Янтарь
Прогулка среди ближайших к морю сосновых насаждений наполнила воздух вокруг меня запахом хвои и смолистостью. Но это не была смолистость Dune, граничащая для меня с дымностью.
Да, всё это по ощущениям было уже гораздо ближе к волшебному аромату жидкости Dune, но всё же не передавало его даже близко. На берегу Балтийского моря я не обнаружила вообще никаких цветов, не говоря уже о лилиях, жасмине, желтофиоле, розе, которыми пахнет парфюмерная «Дюна». «Дюна» для меня также довольно цитрусовая на протяжении всего ее звучания. Но искать цитрусы на соснах – дело неблагодарное. Кроме того, Балтийское побережье не давало ощущения того сухого тепла, которым был пронизан парфюм. Я поняла, что с местом поиска нужной дюны я снова не угадала.
Тогда мне пришла в голову мысль об абстрактности парфюма, о том, что в реальности на нашей планете не существует места, достаточно точно имитирующего то, что заключено в жизнерадостном оранжевом флаконе. Парфюмеры просто создали великолепный парфюм, следуя брифу.
И тут же, в глубинах моего сознания, мелькнула какая-то тень, которую я не смогла извлечь на свет прямо в тот момент. Но сделала это позже, продолжая размышлять о не дававшей мне покоя Dune.
Свинцовые воды гонят к берегу высокие волны, с грохотом разбивающиеся о скалы. Довольно суровый, и, как мне показалось, северный климат. Сильный, соленый, пронизывающий ветер несет в себе огромное количество морской воды. Что это за место? Без всякого намека на присутствие дюн, жара песка, яркого солнца. Ответ в моей голове возник сам собой сразу за вопросом – Ла-Манш. Но тогда я не поняла, какое отношение к «Дюне» имеет побережье Франции из моего видения.
Нет комментариев