🌷💥🌷Юная ведьма

О, да!.. Она была ведьмой!.. Пусть очень молодой, зато самой настоящей!..
Так уж получилось по воле Судьбы. Ей, Судьбе, ведь, как известно, виднее.
Но сначала об этом не знал никто… даже она сама – эта будущая ведьма.
Однако незнание не освобождало её от прямых ведьминых обязанностей.
Вот возьмите птицу… Она же тоже не знает, что она птица, но летает… И еще как!.. Хочешь, не хочешь, а полетишь, когда жизнь заставит – жизнь нынче такая.
Поэтому с самого раннего детства ей приходилось вытворять удивительные вещи и разные шалости, которые другим детям даже в и голову не приходили.
И повезло же их головам, скажу я вам…
А ей приходили. Соответственно, её голове повезло намного меньше. Хотя… как сказать…
Да, чёрт с ней, с головой, главное, что они – эти удивительные вещи – приходили и приходили в огромных количествах. Приходили часто, навязчиво заставляя себя вытворять... и постоянно напоминали о себе.
Вот такие они, эти шалости... приставучие, но приятные до ужасти!..
Например, необходимо положить сахар в центрифугу стиральной машины. Потом пробормотать с загадочным видом и ощущением всемирного превосходства самодельные, самовыдуманные заклинания и тогда…
Должна получиться сладкая вата… Или нет – много сладкой ваты!
А ещё можно полить пол жидкостью для снятия лака, естественно, из благих намерений.
И тогда все увидят, насколько крепко привита в ней родителями любви к порядку: ведь, если лак снимется, значит… и грязь отмоется – причём быстро и качественно. Все это и интересно, и познавательно.
И маму наверняка порадует – дочь-то хозяйственная растёт.
Но мама почему-то не радовалась, а даже совсем наоборот…
Странные они, эти мамы:
«Порядок любят, а наводить его не дают. Где, скажите на милость, здесь логика? Где, я вас спрашиваю?!»
И вата, как назло, не получалась…
Наверное, центрифуга неподходящая. Ну, что возьмёшь с современной техники? Ровным счётом ничего – даже сахарной ваты и то не дождёшься. Сплошное расстройство, а не жизнь.
Но ведь все учатся постепенно…
И ведьмы не исключение… Тем более те, которые начинающие, которые ещё и не знают о том, кто они такие... на самом-то деле…
Вопросы стали задаваться сами собой позже – лет, этак, в десять.
Ох, уж эти вопросы... А ответы-то, где? Где ответы, спрашивается?..
Почему так пакостить хочется? Почему, что не день, то новая идея!.. И каждый раз всё пакостнее и пакостнее.
И вот тут…
Да, как раз на этот самом месте нужно отметить, что все пакости были добрыми, так сказать, на пользу обществу, ну, или, в крайнем случае, себе самой, но без ущерба для того самого общества. Ну, может быть, за редким исключением…
И задумалась она тогда над жизнью своей непростой да непоседливой.
И тут её… как осенит!.. Просто взяло и осенило!
Знаете ли, у некоторых так бывает… На Ньютона, например, тоже ведь яблоко упало как-то сразу, без предупреждения.
О, чём это я?.. Ах, да – об осенении...
В общем, поняла она сразу, что это она не по своей детской воле все эти шалости творит, а это её ведьмина природа развивается. Да-да, развивается, как у всякого подрастающего организма.
И так ей легко сразу стало и интересно, что аж дух захватило.
Надо же – она в ведьму превращается! В ведьму!!! Маленькую, но настоящую!.. Шаловливую, но добрую. Пакостную, но... Один черт – пакостную!..
И не просто пакостную, а еще и жутко симпатишную!..
А дальше был сложный переходный возраст…
Все куда-то переходили. Кто-то в другую школу. Кто-то через дорогу. А кто-то в 8 класс.
Она как раз относилась к тем, кто в 8-ой класс. Ну, и через дорогу она тоже переходила, когда в школу шла. Короче говоря, переходный возраст...
Чтобы пакостить качественно, нужно сначала придумать, чего бы такого смешного вытворить и уже потом решить, с кем это можно вытворить.
В этом-то вся пакость и заключается... И смысл у неё такой – не особенно затейливый. Благо, кандидатов было больше чем предостаточно.
А на что ещё мальчишки нужны? На что?.. Вот и я не знаю. Точнее знаю – чтобы пакости было кому делать. Милые, добрые, женские пакости… переходного возраста...
Был там один такой – самый подходящий кандидат…
Сидел за соседней партой. Сидел и ничего не подозревал. Наивный!.. Все они наивные в 8-ом классе.
Куда потом, что девается? Вот и я не знаю.
Хотя, пару-тройку ведьмочек на своём пути повстречаешь – и на стул с опаской садиться начнёшь… Вдруг кнопка или даже две… или там вообще стула нет?
Вот и вырастает потом ведьмоненавистник… холостяк, попросту говоря.
Ну, что ж, каждый спасается, как может.
А кто-то и иммунитет вырабатывает – женится… то есть. И принимает жену-ведьму дозами.
А кто-то обет безбрачия даёт… или берет… Короче, пускай сам со своими проблемами разбирается…
Ой, что-то я увлеклась. В общем, был кандидат...
Рыженький такой мальчишка, скромный, добрый, тихий – весь из себя положительный.
Ну, так и тянуло её при виде этого одноклассника на пакости. От природы ведь не уйдёшь, тем более… от ведьминой. Да и зачем куда-то уходить, если и так весело?
Начала она с таких самых прозаичных пакостей…
То волосы ему незаметно сзади отстрижёт, пока он урок самозабвенно внимает – пусть будет похож на Фреди Крюгера… И вообще ему с новым имиджем лучше!..
То клея на стул нальёт – пусть сидит и занимается… А то он, видите ли, на перемену собрался .
То в компот в столовке таракана запустит – пусть у него любовь к живности совершенствуется.
Как видите, всё на благо и развитие этого самого одноклассника. Ничего для развития ближнего не жалко – даже клея. Альтруизм превыше всего!
А он, этот рыженький, как будто и не замечает всех её стараний.
Делаешь, трудишься тут, понимаешь, а он, неблагодарный, и глазом не моргнет.
Нет в этом мире справедливости – чёрствый какой-то народ пошёл.
В общем, старалась она так целую вечность, а, если точнее, – четверть…
Одних кнопок 5 коробков извела. И всё абсолютно бесполезно!..
Ну, не действуют на него эти пакости... Ой, извиняюсь, волшебства!..
Ох, уж она извелась!.. Ночами спать перестала. Вопросами разными мучилась... замучилась!..
Может, вообще она больше и не ведьма, раз эти шалости его не берут?! Может, он чурбан бесчувственный, если даже кнопок своей, извините меня, попой не чувствует?! Может...
Не было ответов и всё тут.
Так и жила она, теряясь в догадках, почему это его все её привороты и чары колдовские не берут.
Жила, жила… и дожила до очень важной даты в жизни своей ведьмовской. Можно сказать, кругло-юбилейной даты – целых 13 лет.
А 13 лет… это, я вам скажу, не шутка! Это уже возраст, когда ведьма становится ещё ведьмее – раскрывается со всех сторон.
Событие, конечно же, радостное... Но, о каком тут раскрытии идёт речь, если ты даже какому-то захудалому мальчишке напакостить толком и то не можешь.
«Ох, и бесталанная я, – думала она. – «Ох, бесталанная…»
Но День Рождения всё равно наступил, несмотря на отсутствие видимых успехов на ведьмином поприще.
Взял и наступил. Да, ещё так больно – прямо на ногу…
А перед ней стоял он – рыженький и скромный…
Стоял и извинялся, мол, нечаянно я на ногу наступил.
«Ага, видели мы таких «нечаянных… Сами такие!..»
– Ну, что надо?.. С Днём Рождения поздравить?! Ого!.. Подарок подарить?!
«А что там в этом свёртке?.. Что там?..»
– Развернуть, говоришь?..
«Ладно, развернём, но осторожно. А вдруг там пакость какая-нибудь, которая потом от рук две недели не отмоется!?
– Нет, не пакость?.. А что? Подарок?
«Ну, так мы и поверили!.. Разворачиваем... А там...
– Веник и 5 коробок кнопок?..
– Веник… веник!
«А зачем мне веник?!
– Эй, рыжий, это я тебя спрашиваю?..
А рыжий улыбается…
Улыбается и смотрит на неё такими добрыми глазами.
А потом объясняет, что большим ведьмам полагается метла. А маленьким – маленькая метла. Ну, на крайний случай, веник... примерно, как этот.
Вот он и решил подарить ей веник... В знак понимания того, что все эти кнопки, клей, отстриженные от куртки пуговицы, а от головы волосы… это она не со зла, а в рамках обучения.
Обучения на ведьму…
А он, рыжий, обиды на неё не держит вообще!..
И готов и далее терпеть все эти ее эксперименты ради того, чтобы она стала-таки настоящей хорошей ведьмой. И в подтверждении всего сказанного, дарит ей ещё и кнопки, тем самым доказывая, что добровольно готов сидеть на них хоть сто лет. Хоть двести… Хоть триста...
Особенно, если он будет сидеть на них в кинотеатре, в который он, собственно, её сейчас и приглашает.
И кнопки… опять же есть. И билеты. И День Рождения.
И переходный возраст...
🌷💥🌷За всё время службы, Пашке только один единственный раз пришла посылка, да и то под самый её конец.
Сказать, что он был рад- ничего не сказать. Пашка был счастлив. Наконец, у него появилась возможность отблагодарить нас всех.
Мы понимали его радость. Пашкина родная тетка, которая заменила родителей, каким то чудом нашла возможность собрать на свою пенсию одну единственную посылочку.
И вот, мы честно, своим кругом, потрошим небогатое содержимое прямоугольного фанерного ящика, который утром с почты принёс старшина.
Уже скоро от неё почти ничего не остаётся, кроме маленькой плитки шоколадного батончика.
Пашка берёт нож и на коричневой глазури остаются семь ровных рисок, по числу собравшихся..
Когда лезвие касается батончика, до меня неожиданно доходит и я останавливаю его руку.
- Оставь мою часть себе..
Не знаю сколько грамм или миллиграмм составляет причитающаяся мне доля. Какая - то ничтожная малость, которую даже не успеть ощутить на вкус.
Мне жалко Пашку, но больше всего его тётку, которая хотела порадовать своего племянника, на последние деньги собравшая посылку. И я считаю логичным, а главное правильным, отдать ему свою часть шоколадки.
Сначала возникает неловкая пауза, но тут же, через секунду, один за одним слышатся голоса товарищей:
- И мою и мою тоже забери..
Пашка стоит растерянный с ножом в руке и обалдело смотрит на нас. И в итоге, весь батончик остается в его руках.
Пашка неожиданно поднимает руку и утыкается лицом в сгиб локтя. Мы успеваем заметить слёзы на его глазах.
Нам всем неимоверно хорошо на душе. Только, что мы сделали очень большое и важное дело- и вмиг повзрослели..
🌷💥🌷В палате для безнадежно больных, умирающих раковых пациентов, лежали двое: женщина сорока пяти лет и девочка четырех, а может, пяти лет. У девочки был рак мозга, запущенная четвертая стадия. Девочка была сирота и недавно привезена из детского дома в лечебн…
18 октября 2019
Когда она была молода, у нее был жених, но когда она забеременела, жених отреагировал крайне отрицательно, сказав, что сейчас самое время делать карьеру, а не детей, и настоял на аборте, во время которого были повреждены детородные органы женщины, и она осталась бесплодной на всю свою дальнейшую жизнь. Жених спустя какое-то время «рассосался», как хирургический рубец, также мучительно, болезненно и не бесследно. Мать этой женщины умерла, отца она никогда не знала, да и не хотела знать, так вот и жила с тех пор - одинокая и раненая душой, постепенно стала ненавидеть всех замужних и беременных женщин, потом стала ненавидеть всех детей, потом, вообще, всех. Курила много и страшно. И вот она, безнадежно больной пациент, находится в клинике для «умирающих». Скоро ее никчемная жизнь наконец-то закончится, но почему ее обязательно надо было класть в одну палату с этим вечно стонущим, кричащим, зовущим маму без конца, ребенком?! Женщина не понимала. Девочка ее очень сильно раздражала, злила, в сердце женщины давно не жило уже сочувствие к чьему-либо горю и боли, только собственные боль и обида на жизнь и жили в ее душе.
На второй день их совместного проживания в палате стоны девочки становились все не стерпимее и не стерпимее для женщины, а ее плач по маме, такой любимой и желанной, и вовсе рвал сердце и раны женщины до крови и в клочья.
«Нет, я больше не могу это терпеть, - сквозь зубы бормотала женщина, - когда же эта несносная девочка умрет? Мне тошно от своих болей и приступов, а тут она и день и ночь ноет, стонет, зовет маму... Перевести меня из этой палаты никто не переведет, я же из «скоро умирающих» пациентов. Эта маленькая девочка не приходит в сознание, и совсем меня достала... Не могу так больше, не могу. Слышь, Господь, может, хватит издеваться надо мной? Ты мне даже умереть спокойно не даешь, но я покажу тебе, я покажу! Со мной шутки твои не пройдут!» - так скрежетала женщина, потом у нее начался приступ, и она потеряла сознание от боли.
Ночью, на третьи сутки, когда женщина пришла в себя, она решила отключить тот аппарат, что поддерживал еще видимость жизни в девочке, и тем самым, избавить и себя, и эту несчастную от совместных страданий. Женщина подошла к кроватке девочки. Та тихо стонала. Казалось, что стон стал как воздух для этой малышки. Чтобы отключить аппарат, поддерживающий жизнь в ребенке, женщине надо было наклониться над девочкой, и у самой шейной артерии, рядом, вытащить клапан. Когда женщина наклонилась и взяла пальцами нужный ей клапан, девочка впервые за все эти дни замолчала, затихла, потом радостно открыла свои глаза и сказала: «Мама. Мама, ты пришла, наконец». Обняла дрожавшую над собой женщину и заснула тихо, безмятежно, ни разу не застонав.
Женщина застыла на месте. Все еще держа злополучный клапан в руке. Ей было очень неудобно стоять в такой позе над обнявшей ее за шею девочкой, но она стояла. Долго стояла. Ноги затекли, и руки тоже. Она плакала, тихо плакала, чтобы не разбудить девочку. Девочка рук своих не разнимала. Казалось, она никогда вообще их не разнимет. Спустя некоторое время женщина нашла возможность аккуратно прилечь рядом с ребенком среди всех этих трубок и катетеров. Потом и она заснула.
- Мама, ты где так долго пропадала? Я уже заждалась тебя здесь!
Что поделать, а отвечать-то надо как-то. И женщина сказала:
- Дочь, твоя мама много работает. Я только вчера из командировки. Может, прекратишь меня отчитывать и обнимешь?
Тут же вся серьезность девочки пропала без следа, она улыбнулась всем своим ртом с молочными неровными зубами, и бросилась маме на шею.
- Я знала, что ты придешь за мной! Я знала! Я одна тебя ждала! Все говорили, что у меня нет мамы, нет тебя, ты представляешь? Но я им не верила.
«Боже, что за новую уловку ты придумал мне на прощание?! К чему этот сарказм, а?» - думала женщина.Но одной, свободной рукой, она безостановочно и нежно поглаживала пушистые взъерошенные волосики на голове девчушки.
На минуту девочка замолкла - начинался приступ головной боли. Яростный и мучительный. Малышка никаким видом не показывала, что у нее что-либо болит, но женщина-то знала. Она сказала девочке:
Малышка легла на бочок так, чтобы все время видеть маму, смотрела, стараясь пореже мигать, и улыбалась, стараясь не показать, что у нее болит и разрывается изнутри голова. Это можно было понять только по сильно сжатым челюстям малышки: неровные молочные зубки крепко стиснули «воротца» рта, и не позволяли ни единому стону вырваться наружу. Так и заснула девочка, с сомкнутыми челюстями, все время улыбаясь. Ночью начался кризис. Врачи пришли, развели руками, помахали сочувственно головами над телом девочки, сказав, что конец близок, и они ничего не могут сделать. Им очень жаль.
Девочка металась в бреду, не приходя в сознание. Женщина все время сидела рядом, не выпуская из своей руки ручонку малышки. Все собственные приступы и боли женщины отошли куда-то на далекий план, а она не чувствовала их совсем. Вся ее жизнь, все ее оставшиеся еще в теле чувства сейчас были отданы девочке, и принадлежали уже не самой женщине, но малышке, что металась в бреду. Женщина запоминала каждую черточку тела своей долгожданной дочери. «Боже, какая она у меня хорошенькая, - думала женщина, - какая смешная и сильная в то же время. Маленькая, правда, но разве это беда». Женщина попыталась помолиться, но ни одной молитвы не помнил ее мозг. Зачем ей были нужны молитвы, когда не было в ее жизни смысла? Раньше. Но теперь. Ах, как все не вовремя, невпопад. Тогда женщина снова заговорила с Богом на том языке, что знала. Теми словами, что употребляла и раньше в беседах и обидах на него, но только теперь что-то изменилось. Не было упреков и обид, не было угроз и проклятий в словах женщины, но были выстраданная мудрость, чистота смирения и ... росточек могучей любви:
- Бог, я много раз говорила тебе плохие, обидные слова. Если можешь, прости. Я ненавидела жизнь и себя, прости. Я не умела и не хотела любить - прости. Ничего не прошу для себя, и нет в моем сердце жалости к себе, что так долго отравляла жизнь мою. Хочу только сказать: что бы ты ни решил, пусть будет так, как тебе надо. Если можно, то забери боль доченьки моей, и позволь мне разделить ее боль со своей, ибо ничего страшнее нет на земле человеческой, чем матери видеть муки детей ее. Спасибо, Бог, что выслушал, я знаю это.
На следующее утро девочка затихла совсем. Не металась, не стонала, не двигалась. Женщина поняла, что ребенок умер, но снова не родилось в сердце женщины обиды на Бога, ибо теперь она была истинной матерью, и хотела только одного: чтобы ее дитя не знало мучений, будь то на земле или еще где-либо. Тихо смотрела она на лицо девочки своей, такое чистое и спокойное. И улыбалась.
«Мой ребенок жив, - подумала женщина, - жива моя девочка». Радость, что прилила к ее сердцу, была такой силы и мощи, что, казалось, ее сейчас разорвет на месте от счастья, и это несмотря на то, что женщина не спала несколько суток подряд, перенервничала. Ну, о том, что она сама из умирающих раковых больных, женщина просто забыла. До болезни ли ей сейчас, когда ее малышка так настойчиво требует себе рисовальный альбом и карандаши...?
- Мамочка, как никогда хорошо, а теперь, когда ты вернулась из командировки, вообще, только и делаю, что чувствую себя хорошо, но вчера мне снился сон: прилетело два черных дракона ко мне, и хотели сжечь мою кроватку. Я сказала одному из них, что у меня есть мама, и показала кулак. Даже два кулака! - девочка крепко сжала кулачки и выставила их яростно вперед, - вот так именно ему я и показала! Тот дракон, что изрыгал на меня огонь, испугался и сказал, что ему здесь больше делать нечего.
Прошла неделя, прошла вторая, врачи взялись делать томографию и рентгеновские снимки с обоих пациентов, что все еще жили, вопреки установленным врачами срокам и графикам. Снимки показали, что опухоли мозга, метастазы в костях и наросты на легочной ткани рассасываются с невероятной скоростью.скоростью! Непонятный процесс… Чудо! Может быть?!
А девочка все стирала и стирала ластиком с бумаги двух грозных драконов: черного и серого. И делала это с большим старанием, усердием и успехом. Вскоре от драконов не осталось и следа — все стерто. Вторичные рентгеновские снимки показали вообще невозможное — полное отсутствие опухолей и метастаз — полную ремиссию. У этих странных пациентов взяли анализы для исследований и, возможно, будущих сенсационных открытий, и отправили из больницы, поскольку эта палата была необходима другим безнадежно больным людям. Мать с дочкой вернулись в родной дом, и больше никогда не расставались надолго.
Счастливые Перемены
🌷💥🌷-Мам, здесь классно! – Мишка носился кругами по газону перед домом и от восторга вопил по все горло.
-Не кричи! Соседей напугаешь, – рассмеялась Ирина и позвала дочку, – Вита, пойдем в дом, поможешь мне вещи разобрать.
В коридоре все было заставлено коробками и чемоданами. В этот дом они переехали сразу, как только закончили с оформлением документов на наследство. Родовое гнездо. Иринин дед построил этот дом в свое время для своей большой семьи. Пять внуков, двенадцать правнуков. Ирина была старшей внучкой и по воле деда дом перешел к ней. Все были согласны с этим решением. Она здесь выросла, ее воспитывали дед и бабушка, пока родители ездили по командировкам.
-Мам, а ходики еще идут? – Вита рассматривала часы, висевшие на стене в большой столовой.
-Должны. Нужно завести только. Давай-ка найдем коробку, где написано «хозяйство» и начнем убирать, а то тут от пыли задохнуться можно.
Добрый два часа они мыли и приводили в порядок дом, пока с улицы не прибежал Мишка.
-Мама, там какая-то женщина так кричит за забором! Кажется, на кого-то ругается.
-Помоги-ка Вите, а я пойду мусор выброшу и посмотрю, кто тебя так напугал.
Ира вышла за калитку и направилась было в конец улицы, где стояли мусорные жбаны, как вдруг услышала:
-Ну сколько можно! Я миллион раз повторяла – не лезть куда не просят! Можно было бы уже и понять, в конце-то концов!
С удивлением, Ирина узнала голос соседки, Татьяны. В детстве они даже немного дружили, но потом Танины родители уехали вместе с дочкой в другой город и связь прервалась. Подойдя поближе к соседской калитке, Ирина громко поздоровалась:
-Привет, Танюша! Ты чего кричишь на всю улицу?
-Ой, Ирка! Откуда?! Вы что, жить здесь будете?
-Да. Вот вещи перевезли, порядок наводим.
-Отлично! Хоть не скучно будет. Извини, правда, разоралась я что-то. Сил нет, все нервы вытрепали! – Таня подошла ближе и прислонилась к калитке, - Муж привез свою бабку из деревни. Там совсем уже никого не осталось, только она да еще пара старух. До ближайшего поселка почти восемьдесят километров. Она болеть стала, хоть и крепкая всегда была. Решили ее к нам забрать. Я ж думала, что от нее помощь будет! С детьми посидеть, приготовить, а она то болеет, то посуду колотит. Детям вечно пытается что-то рассказывать, а оно им надо? Я говорю ей - покормила и присмотрела, чтобы дом не спалили, и хватит. А она головой качает – не нравится.
-Ну, что ты хочешь, Тань, другое поколение.
Татьяна сердито отмахнулась:
-Без нее проблем хватает. Муж из кредитов не вылезает, двое детей, я работаю, но это кошкины слезы. Ладно, не будем о грустном. Ты-то как?
Поговорив еще минут пять, Ирина сходила выбросить мусор и вернулась домой.
Прошло несколько месяцев. Жизнь потихоньку вошла в нужный ритм: школа, работа, домашние дела. Дом ожил, задышал вместе с новыми хозяевами. Убрали сад, приготовились к зиме и вот уже первый мороз, первый снег.
Все это время Ирина почти не видела соседей, лишь изредка слышала, как покрикивает Татьяна. Но потом перестала обращать внимание и на это, своих проблем хватало.
В то утро, выгнав машину, Ирина запирала ворота и увидела, как из соседнего двора выносят коробки и мебель. Она подошла ближе.
-А где хозяева? – спросила она у мужчины, который наблюдал за погрузкой.
-Да кто его, нам шеф открыл дом и приказал все выгрузить и вывезти.
Ирина удивленно оглядела дом и вдруг увидела на скамейке у крыльца маленькую фигурку.
-А что вы здесь делаете? Вы же Марья Гавриловна? Бабушка Виктора?
-Да, детка, здравствуй. Я и есть.
-А где же ваши?
-Не знаю. Уехали они. Развелись ведь Татьяна с Виктором-то. Давно уж, три месяца прошло. А он все продал и уехал. Записку мне написал, чтобы домой ехала. Вот сейчас посижу немножко и пойду на станцию. Что делать-то только там – не знаю. Зима уж, а у меня ни дров, ни заготовок. Ну, да как-нибудь.
Ирина стояла и не знала, что сказать. Первым желанием было предложить подвезти старушку до станции, но потом она передумала.
-Вот что, пойдемте со мной!
-Куда, детка?
-Мне сейчас надо уехать, детей в школу отвезу и вернусь, у меня сегодня выходной. И мы с вами поговорим тогда, хорошо?
Марья Гавриловна попыталась подняться со скамейки, но только со вздохом опустилась обратно. Ирина поняла, что она просидела здесь долго, как бы не всю ночь. Подняв потихоньку старушку на ноги, она повела ее к своему дому. Устроив бабушку в гостиной, Ирина поехала в город, лихорадочно пытаясь решить, что же ей делать дальше.
-Вот что, Марья Гавриловна! У меня к вам деловое предложение. Я женщина занятая, работаю, а дети еще не совсем большие. Мишка в первый класс пошел, глаз да глаз нужен. Вита, хоть и постарше, но у нее свои дела, да и присматривать за братом не очень рвется. С другой стороны – они уже все-таки большие, на горшок сажать не надо. Мне, как воздух, нужна няня! Как вы посмотрите на то, что я попрошу вас остаться и помочь мне с детьми? Жить будете с нами, о зарплате – договоримся. Выручайте!
-Ирочка, да ты что, детка, я ж не смогу. Татьяна всегда недовольна была. Что бы не сделала – угодить не могла. Боюсь не справлюсь я.
-А вы не бойтесь, давайте попробуем, а?
Немного уговоров и ударили по рукам.
На следующий день, Ирина ехала с работы совершенно без сил, сложные переговоры вымотали так, как будто она поле пахала. По дороге она прикидывала, что такого быстрого приготовить, чтобы не возиться долго. Открыв двери в дом, она замерла на пороге. Не может быть! Пахло бабушкиными пирогами! Никогда, с самого детства, она не слышала больше этого запаха. Скинув обувь, она почти вбежала на кухню.
-Ириша! Как вовремя ты! – Марья Гавриловна выкладывала на большое блюдо пирожки. – Виточка, поставь чайник, ужинать будем.
Вкуснейшая каша в горшочках, про которые Ира и забыла, так, стояли для красоты, пирожки и чай с какими-то травками. Просто ресторан, да и только!
-А что вы в чай добавили?
-Чабрец и мяты немножко.
-Хорошо! Секретом пирожков поделитесь? Бабушка не успела научить, а у меня никогда не получалось так вкусно.
-Да какие секреты. Покажу и расскажу. Тесто руки любит.
-Мама, смотри, как красиво! Марья Гавриловна обещала, что научит меня такие вещи делать.
Вита приподняла салфетку на блюде с пирожками и только тут Ирина заметила, что по краю идет кружево тончайшей работы.
-Боже мой, красота какая! Это вы делали?
-Я, детка, а кто ж?! Моя бабка, а потом и мамка, первыми кружевницами были на всю волость. Совсем тонкое, конечно, сейчас не осилю, глаза не те, а научить могу. Мало ли, когда в жизни пригодится.
Вита принесла сумочку с коклюшками и показала матери.
-Смотри, мама, какие красивые. Я очень хочу попробовать! Купишь нам нитки и все, что нужно.
-Конечно! Марья Гавриловна, вы мне расскажите, что нужно. Я привезу.
Ирина не ожидала, что это занятие так увлечет Виту. Все-таки подросток, живущий в обнимку с телефоном и тут, на тебе, – кружева. Молчала, улыбалась и наблюдала.
Приближались новогодние праздники. Ирина закупала продукты, обсуждала с Марией Гавриловной, что будут готовить. А ту было не узнать. Поздоровевшая, бодрая, она взяла в руки все хозяйство, кроме большой уборки. Разбирая чердак с детворой, они нашли там самовар. Он оказался в отличном состоянии, хоть и явно был ровесником дома. И теперь по вечерам все семейство собиралось за столом с пирогами и кипящим монстром ведерного объема, который дети со смехом называли «наш генерал». За много лет Ирина снова почувствовала себя «в семье». Сейчас уже она не представляла, как они жили без Марьи Гавриловны. Дом принял ее, как будто она всегда там была.
Утром первого января Вита достала из-под елки большую коробку и протянула маме:
-Это тебе, от нас с Марьей Гавриловной.
Ирина открыла и ахнула. Скатерть была просто неземной красоты.
-Да на нее только любоваться можно! На стол такое стелить нельзя! Жалко!
-Нет, Ирочка, вещи нужны, чтобы жить с людьми, а не лежать на полке. Давай-ка, опробуем.
Детвора засуетилась, убирая чашки, и вскоре новая скатерть уже красовалась на столе.
-А как вы умудрились так секретно и быстро? Это же ткань надо было купить, а кружева - это ж сколько времени надо?
-Да время-то – не проблема, сплю-то я мало, так что ночами. А Виточка помогала после школы.
-Мам, мне очень нравится плести кружева, это как музыка. Слушай, а давай мы Марье Гавриловне рекламу сделаем? Пусть дает мастер-классы. Сейчас много людей рукоделием интересуется.
-Отличная идея! Вот и займитесь с Мишкой, вы-то лучше в этом разбираетесь, а я помогу.
Через год у Марьи Гавриловны была уже своя школа кружевниц и интернет-магазин, где она продавала свои изделия. Заказчики стояли в очереди, чтобы заполучить такую красоту. Вита гордилась тем, что ее идея так здорово сработала и неплохо зарабатывала, помогая вести сайт.
Ирина подъезжала к дому, когда увидела, что возле калитки твориться что-то странное. Схватив телефон, она выскочила из машины. Какой-то мужчина стоял возле калитки и изо всех сил дергал ручку с криком:
-Открывай! Я знаю, что ты там!
-Здравствуйте, а вы кто?
Мужчина обернулся, и Ирина узнала Виктора.
-О, явилась! Где бабка?
-Здравствуй, Виктор. Здесь она. А что ты хочешь?
-Увидеть ее хочу! У меня проблемы, а ей и дела нет, живет на всем готовом! Мне деньги нужны.
-А что ж ты так поздно приехал. Совсем она плохая, уже и ходить перестала, лежит. Это хорошо, что ты ее забрать хочешь, у меня-то времени нет совсем за ней ухаживать. Я тебе и врача контакты дам, и какие памперсы и лекарства нужны тоже расскажу.
-Как лежит?
-А вот так. Ты, когда в прошлом году бросил ее и уехал, помнишь? Так вот! Она просидела всю ночь на лавочке, застудилась, а потом ее инсульт хватил. Но я рада, что сейчас ты приехал, заходи.
-Да я… это, потом…
Виктор быстро зашагал в сторону станции, а Ирина, усмехнувшись, зашла в дом.
-Ирочка! Наконец-то! Я уж волноваться стала. Там кто-то в калитку колотил, да я побоялась выйти глянуть.
-Да, это Виктор приезжал.
Марья Гавриловна тихо опустилась на стул.
-Ох, грехи наши тяжкие. Как же мне теперь быть? Ведь не отстанет.
-Отстанет! Уже отстал. Я ему сказала, что вы болеете сильно, так его как ветром сдуло. Простите, что обманула его с таким предлогом, но по-другому он вряд ли отвязался бы.
-Ничего, все правильно сделала. Спасибо тебе, Ириша!
-Ну что вы! Мы же семья! А можно мне пирожка? С утра ничего не ела и готова «генерала» проглотить целиком.
Марья Гавриловна улыбнулась и откинула салфетку с большого блюда:
-На здоровье!
🌷💥🌷Наши дети
Людмила Леонидовна Лаврова
- Мне жаль, Марина, но это не повод опускать руки. Поддерживающая терапия, наблюдение и ваш ребенок проживет долгую и счастливую жизнь, поверьте!
Марина слушала врача, но слова доносились до нее как сквозь вату. Мишка крутанулся в ее руках и, соскользнув на пол, потопал к столику, на котором были разложены книжки и игрушки.
- Какие ограничения нам нужно соблюдать? – Марина с трудом выговаривала каждое слово, пытаясь прогнать тот холодный липкий страх, который не отпускал ее вот уже два месяца. Она смотрела на своего малыша, когда его крутили в руках врачи, пытаясь понять, что происходит, когда он лежал, обвешанный датчиками, пока ему проводили обследование, слушая его сердце, когда он играл в коридоре, пока она, стиснув зубы, чтобы не разреветься, ждала, когда ее пригласят в кабинет, чтобы объявить, как теперь изменится ее жизнь.
- Да, собственно, ничего особенного. Разумеется, Мише нельзя будет заниматься профессионально спортом, да и за обычными занятиями нужно будет наблюдать какое-то время, чтобы правильно распределить нагрузку, а во всем остальном – обычное детство обычного ребенка. По возможности без острых стрессов и нагрузок на психику. Марина, это не приговор, услышьте меня. Множество детей живут с подобными заболеваниями. Это раньше мы мало, что могли сказать. Порок и порок, а что да как… А сейчас от генетики никуда. Это и плюс, и минус. Плюс в том, что знаем откуда, а минус… да тот же самый, наверное. И, если можно так сказать, вам здорово повезло, что Мише досталось именно это заболевание, а не что-то другое, пострашнее и посерьезнее.
- Наверное, вы правы, но я пока не совсем поняла, что происходит и как к этому относиться. Простите… Мне нужно немного собраться, чтобы правильно оценивать ситуацию.
- Понимаю. И не стоит извиняться. Все верно. И вы справитесь, а ваш мальчик будет самым счастливым ребенком на свете.
- Вы всем так говорите? – Марина первый раз за последние месяцы робко улыбнулась.
- Ну, почти, - Илья Семенович улыбнулся в ответ. – Что еще маме нужно услышать, чтобы мобилизоваться? Что все будет хорошо, но надо поработать. Всегда действует.
- Спасибо! – Марина поднялась и забрала со стола папку с анализами и результатами исследований.
- До встречи.
Марина подхватила на руки сына и вышла в коридор. Мишка возмутился таким обращением, ведь на столике в кабинете было столько интересного.
- Тише, Мишаня, чего ты скандалишь? – Марина поставила сына на пол. – Смотри, вот еще столик и игрушек хватает, и детки есть. Пойди поиграй, если хочешь.
Марина знала характер сына и понимала, что лучше дать ему протокольных десять минут, а потом он даст спокойно себя увести, чем слушать скандал до самого дома. Все равно придется ждать, пока за ними приедут.
- Девушка, а вы куда? Здесь очередь!
Марина повернула голову и увидела молодую, высокую и очень красивую девушку, которая держала на руках мальчика возраста Миши. Красота этой женщины поразила ее. И вроде бы не было там ничего правильного, выверенного природой. Несимметричное, с высокими скулами и большими глазами, очень худое лицо, делало ее похожей на гостью с другой планеты. Но все вместе это давало такой оглушительный эффект, что Марина, оглянувшись, поняла, что не она одна попала под это очарование.
- Я по записи. Мое время уже подошло.
- Тогда, ладно.
Невысокая полноватая девушка кивнула и улыбнулась:
- Извините, мы просто давно ждем уже, а Саше скоро спать пора. Не уложимся вовремя – будет скандал. Он - товарищ пунктуальный.
- Хотите, идите сейчас, мы можем немного подождать. Заодно Ярик освоится. А то закатит истерику в кабинете, не даст толком поговорить с врачом.
«Инопланетянка» опустила сына на пол и одернула на нем модный пиджачок. Мальчик тут же направился к столику, за которым уже устроился Миша. Марина немного напряглась, но потом успокоилась, когда увидела, как мальчишки спокойно начали катать машинки, о чем-то переговариваясь.
Дверь кабинета приоткрылась и выглянула медсестра.
- Кто следующий? Селиванова?
- Это я, - «инопланетянка» встала, но оглянувшись на сына, попросила, - а можно мы чуть позже?
- Можно, почему же нельзя? Кто следующий по очереди с результатами обследования?
- Ой, мы! – «пампушка» подскочила и, подхватив на руки своего сынишку, прошла в кабинет.
Марина сидела, глядя на сына и перебирая в памяти все, что говорил ей врач, пытаясь привести в порядок мысли и выстроить по привычке «лесенку», как делала всегда, когда нужно было разложить информацию по полочкам. Этому способу научил ее в свое время отец.
- Когда тебе нужно делать что-то долгое время, например, готовиться к экзамену или что-то еще, представь себе лесенку. На первой ступеньке будет то, что тебе нужно сделать прямо сейчас, но то, что ты не забудешь потом, даже спустя какое-то время. Что-то такое первоочередное, без чего никак, основа. Потом, на следующей ступеньке, что-то менее значимое, но не менее важное, что опять же ты не забудешь через пять минут, а точно вспомнишь, когда тебе понадобится. А на последних ступеньках размести то, что нужно сделать в последнюю очередь, то, что ты боишься забыть в самый нужный момент. Это касается не только знаний, Маринка, дела тоже можно распределять так же.
Этот хитрый способ она использовала постоянно, и он здорово пригодился в ее работе финансовым аналитиком. Благодаря тому, что она всегда была собрана и ничего никогда не упускала из виду, ее карьера быстро пошла в гору и очень скоро она стала самым молодым начальником отдела за всю историю компании.
И, если с работой складывалось хорошо, то с личной жизнью все было не так радужно. Марина была достаточно красива, умела хорошо себя подать, когда речь шла о деловых переговорах, но совершенно не умела флиртовать и стеснялась до дрожи в коленях, когда к ней обращался кто-то из мужчин. Это совершенно не касалось деловых отношений, но как только касалось личного – Марина готова была сбежать при первой возможности. Она всегда была застенчивой, а с годами все это еще усугубилось. Поэтому, когда в ее жизни появился Иван, она с головой ушла в этот омут, первый раз почувствовав себя женщиной. Мама, глядя, как она расцвела, тихо радовалась, надеясь на то, что дочь обретет семейное счастье. Сама Ольга Валентиновна вдовела уже больше десяти лет и каждый день, просыпаясь, проводила рукой по подушке:
- Доброе утро, Славочка!
Маринка с детства смотрела на отношения родителей и боялась, что для нее не найдется именно такого человека, как отец, который будет вот так же понимать с полуслова, подхватывая в любом деле и затее мысль мамы, и стараясь сделать все, чтобы воплотить это в реальность и услышать в итоге такое долгожданное:
- Спасибо, Славик!
С Иваном она познакомилась на переговорах, поначалу оценив его деловые качества. Больше полугода они общались только по работе. Пара букетов к праздникам, ненавязчивые знаки внимания и Марина сначала согласилась на поход в ресторан не только на деловой ланч, а после приняла и ухаживания Ивана, когда с удивлением обнаружила, что может говорить с ним обо всем на свете, не смущаясь, и он подхватывает ее мысль, продолжая фразу с половины, разделяя ее взгляды на жизнь и убеждения.
О свадьбе речь не заходила, но им и так было хорошо. Подначивали подруги, говоря, что сейчас оформление отношений никого не волнует, это просто штамп в паспорте и только. Лучше быть свободной, а отношения иметь договорные. Марина так не хотела. Она хотела и банальную свадьбу с кучей гостей и красивым платьем, и тот самый штамп в паспорте и ребенка от любимого мужчины, который будет расти в полной семье и которому не придется объяснять, что папа у него приходящий. Она не знала, как донести это до Ивана. Несколько раз пыталась завести разговор на эту тему, но Иван или переводил беседу в другое русло, или смеясь, кивал, соглашаясь со всеми ее доводами, но не делая никаких шагов ни вперед, ни назад. Развязки можно было ждать, когда получился ребенок, но и это ситуацию с места не сдвинуло никак.
Миша был незапланированным. Нет, Марина безусловно, хотела детей, но позже, когда все станет ясно, что и как. Поэтому, новость о беременности стала для нее большим сюрпризом. Как и для Ивана.
- Маришка, но это же прекрасно! У нас будет сын! Или дочка! Я счастлив!
Марина видела его эмоции и понимала, что он не притворяется, это действительно так, но в их отношениях это ничего не изменило. Время шло, и она решилась, наконец, на прямой разговор.
- Ванечка, а как дальше?
- А что дальше, родная?
- Ну, я думала, что мы… - Марина смешалась, глядя как смотрит на нее Иван. Он и правда совершенно не понимал, чего она от него хочет.
Это уже потом она поймет, что все он прекрасно понял и было бы странно, будь это иначе, с его аналитическим складом ума, который позволил ему стать одним из ведущих финансистов в своем секторе.
Тогда они так ни до чего и не договорились, кроме того, что Иван, разумеется, признает ребенка и будет о них заботиться. Свое слово он сдержал. Марина переехала от матери, купив квартиру, которую частично оплатил Иван, получала неплохие алименты и того самого «приходящего мужа» и отца, который появлялся по расписанию, дважды в неделю. Она уже всерьез решила что-то менять в своей жизни, когда у Миши случился первый приступ. Врачи, обследования, стало совершенно не до того, чтобы решать свои личные вопросы. Иван не оставил их, участвовал во всем, старался поддерживать Марину. И она, глядя на то, как заботлив он с сыном, снова отложила все вопросы на потом, все еще надеясь на то, что в их отношениях наступит переломный момент, когда разрешится вопрос со здоровьем Мишки.
Мама смотрела на все ее метания и молчала, понимая, что решение все равно должна принять Марина. Она просто была все время рядом, помогая с внуком, спокойно и ровно общаясь с несостоявшимся зятем, рассудив, что свое мнение, она, конечно, высказать может, но вот как потом дело пойдет… Поэтому, Ольга Валентиновна «сидела на берегу» и ждала.
- Мама, смотри! – Мишка подбежал к ней и сунул в руки сделанную из конструктора машинку. – Это Ярик сделал!
- Ух ты! Молодец какой! – Марина удивленно глянула на Ярика. Машинка была собрана по всем правилам, даже колеса были одинаковыми и смотрели в нужную сторону. Для такого маленького мальчика это было и впрямь достижение.
- Няня с ним занимается. И меня иногда пугает, сколько она пытается запихнуть ему в голову, начиная с французского и кончая шахматами. Но муж говорит, что лучше так, чем без дела болтаться.
«Инопланетянка» говорила, глядя на сына и даже не повернув головы в сторону Марины. Та присмотрелась повнимательнее и вдруг поняла, что девушка эта очень устала. Издалека ее лицо было свежим и прекрасным, но сейчас, когда она сидела так близко, Марина увидела, что причиной тому грамотно наложенный макияж. Глаза же выдавали с головой, что творилось сейчас внутри у этой красавицы. Марина сама не поняла, как у нее вырвалось:
- Очень устала?
«Инопланетянка» медленно, словно нехотя, повернулась к ней и кивнула, глядя прямо в глаза.
- Не то слово! Иногда мне кажется, что это никогда не закончится. Я так и буду бегать, как тот пони, по кругу, не получая никакого результата. Я Слава, кстати.
- Как?!
- Мирослава полностью. Мама с папой постарались. А ты чего так дернулась?
- Папу Вячеславом звали. Слава тоже был.
- Был?
- Уже нет. Давно.
- Сочувствую. А сына как назвала?
- Михаилом. В честь деда.
- И я тоже в честь деда.
- Меня Марина зовут. Давно вы по врачам?
- Уже несколько месяцев. Этот, - Слава кивнула в сторону двери кабинета, - говорят, лучший кардиолог в городе.
- Мне тоже так сказали.
- А у генетика были?
- Конечно. Там и выяснилось, что с Мишей.
- У Ярика тоже генетическое это все. Нужно было внимательнее партнера выбирать мне. Повелась на чувства, а нужно было головой думать.
- И, что бы ты сделала? Запросила медкарты до пятого колена? Не очень-то реально, да?
Слава улыбнулась, и Марина подумала, что так она еще красивее, если это вообще было возможно.
- Ты модель?
- Откуда знаешь?
- Не знаю, просто спрашиваю. С твоей внешностью быть или принцессой какой-нибудь, или моделью.
- Ну, спасибо за комплимент. А я никогда себя красивой не считала.
- Почему?
- Объяснили в детстве хорошо, что страшная.
Слава грустно улыбнулась. Меньше всего ей хотелось сейчас вспоминать свое детство. Маму она потеряла очень рано и до десяти лет ее воспитывали отец и бабушка, который души не чаяли в девочке. А потом в ее жизни появилась Ирина - мачеха, и жизнь Мирославы сменилась так быстро, что поняла она это совсем не сразу. Иру девочка приняла почти сразу. Она всегда мечтала о маме и ласковая, спокойная Ирина ей очень понравилась поначалу. Ровно до того момента, пока Слава не поняла, что все это напускное. При отце Ирина была одним человеком, с ней – совершенно другим. Она не ругала и не обижала девочку, но вскользь брошенная фраза, недовольный взгляд или жест, четко давали понять, что Слава для нее досадная помеха, которая мешает строить жизнь так, как хотелось бы Ирине. В подростковом возрасте стало совсем сложно.
- Славочка, думаю не стоит с твоими ногами выбирать такую юбку. Давай лучше присмотрим тебе новые джинсы. Помнишь, как в том фильме: «неудачные ноги надо прятать»! – заливалась смехом в магазине Ирина, а Мирослава готова была разрыдаться и напрочь отказывалась выбирать себе обновки. Отец, для которого Ирина была белой и пушистой, не воспринимал это как что-то обидное, глядя, как уговаривает жена купить дочку хоть что-нибудь. Замечания по поводу внешности становились все более частыми, и Слава вскоре полностью сменила стиль одежды, выбирая балахонистые футболки, широкие брюки, чтобы скрыть как можно больше.
Точку во всем этом поставила бабушка Славы, которая много лет работала за границей, преподавая физику в университетах по всему миру, а потом вернулась на родину, чтобы остаток жизни провести рядом с сыном и внучкой. То, что она увидела, ее ужаснуло. Она вызвала сына на разговор и потребовала отдать ей девочку хотя бы на время.
- Ты посмотри, во что она превратилась! И ей плохо, я вижу.
- Мама, а ты не преувеличиваешь?
- Я физик, а не лирик и, как ты знаешь, к истерикам совершенно не склонна. Сын, я констатирую факт. Давай сделаем так. Ты отдашь мне ее на пару месяцев. Считай, что она уехала на каникулы, скажем, в лагерь. И если через это время она скажет тебе, что готова остаться со мной, ты уступишь.
- Я не совсем понимаю, мама, к чему ты ведешь, но если считаешь, что так будет лучше…
- Считаю! – отрезала бабушка Славы и оказалась совершенно права.
Первым делом она взяла внучку за руку и отвела ее в модельную студию, которой руководила дочь ее приятельницы. Через пару месяцев Славу было не узнать. Куда девалась затюканная, неуверенная в себе девушка? Первое же портфолио, которое сделали в студии, открыло ей глаза на саму себя. Слава смотрела на фото и не могла поверить, что вот эта красотка – это она сама.
- Верь своим глазам, девочка! А не тому, что говорят о тебе. Наслушаешься еще! – руководитель студии прищелкнула языком. – Ты будешь моей музой! Моей звездой. Заметь, я не говорю «звездочкой». Такие как ты, могут быть только звездами, поняла?
Слава тогда только ошарашенно кивнула, еще не понимая, насколько изменилась ее жизнь.
Она осталась жить у бабушки и со временем отношения с Ириной стали более спокойными. Родив ребенка и избавившись от раздражающего фактора, она стала мягче, и сама первой пошла на контакт с падчерицей. В семье установился шаткий мир и все вздохнули с облегчением.
А, когда Слава, сообщила отцу, что беременна, именно Ирина в зародыше погасила ссору, твердо встав на сторону девушки.
- Как у них там семья сложится – непонятно пока, но ребенок – это уже живое и существующее! Это твой, между прочим, внук! Чего ты сейчас завелся? Я посмотрю, как ты растаешь, когда он тебя дедом назовет. Все! Перестань портить девочке нервы, ей нельзя!
Она поддерживала Славу всю беременность, сопровождая ее, когда «муж», с которым они так и не оформили отношения, не мог этого сделать. А потом сидела с Яриком, когда это было необходимо, давая Славе наверстать, упущенные за время беременности и родов, возможности. Няня у Ярика появилась только в два года. И, именно Ирина искала специалистов, когда стало понятно, что с ребенком твориться что-то неладное, и отпаивала Славу валерьянкой, твердя, что все образуется, главное действовать, а не сидеть, собирая слезы в океан. После всего этого Слава напрочь отбросила детские обиды и сейчас, невольно вспомнив об этом, подумала, как все это было неважно и второстепенно по сравнению с тем, что происходит в ее жизни сейчас.
- А мы всё! – пропела «пампушка», выходя из кабинета.
Слава поднялась и кивнув Марине, взяла за руку Ярика.
- Готов?
Мальчик очень серьезно и спокойно кивнул. Марина посмотрела им вслед и почему-то подумала, что они, так похожие друг на друга, очень сильные и со всем справятся.
Она обернулась и увидела, что Миша стоит рядом с сыном «пампушки», а та достала из сумки печенье и пакетики с соком и вопросительно смотрит на Марину.
- Можно, я угощу вашего мальчика? Мы все давно здесь и дети уже, наверняка, и проголодались, и устали. Саша точно готов слона съесть, да сынок?
Саша важно кивнул и протянул пачку с печеньем сначала Мише:
- Бери!
Марина спохватилась и достала из своей сумки контейнер с нарезанными фруктами.
- Угощайтесь!
- Я – Лиля, а это - Саша, будем знакомы! – Лиля достала из сумки салфетки и протерла руки мальчикам.
- Марина, а это мой сын – Миша.
Они кормили детей и разговаривали. Марина удивилась, как быстро они нашли общий язык и уже через несколько минут поймала себя на том, что рассказывает Лиле о себе и слушает ее историю. Улыбчивая, какая-то вся мягкая и излучающая спокойствие, Лиля производила впечатление идеальной мамы и Женщины. Именно так, с большой буквы. И Марина была очень удивлена, когда узнала, что Лиля по профессии юрист. И не просто юрист, а один из самых известных адвокатов в городе.
- Так я о тебе слышала! Буквально месяц назад наш директор пел тебе такие дифирамбы! Честно говоря, тогда я решила, что тебе лет шестьдесят! – она рассмеялась и прикрыла рот ладошкой. – Ой! Разошлась я что-то.
- О! Так это мое секретное оружие! Ну, кто будет принимать всерьез такую как я? Я не раз слышала даже откровенный смех в зале суда, когда объявляли, кто в процессе. Но это до поры до времени. Потом уже не смеются.
Лиля вытерла подбородок сыну и спросила у Марины:
- Сегодня узнала, что и как? Или до этого были уже на приеме?
- Сегодня. Вот, пытаюсь переварить то, что услышала. А вы?
- А мы тоже сегодня только узнали.
Лиля озвучила диагноз, и Марина кивнула – то же самое.
- Сейчас приеду домой и буду думать, как и что дальше. Слушай! – Лиля развернулась к Марине. – А давай телефонами обменяемся? Все легче, когда у тебя есть с кем поговорить. Я вот сейчас совершенно одна. Муж не в счет. Мы и не расписаны, так что он, как нынче модно говорить, - гражданский. А на деле – приходящий… - Марина вздрогнула. – Приходит пару раз в неделю. Нет, алименты и помощь – все есть. Но хочется-то семью, а не вот это все. Хочется варить борщ, растить ребенка, ездить на море в отпуск всей семьей. Вести совместное хозяйство! – тут уже Лиля залилась колокольчиком и сидящие в коридоре невольно заулыбались, так заразительно прозвучал этот смех.
Дверь в кабинет открылась и оттуда вышла Слава, ведя за руку Ярика.
Марина повернулась было, чтобы спросить, как и что, как вдруг в коридоре раздался дружный вопль трех очень нетихих мальчишек:
- Папа!
Все три женщины дружно раскрыли рты и смотрели, как Миша, Ярик и Саша дружно рванули навстречу молодому хорошо одетому мужчине, который шел по коридору.
Иван замер на месте, растерянно глядя на сыновей, которые, совершенно не обращая внимания друг на друга, неслись ему навстречу. Ему ничего не оставалось, как присесть на корточки и разом обнять всех троих.
Марина, Слава и Лиля переглянулись и залились таким хохотом, что из кабинета выглянул Илья Семенович.
- Ааа, понятно. То-то я думаю, совсем старый что ли стал? Три ребенка подряд и все с одинаковым диагнозом. Так и подмывало спросить, где таких одинаковых папок нашли. А оно вон оно что!
Он усмехнулся и кивнул медсестре на хохочущих женщин.
- Чего только в жизни не бывает, а?!
Иван, который приехал, чтобы встретиться с Мариной, краснея, отправил мальчишек к мамам и удрал так быстро, что отсмеявшиеся женщины, только растерянно покрутили головами и снова засмеялись, глядя друг на друга.
- Нет, ну это надо! – Лиля вытерла слезы и кивнула в сторону коридора. – Однако, он просто гигант, девочки! А мы… Ой, даже говорить не хочу! – она махнула рукой и снова расхохоталась.
Они вышли из медцентра и переглянувшись, направились в кафе неподалеку.
А еще через год Марина вышла в групповой чат и отрапортовала:
- Все забронировала! Тот же самый коттедж, что и в прошлом году. Осталось с билетами определиться. Давайте, может в ночь? А то, сдается мне, в этот раз самолет точно не долетит. Наши чудные дети его просто разберут по винтику. В прошлый раз же не удалось. Мужчины стали на год старше, а это значит, что и энергии у них прибавилось! – она рассмеялась.
- Отлично! – Лиля, которая в этот момент была в суде, ожидая очередного заседания, кивнула. – Давай я займусь. Через час скину, что получается, у меня перерыв как раз. Славка, тебе «наш муж» звонил?
- Звонил. Отчитался. Долетели, устроились, трясется.
- Боится, как Женя рожать будет. Все-таки язык другой, и все такое.
- Учиться надо было в школе хорошо. Английский у него, и правда, отвратительный! – Лиля рассмеялась. – А Женька умная, она справится. Если она единственная, кто его до алтаря довел, то уж остальное…
Марина выронила телефон от смеха:
- Юмористка! Надеюсь, ему ты ничего такого не скажешь?
- Ты что! Как можно травмировать такую нежную психику?! – Лиля поправила на носу очки и подмигнула. – Ладно, девочки, ждите, я скоренько! Господи! Море, пальмы, солнышко!
- Дети! – Слава рассмеялась.
- Справимся! Нас теперь много! – Маринка улыбнулась, глядя, как дружно кивнули подруги.