чаёк, не забывая раз в три часа нажимать на кнопку. Сейчас вспоминаю — смех разбирает: зарплату платили ни за что, можно же было какую-нибудь автоматику наладить, но нет, держали специального человека. Ну да ладно. Вторую половину дня я пошлялся по территории больницы, свёл пару-тройку новых знакомств (в основном с больными), сползал на пищеблок за ужином и возвратился в свою келью поесть и опять страдать ерундой. Где-то после десяти вечера всякое движение на территории утихло, в районе двенадцати зажёгся фонарь, у забора освещавший тропинку к моей станции, и я решил, что пора спать. Застелив топчанчик домашним бельишком и выкурив сигаретку на ночь, я погасил ночник. Некоторое время не мог уснуть — ворочался, в голову лезли какие-то дурацкие мысли, но в конце концов я задремал.
Пробуждение было стремительное — нет, наистремительнейшее: хлоп, и проснулся. В предрассветном сумраке белой ночи очертания предметов в комнате были размыты, но я совершенно отчетливо увидел у своих ног черную мужскую фигуру. Почему я решил, что это именно мужчина — не спрашивайте, не знаю. Я его видел какое-то короткое мгновенье, поэтому даже испугаться не успел, страх пришёл потом.
Я резко повернулся к ночнику и включил свет. Повернул голову, а его нет. Вот тут на меня накатил страх. В общем, светильник впоследствии никогда не выключал (кстати, как я узнал позднее, мой сменщик делал точно так же). Сменщик приехал к девяти утра, но я не стал ему плакаться, хотя он исподволь пытался у меня выведать, как прошла ночь, без происшествий ли и тому подобное. Сейчас мне кажется, что он знал о местном инфернальном жителе, но тогда я и помыслить не мог о том, чтобы рассказывать о подобных вещах — считал это придурью и всячески уговаривал себя: «Тебе показалось». Но в глубине души был уверен на сто процентов, что не показалось.
Несколько дней прошли спокойно. Я притащил на работу гитару, благо место было отдаленное, и мои завывания никто не мог слышать, до ночи сидел с книжкой, перезнакомился с народом, развлекал себя, как мог. В одно из таких ординарных дежурств я засиделся с книжкой допоздна. И вот в третьем часу ночи я услышал шаги — да— да, на той самой скрипучей лестнице. К слову, замка на входной двери не было, мы запирались изнутри куском железной трубы наглухо — больше вариантов зайти не было. Когда заскрипели нижние ступеньки, в моей голове раздался звоночек, но, зачитавшись, я не обратил на это внимания. Но когда «это» достигло площадки между пролетами, я ясно вспомнил, как закрывал дверь на улицу, как выключал внизу и на лестнице освещение. И вот теперь из этой тьмы ко мне поднимается кто-то или что-то... «Оно» тяжело продолжило подъём, словно это был очень грузный человек с одышкой; ступеньки под его поступью почти хрустели. Я заледенел, в полном ступоре смотрел на хлипкий крючок, явно понимая, что он меня не спасёт, но действовать был не в силах — смотрел на этот крючок, как баран, и ждал продолжения.
«Что-то» уже у двери. Я про себя прощаюсь с жизнью, но ничего не происходит — лишь явное постороннее присутствие ощущается и сосёт под ложечкой. Театральная пауза была выдержана гениально. Я чуть не обделался, когда услышал лёгкий стук костяшек пальцев по жиденькой дверке, а дальше опять наступила наэлектризованная тишина. В тот момент, когда паника и ужас готовы были перехлестнуть через край, и из моих связок готовился вырваться на свободу дикий визг, «это», пыхтя, развернулось и стало спускаться.
Доведённый до ручки, я физически ощущал, как прогибаются доски под этой тушей. Всё же с каждым скрипом ступеньки становилось легче, словно выпадали камешки из большого мешка с камнями, который висел на мне. Вот скрипнула последняя ступенька, и всё стихло. Хотелось рыдать от радости, словно мне отменили смертную казнь. Что странно, страх очень быстро прошёл, и эмоции, которые меня только что переполняли, отхлынули как море при отливе. Я деловито спрыгнул с топчана, открыл дверь на лестницу, включил там свет, спустился вниз, в довольно тёмном помещении дошёл до выключателя и, включив свеи, стал детально изучать помещение. Я ничего не обнаружил — засов на месте, спрятаться негде, в самом коллекторе разве что, но эту мысль я отмёл и как-то быстро успокоился, поднялся на верх и спокойно уснул. Правда, на этот раз свет у меня остался гореть везде.
Наутро от ужаса не осталось и следа. В общем, несмотря на подобные происшествия, я не стал оставлять, так сказать, службу. Продолжение последовало где-то в июле, когда ночи стали темнее. В больничной котельной у меня появился приятель — Вова. Не могу сказать, каким образом мы с ним сошлись. Наверное, потому что мне было дико скучно сидеть в каморке, а больные — они и есть больные: их бред интересно слушать первые пять минут. Вова, несмотря на молодость, уже успел посидеть в тюрьме, и его тюремные истории можно было слушать и слушать (тогда была какая-то бредовая мода на всё зековское).
И вот как-то ночью я возвращался с очередных посиделок у Вовы. Было уже темно. Проходя мимо морга, я услышал какой-то стук. Моё любопытство требует похвал: я обошёл здание и увидел, как дверь морга с облупленной синей краской бьётся в конвульсиях, и навесной замок вот-вот слетит. Удары наносились изнутри. Как же я бежал… Закрыл дверь на лету и проскочил в свою каморку. Почему я не побежал к людям, к Вове тому же, даже не спрашивайте — рефлекс.
Я сидел с зажженным светом до утра, боясь покойников. К тому же за несколько дней до этого моя подружка (которая работала секретарем главврача) рассказала, что на днях один больной упал с лестницы и умер, был помещён в морг, а потом найден в предбаннике морга лежащим у двери со сбитыми костяшками…
Потом пришёл август. В одну памятную ночь я изводил гитару. В итоге гитара была расстроена, я поставил её у шкафа и лёг спать… Мне приснился сон: в мою комнатку заходит тот же чёрный мужской силуэт, спокойно говорит мне: «Привет, ну что тут у нас?». Потом берёт гитару, говорит, что настроена плохо, настраивает, играет «Группу крови» Цоя и говорит: «Ну вот, нормально». После этого подходит ко мне, треплет меня по плечу. От его прикосновения я резко просыпаюсь и вижу, что гитара лежит на шкафу, уже настроенная…
Голоса
Было около 8 часов вечера когда я пришла домой с автошколы. Подогрела еду и уставилась смотреть любимый сериал. Досмотрев последнюю серию я обнаружила, что продолжение сериала будет еще не скоро. Я пыталась найти что — то другое, но ни один сериал или фильм не вызывали интереса. Отодвинув пустую тарелку я решила пойти прогуляться. От дома я направилась в парк. Там я обычно чувствую себя спокойно и в безопасности, но не в этот раз. Проходя мимо первой площадки, между деревьями, я почувствовала себя некомфортно, по телу чувствовалась легкая дрожь и я занервничала. Когда я подходила ко второй площадке, я немного успокоилась, когда увидела там женщину и ребенка примерно двух лет. Я подо
Было около 8 часов вечера когда я пришла домой с автошколы. Подогрела еду и уставилась смотреть любимый сериал. Досмотрев последнюю серию я обнаружила, что продолжение сериала будет еще не скоро. Я пыталась найти что — то другое, но ни один сериал или фильм не вызывали интереса. Отодвинув пустую тарелку я решила пойти прогуляться. От дома я направилась в парк. Там я обычно чувствую себя спокойно и в безопасности, но не в этот раз. Проходя мимо первой площадки, между деревьями, я почувствовала себя некомфортно, по телу чувствовалась легкая дрожь и я занервничала. Когда я подходила ко второй площадке, я немного успокоилась, когда увидела там женщину и ребенка примерно двух лет. Я подо
Роковая брошь
Недавно мама рассказала мне такой случай. Ее бабушка, то есть моя прабабушка, Мария Федоровна работала горничной у знатной барыни. Барыня к ней благоволила и иногда что-нибудь дарила за хорошую службу. Однажды какой-то поклонник подарил барыне красивую брошь: золотая змейка с изумрудными глазками. Но носила барыня эту брошь очень недолго — слегла буквально через несколько дней с сильнейшей пневмонией. Лечение шло очень долго и мучительно, а когда она все-таки выздоровела, подозвала свою горничную и отдала ей брошь.
Бабушка спрятала дорогой подарок и несколько дней размышляла, что с ним делать. Вроде бы барыню она любила и не хотела ту обижать, но в то же время нужно было помо
Недавно мама рассказала мне такой случай. Ее бабушка, то есть моя прабабушка, Мария Федоровна работала горничной у знатной барыни. Барыня к ней благоволила и иногда что-нибудь дарила за хорошую службу. Однажды какой-то поклонник подарил барыне красивую брошь: золотая змейка с изумрудными глазками. Но носила барыня эту брошь очень недолго — слегла буквально через несколько дней с сильнейшей пневмонией. Лечение шло очень долго и мучительно, а когда она все-таки выздоровела, подозвала свою горничную и отдала ей брошь.
Бабушка спрятала дорогой подарок и несколько дней размышляла, что с ним делать. Вроде бы барыню она любила и не хотела ту обижать, но в то же время нужно было помо
1. Два кузена.
Давным - давно, в одной далёкой, сказочной стране жил да был один царь. Звали его Пустослов Баламут. Человеком он был жестоким и злым. Коварным и подлым. Беспринципным и хитрым. Любил шумные и продолжительные застолья. Мог часами наслаждаться игрой гастролирующих комедиантов, совершенно не заботясь о нуждах своего народа. И хотя его царство было довольно маленькое, это не помешало ему с помощью хитрости и подлости завоевать находящиеся рядом большие королевства. Таким образом его царство превратилось в огромное, могучее государство. Впрочем, у жадности нет предела и многочисленные грабежи, и набеги царских войск на соседние земли продолжались с непрекращающейся жестокостью
Давным - давно, в одной далёкой, сказочной стране жил да был один царь. Звали его Пустослов Баламут. Человеком он был жестоким и злым. Коварным и подлым. Беспринципным и хитрым. Любил шумные и продолжительные застолья. Мог часами наслаждаться игрой гастролирующих комедиантов, совершенно не заботясь о нуждах своего народа. И хотя его царство было довольно маленькое, это не помешало ему с помощью хитрости и подлости завоевать находящиеся рядом большие королевства. Таким образом его царство превратилось в огромное, могучее государство. Впрочем, у жадности нет предела и многочисленные грабежи, и набеги царских войск на соседние земли продолжались с непрекращающейся жестокостью
Васильковый запах смерти
Иногда люди, напрочь лишенные дара предвидения, вдруг начинают остро чувствовать, что их собеседник обречен на скорую смерть.
Зачастую дать объективную оценку этого явления никто не может. Да и как объяснишь свои странные предчувствия, когда перед тобой здоровый цветущий человек и ничто не предвещает трагического финала?! Однако что-то подсказывает, что он уже не жилец на этом свете... Что же это, простое совпадение или своего рода ясновидение?
В Интернете немало рассказов о том, как тот или иной человек вдруг начинает ощущать присутствие смерти. Вот рассказ блогера Helvetti_Kissa: «Я не считаю себя экстрасенсом, спиритологом или еще кем-то, я обыкновенный чело
Иногда люди, напрочь лишенные дара предвидения, вдруг начинают остро чувствовать, что их собеседник обречен на скорую смерть.
Зачастую дать объективную оценку этого явления никто не может. Да и как объяснишь свои странные предчувствия, когда перед тобой здоровый цветущий человек и ничто не предвещает трагического финала?! Однако что-то подсказывает, что он уже не жилец на этом свете... Что же это, простое совпадение или своего рода ясновидение?
В Интернете немало рассказов о том, как тот или иной человек вдруг начинает ощущать присутствие смерти. Вот рассказ блогера Helvetti_Kissa: «Я не считаю себя экстрасенсом, спиритологом или еще кем-то, я обыкновенный чело
Встреча со смертью
История эта произошла с моим знакомым. На момент нашего разговора, ему было примерно 84 года. Прожил он тяжелую жизнь, прошёл всю войну, голод и трудные послевоенные годы. Поднимал, как все, страну из разрухи, работал, и вырастил двух замечательных сыновей. Человек он был добрый, не озлобленный на людей, не смотря на свою нелёгкую судьбу. Мы его звали просто - дед Юра. Как-то в разговоре я спросила его: «Деда Юра, а ты в Бога веришь?», а он так посмотрел на меня, многозначительно и произнёс: «Не знаю, девонька, вроде верю, но я его не видел, а вот то, что видел, до сих пор толком объяснить не могу» - и с тяжелым вздохом, он начал свой рассказ:
"Мне только исполнилось 1
История эта произошла с моим знакомым. На момент нашего разговора, ему было примерно 84 года. Прожил он тяжелую жизнь, прошёл всю войну, голод и трудные послевоенные годы. Поднимал, как все, страну из разрухи, работал, и вырастил двух замечательных сыновей. Человек он был добрый, не озлобленный на людей, не смотря на свою нелёгкую судьбу. Мы его звали просто - дед Юра. Как-то в разговоре я спросила его: «Деда Юра, а ты в Бога веришь?», а он так посмотрел на меня, многозначительно и произнёс: «Не знаю, девонька, вроде верю, но я его не видел, а вот то, что видел, до сих пор толком объяснить не могу» - и с тяжелым вздохом, он начал свой рассказ:
"Мне только исполнилось 1
Вера
Я и моя лучшая подруга Вера вместе поступили в университет. В общежитии мест не было, и мы нашли тесную «однушку» у какой-то бабули. Квартира была страшненькая, тёмная, запущенная, но зато платили мы за неё копейки. Обустроили немного, вроде даже и уютно стало. Бабка к нам заходила редко, да и что там было ценное портить — мебель старая, всё разваливается, хоть бери да выкидывай.
Год проучились на «отлично», потом Верка вошла во вкус жизни без родителей. Нашла парня-байкера, ночами пропадала с ним, носились по городу на мотоцикле. Мне эти её гонки никогда не нравились.
В тот вечер Вера готовилась особенно — парень должен был знакомить её со своими родителями. Он заехал за ней, она вс
Я и моя лучшая подруга Вера вместе поступили в университет. В общежитии мест не было, и мы нашли тесную «однушку» у какой-то бабули. Квартира была страшненькая, тёмная, запущенная, но зато платили мы за неё копейки. Обустроили немного, вроде даже и уютно стало. Бабка к нам заходила редко, да и что там было ценное портить — мебель старая, всё разваливается, хоть бери да выкидывай.
Год проучились на «отлично», потом Верка вошла во вкус жизни без родителей. Нашла парня-байкера, ночами пропадала с ним, носились по городу на мотоцикле. Мне эти её гонки никогда не нравились.
В тот вечер Вера готовилась особенно — парень должен был знакомить её со своими родителями. Он заехал за ней, она вс
Крестик надо снять
К религии я всегда относилась ровно. Ходила, конечно, иногда в церковь, свечки ставила, даже порой молилась про себя. Но вот никогда не углублялась в дела божие.
По мере взросления я стала считать, что религия - это миф чистой воды. Бог многогранен и запихивать его в Библию и церковь - неправильно. Слишком уж люди очеловечили То, что создало бесконечность.
На этой почве брат мягко спорил со мной. А он у меня верующий до мозга костей. Он не просто раз в год бегает в церковь, а действительно ходит каждый выходной день на службу, соблюдает все посты. В общем, живёт по слову божию, как говорится.
Брат очень переживал, что я немного странно рассуждаю о боге и вере. Говор
К религии я всегда относилась ровно. Ходила, конечно, иногда в церковь, свечки ставила, даже порой молилась про себя. Но вот никогда не углублялась в дела божие.
По мере взросления я стала считать, что религия - это миф чистой воды. Бог многогранен и запихивать его в Библию и церковь - неправильно. Слишком уж люди очеловечили То, что создало бесконечность.
На этой почве брат мягко спорил со мной. А он у меня верующий до мозга костей. Он не просто раз в год бегает в церковь, а действительно ходит каждый выходной день на службу, соблюдает все посты. В общем, живёт по слову божию, как говорится.
Брат очень переживал, что я немного странно рассуждаю о боге и вере. Говор
Обида сквозь века
Мистические события, описанные здесь, взяты из старых дневников моей прабабушки.
Случилось это зимой 1905 года. Все, думаю, знают, что зимы в начале прошлого столетия были «лютые».
Хутор, в котором жила моя прабабушка со своей семьёй, был в полудне от города, речушка рядом, лес. Маленький мир людей среди природы. Она тогда была юной девчушкой 15 лет.
Дальше от её лица (текст адаптирован, из-за особенностей тогдашнего говора).
«Шёл 17 день февраля. Днем началась сильная метель. Пса запустили в коридор, кот грелся возле лампы и довольно мурчал. Дома были только мы с мамой. Отец уехал утром в город к брату, а по такой погоде раньше, чем завтра, его уже и не ждали. Я пр
Мистические события, описанные здесь, взяты из старых дневников моей прабабушки.
Случилось это зимой 1905 года. Все, думаю, знают, что зимы в начале прошлого столетия были «лютые».
Хутор, в котором жила моя прабабушка со своей семьёй, был в полудне от города, речушка рядом, лес. Маленький мир людей среди природы. Она тогда была юной девчушкой 15 лет.
Дальше от её лица (текст адаптирован, из-за особенностей тогдашнего говора).
«Шёл 17 день февраля. Днем началась сильная метель. Пса запустили в коридор, кот грелся возле лампы и довольно мурчал. Дома были только мы с мамой. Отец уехал утром в город к брату, а по такой погоде раньше, чем завтра, его уже и не ждали. Я пр
Дурдом
Как-то летом в начале 90-х мне довелось поработать в одном дурдоме, который находился (да и по сей день находится) в Ленинградской области. Должность была архиответственная — оператор очистной станции. В связи с тем, что нас было только двое (включая меня), работать предстояло через сутки. Станция представляла собой грязно-желтое обшарпанное двухэтажное здание круглой формы. Она находилась в полусотне метров от полуразрушенного забора больницы на опушке добротного елового леса. В общем, до живых людей было далеко, а мертвые были буквально за забором (я о морге).
Во время ознакомительной экскурсии мой будущий сменщик, маленький сухонький мужичонка, пространно рассказывал о таинства
Как-то летом в начале 90-х мне довелось поработать в одном дурдоме, который находился (да и по сей день находится) в Ленинградской области. Должность была архиответственная — оператор очистной станции. В связи с тем, что нас было только двое (включая меня), работать предстояло через сутки. Станция представляла собой грязно-желтое обшарпанное двухэтажное здание круглой формы. Она находилась в полусотне метров от полуразрушенного забора больницы на опушке добротного елового леса. В общем, до живых людей было далеко, а мертвые были буквально за забором (я о морге).
Во время ознакомительной экскурсии мой будущий сменщик, маленький сухонький мужичонка, пространно рассказывал о таинства
Ночь перед похоронами
Данную историю я знаю со слов аж трех человек — моих родителей и бабушки. Впервые этот жутковатый случай мне рассказала именно бабуля по матери. Мне тогда было лет, наверное, десять — одиннадцать. Признаться, долго я еще ходила под впечатлением от услышанного, даже стала бояться темных комнат, хотя вроде бы уже переросла свой страх перед темнотой и всякими детскими страшилками…
Итак, дело было в Сызрани в конце 70-х годов, еще до моего рождения — родители только-только успели пожениться и переехать в другой город. И вот случилось несчастье — от рака умер мой дедушка. Срочно вызвали телеграммой маму, с ней, конечно, же, приехал и папа, который был очень привязан к те
Данную историю я знаю со слов аж трех человек — моих родителей и бабушки. Впервые этот жутковатый случай мне рассказала именно бабуля по матери. Мне тогда было лет, наверное, десять — одиннадцать. Признаться, долго я еще ходила под впечатлением от услышанного, даже стала бояться темных комнат, хотя вроде бы уже переросла свой страх перед темнотой и всякими детскими страшилками…
Итак, дело было в Сызрани в конце 70-х годов, еще до моего рождения — родители только-только успели пожениться и переехать в другой город. И вот случилось несчастье — от рака умер мой дедушка. Срочно вызвали телеграммой маму, с ней, конечно, же, приехал и папа, который был очень привязан к те
загрузка
Показать ещёЛевая колонка
О группе
Здесь вы найдете леденящие душу истории,
истории из жизни, авторские рассказы.
Все материалы которые размещены в группе, получены из открытых общедоступных источников. Права на материалы в полном объёме принадлежат их законным владельцам. Вся информация размещенная в группе имеют целью только удовлетворить любопытство уважаемых посетителей. Мы ни в коей мере не претендуем на обозначение нашего авторского права на указанные материалы.
Скрыть информацию
- г. Югорск (Ханты-Мансийский Автономный округ - Югра АО)
Фото из альбомов
Ссылки на группу
2 094 участника
1 795 участников
32 795 участников