НАГЛОСТЬ

С сестрой мужа мы общаемся редко. Вернее будет сказать, что совсем не общаемся. Рита не звонит даже в праздники, ограничиваясь отправкой открытки в социальных сетях. Поэтому увидев её имя на экране смартфона я, признаться, удивилась, но на звонок ответила.
-Милочка, привет! – защебетала Рита. – Как дела? Как там брательник мой поживает? Всё на работе, небось, пропадает!
Рита весело захохотала, а я напряглась. Большое количество вопросов, радостный тон, личный звонок…
Сестра мужа что-то хочет от меня.
-Слу-у-ушая, дорогая, - загадочно протянула она. - Ты, случаем, не забыла, что у меня скоро день рождения?
-Я помню, - ответила я.
-Так вот, я хотела бы тебя пригласить! – торжественно объявила Рита.
Я растерялась. Неужели чутье меня подвело и сестра мужа позвонила не для того, чтобы попросить об очередном одолжении, а лично пригласить меня на торжество? Скажу больше - это самый большой прогресс в наших отношениях за последние лет пять.
-Спасибо, я с удовольствием приду. Точнее, мы со Стасом придём. Ты же, я надеюсь, нас вдвоём приглашаешь? – шутливо уточнила я.
-Конечно! – подтвердила сестра мужа. - Буду рада видеть вас вдвоём.
-Хорошо, - я, признаться, ещё не отошла от удивления. – Где планируешь отмечать?
-Вот об этом я как раз и хотела с тобой поговорить, - со вздохом ответила Рита. – Мне нужна твоя помощь.
Я закатила глаза. Нет, чутьё не подвело. Просто так Рита никогда бы мне не позвонила.
Так уж вышло, что я сестре будущего мужа не понравилась с первого дня знакомства. Прямо она ничего не говорила, но по косым взглядом и неуместным смешкам всё становилось ясно.
В квартире Стаса я появлялась редко. В гости особо меня не звали, а я не напрашивалась. Тем более нам было где встречаться. У меня имелось собственное жилье. Небольшая однушка досталась мне от любимой бабушки. В восемнадцать я окончательно съехала от родителей. Училась в вузе, подрабатывала, практически полностью обеспечивала себя сама.
Стас тоже был достаточно самостоятельным, хоть и жил с родителями. Его мама не скрывала радости от того факта, что её сыну досталась "невеста с приданым".
-Как же хорошо, что квартира есть! - вздыхала Дарья Васильевна. - Дитя есть куда принести.
-В однокомнатную? - удивлялась я.
-А что ему, малышу, много надо? - хохотала будущая свекровь. - Кроватку да столик.
-Мам, дети вообще-то растут, - поддержал меня Стас. - И достаточно быстро.
Но Дарья Васильевна считала, что мы просто придумываем отговорки.
Мы со Стасом расписались сразу после окончания учёбы. Громкую свадьбу не устраивали, хотя мои родители предлагали оплатить нам ресторан. Я попросила этого не делать. Деньги решили потратить на улучшение жилищных условий.
Пока моя свекровь радовалась моей наследной однушке, я мечтала о собственном доме. Стас сначала удивлялся моим желаниям, так как считал, что мы не потянем, но потом, после долгих обсуждений, признал, что мы могли бы попробовать.
Он признался, что с детства мечтал о большом доме с просторными комнатами. Устал ютиться сначала в одной комнате с сестрой, а потом просыпаться под топот шагов на диване в проходной гостиной.
Стас быстро поднялся по карьерной лестнице. Буквально за три года он вырос до руководителя городского филиала их фирмы. Он много работал, часто получал премии.
Я не отставала, брала подработки. Деньги, отложенные мне на свадьбу, мои родители отдали нам. Мы прибавили сюда свои накопления, продали мою однушку и, наконец, смогли купить уютный домик в частном секторе.
На ремонт пришлось брать кредит. Его мы выплачивали потом несколько лет. Но всё это было неважно, потому что сбылась наша со Стасом мечта – мы стали обладателями собственного дома.
Спустя год я родила дочку. У неё есть личная комната и отдельная игровая. У нас со Стасом большая спальня, просторная гостиная с панорамными окнами и небольшой садик. Десять лет мы потратили на то, чтобы превратить простенький домик в дом мечты.
- Какая помощь? – уточнила я у Риты после недолгой паузы.
-Ну так это…Я подумала и решила, что мой день рождения можно отметить у вас, - ответила Рита.
Она говорила это без доли смущения. Будто просила одолжить сто рублей на шоколадку.
-Ты пойми, я хочу отпраздновать с размахом! Тридцать лет бывает раз в жизни! - Рита почти кричала в трубку. - Ресторан - это дорого для большой компании. Я не потяну. Отметить у вас - идеальное решение. Тем более я вас тоже приглашаю!
-Нас? В наш собственный дом? - удивилась я.
-Мила, не передёргивай, - фыркнула сестра мужа. - В конце концов мы не чужие люди. Это дом моего брата, а, значит, и мой тоже! Плюс ты поможешь мне с готовкой. Нас будет человек двадцать пять. Коллеги, друзья. Все без детей, не переживай. Мне кажется, я отлично всё продумала!
Пока мы с мужем только мечтали о доме Рита откровенно над нами насмехалась. По её мнению всё это было моей прихотью, которую её брат старательно исполнял.
-Что мешает вам с друзьями скинуться и снять коттедж на сутки? Объяви гостям, чтобы приходили без подарков. С них будет только небольшая сумма в общий котёл, - предложила я. - Мы всегда так делали в нашей компании.
-На день рождения без подарков? - возмутилась Рита. - Ты в своём уме? У меня у брата собственный дом, а я должна отмечать тридцатилетие как нищенка!
Я даже не сразу нашлась что ответить. Понимаю, что на юбилей хочется погулять, но пускать в дом толпу чужих людей как-то не очень хочется. У нас не дача. Для группы опусы и рассказы Мы здесь живём.
-У вас всем будет удобно, - добавила Рита после недолгого молчания.
-А нам?
-Что вам?
-Будет ли нам удобно? – спросила я, понимая, что непосредственность Риты сейчас окончательно выведет меня из себя.
Я сразу вспомнила, что когда мы копили на дом, ограничивая себя во всём, Рита жила на полную катушку. Например, она больше всех была недовольна тем, что мы отказались от пышной свадьбы. Обозвала нас "жмотами". Ей хотелось погулять, выложить фото в социальные сети, похвастаться перед подружками, а тут такой облом случился.
Рита осуждала Стаса, когда тот вместо отпуска за границей мы ездили на городской пляж. Она пыталась доказать брату, что собственный дом - это большая проблема и всячески отговаривала его от идеи вкладываться в него. Уверяла, что мы не потянем, не справимся.
Благо, муж не поддался и мы вместе шли к нашей цели. И вот теперь, когда дом построен, Рита хочет, чтобы по первому её требованию он был предоставлен для проведения гулянки.
У нас со Стасом есть дом, любимая дочь, а Рита, прежде подхихикивающая над нами, почему-то хочет пользоваться тем, что мы нажили большим трудом.
-А что неудобного-то? Вы же тоже будете веселиться. Готовить сильно много не обязательно, лучше больше спиртного купить, - продолжала болтать без остановки Рита. - Идея просто космос!
-Так, стоп! Я против, - возразила я. – Никаких гулянок в моём доме. Мы, вообще-то, здесь живём.
В трубке повисло молчание.
-Другого я от тебя и не ожидала! Ты всегда была такая. Наглая и самолюбивая, - выпалила Рита. – И нашу семью ты не любишь. Мы для тебя глупые. Ты нас не понимаешь. Как была чужая, так и осталась!
С этими словами Рита бросила трубку. Я пожала плечами. Возможно, Рита права. Нет, не в том, что я не люблю их семью или считаю глупыми, а в том, что я для них чужая. Как была, так и осталась. Дарья Васильевна много лет искренне считает, что достижения нашей семьи - это победы её сына, а не наши совместные. А я…так, просто рядом стояла.
Вечером у дочери поднялась температура. Я переживала за неё, поэтому попросту забыла рассказать мужу о звонке его сестры. Сказала только через пару дней. Стас в ответ промолчал.
В воскресенье нас разбудил настойчивый стук в дверь. Муж поднялся и пошёл открывать. Было слышно как он с кем-то активно переговаривается. Накинув халат, я тоже вышла в прихожую.
На пороге стояла Рита, держа в руках несколько пакетов. Она с вызовом смотрела на Стаса.
-У меня праздник! Мы же договорились! - возмущалась сестра мужа.
-Но потом я сказал нет, - возразил Стас.
-За день до праздника?! Братец, ты совсем ку-ку?! Куда я пойду? Все приглашены сюда, - ответила Рита.
До меня быстро дошло, что хитрая Рита после звонка мне набрала своему брату и как-то уговорила его согласиться. Наверняка, просто надавила на жалость. Муж сначала согласился, но услышав от меня поздние возмущения - отказал сестре. Рита пропустила отказ мимо ушей.Честно сказать, не знаю, что возмутило меня больше - поведение мужа, давшего согласие на проведение торжества за моей спиной или поступок его сестры, которая, не взирая на возражения, не стала переносить празднование в другое место.
Случился скандал. Я кричала на Риту и на Стаса. Сестра мужа мне отвечала. Супруг растерянно бегал между нам как ошпаренный, не зная, на чью сторону встать. Его поведение раздражало ещё больше.
В итоге я психанула и ушла к себе в спальню. Рита как ни в чём не бывало прошла на кухню.
В итоге день рождения состоялся. Они праздновали прямо у меня во дворе, а я молча наблюдала за этим в окно. Муж пришёл повиниться, но прощать его я не готова. Дочь бегала среди гостей. Хотя бы ей было весело. Ночевать гости, конечно, не остались. Видимо, Стас с Ритой договорились на такие условия.
Прошла уже неделя, а я до сих пор не знаю, как закончить эту историю. Это случайное стечение обстоятельств или демонстрация непобедимой наглости?
На меня обиделась и свекровь. Она считает, что я испортила её дочери день рождения. Ведь дом не только мой, но и Стасов. Жуткая растерянность.
Хорошо хоть с мужем начинаем по-тихоньку разговаривать. Наверное, не зря говорят, что наглость - второе счастье!
Автор: Александра Кейн
Недеревенская
Три месяца живем, а ты в деревню и глаз не кажешь, - тихо сказал Виктор, обняв Любу за плечи.
- Ну не люблю я деревню, - уклончиво отвечала Люба, ну и что, что три месяца как сошлись с тобой, не обязана же я из-за этого в деревню ехать.
- Да надо бы матери на глаза показаться…
- Ну, так ты и показываешься, два раза в месяц ездишь, а мне какой прок с тобой мотаться туда-сюда.
Виктор замолчал. С первых дней знакомства с Любой знал, что пропитана она городским воздухом с пеленок, а деревня ей чужда, никогда она не ездила по деревням.
Сошлись Виктор с Любой после своих неудачных браков, в надежде новую семью образовать. И все у них с первого дня с полуслова понятно, как будто нашли друг друга, если бы не деревня…
- Не знаю, что матери сказать, - Виктор был в отчаянии, - зарегистрировались, а мать нас вместе и не видела.
Люба сжала губы, вспомнив своих родителей, которых уже не было на белом свете. Чаще всего вспоминала маму – стройную, красивую, в модном платье – она всегда одевалась элегантно, настоящая горожанка.
Другой матери, пусть даже в виде свекрови, она представить себе не могла, и деревня даже на пару дней ее никак не прельщала.
- Ладно, сказала она, - съездим на денек и обратно.
Виктор даже выдохнул с облегчением, обрадовавшись согласию жены. Он даже промолчал, когда увидел, что Люба обула сапожки на каблучке, как будто не в деревню собралась, а прогуляться по центральной площади в городе.
Снега в тот год выпало мало, так что Виктор легко проехал, минуя небольшой березняк, маячивший пестрым ситцем.
Клавдия Андреевна вышла за ворота, услышав звук машины сына. Любе бросилось в глаза ее немолодое лицо. «Какая старая у Виктора мать», - подумала она, понимая, что не столько по годам, а внешне.
Телогрейка была расстегнута, клетчатый платок накинут на голову, глаза выдавали радость от встречи с сыном, а губы серьезно поджаты, - все таки новую жену привез Виктор. Распахнуть свою душу хозяйка не торопилась, - новый человек перед ней.
Люба осторожно ступала по деревянному настилу, с которого Клавдия уже успела смести снег.
- Небось, и не обедали. А у меня и картошечка уже готова, - она ставила на стол угощение, глазами обласкивая сына, и настороженно поглядывала в сторону Любы.
Старенький стол, застеленный клеенкой, буфет, как считала Клавдия, с праздничной посудой, поскрипывающие половицы, работавший в углу комнаты холодильник, небольшие оконца, завешенные простенькими шторами – все это казалось Любе совершенно чужим, не радующим взгляда. Она перекинулась с Клавдией парой фраз, и скромно молчала, ощущая, что едва приехав, уже хочется домой.
Унылая зимняя картина за окном явно не радовала. Виктор развлекал Любу разговорами, хватался, какая красивая речка и как хорошо здесь летом. – Ну, вот и надо было летом приехать, - мило улыбнувшись, тихо сказала она.
Потом Виктор вышел во двор, - помочь матери по хозяйству. Он в каждый приезд помогал ей, высматривая мужскую работу.
- Я вам в горнице постелю, - сказала Клавдия, достав новенький комплект постельного белья.
За окном начинался ветер, и от этого провода неприятно загудели. – Вот заметет дорогу, как отсюда выбираться будем? – недовольно прошептала жена.
- Брось, Любушка, выберемся. А если что, Гошу-тракториста попросим, расчистит дорогу.
Люба вздохнула, ощущая запах чужого дома, чужой постели; единственное, что успокаивало ее – дыхание любимого мужа.
Утром было зябко. Люба услышала, как Виктор вышел из дома, - пошел управляться. Она подумала, что можно еще поспать, - в конце концов, сегодня выходной, и не обязана вставать ни свет ни заря. Она уже почти засыпала, но почувствовала, как стало прохладно в остывшем доме, - видно печку еще не растопили.
Ей захотелось укутаться теплее, и только она об этом подумала, как услышала, что кто-то вошел в дом. По шагам поняла, что это не Виктор. Вдруг она ощутила, как Клавдия аккуратно, без резких движений, боясь разбудить гостью, поправила одеяло, прикрыв Любины плечи. Потом накрыла еще чем-то сверху – также тихо, мягко, словно боясь спугнуть усевшуюся на ветке птицу.
Люба не шелохнулась и не подала голоса, сердце ее учащенно стучало до тех пор, пока Клавдия не вышла из горницы. Люба вспомнила, как мама также заботливо укрывала ее, поправляя одеяло, не оставляя холоду ни одного мостика. Сон вдруг пропал от этих мыслей, слезы стали наворачиваться на глаза. Она уткнулась в подушку, чтобы «погасить» желание плакать.
Она и сама не могла объяснить себе, с чего вдруг захотелось расплакаться. Укрытая Клавдией, чувствовала, как тепло телу, несмотря на то, что воздух в доме был прохладным. Вскоре в печке затрещали дрова, и тепло начало разноситься по дому.
Также немногословно, как и накануне, Клавдия принялась кормить завтраком. – Только и успела кашу сварить, да оладушки испечь, - суетилась она, - да вот еще яйца вареные есть от домашних курочек.
Люба обратила внимание на ее руки, которых явно не касался питательный крем, и на которых были видны выступающие вены. Она вспомнила, как еще недавно эти же руки заботливо укрывали ее, и прикосновение было легче перышка.
- Спасибо, Клавдия Андреевна, все очень вкусно, - сказала, улыбнувшись, Люба, - давайте я посуду помою.
- На здоровье, дочка, - с мягкостью в голосе ответила Клавдия.
Губы ее уже не были поджаты как прежде, а глаза светились теплотой.
- Ну, если хочешь, помой посуду, а я водички согрею, - согласилась она.
Ближе к вечеру, прогрев машину, Люба с Виктором отъехали от двора Клавдии, которая долго стояла у ворот, провожая взглядом машину сына.
- Ну, вот, а ты не хотела, - сказал Виктор жене, - мать рада, что мы вместе приехали, и вообще рада, что я не один. Повидались и хорошо, в следующий раз я один съезжу.
- Чего это один? Я могу с тобой съездить. Без подарка в этот раз пришлось, к следующей поездке подарок Клавдии Андреевне куплю.
- Ты же у нас совсем не деревенская, - хитро улыбнувшись, сказал Виктор.
- Не деревенская. Но доброту сердцем чувствую. – И Люба вспомнила ощущение теплоты рук женщины, которая еще вчера казалась ей совершенно чужой и далекой, и от этого стало как-то спокойно и легко на душе.
Татьяна Викторова
Студенческая подруга
-Помнишь, как мы в общаге жили? Макарон на развес купим, тушёнку самую дешевую… Эх, времена были. Жаль, сейчас поесть не могу. Я ведь умерла, Маш, - Таня посмотрела на подругу пустыми глазницами.
Маша проснулась в холодном поту. Ей раньше никогда не снилась студенческая подруга. Женщина тихонько встала с кровати, чтобы не разбудить мужа и вышла на кухню.
Таня погибла в студенческие годы. Отправилась в турпоход с одногруппниками и не вернулась. Несчастный случай.
Таня… Подруга, соседка и замечательная девушка ушла из жизни слишком рано. А сколько в ней было огня, сколько планов она вынашивала в своей кудрявой голове, сколько стремлений было.
Это была первая смерть, которую так близко видела Маша. Она запомнила это чувство. Когда ты не в силах никак и ничего изменить. Приходится смириться, попытаться залатать дыру и продолжать жить. Продолжать соревноваться со смертью.
Маша глубоко вздохнула, вспоминая подругу. Столько лет прошло, а все равно слезы наворачиваются.
-Маша, ты зачем встала? - на кухню заглянул Сергей.
-Да.., - махнула рукой женщина, - сон приснился. Помнишь, я рассказывала тебе про Танюшку, мою студенческую подругу, соседку по комнате в общежитии? Она ещё погибла в турпоходе. Приснилась мне. Представляешь?
-Ааа… А что сказала? Что хотела-то?
-Говорит, помнишь, как мы в общаге макароны с дешевой тушенкой ели, - улыбнулась Маша, - мне, говорит, уже так не поесть…
-Помянуть надо, - Сергей сел рядом с женой, - можно в церковь сходить, свечку поставить.
Маша так и сделала. На следующий день она сходила в церковь, а вечером устроила студенческий пир. Женщина улыбалась, вспоминая эти годы. Беззаботная юность. Знай только, открывай двери и заходи. Впереди столько нового. Можно попробовать все. Главное, не ошибиться дверью.
-О! Здорово! - усмехнулся Сергей, придя с работы, - у нас макароны с тушенкой! Как раз подстать доходам…
-Да ладно тебе, прорвёмся. У меня на неделе 2 собеседования. Не может такого быть, чтобы во всем городе не нашлось местечка для меня.
У супругов было тяжеловато с финансами. В компании, где Маша трудилась бухгалтером, сменилось руководство. Сразу возникли серьёзные разногласия. Маше пришлось уволиться. Но начальник решил пойти дальше и распустил слух о её непрофессионализме. Поэтому поиск работы затянулся.
Однако и новые собеседования не увенчались успехом. На первом сразу сказали, что нужен специалист, который с радостью подстроится под руководство, будет гибким и..
-… И слишком вовлечённым. Понимаете? - круглолицая барышня, которая проводила собеседование, хлопала круглыми глазами, - это гонка на короткую дистанцию, а не марафон. Выходные и праздники отменяются. Как я понимаю, у вас семья…
-Ясно. Благодарю, - Маша не стала продолжать общение.
Второе собеседование проводил наглый парнишка. Он искренне считал, что женщина просто физически не может справиться с таким объемом информации.
-Зачем же вы позвали меня? Я ведь женщина, - усмехнулась Маша.
-Это секретарь вас пригласила. Она меня не поняла, видимо. Женщина.., - развёл руками парнишка.
Маша была расстроена. Вечер она провела, закутавшись в плед и глядя перед собой. Так и заснула. Ей опять снилась Таня.
-Машка, а ты скучаешь? - Таня наливает крепкую заварку в чашку с щербинкой, - сейчас чай попьём и гулять пойдём. Все вместе, как раньше. Я, ты и Юля.
Маша разворачивается и попадает в объятия второй соседки по комнате. Юля кладёт на стол торт с красивыми кремовыми розочками.
-Хорошо, что встретились, - смеётся она.
Маша глядит на Таню. А та выходит из комнаты и запирает девушек на ключ снаружи.
-Зовёт она меня… Так странно.., - утром Маша все рассказала мужу, - ещё и Юлька приснилась. Ой, как мне это не нравится…
-А с Юлей-то что? Знаешь, где она, что с ней?
-Не знаю… Я после выпуска обратно уехала, вернулась в наш город. А Юля там осталась, хотя из нашего городка. Как-то связь оборвалась… Родителей её уже давно нет. Адреса нет, телефона. Тогда же соцсетей не было. Я потом хотела её найти, не смогла. Видимо, замуж вышла, фамилию сменила.
Маша хмурилась. Она все думала о студенческой подруге. Видимо, недостаточно было свечку поставить и помянуть.
-Я съезжу к ней, Серёжа, - наконец сказала женщина, - её тогда родители забрали в родной городок. Если в ночь на поезде выеду, то вернуться домой смогу вечером.
-Маш, да ты что? Я не знаю… Как-то это слишком! Да и дорого! - Сергей был не рад такому решению.
-Считай, это мне подарок на день рождения. Небольшое путешествие с посещением памятных мест.
Сергей отвёз Машу на вокзал. Женщина действительно воспринимала свою поездку, как маленькое путешествие.
Маша увлечённо смотрела в окно, слушая стук колёс. Поезд мчал вперёд, вёз её в маленький городок, где родилась, выросла, а теперь покоится Таня.
Маша без труда нашла единственное кладбище и по памяти отыскала могилу подруги.
-Словно сама Таня меня отвела, - удивлялась Маша, - ждёт меня… Зачем же я тебе понадобилась, подруга?
Когда Маша подошла ближе, то немного растерялась. За чёрной оградой, спиной к ней стояла женщина и тихонько шептала.
-…Танюшка, спи спокойно. Я помню все, тебя помню, наше студенчество, нашу комнату в общаге. Машку помню…
Маша оторопела.
-Юля? Это ты?
Подруги, которые не виделись много лет, наконец, собрались все вместе. Взрослые Мария и Юлия и вечно молодая Танюшка.
Уже сидя в кафе, подруги вспоминали молодость. Удивительно, прошло столько лет, а разговор лился рекой. Они делились друг с другом прошлым, настоящим и будущим.
-… И вот она мне снится. Вспоминает нашу веселую жизнь, - Юля с упоением рассказывала, почему она вдруг решила навестить Таню, - я, как полагается, помянула её. А она опять снится! И ты во сне была. Если честно, я даже забеспокоилась. Пыталась тебя в интернете разыскать. А вон как получилось, свела нас Танюшка вместе. Напомнила друг о друге и о себе.
Маша даже не удивилась. Таня всегда была заводилой. Собирала вокруг себя друзей. Вечно куда-то всех вытаскивала. Вот и спустя много лет позвала подруг на встречу.
-Пару месяцев назад вернулась в родной город, - продолжала Юля, - решила круто изменить свою жизнь! Там у меня все рухнуло в один момент… Бизнес пришлось закрыть. Сейчас у нас в городе заново начинаю. Ещё не всех сотрудников набрала… Сейчас, знаешь, хорошего бухгалтера днём с огнём не найдёшь! Маш, ну скажи мне, что ты трудишься по специальности и сейчас ищешь работу!
Юля картинно сложила ладони вместе.
-Да! Да, ищу работу, - засмеялась Маша, - и да, я хороший бухгалтер!
Женщины посидели ещё немного и вскоре отправились на вокзал. Всю дорогу они разговаривали и не могли поверить, что Таня и сейчас все устроила. Помогла каждой подруге.
Этой же ночью Маше опять приснилась студенческая подруга.
Знакомая общажная комната. Колченогий стол и старые табуретки. Чай и ириски. Таня что-то увлечённо рассказывала, а Маша и Юля с улыбкой глядели на слегка растрепанную подругу.
-Ладно, девочки. Спасибо, что пришли. Так хорошо посидели. Я теперь пойду, - Таня подмигнула и, встряхнув кудрявой головой, вышла из-за стола, - может, ещё свидимся!
Автор: Что-то не то
Ненасытная родня
Ненасытная родня
— Ну, что, гости дорогие? Наелись? Напились? Угодила я вам? – спрашивала Юля, встав во главе большого стола.
— Да, сестренка, — довольно произнес Борис, — ты, как всегда, на высоте!
— Согласна на все сто! – поддержала брата Наташа. – Мы с тобой у матери вдвоем готовить учились, но у меня так вкусно никогда не получается! Не зря же я тебя всегда зову готовить на мои праздники!
— Мамуль, — произнесла Настя, — а мне же опять из фитнес зала не вылезать! Но остановиться я не могла!
— Мам, я к тебе жену пришлю, чтобы ты ее готовить научила, — закивал Андрей.
— Вот поэтому я на тебе и женился! – произнес Василий и сыто рыгнул. – Пардоньте!
— Угодила, значит! – Юля широко улыбнулась. – А теперь, все мои дорогие и любимые, — она сделала паузу, во время которой с ее лица исчезла улыбка, — проваливайте все из моего дома!
Это был последний ужин, который я для вас приготовила! И последний раз, когда я для вас корячилась! Теперь я не хочу вас ни видеть, ни слышать, да и знать вас не хочу!
Она взяла со стола салатницу, огромную и массивную, и со всей дури ахнула ею об пол!
— Баста, карапузики! Кончилися танцы! – проговорила она с недоброй ухмылкой. – Больше на себе я никому не позволю ездить! А особенно вам!
Над столом повисла тишина, а гости пребывали в состоянии глубоко шока.
От кого угодно они могли ждать подобного поступка, но уж точно не от Юли. Спокойной, услужливой, покладистой, исполнительной.
— Офигела? – спросил Василий.
За что сразу же получил пощечину от супруги.
— В скорую звоните, у нее психический припадок! – воскликнула Наташа.
Юля взяла в руки графин с остатками сока:
— Кто к телефону потянется, в голову получит! – Юля мило улыбнулась. – А чего вы, собственно, замерли? Руки в ноги и разбегайтесь! Таракашки вы мои ненасытные!
— Юля! – строго сказал Борис. – Я тебе, как старший брат говорю: успокойся и приди в себя!
— Нет! – с улыбкой ответила Юля. – Я больше не хочу вам всем прислуживать! Не хочу и не буду! И угождать не буду! И бежать сломя голову, потому что кто-то что-то сделать сам не может! Все! Хватит!
— Да, какая муха тебя укусила? – спросил Василий, потирая покрасневшую щеку. – Нормально же все было!
— Я же не просто так вас всех собрала, — Юля присела на стул и откинулась на спинку. – Ваша наглость перешла все пределы. Кстати, уже очень давно!
Но последний ваш демарш показал мне, насколько вы обнаглели. И поэтому я больше не хочу вас всех видеть в своей жизни!
— Так мы ничего не сделали, — проговорил Андрей.
— Вот именно, сыночек! Вот именно!
***
Говорят, что жизнь надо прожить правильно. И не поспоришь. А вот как это «правильно»? И кого не спроси, каждый говорит что-то свое, особое.
Юля прожила сорок пять лет с полной уверенностью, что живет жизнь именно правильно. В крайнем случае, самой себя ей было упрекнуть не в чем.
Родилась она в семье третьим ребенком, да второй сестрой. Родителей радовала, брата обожала, сестру не доставала. Выучилась, работать пошла. Звезд с неба не хватала, но и в хвосте не тянулась.
В свое время замуж вышла, двоих детей родила. Женой была верной, любящей, во всем мужа поддерживала, без причины не ругала. Матерью была хорошей. Детей воспитала и выучила, да в жизнь отправила.
А по взрослости, контакта с братом и сестрой не теряла. Когда помочь, когда отпраздновать, когда с проблемами справиться, когда и порадоваться.
Доброй ее считали, отзывчивой, умной да понимающей.
Потому Юля и считала, что жила жизнь правильно. А вот в сорок пять лет она узнала, что такое быть брошенной в одиночестве, да еще и в самый нерадостный момент.
***
— Юлия Михайловна, — врач заглянул после обеда, — все анализы пришли, противопоказаний нет. Назначаем операцию?
— Конечно, доктор, — грустно проговорила Юля, — вопрос же уже решен.
— Я понимаю, — ответил врач, заметив подавленность пациентки, — но мало ли…
— Назначайте, — махнула рукой Юля. – Раньше начнем, раньше закончим.
— Хорошо, — врач сделал запись в карте. – Сегодня еще ужинаете, завтра ни-ни, а послезавтра операция.
Он повернулся к Юлиной соседке по палате:
— Катерина, с вашими анализами не все ладно, будем разбираться.
— Хорошо, Олег Олегович, — сказала Катя.
А когда врач вышел, спросила у Юли:
— Чего ты потухшая такая? Операции боишься?
— И это тоже, — кивнула Юля. – Муж еще… — глянула на телефон.
— А меня мой с песнями провожал, — усмехнулась Катя. – Чувствую, свезет детей к матери, а сам устроит праздник! Ну, ничего, потом отработает! Может, и твой в отрыв ушел?
— Судя по последнему голосовому сообщению, уже в полный рост, — Юля поджала губы. – Знает же, паразит, что у меня операция! И какая, знает! Нет бы, поддержать! А он уже с друзьями на стакане!
— Ай, — отмахнулась Катя, — все они такие! Кошка с дома, мышки в пляс!
— И все равно обидно, — ответила Юля. – Удаление матки – дело серьезное. Хоть какое-то участие проявил бы! Я же ему говорила, что и страшно мне, и как никогда в поддержке нуждаюсь. А он, только я уехала, два коротких сообщения, и вообще даже не отвечает!
Катя была моложе Юли лет на десять, и опыта ей недоставало, чтобы успокоить и подбодрить, потому разговор затих сам собой.
Ужинать Юля не пошла, а с собой принципиально ничего не брала, потому что знала, что перед операцией поголодать нужно будет. Лежала тихо, рассматривая потолок.
А вспомнился ей случай, когда Вася на работе ногу в двух местах сломал. Так она тогда к нему в больницу каждый день ездила. После работы, на маршрутках. Покормить домашним, одежду чистую привезти. Сидела с ним допоздна, поддерживала. А сама потом лишь к полуночи домой добиралась.
Когда его домой отпустили, отпуск взяла, чтобы помогать первое время. И тоже ведь, как белка в колесе.
Ни словом, ни взглядом, ни помыслом не отказала любимому мужу в помощи. И воду носила, и с ложечки кормила, и мыла, и брила, и чесала.
— Вот за что он так со мной? – спросила Юля, когда Катя вернулась с ужина.
— Не только твой так себя ведет! – улыбнулась Катя. – Все они такие! Потребители! В школе их, что ли, учат бабам на шею садиться?
Я своего на работу три года гнала, через знакомых устраивала, местечко пожирнее выбирала. А ему все не в масть.
Пока не пригрозила, что разведусь и на алименты поставлю, ни в какую работать не хотел!
— Мой работает, — ответила Юля.
— У твоего другая блажь, — Катя повела руками, — все одно – эксплуататоры они! Если сразу не приструнить, на шею сядут, ножки свесят, так еще и погонять будут! Это-то я уяснила!
Да и Юля уже начинала понимать, что муж у нее как сыр в масле, да по сметане, а она вокруг него на задних лапах.
— Может, я зря на него дуюсь? – все же спросила Юля. – Из-за операции нервничаю, вот и накрутила себя?
— Одно другому не мешает, — ответила Катя. – А факт, что от него слова доброго не слышно – на лицо! Мой, хоть какой-никакой, а каждый день приходит, соки-фрукты таскает, звонит, сердечки в телефоне шлет.
Юля отвернулась и укрылась одеялом с головой.
***
Проголодать день, даже если очень надо – не просто. Юля планировала отвлекаться беседой с соседкой. Но ее, как с утра послали на анализы и исследования, так Катя появлялась набегами и ненадолго.
Телефон в руке:
— Родные люди не откажутся поговорить, чтобы время скоротать, — подумала Юля.
Сын Андрей трубку не взял. Прислал лишь сообщение, что перезвонит.
Дочка Настя дважды сбросила, а потом номер стал недоступен.
— Хорошие детки, — проговорила Юля, находясь в замешательстве.
— Не берут трубку? – спросила Катя, переводя дух между исследованиями.
— Представь себе! – ответила Юля. – Неужели так сложно ответить матери?
— Взрослые?
— Даже живут уже отдельно.
— Все, мама, забудьте! Их вы теперь увидите, когда им что-то понадобиться! Из гнезда птички выпорхнули, теперь только попутным ветром их и занесет!
Моему старшему шестнадцать, так он уже меня в грош не ставит. А если живут отдельно, так и вовсе родители без надобности! Хорошо, если на поминки явятся!
— Нет, что ты! У нас прекрасные отношения! – заверила ее Юля.
— А чего ж тогда трубку не берут?
Катя побежала дальше, а Юля задумалась.
«И действительно. Неужели так сложно найти минуту, чтобы с мамой поговорить? Да и все их визиты в последнее время были связаны с тем, что денег просили. Не в долг, а сколько не жалко».
***
Грустно было чрезвычайно. Но правильно Катя сказала: «Выпорхнули птенчики». Теперь своей жизнью живут. О родителях вспоминают, лишь, когда им что-то надо.
Снова набрала мужу. Ответа нет. Написала сообщение. Осталось непрочитанным.
— Эх, Вася-Вася! – произнесла она. – Не забаловал бы!
Только к вечеру он объявился. Сообщение прислал:
«Где у нас сбережения лежат? Зарплата кончилась, жить не за что!»
А Зарплата у него была три дня назад.
— Однако! – оценила способности супруга Юля. – Пир горой, вино рекой!
Но отвечать супругу не стала. Вот если бы он хоть пол словом намекнул, что волнуется за нее, тогда сказала бы. А так, пусть сам разбирается.
***
Брат Борис на звонок ответил, но сказал, что занят и бросил трубку.
— Мда, он занят, — произнесла Юля.
Кати в этот момент не было, поэтому Юля реплики не дождалась. А вспомнила, как полгода на два дома жила, когда Борю бросила его жена, оставив детей. За ними-то Юля и ухаживала. И за маму была, и за кухарку, и за уборщицу, и за все остальное, пока Боря новую женщину не нашел.
Так еще и с ней пришлось конфликты улаживать, потому что Боря требовал любви к детям, а она своих хотела, а чужие ей были поперек.
— Полтора года я их мирила, а ведь ни слова благодарности не было. Так еще и сейчас он занят.
А когда Юля перезвонила вечером, короткие гудки и отбой.
— Спасибо, братик, за черный список!
Кстати, он тоже знал, что Юле предстоит сложная операция. Когда он просил детей забрать на месяц, Юля впервые отказала, сославшись на операцию.
***
Сестра Наташа уделила Юле всего пять минут. Для группы опусы и рассказы Да и то, не здоровьем и самочувствием интересовалась:
— Ты когда дееспособной будешь? Ко мне родня мужа должна приехать, человек десять. Поселим их в гостинице, но откормить их надо дома и с размахом! Так что, только на тебя одна надежда!
— Не знаю, Наташ, — ответила Юля. – Операция сложная. Потом недели две-три в больнице, а потом больничный для восстановления. Врачи говорят, что аж пятьдесят дней.
— Не-не, сестренка! Так дела не делаются! Ты давай там, в темпе вальса, и чтобы через три недели была, как штык! Это ж родня мужа! Важнее них, только коронованные особы!
— Наташ, мне страшно, — произнесла Юля.
— Давай, не придуривайся! Чик-чирик и в б..ой! Все, мне бежать надо!
Вот это было обидно. «Чик-чирик и в б..ой!»
— А ничего, что операция полосная? Осложнения могут быть! Черт знает, что может быть! – произнесла Юля, глядя на телефон. – А этой повар-кулинар понадобился! Годов под полтинник, а готовить не научилась!
А Наташа постоянно вызывала младшую сестренку, чтобы та готовила для Наташиных гостей. То у нее коллеги, то друзья мужа, то торжественное празднование чего бы то ни было.
Так Юля пару дней от плиты не отходит, а за стол ее ни разу не пригласили.
— Ты, что? – возмущалась Наташа. – Там же чужая компания!
А то, что Юля на эту чужую компанию наготовила, в расчет не бралось.
Операция прошла без осложнений, но в больнице продержали еще две недели. Юля принципиально никому не звонила. Все ждала, кто о ней вспомнит. Никто не вспомнил: ни муж, ни дети, ни брат с сестрой.
Много думала Юля, пока не пришла к судьбоносному решению.
***
— Юлька, что ты за бред несешь? – возмутился Борис. – Тебе вместе с маткой кусок мозгов удалили?
— А ты вспомнил! – обрадовалась Юля. – А я думала, что уже никто и не вспомнит!
Она встала снова во главе стола.
— Послушайте сюда, мои дорогие родные люди! Я пролежала в больнице две недели, и никто, ни одна живая душа не побеспокоилась, как я и что со мной!
Никто! Ни братец любезный, дети которого меня любят больше, чем новую маму. Ни сестрица, которая меня всю жизнь использовала в качестве бесплатной кухарки.
Ни муж любимый, который умудрился спустить не только всю зарплату, но и все сбережения, что мы на дачу копили.
Ни детки дорогие, которым я жизнь подарила! Никто даже не позвонил!
Шепоток возмущения повис над столом.
— Я всю жизнь для вас была готова делать все, что вам было нужно. И вот единственный момент, когда мне понадобилась даже не помощь, а простое участие, и вас никого не было рядом!
Я так подумала, что если я такое перенесла сама, то я сама со всем справлюсь! А вот у вас на побегушках я быть больше не хочу.
Она стала обращаться ко всем по очереди:
— Вася, развод и без разговоров! Ты валишь на фиг из моей квартиры!
— Дети, вы живете своей жизнью? Вот и живите дальше! Надо будет помощь – к папе! Маму вы потеряли!
— А вас, Боря и Наташа, я призираю и видеть больше не хочу! Нянек и кухарок нанимайте на стороне! Хватит!
— Да ты что? Ты вообще нормальная? Как так можно? – доносились голоса родственников.
— Все дружно встали! – скомандовала Юля. – Выстроились в очередь! И ко всем чертям из моей жизни! Я, наконец-то, хочу пожить для себя, а не для вас!
Вооон!
Оставшись одной в квартире, Юля присела за освободившийся стол, и сказала:
— Переборщила с эмоциями, — она глянула на осколки салатника. – А новую жизнь начну с нового салатника!
— Ну, что, гости дорогие? Наелись? Напились? Угодила я вам? – спрашивала Юля, встав во главе большого стола.
— Да, сестренка, — довольно произнес Борис, — ты, как всегда, на высоте!
— Согласна на все сто! – поддержала брата Наташа. – Мы с тобой у матери вдвоем готовить учились, но у меня так вкусно никогда не получается! Не зря же я тебя всегда зову готовить на мои праздники!
— Мамуль, — произнесла Настя, — а мне же опять из фитнес зала не вылезать! Но остановиться я не могла!
— Мам, я к тебе жену пришлю, чтобы ты ее готовить научила, — закивал Андрей.
— Вот поэтому я на тебе и женился! – произнес Василий и сыто рыгнул. – Пардоньте!
— Угодила, значит! – Юля широко улыбнулась. – А теперь, все мои дорогие и любимые, — она сделала паузу, во время которой с ее лица исчезла улыбка, — проваливайте все из моего дома!
Это был последний ужин, который я для вас приготовила! И последний раз, когда я для вас корячилась! Теперь я не хочу вас ни видеть, ни слышать, да и знать вас не хочу!
Она взяла со стола салатницу, огромную и массивную, и со всей дури ахнула ею об пол!
— Баста, карапузики! Кончилися танцы! – проговорила она с недоброй ухмылкой. – Больше на себе я никому не позволю ездить! А особенно вам!
Над столом повисла тишина, а гости пребывали в состоянии глубоко шока.
От кого угодно они могли ждать подобного поступка, но уж точно не от Юли. Спокойной, услужливой, покладистой, исполнительной.
— Офигела? – спросил Василий.
За что сразу же получил пощечину от супруги.
— В скорую звоните, у нее психический припадок! – воскликнула Наташа.
Юля взяла в руки графин с остатками сока:
— Кто к телефону потянется, в голову получит! – Юля мило улыбнулась. – А чего вы, собственно, замерли? Руки в ноги и разбегайтесь! Таракашки вы мои ненасытные!
— Юля! – строго сказал Борис. – Я тебе, как старший брат говорю: успокойся и приди в себя!
— Нет! – с улыбкой ответила Юля. – Я больше не хочу вам всем прислуживать! Не хочу и не буду! И угождать не буду! И бежать сломя голову, потому что кто-то что-то сделать сам не может! Все! Хватит!
— Да, какая муха тебя укусила? – спросил Василий, потирая покрасневшую щеку. – Нормально же все было!
— Я же не просто так вас всех собрала, — Юля присела на стул и откинулась на спинку. – Ваша наглость перешла все пределы. Кстати, уже очень давно!
Но последний ваш демарш показал мне, насколько вы обнаглели. И поэтому я больше не хочу вас всех видеть в своей жизни!
— Так мы ничего не сделали, — проговорил Андрей.
— Вот именно, сыночек! Вот именно!
***
Говорят, что жизнь надо прожить правильно. И не поспоришь. А вот как это «правильно»? И кого не спроси, каждый говорит что-то свое, особое.
Юля прожила сорок пять лет с полной уверенностью, что живет жизнь именно правильно. В крайнем случае, самой себя ей было упрекнуть не в чем.
Родилась она в семье третьим ребенком, да второй сестрой. Родителей радовала, брата обожала, сестру не доставала. Выучилась, работать пошла. Звезд с неба не хватала, но и в хвосте не тянулась.
В свое время замуж вышла, двоих детей родила. Женой была верной, любящей, во всем мужа поддерживала, без причины не ругала. Матерью была хорошей. Детей воспитала и выучила, да в жизнь отправила.
А по взрослости, контакта с братом и сестрой не теряла. Когда помочь, когда отпраздновать, когда с проблемами справиться, когда и порадоваться.
Доброй ее считали, отзывчивой, умной да понимающей.
Потому Юля и считала, что жила жизнь правильно. А вот в сорок пять лет она узнала, что такое быть брошенной в одиночестве, да еще и в самый нерадостный момент.
***
— Юлия Михайловна, — врач заглянул после обеда, — все анализы пришли, противопоказаний нет. Назначаем операцию?
— Конечно, доктор, — грустно проговорила Юля, — вопрос же уже решен.
— Я понимаю, — ответил врач, заметив подавленность пациентки, — но мало ли…
— Назначайте, — махнула рукой Юля. – Раньше начнем, раньше закончим.
— Хорошо, — врач сделал запись в карте. – Сегодня еще ужинаете, завтра ни-ни, а послезавтра операция.
Он повернулся к Юлиной соседке по палате:
— Катерина, с вашими анализами не все ладно, будем разбираться.
— Хорошо, Олег Олегович, — сказала Катя.
А когда врач вышел, спросила у Юли:
— Чего ты потухшая такая? Операции боишься?
— И это тоже, — кивнула Юля. – Муж еще… — глянула на телефон.
— А меня мой с песнями провожал, — усмехнулась Катя. – Чувствую, свезет детей к матери, а сам устроит праздник! Ну, ничего, потом отработает! Может, и твой в отрыв ушел?
— Судя по последнему голосовому сообщению, уже в полный рост, — Юля поджала губы. – Знает же, паразит, что у меня операция! И какая, знает! Нет бы, поддержать! А он уже с друзьями на стакане!
— Ай, — отмахнулась Катя, — все они такие! Кошка с дома, мышки в пляс!
— И все равно обидно, — ответила Юля. – Удаление матки – дело серьезное. Хоть какое-то участие проявил бы! Я же ему говорила, что и страшно мне, и как никогда в поддержке нуждаюсь. А он, только я уехала, два коротких сообщения, и вообще даже не отвечает!
Катя была моложе Юли лет на десять, и опыта ей недоставало, чтобы успокоить и подбодрить, потому разговор затих сам собой.
Ужинать Юля не пошла, а с собой принципиально ничего не брала, потому что знала, что перед операцией поголодать нужно будет. Лежала тихо, рассматривая потолок.
А вспомнился ей случай, когда Вася на работе ногу в двух местах сломал. Так она тогда к нему в больницу каждый день ездила. После работы, на маршрутках. Покормить домашним, одежду чистую привезти. Сидела с ним допоздна, поддерживала. А сама потом лишь к полуночи домой добиралась.
Когда его домой отпустили, отпуск взяла, чтобы помогать первое время. И тоже ведь, как белка в колесе.
Ни словом, ни взглядом, ни помыслом не отказала любимому мужу в помощи. И воду носила, и с ложечки кормила, и мыла, и брила, и чесала.
— Вот за что он так со мной? – спросила Юля, когда Катя вернулась с ужина.
— Не только твой так себя ведет! – улыбнулась Катя. – Все они такие! Потребители! В школе их, что ли, учат бабам на шею садиться?
Я своего на работу три года гнала, через знакомых устраивала, местечко пожирнее выбирала. А ему все не в масть.
Пока не пригрозила, что разведусь и на алименты поставлю, ни в какую работать не хотел!
— Мой работает, — ответила Юля.
— У твоего другая блажь, — Катя повела руками, — все одно – эксплуататоры они! Если сразу не приструнить, на шею сядут, ножки свесят, так еще и погонять будут! Это-то я уяснила!
Да и Юля уже начинала понимать, что муж у нее как сыр в масле, да по сметане, а она вокруг него на задних лапах.
— Может, я зря на него дуюсь? – все же спросила Юля. – Из-за операции нервничаю, вот и накрутила себя?
— Одно другому не мешает, — ответила Катя. – А факт, что от него слова доброго не слышно – на лицо! Мой, хоть какой-никакой, а каждый день приходит, соки-фрукты таскает, звонит, сердечки в телефоне шлет.
Юля отвернулась и укрылась одеялом с головой.
***
Проголодать день, даже если очень надо – не просто. Юля планировала отвлекаться беседой с соседкой. Но ее, как с утра послали на анализы и исследования, так Катя появлялась набегами и ненадолго.
Телефон в руке:
— Родные люди не откажутся поговорить, чтобы время скоротать, — подумала Юля.
Сын Андрей трубку не взял. Прислал лишь сообщение, что перезвонит.
Дочка Настя дважды сбросила, а потом номер стал недоступен.
— Хорошие детки, — проговорила Юля, находясь в замешательстве.
— Не берут трубку? – спросила Катя, переводя дух между исследованиями.
— Представь себе! – ответила Юля. – Неужели так сложно ответить матери?
— Взрослые?
— Даже живут уже отдельно.
— Все, мама, забудьте! Их вы теперь увидите, когда им что-то понадобиться! Из гнезда птички выпорхнули, теперь только попутным ветром их и занесет!
Моему старшему шестнадцать, так он уже меня в грош не ставит. А если живут отдельно, так и вовсе родители без надобности! Хорошо, если на поминки явятся!
— Нет, что ты! У нас прекрасные отношения! – заверила ее Юля.
— А чего ж тогда трубку не берут?
Катя побежала дальше, а Юля задумалась.
«И действительно. Неужели так сложно найти минуту, чтобы с мамой поговорить? Да и все их визиты в последнее время были связаны с тем, что денег просили. Не в долг, а сколько не жалко».
***
Грустно было чрезвычайно. Но правильно Катя сказала: «Выпорхнули птенчики». Теперь своей жизнью живут. О родителях вспоминают, лишь, когда им что-то надо.
Снова набрала мужу. Ответа нет. Написала сообщение. Осталось непрочитанным.
— Эх, Вася-Вася! – произнесла она. – Не забаловал бы!
Только к вечеру он объявился. Сообщение прислал:
«Где у нас сбережения лежат? Зарплата кончилась, жить не за что!»
А Зарплата у него была три дня назад.
— Однако! – оценила способности супруга Юля. – Пир горой, вино рекой!
Но отвечать супругу не стала. Вот если бы он хоть пол словом намекнул, что волнуется за нее, тогда сказала бы. А так, пусть сам разбирается.
***
Брат Борис на звонок ответил, но сказал, что занят и бросил трубку.
— Мда, он занят, — произнесла Юля.
Кати в этот момент не было, поэтому Юля реплики не дождалась. А вспомнила, как полгода на два дома жила, когда Борю бросила его жена, оставив детей. За ними-то Юля и ухаживала. И за маму была, и за кухарку, и за уборщицу, и за все остальное, пока Боря новую женщину не нашел.
Так еще и с ней пришлось конфликты улаживать, потому что Боря требовал любви к детям, а она своих хотела, а чужие ей были поперек.
— Полтора года я их мирила, а ведь ни слова благодарности не было. Так еще и сейчас он занят.
А когда Юля перезвонила вечером, короткие гудки и отбой.
— Спасибо, братик, за черный список!
Кстати, он тоже знал, что Юле предстоит сложная операция. Когда он просил детей забрать на месяц, Юля впервые отказала, сославшись на операцию.
***
Сестра Наташа уделила Юле всего пять минут. Да и то, не здоровьем и самочувствием интересовалась:
— Ты когда дееспособной будешь? Ко мне родня мужа должна приехать, человек десять. Поселим их в гостинице, но откормить их надо дома и с размахом! Так что, только на тебя одна надежда!
— Не знаю, Наташ, — ответила Юля. – Операция сложная. Потом недели две-три в больнице, а потом больничный для восстановления. Врачи говорят, что аж пятьдесят дней.
— Не-не, сестренка! Так дела не делаются! Ты давай там, в темпе вальса, и чтобы через три недели была, как штык! Это ж родня мужа! Важнее них, только коронованные особы!
— Наташ, мне страшно, — произнесла Юля.
— Давай, не придуривайся! Чик-чирик и в б..ой! Все, мне бежать надо!
Вот это было обидно. «Чик-чирик и в б..ой!»
— А ничего, что операция полосная? Осложнения могут быть! Черт знает, что может быть! – произнесла Юля, глядя на телефон. – А этой повар-кулинар понадобился! Годов под полтинник, а готовить не научилась!
А Наташа постоянно вызывала младшую сестренку, чтобы та готовила для Наташиных гостей. То у нее коллеги, то друзья мужа, то торжественное празднование чего бы то ни было.
Так Юля пару дней от плиты не отходит, а за стол ее ни разу не пригласили.
— Ты, что? – возмущалась Наташа. – Там же чужая компания!
А то, что Юля на эту чужую компанию наготовила, в расчет не бралось.
Операция прошла без осложнений, но в больнице продержали еще две недели. Юля принципиально никому не звонила. Все ждала, кто о ней вспомнит. Никто не вспомнил: ни муж, ни дети, ни брат с сестрой.
Много думала Юля, пока не пришла к судьбоносному решению.
***
— Юлька, что ты за бред несешь? – возмутился Борис. – Тебе вместе с маткой кусок мозгов удалили?
— А ты вспомнил! – обрадовалась Юля. – А я думала, что уже никто и не вспомнит!
Она встала снова во главе стола.
— Послушайте сюда, мои дорогие родные люди! Я пролежала в больнице две недели, и никто, ни одна живая душа не побеспокоилась, как я и что со мной!
Никто! Ни братец любезный, дети которого меня любят больше, чем новую маму. Ни сестрица, которая меня всю жизнь использовала в качестве бесплатной кухарки.
Ни муж любимый, который умудрился спустить не только всю зарплату, но и все сбережения, что мы на дачу копили.
Ни детки дорогие, которым я жизнь подарила! Никто даже не позвонил!
Шепоток возмущения повис над столом.
— Я всю жизнь для вас была готова делать все, что вам было нужно. И вот единственный момент, когда мне понадобилась даже не помощь, а простое участие, и вас никого не было рядом!
Я так подумала, что если я такое перенесла сама, то я сама со всем справлюсь! А вот у вас на побегушках я быть больше не хочу.
Она стала обращаться ко всем по очереди:
— Вася, развод и без разговоров! Ты валишь на фиг из моей квартиры!
— Дети, вы живете своей жизнью? Вот и живите дальше! Надо будет помощь – к папе! Маму вы потеряли!
— А вас, Боря и Наташа, я призираю и видеть больше не хочу! Нянек и кухарок нанимайте на стороне! Хватит!
— Да ты что? Ты вообще нормальная? Как так можно? – доносились голоса родственников.
— Все дружно встали! – скомандовала Юля. – Выстроились в очередь! И ко всем чертям из моей жизни! Я, наконец-то, хочу пожить для себя, а не для вас!
Вооон!
Оставшись одной в квартире, Юля присела за освободившийся стол, и сказала:
— Переборщила с эмоциями, — она глянула на осколки салатника. – А новую жизнь начну с нового салатника!
Автор: Захаренко Виталий
ОПУСЫ И РАССКАЗЫ
- Катя! Это невыносимо, понимаешь? Ну невозможно так жить! Я сколько раз предлагал тебе обратиться к специалистам!
- Андрей, что ты кричишь на меня? Такое ощущение, что это только меня волнует!
- Катя, в такой степени это только тебя и волнует! Тысячи семей живут без детей! Ну не дал Бог, что же теперь? Но вот это все... Это невыносимо!
Андрей со злостью пнул стеклянный шар ногой. Он покатился по полу, по пути сбивая свечи и прочую магическую атрибутику.
- Что ты делаешь? Я почти закончила! Мать Гвинела сказала, что в этот раз получится!
- Все! Мое терпение закончилось! Я блокирую все твои карты! Меня достало платить всяким шарлатанкам!
Андрей выскочил из дома, громко треснув дверью. Он слышал, как Катя там рыдала, но и не подумал вернуться.
Он женился по любви. Катя была красивой, заводной девчонкой. Казалось, весь мир у их ног. У Андрея после женитьбы как-то резко пошли дела в гору, Катя нашла, наконец, занятие по душе. Живи и радуйся. Они и радовались. Года три примерно, потом Катя спросила:
- Андрей, тебе не кажется странным то, что до сих пор я не забеременела?
Он тогда не придал значения ее словам, просто обнял и сказал:
- Ты чего? Какие наши годы? Все у нас будет.
Ну, и все. Он действительно считал, что у них все будет, и ребеночек тоже. А может и не один. И думал, что Катя тоже перестала по этому поводу переживать, но все оказалось не так.
Через полгода жена сказала, что записала их на обследование. Он, конечно, удивился, что она с ним не посоветовалась, но пройти обследование согласился. Лучше бы он ей отказал. Доктор сказал, что у него все в порядке, а вот шанс у Кати минимальный. Причем, даже если она забеременеет, то вряд ли сможет выносить ребенка. Катя рыдала всю ночь. Она как будто не слышала его, не хотела слышать. А он все говорил, что любит, что н когда не бросит...
С того все и началось. Жена стала посещать каких-то сомнительных бабок, отдавать бешеные деньги за вонючие травки, черные свечи и все этом роде. В доме просто невозможно стало находиться. К тому же, она уволилась с работы, потому что какой-то очередной шаман сказал, что коллеги питаются ее энергией.
Андрей сдержал слово. Позвонил в банк, заблокировал ее карты, потом позвонил заместителю и сказал, что ему нужно уехать в другой город на несколько дней. Когда все было улажено, направил машину к выезду из города. Он знал, куда поедет.
До нужного места добрался к утру, в последний момент пришлось задержаться. Уже на выезде он купил палатку, котелок, удочки, сапоги и разную мелочь, которая нужна в походе. В походе, правда, он не был со студенческих времен, но отлично все помнил.
Он вышел из машины. Перед ним раскинулось предрассветное озеро. Солнце еще даже лучик не показало, но было почти светло. Все озеро затянуто туманом, хотя, он больше был похож на дымку...
Вот, первый лучик порвал туман в одном месте, в другом, заработали лучи, как ножницы, кромсая туман и загоняя его под кусты и в камыши.
Андрей кинулся за удочкой. Все потом, а рыбка сейчас должна клевать.
Через час клев пошел на спад, и он заглянул в пакет, просто некогда было искать ведерко, которое он точно покупал. Мда, азарт до хорошего не доводит, что же ему теперь делать с этой кучей рыбы?
- Здравствуйте.
Он поднял глаза. Перед ним стоял мальчик лет семи.
- Привет.
Мальчик заглянул в пакет.
- Неплохо. Я бы еще больше наловил, места знаю. Могу и тебе показать. Он ждал реакции Андрея, тот улыбнулся.
- Это было бы хорошо. Слушай, парень, а как тебя зовут?
- Степка я.
- Степ, а ты не занят? Помочь можешь?
- А что делать-то надо?
- Ой, ну дел хватает. Палатку разложить, ухи сварить, да и вообще...
- Ну, это я помогу.
Степан пытался сдержать радость, но у него это плохо получалось.
Андрей и Степа быстро собрали палатку, развели костер, и все это время Андрей слушал мальчика:
-Папка-то у нас был. Да только замерз зиму назад. Хотя соседка говорила, что это он не из-за мороза, а из-за того, что выпить любил. А мамка.. Мамка она хорошая, только без характера. Поэтому тоже часто болеет.
Андрей не сразу понял, что болеет и пьет, это одно и то же. Хотя, по тому, как был одет мальчик, можно было и догадаться о том, как он живет.
К обеду уха была готова.
- Ну, давай, Степан, будем пробу снимать.
Мальчик мялся, но не присаживался.
- Я это.. Не буду.
Андрей удивленно посмотрел на него.
- Почему?
- Так не честно. Я тут сытый буду, а Лизка дома голодная.
- Лизка, это кто?
- Это сестра моя. Ей уже пять, но все говорят, что три. Она маленькая и говорит плохо. Но она хорошая, не дурная. Просто мамке заниматься с ней некогда. Болеет она часто..
Андрей задумался. И что делать? Наложить ему с собой, так там похоже такая мамаша, что на закусь все пустит.
- Так может, тебе сбегать за Лизой? У меня и сладости где-то были.
- А можно? Я тогда быстро! Одна нога там, другая тут!
Андрей смотрел, как мальчик сверкает голыми пятками и думал о том, что бог дает детей не тем, кому надо. На секунду представил, что он, так же, на рыбалке, только со своим сыном, и в груди как-то больно защемило. Вспомнилась Катя.. Как она там? Не наделала бы глупостей. Но встряска ей нужна.
Минут через 10 появился Степан. Он вел за руку девочку. Волосики светлые, кудрявые. Андрею показалось, что если их чисто вымыть, то они станут облаком. Девочка подняла на него огромные голубые глаза.
- Привет, красавица!
Степка сразу сказал:
- Она долго молчать будет. Боится незнакомых.
Тут мальчик повернулся к ней.
- Ну, чего ты? Дядя хороший.
Андрей улыбнулся. Разлил уху по чашкам. Степану и Лизе погуще, картошечки накидал. Разрезал хлеб большими ломтями. Ребята ели с таким аппетитом, что и он, глядя на них, съел целую тарелку.
- А теперь чай пить будем.
И Степан, и Лиза, следили за тем, как он разливает чай из котелка, а потом открывает пакет с печеньем.
Дети ушли только под вечер. Они договорились, что Степа придет раньше утром, и покажет место, где щуки клюют.
Несколько дней просто пронеслись. Пришла пора возвращаться в город. Андрей подарил Степану свою удочку, а Лизе отдал все сладости. Они со Степаном пожали друг другу руки.
- Ты приезжай еще! Ты хороший.
И в этот момент к нему подошла Лиза. Она обхватила Андрея двумя ручонками. И заплакала. Он подхватил девочку на руки. В этот момент он уже точно знал, что приедет.
- Ну, что ты? Не плачь. Я приеду. Честно.
Лизка вытерла глаза грязными кулачками и улыбнулась. Андрей подозвал Степана.
- Вот, держи! Мамке не показывай! Будешь покупать себе и Лизе еду. Понял?
- Нам не надо.
- Степ, давай без выпендрежа.
Степан как будто сдулся. Взял деньги, сунул в карман.
- Хорошо. Я понял.
- А это мой телефон. Степ, ну мало ли что? Мало ли что случится.. Ты звони мне! Я постараюсь приехать недели через две.
Андрей уезжал и видел, как они машут ему вслед. К горлу подступил ком.
Катя была тихой. Она не разговаривала с ним. Но из дома пропала вся магическая атрибутика. Он не лез к ней. Захочет поговорить, он, конечно, не оттолкнет ее.
Неделя прошла в молчании. Андрей все думал о малышах из той деревеньки. Как они там? Может мамка деньги отобрала? Может быть, голодные… Он принял решение ехать не через две недели, а сразу же, на этих выходных.
Катя, когда увидела, что он собирается, спросила:
- Ты снова уезжаешь?
- Да.
- И кто она?
- Катя, ну не начинай ты!
- Ты же говорил, что тебе все равно! Говорил, что мы будем вместе, что любишь меня.
Андрей посмотрел ей в глаза.
- Ничего не изменилось. Все в силе. Просто верь мне.
- Верь? Ты уезжаешь неизвестно куда! Телефон выключен по два дня, а должна тебе верить?
В голосе Кати появились истерические нотки. Андрей подумал-только не это.. Только не слезы, но в этот момент у него зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Он поднял ладонь, прося Катю помолчать :
- Да, слушаю.
- Здравствуйте. Вы Андрей?
- Да, все верно, а вы?
- Я соседка… В общем, соседка Степана и Лизы. Мне степа бумажку эту дал, просил вам позвонить. Мамка их, Танька, совсем с ума сошла. Вторую неделю не просыхает. Ребят на улицу не пускает, так хоть мы их подкармливали. Пока спала она, Степка прибежал, попросил позвонить, и снова домой. Увидит если, что ослушался, лютовать сильно будет. В общем, бабы наши в опеку собрались звонить, а я вам.
- Спасибо. Я выезжаю прямо сейчас.
Катя смотрела на него, сузив глаза.
- Ну, что? Она звонила?
Решение пришло сразу.
- Быстро, бери, что надо и поехали со мной.
- Куда?
Катя ошалело смотрела на него.
- Все по дороге расскажу. Быстрее!
Они почти бегом бросились к машине. Всю дорогу Андрей гнал так, что пальцы Кати, которыми она уцепилась за панель, даже побелели. А еще он рассказывал. И про знакомство, и про то, как провели вместе почти три дня, и про семью Степана.
В деревню влетели под вечер. Андрей подумал, что он знать не знает, где живет Степан. Увидел какого-то мужика за забором. Остановился и крикнул:
- Простите, мальчик Степан где живет?
Тот махнул рукой.
- Туда, предпоследний дом.
У дома стояли несколько женщин. Он остановился, вышел сам и помог выйти Кате, которая, кстати, за всю дорогу ни слова не проронила. Одна женщина обернулась и пошла к ним.
- Вы Андрей? Это я вам звонила.
- Да. Что там?
- Так не знаем. Слышим, Лиза плачет, а попробовали постучать, так Танька матом кроет.
Одна из женщин вздохнула:
- Так как ей не крыть? Ребятишек заберут, и пособия на них не будет, и пенсии тоже. На что она тогда пить будет?
Из дома послышался какой-то грохот и громкий плач девочки. Андрей кинулся к двери. Дернул-закрыто. Надавил плечом, дверь и ввалилась внутрь. Он вошел в дом, следом за ним все, кто был на улице. У Тани, по всей видимости, началась белая горячка, потому что она методично громила мебель. Лиза испуганно жалась к Степану, который обнимал ее и пытался успокоить.
- Катя, скорую вызывай.
Пока жена звонила, Андрей взял покрывало и накинул на Татьяну, а потом очень ловко завернул его и завязал. Уложив орущую женщину в комнате, он вернулся к детям. Лиза бросилась к нему, и обняла за ногу. Катя отвернулась, чтобы вытереть слезы. Андрей подхватил девочку на руки и двинулся к Степану. Как-то странно. Он как будто не рад. Но, когда дотронулся до мальчика, все понял.
- Катя, у него температура. Тащи аптечку, -
Катя выбежала из дома, а Андрей потряс Степу.
- Степ…
Тот с трудом сфокусировал взгляд на нем. Даже улыбнулся.
- Ты что же это, болеешь? Простыл?
Степа качнул головой и показал ногу. У Андрея чуть глаза не вылезли, а Лиза пояснила:
- Степка на гвоздь стал. На ржавый!
Прибежала Катя, промыла ранку, дала Степе таблетку.
- Андрей, в больницу нужно. Срочно!
Женщина, которая звонила Андрею, сказала:
- Вы езжайте, везите, мы тут скорую дождемся. Это не меньше двух часов.
Андрей оглянулся. Нужны же какие-то документы. Лиза, как будто поняла его. Подошла к кухонному столу, открыла ящик, вытащила пакет. Там нашлось все, что нужно. Катя села сзади. Лиза к ней на колени, а Степана положили. Андрей слышал краем уха, как девочки всю дорогу о чем-то беседовали. Потом ему почудилось, что Катя сказку рассказывает… Хотя, откуда Катя может знать такие сказки?
В детской больнице, после того, как Степана забрали, и доктор узнал всю историю, он сказал:
- Ну, все понятно. Тогда и девочку оформляем.
Он только достал лист бумаги, но к нему метнулась Катя. Лиза сидела у нее на руках, и крепко обнимала за шею.
- Доктор, не нужно. Девочка у нас побудет. Напишите, что тетя и дядя забрали. Вот, паспорт, адрес, пожалуйста..
Он с сомнением посмотрел на Катю.
- Я понимаю ваше рвение помочь ребенку, но Вы тоже должны понимать, что она привыкнет к Вам, и потом ей будет только хуже.
Катя умоляюще смотрела на него.
Дома, после того, как Катя час купала Лизу, потом кормила, потом рассказывала сказку, все-таки Андрей ошибся, и сказки Катя знала, она пришла к нему на кухню.
- Андрей…
Села перед ним. Замолчала.
- Что, Катюш?
- Андрей, я никому ее не отдам. Я чувствую, она моя..
И Катя заплакала.
Прошло два года. Степан гордо вышагивал, держа младшую сестру за руку. Сам в новом модном костюме, Лиза вся в бантах и цветах. Сегодня его сестренка шла в первый класс. Два года упорных занятий с логопедами и репетиторами дали свои плоды. Лиза хорошо говорила, быстро читала и писала, а еще очень любила свою новую маму.
После торжественной линейки, где Катя, конечно, снова поплакала, дети подбежали к ним. И Степан, сверкая глазами сказал:
- Мам, пап! Мы вас очень любим!
Впервые за два года он так их назвал. Катя посмотрела на на Андрея и прошептала:
- Спасибо тебе...
Автор Ирина Мер
#авторскиерассказы