Переезд на новую квартиру – дело хлопотное.

Это всем известно. Вот и Татьяна с мужем, наконец купив себе квартиру побольше, готовились к переезду сразу после Нового года. Начали уже собирать вещи в большие коробки, отсортировывали. Что-то шло на выброс, что-то бережно упаковывалось.
Так очередь дошла до большого шкафа с антресолью. Муж перед уходом на работу достал сверху коробку с елочными игрушками, а заодно вытащил все содержимое и сложил аккуратной стопкой. А ей теперь предстояло все это разобрать. Понятно, что на антресолях зачастую хранится то, что в быту не нужно, но и не выбросишь, пока окончательно не убедишься, что вещь больше никогда не пригодится.
У Татьяны был двухнедельный отпуск как раз для этих целей, чтобы все собрать, перебрать, отобрать. И наконец решить: что брать с собой на новую квартиру, что нет. Делом это было непростым. Ну как быть с ее школьными тетрадями, дневниками, почетными грамотами? Когда были живы родители, они все это хранили, а теперь передалось ей, как по наследству.
Татьяна сидела рядом с этой кучей и методично перебирала архивные ценности, часть из которых сразу отправлялась в большой черный пакет для мусора. А часть откладывалась в сторону. И вот наконец в ее руках небольшая шкатулка, вся облепленная ракушками и морскими камушками, упакованная в мягкий холщовый мешочек.
Это был подарок любимого дедушки. Он привез ее внучке с черноморского курорта, когда ей, Тане, было лет десять. И эта чудесная шкатулка стала ее маленьким секретом. В нее она складывала всякие ценные вещи, дорогие как память о том или ином событии.
«Интересно, у Насти есть такая?» - подумала Татьяна про дочку, но потом решила, что вряд ли. Уж больно рациональные дети сейчас пошли и какие-то не романтичные что ли. В десять лет уже точно знают, кем хотят стать и куда пойдут учиться. И никаких тебе балерин или актрис. Нет, компьютер, бизнес, иностранный язык, офис, карьера.
Они в эти годы о таком и не слыхивали, и не думали. Сама она, например, мечтала стать артисткой, чтобы играть в театре или сниматься в кино. Но, повзрослев, поняла, что для этого нужен талант, чтобы кто-то тебя заметил, отметил, выделил из всех. Но ничего такого даже в их школьной художественной самодеятельности не случилось. Не говоря уж о большем.
Пришлось пойти в обычный ВУЗ, выучиться на технолога и работать на местной кондитерской фабрике. Мужу Анатолию больше повезло. Он вот хотел стать архитектором, им и стал. Отучился в столице и вернулся в родной город, сейчас в своем бюро ведущий специалист. Его проекты востребованы.
Вот и Настя такая же целеустремленная. Правда в свои одиннадцать лет с профессией еще не определилась.
Татьяна держала в руках шкатулку и почему-то боялась ее открыть. Что ее там ждет, какие детские воспоминания?
Наконец крышка приподнята, а внутри… ну, что там может быть особо ценного? Безделушки всякие. Дешевенький кулончик на цепочке со сломанным замочком, мама ей купила в сувенирном магазине.
Вот бабушкина брошка в виде стрекозы с камушками, два из которых выпали. Вот большая перламутровая пуговица. Очень красивая, но от чего она, Татьяна уже не помнила. Губная помада в золотистом футляре, подружка ей подарила в восьмом классе, а мама не разрешала пользоваться. Так и залежалась она, клубникой как раньше уже не пахла, а вот цвет интенсивно-розовый сохранила.
И тут в ее руках оказывается бархатный галстук-бабочка! Темно-синего цвета, сделанный очень искусно. И воспоминания метнулись в те далекие годы, когда к ним на новогодний вечер пришли ребята из другой школы. Зачем, почему – она уже не помнила. То ли их актовый зал был на ремонте, то ли это была инициатива директора.
Гости выступили с концертом. А потом были танцы, первые в ее жизни. Какой же это был класс? Пятый или шестой? И тогда же Таня впервые в жизни «влюбилась». Конечно, это слишком громко сказано. Но мальчик ей очень сильно понравился, когда он стоял на сцене и читал стихи, которые тогда показались Тане слишком взрослыми:
Я говорю тебе спасибо, не тая
За счастье, радость солнечного дня!
За дружбу, нежность, силу красоты,
За то, что есть на этом свете ты…
Может быть и не совсем точно, но как-то так запомнились ей тогда эти строки, а вот и листочек в клеточку, на котором они записаны. На этом мальчике был темно-синий костюм и этот галстук-бабочка. А как проникновенно он читал!
Как же Таня мечтала, чтобы он пригласил ее на танец. Она стояла в уголке в красивом белом платье с бантом сзади, в атласных туфельках, впервые с распущенными локонами, а не с косичками, как обычно. Сколько ей было на ту пору? Одиннадцать, двенадцать? Уже не вспомнить. Но чувства, первое душевное волнение сохранились в памяти до сих пор.
Нет, он ее не пригласил. Да и со школьных танцев ушел как-то быстро. Она с подружкой тоже в раздевалку пошла следом. Он быстро оделся, сняв бабочку, натянул на голову шапку почти до бровей и ушел. Девчушки наблюдали за ним со стороны. А когда пошли назад, Таня и нашла эту бабочку на полу. Видимо, он пытался положить ее в карман, но… обронил.
Она подняла ее и выбежала на школьное крыльцо, хотела отдать, но увидела, как он уже сел в машину, дверца захлопнулось, и мальчик исчез. Видимо, родители за ним приехали. Так они и не познакомились и больше не виделись. Она даже не знала толком, из какой он школы.
Сколько лет прошло с тех пор! А ее секретная шкатулка сохранила в памяти этот маленький, совсем казалось бы незначительный эпизод. Все детские сокровища снова вернулись в шкатулку, и она поставила ее на подоконник, решив больше не прятать такую красоту.
Это же часть её детства, пусть остается как семейная реликвия. И Насте можно будет потом что-то рассказать. Интересно, как она отреагирует? Скажет, наверное: «Мамочка, детство прошло, и все эти сокровища никакой ценности не имеют. Жить надо не прошлым, а настоящим и будущим». Ну, или что-то в этом духе.
Но она ошиблась. Когда Настя пришла из школы, она сразу же заметила шкатулку, перебрала ее содержимое и спросила:
— Это что, твой архив? Откуда такая красота?
Она достала сначала стрекозу, потом галстук-бабочку. За обедом Татьяна поделилась с дочкой, и про этого мальчика рассказала.
— А найти не пыталась? Сходила бы в его школу, навела бы справки.
— Про соцсети еще скажи, Настя! Куда бы я сходила, если понятия не имела, из какой он вообще школы и как его зовут. Давай ешь и за уроки. А у меня дел по горло.
Вечером пришел с работы Анатолий, после ужина стал помогать жене со сборами. Появилась Настя и заявила:
— Папочка, а маме один мальчик в школе нравился. Прикинь, она до сих пор хранит память о нем!
— Настя! – возмутилась было Татьяна, а муж сказал:
— А выдавать чужие секреты нехорошо. Не знала, стрекоза? - сказал, улыбаясь, отец.
— Кстати, у мамы хранится бабушкина брошь-стрекоза и вот еще что!
Дочь подошла к шкатулке и бесцеремонно вытащила оттуда темно-синюю бархатную бабочку.
— Один мальчик потерял, - продолжала Настя, - а он ей очень понравился. Поэтому она хранит эту реликвию.
Глаза мужа сузились, будто он рассматривает эту вещь внимательно. Потом он протянул руку и забрал галстук у дочки, пристально вглядываясь в него.
— И откуда это? – наконец спросил он.
— Ну Настя же сказала, что мальчик один потерял, а я подняла. Вернуть не смогла, вот и храню лет двадцать уже.
И тут у Анатолия нахлынули воспоминания, припомнился и этот школьный вечер, с которого он ушел раньше. А бабочку да, потерял. Это был галстук отца, он купил его в Германии, когда был там в командировке.
— Я потом приходил в школу, спрашивал, не нашелся ли он. Учителя лишь плечами пожимали, уборщицу позвали, та тоже сказала, что нет, не видела. Надо же…
— Так это был ты, Толя…, - тихо проговорила Татьяна, а в сердце пели или, точнее, звенели какие-то тоненькие колокольчики. Судьба, наверное, радовалась за нее.
Вот тебе и стежки-дорожки! Весь вечер они посвятили воспоминаниям, как окончили школу, как учились в своих институтах. Она здесь, он в Москве, встречались, дружили с однокурсниками. Но никогда дело дальше дружбы не шло.
— У меня всегда было такое чувство, что я кого-то жду! Про тебя, то есть про того мальчика, я не вспоминала. Но сердце будто твердило: не спеши, - откровенничала Таня.
— И я был к девчонкам равнодушен. Парни подшучивали, невестами обзавелись, лишь я оставался в гордом одиночестве.
А потом они встретились, и снова на новогоднем балу, но уже в городском молодежном клубе. И так их притянуло друг к другу с первого танца, что больше они и не расставались.
— Я как увидел тебя тогда, сразу понял: моя девушка! Ее я и ждал.
— Я помню наш первый танец. И загадала тогда: если провожать пойдешь, значит судьба. А если нет… Как же я была счастлива, когда ты дождался меня на улице и проводил домой.
Их задушевный разговор слышала Настя. Она подошла к родителям, обняла обоих и сказала:
— Это не только ваша судьба решилась, дорогие мамочка и папочка. Не встретились бы вы тогда, и меня бы на свете не было. А так… вот она, я.
Да, продвинутые дети пошли, ничего не скажешь. Все втроем засмеялись и стали наконец наряжать елку, которая дожидалась на лоджии. А галстук-бабочку Анатолий забрал, сказал, что наденет к новогоднему ужину.
Автор: Ночная собеседница
Коза ершистая
Алька торопилась к переправе. А и к слову сказать, какая уж там переправа, просто место, откуда на лодке можно на другую сторону перебраться. Вчера сплавились на моторке с Евтееичем, да еще с двумя бабенками, а нынче обратно. Алька-то у сестры старшей гостила, ребетёнок у Людмилы, ну вот и побывала у нее. А теперь обратно – в свою родимую деревеньку – на другой берег Енисея. Так и мотаются местные, перемахнули реку и уже в гостях.
Протянулись берега зарослями, а кое-где - с накренившимися мощными стволами тополей, как будто берег ими огорожен. А меж берегами вода вечным потоком бежит. Присмотришься: ох и скорость на Енисее-батюшке! Ступишь в такую воду, того и гляди, что снесет, как щепку. Это в 1970-ом он еще не перекрыт был для будущей ГЭС Саяно-Шушенской.
Алька поторапливается, а то дед Василий Евтеевич ждать не любит, вон уже сидит в лодке, согнувшись. Глянешь в одну сторону – широченным водным полотном тянется река, глянешь в другую сторону – как будто сужается Енисей, зажимаясь в тиски предгорьем. В ясную погоду, если присмотреться, то и хребет Борус увидеть можно, пять его вершин и летом шапками снега стоят нахлобученные.
Алька на небо поглядывает: хмурится небушко не по-весеннему. И ветер все наглее становится. Шуга давно прошла, очистилась река, а все равно зябко на Енисее.
– Бегу, дядь Вася, - кричит она, ступая по камням, стараясь удержаться на булыжниках и не упасть.
Поворачивается Евтеич… а это вовсе и не Евтеич… Сашка это Коробейников. Алька запнулась и встала как вкопанная. Уж кого не ожидала увидеть тут, так это Сашку – врага своего с самого детства. И Василия Евтееивича совсем не видать, и вообще никого больше в лодке, да и лодка не моторка, а на веслах.
Альке впору развернуться и уйти, потому как Сашка здесь нежданно-негаданно. Хоть и взрослые они, Альке девятнадцать, а Сашке двадцать, все равно врагами остались. Да только не в Алькином характере отступать, прежде не выяснив, где же дед Василий.
- А где Евтеич?
- Я за него, - Сашка шмыгнул слегка простывшим носом, поправил фуражку, приподнял воротник старенького отцовского пиджака, прикрываясь от ветра. – Прыгай давай, если на ту сторону хочешь. Евтеич загулял, у тестя остался, а мне сказал, народ будет…
Сашка тоже не ожидал увидеть Альку, вообще не знал, что «народ» - это и есть Алевтина Леоненко, гостившая у старшей сестры.
Алька села в лодку, заняв место почти у самого «носа», поглядывая на берег, вдруг еще кто подойдет, не хотелось ей с Сашкой даже несколько минут в лодке находиться.
- Ну, чё, все что ли? – парень недовольно смотрел на тропинку, ведущую от берега к деревне. – Больше никого не будет? Поторапливаться надо, - он взглянул на темные тучи, - непогода может захватить.
- Да вроде никто больше не собирался, - сказала Алька, тоже кутаясь в пальтишко от ветра.
И ведь права была мать, когда накануне заставила пальто надеть, а то хотела в плащике болоньевом, вот бы сейчас продрогла.
Учились они сначала в своей деревенской начальной школе, а потом ездили за десять километров в соседнее село, где была десятилетка. И хоть Алька на год младше, по дерзости своей не уступала Сашке. Уже не помнят они, кто первым задираться начал… как это обычно бывает: дернул за косу от нечего делать (а может симпатию хотел выразить), девчонка огрызнулась… ну, и пошло дальше вроде школьной вражды. Он слово скажет – она десять, он толкнет, она тумаков наставит.
А как постарше стали, то попросту старались не замечать друг друга., или на танцах едкое слово кто-нибудь из них скажет. Сашка как-то назвал Альку козой ершистой, это еще в старших классах было. Ну, то что «коза» - это понятно, частенько так выражались в сторону противоположного пола. Но чтобы «ершистая» - как-то не связывалось. Водились ерши в Енисее – рыба вполне съедобная, даже вкусная, но уж очень колючая, чистить ее муторно.
Алька тогда высмеяла Сашку за «ершистую». А он как назло стал ее так называть. Как увидит где, скорчит гримасу и бросит, как будто камушком: «коза ершистая».
И даже этой весной, как только пришел Сашка с армии, Алька с таким же холодком на него смотрела, а он не преминул при случае напомнить ей: «коза ершистая».
Алька в клубе с парнями танцевала, а вот на Сашку также презрительно поглядывала. Да и он других девчонок приглашает, танцует так, как будто кум – королю.
И сейчас, в лодке, Алька отвернулась, решив потерпеть несколько минут, пока на ту сторону перемахнут. Конечно, на моторке было бы гораздо быстрее, но ничего, на веслах, если руки сильные, тоже справляются мужики. А у Сашки руки были сильными, это сразу заметно, да и вырос он на Енисее. До армии с парнями силушку свою испытывали: летом на ту сторону переплывали в студеной водице, борясь с течением. Рискованное, конечно, дело, но парни так часто развлекались.
Сашка спихнул лодку с камней, оттолкнул от берега, запрыгнул сам и сел на весла. Сразу с силой стал грести, отдаляясь от берега. Оба молчали. Оба поглядывали на хмурое небо. Еще и до середины не доплыли, как ветер поднялся. Да с такой силой, что потемнело небо, вода стала свинцовой, бурлящей, волны усилились.
Алька почувствовала холод пронизывающий, что не редкость в этих местах даже весной. Брызги летели в лицо, лодка покачивалась, того и гляди зачерпнет бортом воды. Она обернулась, посмотрела на Сашку, а он из всех сил налегал на весла.
Тут уж не до вражды, тут бы выбраться. – Дай, помогу, - крикнула Алька.
Другой раз мог бы глянуть на нее презрительно и отказать… но Сашка пододвинулся, дав другое весло. И вот они в четыре руки гребут… уже на середине реки.
От ветра вода в Енисее, кажется, еще быстрее бежит, не дает лодке пробиться к другому берегу, крутит ее, швыряет…
- Дай я сам, - просит Сашка, - тут управлять надо, чтобы ветром да волнами не завалило лодку, - он снова один на веслах, выравнивает лодчонку.
Горы, что вдалеке, все в тумане от непогоды, от сырости, да от снега. Там, в горах, наверняка снег стружит.
Алька вцепилась в борта лодки, впервые наблюдая такую непогоду, страх начинает ее сковывать… не думали они с Сашкой, что ветер так быстро начнется и превратит реку в свинцовый, бурлящий поток, который легко перевернет их судёнышко.
Лодку сносило течением все дальше, от того берега, к которому наметили пристать. Вот уже и конец деревни, а они еще только середину реки преодолели. Лодка накренилась и зачерпнула бортом воды, Алька вскрикнула, ноги оказались в воде. Сашка отвлекся, достал из-под скамейки, на которой сидел, старый черпак и кинул его Альке. – Черпай воду.
И она ухватилась за тот черпак, как за спасение, стала избавляться от воды. Руки ее заиндевели от холода, скоро и не разжать, так сковало, а она все вычерпывала, лишь бы помочь.
Снова швырнуло лодчонку, видно в водоворот попали, или ветер с силой рванул, Алька уставилась на Сашку, он старался направить лодку к берегу.
Вот именно сейчас она поняла, что хватит одного мгновения, чтобы перевернуться и тогда… в такой воде до берега им не доплыть… И так она это явно представила, что слезы покатились по лицу, только их не видно было, потому что еще и дождем хлестало, да и брызги речные попадали на лицо.
Подобралась ближе к Сашке… а он, как заведенный, налегает на весла.
- Саша, мы же потонем... А ведь я люблю тебя! – Алька смотрит на него, снова кричит, что любит, а сама плачет, держась за борта лодки.
- Так ведь и я люблю тебя! Слышь, дуреха… если что, ты за меня держись, - Сашка посмотрел на веревку, лежащую на дне лодки, готов был привязать этой веревкой Альку к себе, чтобы течением не утянуло… - Я же хорошо плаваю, выберемся, если что, - говорит Сашка.
- Нееет, ветер еще сильнее, никак к берегу не пристать, - плакала Алька.
- Ты держись, слышь, держись, сейчас выправимся, - Сашка с еще большим усилием гребет к берегу. Ко всему уже приготовился: «если лодку перевернет, - думал он, - Альку держать надо».
А она дрожала от холода и от страха, в голове так и стучала мысль: «топориком на дно». Это они в детстве так смеялись над теми, кто плавать не умел. «Сиди на берегу, а то пойдешь топориком на дно». А вот сейчас, окажись в воде, и редко кто выплывает из этой буйствующей реки.
- Держись, - крикнул Сашка и не, чувствуя рук, еще больше стал упираться, чтобы пристать к берегу.
Вот уже почти рядом, почти уткнулись носом, а вода снова относит. Сашка спрыгнул в реку, оказавшись почти по пояс воде, притянул лодку к берегу, и Алька выпрыгнула, и они вместе затянули нос лодки на каменистый берег. Потом он веревкой привязал суденышко к дереву.
Почти обессиленные, присели у тополя, глядя на продолжавшуюся стихию.
- Вот так, - Сашка только сейчас заметил, что он почти весь мокрый, - вот и ладно, а то разбушевался Енисей-батюшка. Ну, ты как? – спросил все еще дрожащую Альку.
- Я к реке больше никогда не подойду, хватило мне этой переправы.
- Кто же знал, что не успеем, вроде небольшой ветерок был, а оно вон что налетело…
- Что же мы сидим? – хватилась Алька. – Ты же мокрый весь! Побежали домой!
До Сашкиного дома еще минут пятнадцать идти. – А может к тетке твоей зайдем, ты хоть обсохни, - предложила она.
- Да вот уже скоро, - Сашка шел вперед не останавливаясь.
_____________
Думала Алька, что в пятницу, как и раньше, увидит Саньку в клубе и спасибо ему скажет, что спаслись тогда. Но не было его там… дружок его Лешка сказал, что заболел Саня, с воспалением легких в районной больнице лежит.
Сникла Аля от этой новости. В выходной даже в район съездила, только ее не пустили к Сашке. Плох он был.
И только через две недели врач, наконец, сказал: - Выписываем, дома и стены помогают.
В это время уже вовсю бушевал май месяц, украсив всю округу цветением садов. Алька поздним вечером, возвращаясь из клуба, свернула в проулок, потому вышла на другую улицу и, под покровом ночи, подошла к Сашкиному дому.
Чтобы залезть в палисадник, пришлось изловчиться, да еще кусты сирени… надо сквозь них пробраться… Алька подошла к окошку, за которым была Санькина комната. После той переправы ни разу его не видела.
Поняла, что не дотянется… заметила старое ведерко, в которое траву собирали хозяева, перевернула и встав, потянулась к окну. Ведро не выдержало, и Алька с шумом упала, ударив ногу. Так и застала ее Анна Никифоровна, Сашкина мать.
- Батюшки, а я думаю, что за шум тут, - женщина увидела в палисаднике Альку. Помогла подняться, но на ногу девчонка наступить не могла.
- Тетя Аня, вы только ни кому не говорите, пожалуйста. И Сашке тоже не говорите.
Голос был таким умоляющим, что Анна дала твердое обещание молчать. – А как же ты домой? В больницу тебе надо.
У соседей напротив у ворот стояла не распряженная лошадь, Анна попросила дядю Колю довезти Альку домой, объяснив, что девчонка запнулась о камень и зашибла ногу.
Так и везли ее до самого дома. Мать никак не могла понять, как же это можно на ровном месте так ногу ударить. Утром наложили тугую повязку и наказали несколько дней никуда не бегать, а посидеть дома.
___________
Дня через три, когда ночь опустилась на деревню и Алька уже легла спать, что-то стукнуло в окно, как будто звякнуло. Приподнялась, встала, выглянула из спаленки, убедившись, что все спят, тихо приковыляла к окну, также тихо открыла его.
Сашка «вынырнул» из темноты, оказавшись на завалинке совсем близко перед Алькой…
Можно было бы наговорить много слов, задать множеств вопросов и долго вспоминать их рискованную переправу… но Сашка вместо всех тех слов, которые заготовил заранее, обхватил рукой Алькину шею, притянул к себе и поцеловал ее. Она тоже обхватила его руками, не желая отпускать.
___________________
Свадьбу Саньки и Алевтины родственники восприняли, как дело обыденное. Ну а что, и по годам подходящие, и из одной деревни.
Удивительно, но вражда их закончилась вместе с той переправой, и никогда больше не называл он Алевтину «козой ершистой».
Аля еще долго к реке не подходила, лишь с годами притупился страх, но детей не пускала одних, пугая, суровым нравом Енисея-батюшки.
Годы идут, а Енисей бежит все так же, и счастье тому, кто сумел выбраться из его могучих объятий.
Татьяна Викторова
Ghbwtg
Коля так устал от гулянок, однодневных отношений и бесконечных свиданий, что, познакомившись с простой, веселой и умной Машей, понял: это то самое. Они сходили в кафе, послушали уличных музыкантов, поговорили о его карьерных успехах и о ее любви к современной поэзии, а когда узнали, что оба предпочитают оливье с яблоками, решили, что пора двигаться дальше.
Местом стремительного развития отношений была выбрана квартира Маши. К романтическому ужину Коля подготовился основательно: нарядился в лучшую рубашку, побрился, выучил какие-то странные стихи одного из любимых Машиных поэтов, купил цветы и вино.
Он шел в гости окрыленный и совершенно раскованный. Коля знал, что сегодня будет интересно. Его самоуверенности мог бы позавидовать любой кот, подходящий к своей миске по пятнадцать раз на дню. Вечер еще не начался, а уже все было продумано до мелочей и предсказуемо — все, кроме фразы: «Добрый вечер, меня зовут Степан. Мама в ду́ше, проходите».
Коля не двигался. На него сверху вниз смотрело квадратное мужское, вернее, детско-мужское лицо. Хозяин лица протягивал Коле ладонь, что легко бы обхватила всю Колину голову.
Сначала Коля подумал, что ошибся квартирой, но когда Степан громко и смешно чихнул, не открыв рта и зажав нос пальцами, в точности как это делала Маша, то сомнений в правильности адреса не осталось. Настроение у Коли стремительно начало лететь в пропасть, вино — киснуть, а цветы — увядать.
Коля вошел и, увидев кроссовки Степана, охнул. Он мог бы надеть их прямо на свои туфли, и все равно они были бы ему на вырост.
Сама Маша была сыну чуть выше пояса. Коле вдруг стало очень жаль, что женщины не умеют так поступать с золотом. Дал ей кольцо, а через десять лет у тебя в руках уже обруч (неплохое вложение). Размышляя, он проследовал на кухню, где уже был накрыт стол, а Степа менял занавески без помощи стула.
— Пять минут, и я выхожу! — послышалось из душа.
Через пять раз по пять минут дверь наконец открылась, и Маша грациозно вышла в вечернем платье и с макияжем на сияющем лице. Завидев кислую мину Коли, она сразу поняла, в чем дело, и волнение само собой куда-то улетучилось, а с ним — и весь романтический настрой.
Молча положив себе и гостю еды, она сама разлила вино и, не дожидаясь Колю, начала есть.
— Почему не сказала, что у тебя есть ребенок? — выдавил из себя обиженный обманом Коля.
— Что, испугался прицепа? — грустно усмехнулась Маша.
— Да это не прицеп — это целый вагонный состав.
— Большой, правда? Это он в папку. Тот из глухой сибирской деревни. Еще выше Степки. С голыми руками на медведя ходил.
— А с-с-сейчас он где? — сглотнул подступивший к горлу ком Коля.
— Гастролирует. Вместе с тем самым медведем. Оставил нас ради большой сцены. Иногда пишет письма. Правда, там такой почерк, что мне кажется, будто пишет нам именно медведь, у которого совести больше.
— А сколько ему? — кивнул Коля в сторону стены.
— Четырнадцать, недавно паспорт забрал.
— Силой?
— Очень смешно.
Дальше ели молча. Разговор как-то не клеился.
— Можно еще мяса? — протянул Коля тарелку.
— Нравится?
— Честно, я в жизни вкуснее не ел. Что это?
— Лосятина. Мясо Степка готовит.
— Ого, да у него талант.
— От папки достался, вместе с какой-то древней поварской книгой, набором ножей, спиннингов, лодкой и еще какой-то фигней, которую он нам сбагрил.
— Лодкой? — сглотнул слюну Коля.
— Ага, в подвале хранится. Ну как хранится, иногда бывает там. Сын — заядлый рыбак.
Тут у Маши завибрировал телефон, и она, извинившись, ушла в комнату, чтобы ответить.
«Пора бы собираться домой», — подумалось Коле. Здесь ему ловить было больше нечего.
— Слушай, Коль, тут такое дело… — Маша вернулась на кухню вся какая-то взволнованная. — Там на работе у нас авария. Ты не мог бы со Степой пару часиков посидеть?
— Я? Со Степой? Зачем? — опешил Коля.
— Ну он же несовершеннолетний, мало ли что может случиться. Сейчас всякие люди по квартирам ходят…
— Боишься, что его незаметно украдут?
— Короче, — изменила тон Маша, — я тебе заплачу и за потерянный вечер, и за услугу няньки, а потом больше ни разу не позвоню, договорились?
— И что мне с ним делать?
— Ну не знаю, вы же мужики, пообщайтесь там на ваши мужские темы, а я побежала.
Коля ничего не успел ответить, а Маша уже ускакала из дома в чем была.
Он какое-то время посидел на кухне, выкачав весь заряд из телефона, затем доел мясо, допил вино, а Маша все не возвращалась. Дойдя до двери Степы, он услышал доносившиеся из-за нее знакомые звуки. «Не может быть», — подумал Коля и постучал.
— Открыто.
Коля осторожно толкнул дверь и зашел в детскую. Первое, что бросилось ему в глаза, была большая деревянная мишень с воткнутыми в нее ножами и стрелами. На стене, к слову, дырок не наблюдалось — стрело́к всегда попадал в цель. На столе стоял виниловый проигрыватель, а из эстрадной колонки негромко пела группа Iron Maiden, которую Коля просто обожал. Сам Степа сидел в углу и налаживал рыбацкие снасти. Гость продолжил осмотр комнаты. На шкафу стояли кубки, с потолка свисала боксерская груша, у телевизора лежала новая игровая приставка.
— Неплохо тебя мамка содержит, — присвистнул Коля от зависти. О такой комнате не то что подросток, он сам всегда мечтал.
— Я летом работаю, — ответил Степа, и Коле вдруг стало немного стыдно. Он уже представил, как Маша пытается найти бездонный кошелек для своего бездонного отпрыска, а тот, оказывается, вполне самодостаточен.
— У тебя зарядки для телефона не будет? — спросил Коля, показывая телефон.
— Около железной дороги лежит, — показал Степа рукой.
— Ж-ж-же-лез-ной дороги? — не веря своим ушам, промямлил Коля, а когда повернулся и увидел настоящий железнодорожный комплекс, забыл, как дышать. — Ты сам собрал? — спросил он тихо, чтобы не спугнуть волшебный миг.
— Ага. Докупаю потихоньку разные детальки, хочу сделать второй ярус и несколько мостов. Недавно коробка с новыми рельсами пришла, все никак руки не дойдут.
Коля чувствовал, как к голове и сердцу подступает жар.
— А можно запустить кружочек? — спросил он у Степы.
— Да, минуту.
Парень отложил снасти, встал во весь свой рост и одним шагом пересек комнату.
***
Маша вернулась через час. Она была уверена, что Коля уже слинял, и первым делом поспешила в комнату сына, где застала этих двоих, собирающих железную дорогу. Причем с первого взгляда было трудно определить, кто из мужчин старше.
— Коля, тебе пора домой, — позвала тихонько Маша.
— Ну ма-а-а… Ой! — вскочил с пола Коля. — Который час?
— Пол-одиннадцатого, — зевнула уставшая Маша. — Завтра с утра я снова на ликвидацию аварии, так что мне надо поспать.
Она проводила Колю до двери и, поцеловав в щеку, протянула деньги.
— Я у женщин деньги не беру.
— Хорошо. Спасибо, что приглядел за моим прицепом.
Коля коротко улыбнулся и ушел.
***
— Привет, слушай, я бы хотел зайти еще раз в гости, — позвонил через пару дней Коля.
— Ты знаешь, у меня тут на работе сейчас завал — не до отношений, я всегда занята, да и последняя наша встреча…
— Ну а к Степке я могу зайти?
— К Степке? — озадаченно спросила Маша.
— Ага. Может, посидеть с ним нужно, приглядеть за крохой?
— Ну… Даже не знаю… Надо у него спросить.
— А я ему уже написал. Он не против. Я тут новую игру купил для его Xbox, мы тихонько посидим, а ты спокойно займешься своими делами.
— Ну… хорошо, приходи сегодня.
Этим же вечером Коля пришел в гости в совершенно другом обличии. Никакой рубашки, парфюма, никакого вина и дурацких томных взглядов. На нем была обычная черная футболка с изображением любимой музыкальной группы, с плеча свисал рюкзак, набитый чипсами и газировкой, а на лице сияла дурацкая мальчишечья улыбка.
— Только ведите себя тихо. У меня скоро звонок по видеосвязи на два часа, — Маша встретила его в домашнем халате, с тканевой маской на лице и с луковым запахом изо рта.
Коля кивнул и прошел в детскую.
Этим же вечером Маша еле расцепила Колю и Степу, которые вовсю спорили о творчестве Балабанова и Гая Ричи. Каждый из них азартно отстаивал свою точку зрения, и они уже собирались решать вопрос шестичасовым киномарафоном, но Маша смогла их убедить, что они оба — жертвы плохого вкуса, и повела Колю к выходу.
— В субботу не забудь прикормку купить! — крикнул из комнаты Степа.
— Какую еще прикормку? — смерила Маша взглядом Колю.
— Да мы на карася идем. Я Степке сказал, что знаю один магазин, где классную прикормку продают. Так здорово! Я тысячу лет на рыбалке не был.
— Да вы, я смотрю, друзья прям. А со мной время не хочешь провести?
— Можешь пойти с нами, бутербродов нарежешь.
— Ага, делать мне больше нечего. Ладно, идите на свою рыбалку, — улыбнулась Маша, выпроваживая Колю. — Все равно у меня работа все время съедает. А так хоть занятие ребенку.
***
Прошел месяц. Маша полностью посвятила себя работе, не в силах даже упасть в направлении романтики. Зато Коля и Степа провели это время весьма продуктивно: достроили железную дорогу, съездили за раками, поставили квас по старинной книге Степки. Степка научил Колю ориентироваться в лесу, а тот в свою очередь объяснил парню основы флирта и помог своими советами пригласить на свидание девчонку из параллельного класса. Все шло ровно и спокойно, пока однажды вечером в дверь не постучали так, что с натяжного потолка посыпались светильники.
Маша открыла, и ее тут же обдало запахом медвежатины. На пороге стоял бывший муж и отец Степана.
— Я все осознал, — сказал он, преклонив колено. Даже в таком положении он был выше Маши на голову. — Мы с Потапом устали, хотим тихой семейной жизни. Денег я накопил, заберу вас со Степкой в родную деревню. Будем жить в удовольствие. Ты уйдешь с работы. Мы с сыном будем на рыбалку ходить и на охоту.
— Хах! Ну ты юморист. Десять лет прошло, а он осознал. Медведь твой тоже решил к семье вернуться?
— Нет… На самом деле он с киностудией контракт заключил у меня за спиной, гад, — пробурчал муж.
— Так вот в чем дело, — скрестила руки на груди Маша. — Тебя просто кинули.
— Неважно! Главное, что я теперь…
Он не договорил, так как в прихожую вышел Коля в Машиной футболке.
— Маш, я твою футболку взял, а то свою испачкал, пока мы со Степой паровоз перекраши…
— Господи, в этой квартире хоть кто-нибудь договорит фразу до конца? — спросила Маша, глядя по очереди на мужчин.
— Это кто? — спросил бывший муж, нацелив свой огромный кулак в голову Коли.
— Это… это… — растерялась Маша, не зная, что предпринять.
Тут из комнаты вылетел Степка и быстрым движением заломил отцу руку, придавив его к стене так, что тот взвыл.
— Это прицеп! — прошипел Степа.
— Степка! Сынок! Это я, папа! Какой еще прицеп? — пыхтел мужчина, корчась от боли.
— Обычный прицеп, который нам с мамой помогает вывозить все, что ты нам оставил.
— Но ведь я вам ничего не оставлял, — сказал мужчина и сам понял смысл произнесенных им слов.
Коля с Машей жались друг к другу в углу, наблюдая эту борьбу великанов.
— Ладно, ладно, брейк, — заскулил отец, и Степка наконец ослабил захват. — А ты молодец. Смотрю, весь в меня. Уже можно на кабана идти, — разминал мужчина руку. — Собственно, так и предлагаю сделать. Могу я хотя бы завтра с сыном на охоту сходить? Пообщаться, поговорить об упущенном времени? Может, у нас получится как-то все возобновить? Я же отец, а не кто-то там, — смотрел он в глаза бывшей жене.
Маша растерялась. Она переводила взгляд с бывшего мужа на Колю, не зная, что сказать.
— Да, я все понимаю, — кивнул Коля и собрался на выход.
— Прости…
***
На следующий день отец и сын ушли с самого утра, а вернулся Степка домой поздно вечером один.
— А где отец? — спросила взвинченная Маша.
— Ушел, — сказал сын, разуваясь.
— Как это — ушел? Вот так вот взял и просто ушел?
— Не совсем, — помотал головой Степа. — С кабаном ушел. Погрузил в прицеп и поехал дрессировать. Нашел себе нового спутника для выступлений. Довез меня до города и уехал.
— Господи, какая же я дура, — ударила себя по лбу Маша. — Надо позвонить Коле, — потянулась она за телефоном.
— Не нужно, я только что с ним попрощался. Он меня до дома довез. Завтра обещал зайти.
— Так ведь ты телефон дома оставил! Откуда он знал, где тебя забирать?
— Сказал, что проследил за нами. Хотел убедиться, что все в порядке со мной и с тобой.
— Так и сказал?
— Да. А еще сказал, что прицепился к нам и уже вряд ли когда-то сможет отцепиться.
Александр Райн
Проводница заявила: «С Вами поедет попутчица. Вы же не против? Тут все купе свободное»
Проводница без разрешения привела к Ирине какую-то женщину, да еще и с ребенком.
Впервые столкнулась с такой наглостью. Проводница без разрешения привела к Ирине какую-то женщину, да еще и с ребенком.
— Конечно она не против, да? Давай двигайся. Нам срочно надо в Столицу.
Впервые Ирина столкнулась с такой наглостью.
Дело в том, что она всегда предпочитала комфорт и готова была за него переплатить. Если лететь самолетом, то только бизнес-классом.
Если передвигаться по городу, то на автомобиле. Если он в ремонте, значит на такси. Даже если стоить поездка будет баснословных денег.
Ирина ни при каких обстоятельствах не готова была себе отказывать в удобствах. Это касалось всего: от жилья до транспорта.
Так сложились обстоятельства, что ей нужно было приехать к подруге в Столицу в ближайшее время. Так как на самолет билетов уже не было, пришлось ехать поездом.
Не раздумывая она выкупила сразу же все купе еще в режиме онлайн. Потому что по-человечески хотела доехать. Так сказать, спокойно и без приключений.
Она терпеть не могла рядом с собой посторонних людей и ценила свое личное пространство.
Ирину очень напрягали навязчивые разговоры с незнакомцами, сомнительные беседы и просто попутчики, с которыми приходилось находиться в замкнутом пространстве длительное время.
Поэтому, когда она выкупила все купе, то была уверена в том, что доедет с комфортом. Но не тут-то было.
Девушка слушала музыку в наушниках, как вдруг увидела, что на пороге стоит проводница и рядом с ней какая-то женщина с чемоданом. Уже только потом она разглядела, что та была еще и с ребенком.
— В чем дело? — поинтересовалась Ирина у проводницы.
— С Вами поедет попутчица. Вы же не против? Тут все купе свободное.
Проводница без разрешения привела к Ирине какую-то женщину, да еще и с ребенком.
— Конечно она не против, да? Давай двигайся. Нам срочно надо в Столицу.
Впервые Ирина столкнулась с такой наглостью.
— С чего это вдруг? Вы явно забыли, но я выкупила все купе.
— Я в курсе, но мест больше нет, а человека посадить на поезд нужно — высокомерно произнесла проводница по имени Галина.
Тут Ирина вскочила с полки, а та женщина уже вошла к ней в купе и вместе с ребенком села на нижнюю полку.
— Вы не поняли, эти места заняты — строго сказала Ирина.
В ответ женщина лишь закатила глаза:
— А я вижу, что они свободные. Поэтому мы поедем здесь.
— Погодите. Вот мои билеты. Еще раз повторяю, что я выкупила все купе. Полностью. Поэтому сюда нельзя. Немедленно выходите!
Ирина была в шоке от проявленной наглости в ее сторону. То есть она заплатила приличную сумму и явно не для того, чтобы ехать с попутчиками.
Тем более, что девушка была с маленьким ребенком. А Ирина, по своей натуре, детей не любила и явно была не намерена терпеть их рядом с собой. Тем более за свой же счет. Точно также, как и эту тетку.
— Послушайте, ну мест реально нет и ехать им негде — начала оправдываться проводница.
— И что теперь? Это не мои проблемы. Пусть ждут другой поезд.
— Мне срочно в Столицу надо, я же сказала — завопила та женщина.
Однако Ирина была не намерена уступать этой наглой особе.
— Я сказала нет, выходите!
Тут в разговор снова вмешалась проводница.
А проводница тоже хороша! Пообещала и не согласовала этот момент, так сказать, с “хозяйкой купе” на эти сутки.
— Да, хорошо давать обещания за чужой счет. Для группы опусы и рассказы Я сказала выходите!
— Никуда я не пойду. Я устала, ребенок тоже. И вообще, войдите Вы, наконец, в наше положение. Нам срочно уехать надо.
— Я тут причем? Все места я купила для себя.
— Но Вы же все равно не все занимаете. Да куплю я у вас одно место. Раз совесть позволяет брать деньги с матери.
— Уберите сейчас же! Не нужны мне Ваши деньги. Мне нужен комфорт.
Тут снова к разговору подключилась проводница. Обе наглые тетки. Такое ощущение, что они нашли друг друга.
— Ой, вот народ пошел. Зажрались уже совсем! Выкупили все купе и с людьми знаться не хотят. Ну неужели уступить так сложно?
Ирина была уже готова силой их оттуда вытолкнуть, но прекрасно понимала, что это не приведет ни к чему хорошему, а только к негативным последствиям.
— Да, сложно. А будете борзеть, так я вообще пойду к начальнику поезда жаловаться. Посмотрим, как потом запоете.
В ответ проводница лишь расхохоталась:
— Ну, идите. Он у нас человек адекватный и явно войдет в положение. В отличие от вас, ему бы и в голову не пришло высаживать женщину с ребенком.
Ха, наивная. Думала, что Ирина так быстро сдастся. Но она оказалась очень даже подкованной в таких вопросах.
— Хорошо, тогда я позвоню прямо сейчас на горячую линию и оставлю на Вас жалобу. Как Вас там? Ага, Егорова Галина. Все.
Проводница поняла, что девушка говорит вполне серьезно.
— Не надо никуда звонить.
— А еще я вам отзыв негативный накатаю на всех интернет-площадках и в социальных сетях.
Эти слова окончательно вывели Галину из себя.
— Я же сказала, не нужно — начала она практически переходить на крик.
— Не нужно здесь кричать, врываться в мое купе и приводить не пойми кого. Уходите сейчас же. Иначе сделаю то, что обещала.
В итоге проводница и та женщина с ребенком наконец-то покинули купе.
Та женщина еще долго кричала бранные слова вслед Ирине. Обещала, что такое поведение и отношение к людям ей еще аукнется в жизни. Но она уже не слушала их и снова надела наушники.
Ей хотелось поскорее насладиться приятной музыкой и выбросить из головы эту неприятную ситуацию.
Интересно, все-таки, устроено наше общество. Почему-то принято считать, что люди обязаны помогать другим даже против своего желания.
Подумать только. Девушка зарабатывала деньги, потратила их на выкуп всего купе, а сейчас почему-то с широкого плеча должна расщедриться. Или, правильнее сказать, разжалобиться и пустить туда совершенно незнакомых людей.
Возможно, что кто-то и обвинил бы Ирину в эгоизме. Но кто сказал, что личный комфорт — это плохо? Тем более, если ты заплатил за него приличную сумму денег.
Всю оставшуюся поездку Ирину больше никто не беспокоил, и лишь когда она выходила из поезда, проводница еще долго косилась ей вслед.
Однако это были уже ее личные проблемы, которые Ирину никак не волновали. Она шла и улыбалась, потому что была искренне рада, что утерла нос этим наглым особам.
А как бы вы поступили на месте Ирины?
Автор — Лера Подольская
…Особенности Нового года....
31 декабря.
Так, оливье дорезала, курица готова, пюре готово, фрукты помыла, квартиру убрала, платье погладила, башку помыла, ноги побрила. Елка, тварь, еще раз упадешь — скормлю тебя бешеной корове! Ну, где же вы, гости дорогие, я как раз в праздничном новогоднем настроении — проходите, блин, садитесь, жрите!
Ну, что — за новый год? Чин-чин!
1 января.
Диван. Холодильник. Диван. Холодильник. Диван. Холодильник. Чародеи, гардемарины, Верка Сердючка, катарсис.
Интересно, кто из гостей запер кошку в посудомоечной машине?
Холодильник. Диван. Диван. Диван.
2 января.
Здравствуйте, гости дорогие! С вас мартини и мандарины, с меня оливье и елка. С праздником! Елка, стоять! А то скормлю тебя бешеным гостям.
Кошку не видели?.. Странно. За новый год!
3 января.
Диван. Холодильник. Диван. Холодильник. Диван.
Але, привет! К тебе?
Нууу: это же надо движения совершать: Ну хорошо, еду. А у тебя еда еще осталась? Ок, тогда с меня мартини и мандарины. Предлагаю тост: ну, сами знаете!
4 января.
Я состою из оливье, а вместо мозга у меня мандарины. Надо сделать перерыв, пойти прогуляться, попить минералочки:
Ой, здрасьте! Какими судьбами? Мимо бежали, решили заглянуть, водки выпить, погреться? Ну, проходите: За новый год? Ну, давайте.
Видела, как кошка сама залезает в посудомоечную машину и запирается изнутри — надо завязывать с праздниками.
5 января.
Мам, пап, привет. С новым годом вас, дорогие, всего вам превсего!
Мама, сжалься, если я съем твоего холодца, я тресну ...Нет!
Никаких салатиков! Я беременна оливье — хотите такого внука? Ну вот и оставьте меня тихо дышать и сожалеть о своей никчемной жизни:
Шампанского выпью, но только в качестве обезболивающего — я же знаю, что живой из-за вашего стола не вылезу!
6 января.
Сегодня у нас сочельник, надо встретить светлый праздник как полагается!
Так, оливье дорезала, курица готова, пюре готово, фрукты помыла, квартиру убрала, платье погладила, башку помыла, ноги побрила.
Здравствуйте, гости дорогие, проходите: оставьте елку лежать, у нее, как у всей страны, спячка.
Ну, с наступающим вас! Мне не наливать! Ну, если только чуть-чуть, символически: За рождество! И за новый год, конечно, же. Рождество главнее?
Ну, давайте еще раз за рождество! И за новый год, чтоб он на нас не обиделся. За рождество и новый год вместе, чтобы никому не было обидно?
Давайте!
7 января.
Диван. Диван. Диван. Надо собраться с мыслями и вспомнить, где в моем доме холодильник.
8 января.
Але, привет! Вы едите ко мне гадать? Ну, давайте: Только мартини не привозите, а то меня на суженого-ряженого стошнит.
Выйду замуж в этом году, рожу ребенка, уеду за границу — отличный результат! За это надо выпить. Есть водка и минералка — предлагаю продолжить гадание, мне еще надо денег в будущем году и здоровья, чтоб каникулы пережить!
Предлагаю тост: ыыыыы
9 января.
Так, все, завтра на работу, пора приходить в себя. Кошка, выходи, я больше не буду!
Здрасьте, вы опять ко мне? Слушайте, завтра на работу, имейте совесть! Чай будете? С тортом. Коньяк принесли? Ну хорошо, чайную ложку в чай — и больше ни-ни! За новый, блин, год.
Ух ты, какой чаек вкусный! Кому еще налить?..
10 января.
Так: Это мое рабочее место. Вот только вопрос — кем я работаю? У меня где-то должна быть должностная инструкция.
инет
Утром Лиза случайно разбила чашку....
- Ну, пусть будет на счастье, - сказала она заметая осколки.
- Мама, а что такое счастье? - спросила Маня, которая сидела за столом, пила какао и качала босой ногой. За качающейся Маниной ногой следил кот Тимошка. Он уже сытно позавтракал и теперь возлежал на мягком диванчике, лениво шевеля хвостом.
- Счастье - это что-то очень хорошее, - ответила Лиза. Надевая пальто, прокричала: - Маня, я ушла, веди себя прилично. Маня, рыжеволосая и с веснушками на носу даже зимой, выглянула из кухни и послала маме воздушный поцелуй. Манечка ходит в первый класс, но сейчас у неё каникулы и она остается дома. Зато каждый вечер они с мамой ходят в парк, где долго и с удовольствием гуляют по заснеженным аллеям.
Лиза работает в небольшой уютной пекарне. Работа ей нравится и покупатели любят приветливую девушку. Она уже знает, кто из постоянных посетителей что сейчас купит: вот эта пожилая пара (они всегда приходят вместе) покупают ватрушки с творогом, а та женщина в короткой шубке берёт рогалики с повидлом. После обеда приходит мужчина с тросточкой, он всегда покупает кулебяку с мясом. К вечеру почти вся выпечка раскупается. А вот сегодня остался один пирог.
- Странно, - сказала Лиза, укладывая румяный яблочный пирог в пакет, - почему никто не купил такой красивый и вкусный пирожок. Не оставлять же тебя тут в одиночестве, это очень грустно, когда ты остаешься один. Она уложила пакет с яблочным пирогом в сумку, оставила денежку у кассы и вышла на улицу. У дверей сидела собака. Она уже вторую неделю приходит к пекарне и ждет Лизу. Собачка небольшая, обычная дворняжка. Тогда, две недели назад, Лиза увидела её впервые и угостила пирожком.
Теперь она каждый вечер терпеливо сидит у дверей. Съев очередное угощение, пёсик какое-то время бежит за девушкой, но когда Лиза заходит в магазины или на почту, собачка убегает. Сегодня она спешит домой и пёсик не отстает, топает рядом. Новый год наступил три дня назад, закончилась праздничная суета. На улицах почти безлюдно. А вот у подъезда стоит старушка. Лизе она знакома, старушка - её соседка по подъезду. С одного взгляда понятно, что у неё горе. Не старушка, а воплощение вселенской печали и безысходности.
- Что-то случилось? - интересуется Лиза.
- Да вот, шла из магазина вечером, упала и видно тогда кошелёк из кармана выпал. А пропажу только дома обнаружила. Сходила, поискала, не нашла. Или подобрал кто-то, или снегом занесло, или я слепая. И деньги, и карта - всё в кошельке. Что делать? - сокрушается соседка.
- Ну, не волнуйтесь, сейчас мы с дочкой гулять пойдём и поищем ваш кошелёк, - попыталась успокоить старушку Лиза. - Будем надеяться на лучшее. Как вас зовут?
- Анна Тихоновна. Спасибо вам, - улыбнулась в ответ соседка.
Вскоре все четверо направлялись по указанному старушкой маршруту. Первой, наперегонки с собакой бежала Маня, потом семенила Анна Тихоновна. Лиза шла не торопясь, обдумывая, чем она сможет помочь старушке, если кошелек не найдется.
- Прорвемся, - решила она, - буду её к себе на обед приглашать. И денег немного дам.
- Вот тут я упала. Видите, тут лёд и скользко, - Анна Тихоновна взмахнув рукой очертила масштаб места происшествия. Все дружно наклонившись стали осматривать территорию, раскапывая рукавичками снег.
- Мама, смотри, собачка кошелёк нашла! Ура! - закричала Маня. И все тоже закричали: - Ура! Пес действительно нашёл под неглубоким слоем снега предмет, потеря которого сделала Анну Тихоновну такой несчастной.
Конечно, собака не понимала, что нужно было искать именно кошелёк, просто почуяла в снегу посторонний запах, вот и нашла, но ведь главное - это результат. На месте были и карта и денежки. Старушка не смогла сдержать слёзы, да и зачем их сдерживать, если это слёзы счастья?
- А как зовут нашего спасителя? - поинтересовалась Анна Тихоновна, когда уже все направлялись домой.
- Да никак, - пожала плечами Лиза, - он приходит каждый вечер к пекарне и я его угощаю пирожком.
- А я бы с удовольствием взяла его к себе, - предложила старушка. - Будет с кем погулять и поговорить. А вдруг я опять что-нибудь потеряю!? Девочки, сейчас мы идём ко мне пить чай. Нам надо срочно отметить такое радостное событие!
...В уютной кухоньке Анны Тихоновны чисто и тепло, на окне белоснежная кружевная занавеска. На плите закипает чайник, а старушка ставит на стол, покрытый клетчатой скатертью чашки, вазочку с вишневым вареньем и корзинку с печеньем. Лиза принесла тот самый одинокий яблочный пирог и теперь он, такой аппетитный и румяный, нарезанный большими кусками лежит в красивой тарелке посреди стола. Пёс уплетает гречневую кашу.
Маня сидит отрешенная, задумчиво сопит и что-то шепчет. Ей дано важное задание - надо же как-то назвать собаку.
- А может, назвать его Дружком? - девочка вопросительно смотрит на старушку.
- Ну, конечно, назовём Дружком! Прекрасное имя для собаки! - соглашается Анна Тихоновна. Все трое переводят взгляд на Дружка, а он, ещё не зная, что ему придумано такое замечательное имя, сладко спит около пустой тарелки.
Перед тем, как лечь в кровать, Лиза с Маней подходят к окну и смотрят на вечерний город. С неба летят какие-то невероятно-огромные хлопья снега. Они похожи на перья сказочных птиц. Кот Тимошка, пытаясь поймать снежные перышки стучит лапой по стеклу и Маня смеётся. На душе спокойно и тепло, и Лиза, обнимая дочь понимает, как она в эти минуты счастлива...
Только разбитая чашка тут совершенно не причём...
Автор Gansefedern
ДВА ПОДАРКА
Трясясь в переполненном автобусе, Алексей Николаевич думал о том, что никогда уже его любимый внук Егор не будет относиться к нему как прежде. Он будет его любить и баловать, а та трещина, которую проложил его сын, своим уходом из семьи навсегда останется между ними. Обидел Сергей и жену и ребенка. Променял семью на собственное удовольствие. Ему может быть и лучше жить станет, веселее. А вот Егорке точно хуже. Да будь его воля, выпорол бы Сергея армейским ремнем, да нельзя, четвертый десяток недорослю, не поймет уже.
Алексей Николаевич вез в подарок внуку железную дорогу и гадал понравиться ли. За этот год он вырос, наверное, может быть и в игрушки уже не играет. Возьмет для вида или в глаза пренебрежение покажет. А может быть и обрадуется, как знать, столько не виделись. А вдруг у Лены уже есть кто-то, так ему сразу на дверь укажут.
На одной из остановок к ним подсела симпатичная молодая женщина с ребенком лет 5. Он удобно устроился на её коленках и стал разглядывать коробку с железной дорогой. А потом толкнул женщину ладошкой и тихо на ушко сказал:
- Я такую железную дорогу хотел, чтобы ты купила. Такую, посмотри.
- Мы тебе уже лошадку купили, - так же тихо ответила мать.
- А я железную дорогу хочу. Я не просил лошадку.
- У меня нет больше денег.
- Давай лошадку назад отнесем.
- Ты же видел, что таких железных дорог там нет. – Как можно тише и спокойнее говорила мама.
- Мне лошадка не нужна. – Уже громким плачем добавил малыш. Неприятного вида тетка стала громко возмущаться:
- Уймите ребенка. Какой невоспитанный. Подумаешь, игрушку ему не ту купили. Мы вон совсем без покупных игрушек как-то выжили. А эти, избалованные. Не угодишь им.
Кто-то заступился за малыша, кто-то высказал негодование. Алексей Николаевич посмотрел на гудевший автобус и протянул коробку малышу. Его мама покраснела и чуть слышно произнесла:
- Не надо, мы не можем её купить.
- Это подарок, - ответил Алексей Николаевич и стал двигаться по направлению к выходу. Малыш с восторженным возгласом вцепился в коробку.
- Не нужно, зачем? – мама подтолкнула коробку назад Алексею Николаевичу. Или скажите свой номер телефона, я Вам переведу деньги. - Весь автобус наблюдал за кульминацией сцены, ждали, возьмет ли мужчина деньги, а Алексей Николаевич повернулся к маме чудесного малыша и с улыбкой добавил:
- Меня просил передать этот подарок Дед Мороз, как зовут малыша?
- Егор, - ответила женщина. У Алексея Николаевича аж, ноги подкосились
- Вот, вот, так и сказал: передайте Егору. – Едва слышно произнес он.
- Спасибо, - кричал вслед малыш.
- Пусть все у Вас хорошо будет, - с благодарностью сказала женщина.
Выйдя из автобуса, Алексей Николаевич пересек улицу и стал ожидать обратный рейс. Идти к внуку без подарка не хотелось. Всю дорогу он успокаивал себя тем, что Егору уже одиннадцать лет, эта игрушка ему мала. Что нужно узнать, во что дети его возраста играть любят. Он прекрасно понимал, что эта щедрость никакое не благородство, а страх. Точно так же как весь этот несчастный год, он отговаривает себя от встречи с самым любимым мальчиком на свете. Он ругал себя, а настроение все равно было замечательное. В голове всплывали картинки, как обрадовался малыш, как растерялась его мама, как подавилась своей желчью неприятного вида тетка, которая шипела, чтобы успокоили ребенка.
Идти в дом не хотелось, тем более что за обратную дорогу он так и не смог придумать, что скажет жене о своей трусости. Он сел на заботливо обметенную от снега лавочку и увидел две приближающиеся фигуры.
- Дед, - обрадовался Егор, - мы к вам в гости можно? – Алексей Николаевич крепко обнял внука и сказал:
-Конечно, конечно можно.
- Мама сказала, что если я хорошо учиться буду, она разрешит мне провести у вас каникулы. Я очень хорошо учился.
- Вот и хорошо, какой ты молодец, - бормотал, скрывая слезы, Алексей Николаевич, - А что ты в подарок хочешь на Новый Год?
- А можно? Все, все что я хочу? – обрадовался Егор. – Тогда телефон.
«не угадал, - подумал дед, - вот и хорошо, что ему не довез. Огорчил бы внука со своей железной дорогой». А вслух сказал:
- Пойдем выбирать.
- Мам, можно?
- Ну, раз дед сказал. Только ты не очень-то его разоряй. Он не олигарх.
- Сами разберемся, - Алексей Николаевич подмигнул внуку.
Они шли по узкой тропинке. Егор чуть впереди, почти бегом, дед едва за ним поспевал. А между ними огромная радость. Радость от предвкушения обновы у внука и радость исполнения желаний у деда. А что еще надо двум счастливым людям?
Автор: Долгая дорога