🌹🌹🌹Слова, слова...

🐻‍❄️
- Ты что здесь делаешь? – Мария Ильинична испуганно вздрогнула, выйдя из лифта и чуть не споткнувшись об ноги сидевшего на ступеньке лестницы мальчишки.
Малец был лет десяти от роду и сердитый, как только что подравшийся воробей. Впрочем, драка, видимо, все-таки была, потому, что под глазом у мальчишки расплывался знатный синяк, грозя вот-вот закрыть глаз. Мария, разглядев это безобразие, покачала головой и повторила свой вопрос:
- Ты что здесь делаешь?
Отвечать мальчишке явно не хотелось, но, подняв глаза на сухонькую, маленькую и хрупкую, словно статуэтка, Марию Ильиничну, он все-таки буркнул:
- Маму жду. Здрасьте.
Мария улыбнулась. Если здоровается, значит мама правильно воспитала. Мальчик был ей незнаком, а те, кто жил с нею в одном подъезде и кого она знала с пеленок, себя подобной роскошью утруждали хорошо если через раз. Обычно соседские мальчишки пролетали мимо нее по лестнице, засунув в уши наушники и не удостаивая даже взгляда. Мол, что смотреть на эту рухлядь старую? Толку от нее все равно нет, а время тратить – себя не уважать. Мария Ильинична на них не обижалась.
Подумаешь, вытирала нос Матвею или приглядывала за Максимом со второго этажа… Так, то когда было?! Они и не помнят. Хорошо, хоть матери их не забыли.
- И тебе не хворать! С кем отношения выяснял?
- Чего?
- Фонарь, спрашиваю, у тебя откуда? Вон на лестнице как светло стало! Мама твоя на электричестве сэкономит. По делу дрался или так?
- По делу, — проворчал незнакомец. – Без дела только дураки кулаками машут.
Мальчишка поднялся, тщательно отряхнув куртку, и оказалось, что ростом он аккурат с Марию. Глаза непонятного, карего с зеленью отлива, уставились прямо в Машины васильки и что-то такое было в них, что Мария Ильинична кивнула каким-то своим мыслям, а потом спросила:
- Ключи забыл?
- Ага.
- И долго тебе маму ждать?
- До вечера. Она на работе. Вы не волнуйтесь. Я тихо посижу.
- А чего мне волноваться? Я одним ухом уже совсем не слышу, а вторым – вполовину. Хоть скачи, хоть кричи – не побеспокоишь. А вот сидеть в холодном подъезде – не самая лучшая затея. Маме твоей только на лекарства работать не хватало. Пойдем.
- Куда?
Мальчишка отпрянул от Марии и схватил со ступеньки рюкзак, готовясь дать деру.
- Чего испугался? Я, конечно, бабка вредная, но тебя ж не знаю пока, поэтому меня до поры до времени можешь не бояться. Вот, если ты наш палисадник вытопчешь или мячиком стекло мне разобьешь, тогда другое дело. Хотя… Если в мое окно попадешь, то я тоже ругаться не буду.
- Почему?
- Потому, что на четвертом этаже живу, если ты не заметил. Это ж каким футболистом надо быть, чтобы так бить? Тебя сразу в сборную определят, не меньше! А я страсть как люблю футбол смотреть по телевизору! На стадион-то уже опасаюсь ходить, старая стала, а так – пожалуйста!
Мальчишка вытаращился на Марию, не зная, верить или нет, тому, что она говорит, но словно кролик за удавом пошел за ней, остановившись только тогда, когда та открыла свою дверь, немного повозившись с заедающим замком.
- Я не могу! – замотал головой мальчишка.
- Почему? – Маша удивленно оглянулась. – Я же сама тебя позвала. А! Поняла. Мы же не знакомы! Мария Ильинична Кузнецова я.
Она протянула мальчишке узкую свою ладошку и наклонила голову, ожидая ответной реплики. Парень поколебался слегка, а потом все-таки осторожно пожал сухие узловатые пальцы и ответил:
- Александр Сергеевич Масленников.
- Вот и познакомились! – Маша распахнула дверь пошире и кивнула новому знакомцу. – Заходи! Гостем будешь!
Тихон и Орфей кинулись было навстречу хозяйке, но, увидев Сашу попятились и зашипели.
- Это еще что? Кто вас воспитывал, аспиды? Гость в доме, а вы ругаетесь? Брысь!
Виновато завертев хвостами, коты завились под ногами, мурлыча так, что Саша удивленно поднял брови:
- Вот это громкость!
- Это ты еще не слышал, как они орут, когда голодные! Тогда "караул" кричи – не слышно будет! – Мария поставила на тумбочку сумку. – Что встал? Проходи! Чай пить будем и фонарь твой прикрутим слегка, а то мама испугается.
- Не испугается.
- Что так? Часто дерешься?
- Да нет. – Саша разулыбался. – Я вообще-то человек мирный. Это так… «Прописали» в новой школе. Ожидаемо.
- Вот как? Что-то я раньше о таком не слышала.
- А у вас дети есть?
- А как не быть? Двое. Дочка и сын. Только они уже взрослые давно и живут далеко. А ты? Один у мамы?
- Один. Пока один.
- О, как! Мама прибавления ждет?
- Ага. У меня скоро сестра будет.
- Это хорошо. И девочке повезло.
- Какой девочке? – не понял Саша.
- Сестренке твоей. Вон, какой брат старший будет у нее!
- Да уж! – Саша вдруг насупился.
- Что такое?
- Не сильно ей гордиться мной придется. Я слабый.
- Чего вдруг? Из-за того, что драться не умеешь?
- Ага.
- Один на один отношения-то выясняли?
- Нет! – Саша удивленно глянул на Марию Ильиничну. – Их трое было.
- Трое? И всего один фингал? А ты молодец! – Маша достала из морозилки пакет со смородиной и постучав им об стол, приложила к щеке мальчика.
- Ууууй! – щеку обожгло холодом, и Саша взвился над старенькой табуреткой, напугав пристроившихся рядом любопытствующих котов.
- Холодно?
- Очень!
- Терпи! А то потом глаз открыть не сможешь.
Чайник тихонько запел, постепенно набирая громкость, и Маша потянулась за старенькой банкой в красный горох, где хранила самый вкусный чай.
- А чего ж мама работает, если на сносях? Декрет не положен ей, что ли?
- Скоро уже уйдет.
- А папа ваш что говорит по этому поводу?
Саша насупился и замолчал, перебирая пальцами ягоды сквозь тонкий пакет.
Мария оглянулась на гостя и спросила:
- Что замолчал? Говорить не хочешь об этом? Так и скажи. Со мной можно не миндальничать. Я же старая, все понимаю.
- Не хочу о нем… Мы теперь сами…
- Ясно. Сами, так сами. Я вон дочку с мужем поднимала, а все равно непросто было. А у твоей мамы вон какая поддержка!
- Какая?
- Так, ты же у нее есть. Большой и сильный.
- Я?
- А то кто же? Если против троих не побоялся выйти, то и с остальным сдюжишь. Пей чай-то. И варенье ешь! Я сама варила. Правда, это уже последнее. Дачи у меня больше нет, а значит, в следующем году и варенья будет не так много.
- А почему дачи нет? – Саша сунул в рот выловленную из хрустальной розетки ягодку, слизнул с ложки капли клубничного варенья и зажмурился от удовольствия. Вкусно! Как бабушкино! Он тоже так варила… Чтобы ягодка целой оставалась и сладко было до приторности… Как странно… Бабушки нет уже два года, а он вкус варенья помнит. И даже больше его помнит, чем ее лицо…
Саша сердито шмыгнул носом, прогоняя непрошенные слезы. Пока бабушка была жива, у них все было хорошо. Когда мама с папой ссорились, Саша знал, что мать соберет их вещи и они на неделю-другую уедут к бабушке. Ему там было всегда хорошо, ведь бабушка его любила и маме всегда помогала. Правда, отца Сашиного она почему-то не жаловала, но всегда молчала, когда он приезжал. Саша пару раз слышал, как она говорила дочери, когда та просила поговорить с мужем, что разбираться они должны между собой сами.
- Муж да жена – одна сатана… Вот и решайте, как оно вам лучше-то будет. При чем здесь я? Коли решишь, что семейная жизнь твоя закончилась – тогда помогу, а так – не мое это дело, промеж вас влезать. Какому мужику понравится, что его теща воспитывает? Только хуже будет. Он у тебя неплохой. Не пьет, не бьет, зарплату всю до копеечки приносит. Тебя и сына любит, я же вижу! А остальное – это уж ваши с ним дела. Сами и разбирайтесь. Только, когда отношения выяснять будете – про мальца не забудьте. Вы теперь не только за себя отвечаете. У вас ребенок.
Что случилось между родителями, Саша не знал. Просто однажды проснулся, а отца и след простыл. Мама долго плакала, а потом все куда-то ходила, оформляя бесчисленное количество каких-то документов. А после объявила Саше, что они с отцом разводятся. И мало того, квартира, в которой они жили – продана и жить они теперь будут в другом месте. Потом был суд, где Сашу спросили, с кем он хочет остаться. Саша посмотрел на отца, который прятал глаза, и сказал, что хочет жить с мамой. Как он мог ее бросить? Она же тогда осталась бы совсем одна, да еще и с Дашкой в перспективе. То, что сестру будут звать Дарьей, они с мамой решили почти сразу.
- Сашка и Дашка! Звучит, мам?
- Звучит. Только лучше Сашенька и Дашенька, а?
Мама тогда впервые улыбнулась за все время, и Саша решил, что больше не даст ей плакать. Хватит! Он вообще никогда не видел, чтобы мама столько ревела. Как маленькая…
- Потому, что я ее продала.
Ответ Марии Ильиничны прозвучал так неожиданно громко, что Саша невольно вздрогнул. Надо же, как задумался! Даже забыл, где он!
- А зачем?
- Детям деньги нужны были срочно. А как я могла им отказать? Да и тяжело уже мне на дачу ездить. Мало того, что свои кости старые туда тащить, так еще и этих двух охламонов. А они тяжелые! Ты не смотри, что худые. Весу в них прилично. Я двоих за раз уже и не подниму. Даром, что вот этого, Орфея, я подобрала, когда он размером меньше моей ладони был. Слепой, полумертвый… Еле выходила.
- А по нему не скажешь! – Саша осторожно протянул руку и погладил большого черно-белого кота, который обнюхал его пальцы, а потом ткнулся лобастой башкой в центр ладони, разрешая себя погладить. – А почему его зовут так странно?
- Орфей? Был такой певец. Я как услышала, как это чудо мяучит, так уже и не думала, как назвать. Очень уж мелодично пел. Потом, поняла, что погорячилась.
- Почему?
- Орик, ну-ка, покажи Саше, почему я тебя полным именем не зову. – Мария Ильинична намазала кусочек хлеба маслом и поманила кота.
Басовитый вопль, который раздался в кухне, заставил Сашу удивленно мигнуть.
- Ничего себе!
- Вот и я о чем! Так это он сыт. А если бы голодный был – еще не так орал бы.
Саша слушал про кота, ел варенье и думал о том, что впервые с того дня, как папа отвернулся от него, выходя из суда, ему не больно и спокойно. Что было в этой странной бабушке, которая наливала ему вторую чашку чая, в ее котах, ластившихся к нему, становясь на задние лапы и пытаясь дотянуться до лица и тронуть за подбородок? Саша не знал. Он только понимал, что здесь ему хорошо и спокойно. И очень хотелось привести сюда маму, чтобы и она тоже почувствовала, как легче становится дышать и тот ком, который скрутился внутри, мешая дышать, постепенно разворачивается, расправляется и словно растворяется, уходя, чтобы уже не вернуться.
С мамой Марию Ильиничну Саша познакомил вечером, когда она вернулась с работы и отругала его за то, что не позвонил.
- Саша, ну как так можно?
- А что бы ты сделала? Бросила бы все и приехала? Мам, я уже не маленький!
- Да кто бы сомневался! – Ира потрепала сына по макушке и осторожно тронула за щеку. – Больно?
- Уже нет. Мария Ильинична сказала, что это все холод. Если сразу приложить, то потом легче проходит.
- Спасибо вам! – Ира устало кивнула соседке. Странно, что раньше она ее не видела. Хотя… Жили они с сыном здесь недавно и еще не успели познакомиться с соседями.
- Не за что, милая. Я всегда рада помочь. Делать-то мне все равно больше нечего.
Как не отнекивалась Ира, но отказать Марии Ильиничне не смогла и скоро уже сидела на маленькой кухне, совсем как недавно ее сын, гладила котов и пила чай с вкуснейшим вареньем, чувствуя, как уходит куда-то усталость, а на сердце становится чуть светлее.
Тот вечер стал началом странного и очень хорошего знакомства. Саша теперь после школы частенько забегал к Марии Ильиничне, чтобы погладить котов и спросить не надо ли чего. А Ира нет-нет, да и заходила вечером, чтобы рассказать, как прошел день и попросить присмотреть за сыном. Ей было так легко и спокойно с этой женщиной, что она удивлялась сама себе. До этого никто, кроме мамы, не вызывал у нее подобных эмоций.
- Это потому, что я старая, Ирочка.
- Скажете тоже!
- И скажу! Старость, конечно, не радость, но в ней тоже есть свои преимущества. Если старик умный, то знать будет, где что сказать, а где и промолчать, если разговор того требует. Опыт… сын ошибок трудных… Мне бы раньше вот так уметь! Может и жизнь бы иначе сложилась.
- Почему?
- Потому, что иногда молчание - это даже не золото. Мы скоры на гнев, на то, чтобы выяснять отношения, а потом приходит такой момент, когда понимаешь, что все это пустое. И доказать свое, настоять – это чаще всего глупость, которая иногда стоит всей жизни. Словом-то обидеть даже легче, чем делом. Если проступок еще простишь, как-то забудется со временем, то слова, удивительное дело, все помнят! И вроде забыл, простил, а нет-нет, да и вспомнится. Резанет остреньким, заставит думки крутиться вокруг сказанного снова и снова. И нет спасения от этого. Никуда не денешься. Если только деменцию заработаешь и тогда все уже станет неважно, а будет только хорошо. Но, мне и такой милости не дождаться. Я, как на грех - здоровее не видали! Что, загадками говорю?
- Ага.
- Да просто все, Ира. Я язык свой укротить не умела в свое время, вот и разладила все. С дочкой договориться не смогла, потом с невесткой общего языка не нашла. Вот и сижу теперь как сыч в дупле. Никому не нужна и неинтересна.
- Обиделись на вас за что-то?
- Есть такое. Не могу сказать, что я обижала их специально. Но, кому же понравится, когда тебе все без обиняков как есть говорят? Никому. А я глупая была. Где надо бы – не молчала. Где не надо – говорила и не всегда с любовью. Это сейчас я умная. Знаю, как надо, а тогда… И вернуть ничего не получится уже.
- Вы совсем рассорились?
- Нет. Только я точно знаю, что случись что – никто не кинется мне помогать.
- Скажете тоже! Вы же мамой как были, так и остались. Как можно бросить мать, когда ей плохо? Да и вы, разве им не помогаете? Саша сказал, что вы дачу вон продали, чтобы детям помочь.
- Продала. Только это уже не помощь. Это само-собой разумеющееся.
- А они вам помогают?
- А зачем? У меня пенсия хорошая, да и подрабатывала я все время. Мне хватало.
Ира задумчиво крутила в руках чайную ложечку с затейливой ручкой.
- Неправильно это…
- Что именно, Ирочка?
- Родители есть родители. Мы можем ссориться с кем угодно, но разве можно просто выбросить из жизни того, кто тебе эту самую жизнь дал? Отстраниться, уйти в сторону вот так просто?
- Можно. И даже нужно иногда. Родители ведь тоже разные бывают. Кто-то рядом встанет и будет стоять до последнего, а кто-то еще и в спину подтолкнет, чтобы упал да в луже извалялся.
- Зачем?!
- Не знаю. Может быть для того, чтобы так вот уму-разуму научить. Только, не работает это. Шишек человеку и так по жизни хватает, а вот плеча рядом – не всегда. И кому, как не родителям то плечо подставлять? Я вот раз оступилась, не подставила, и теперь полной ложкой расхлебываю.
- Расскажите.
- Интересно тебе?
- Конечно. Ведь у меня сын растет. Дочка скоро будет. А я не знаю, как надо, как правильно. С отцом их вот разошлась, а не знаю, хорошо ли сделала. Ну, изменил он мне. По злости, после того, как поругались сильно, а я простить не смогла. Мы вообще с ним сложно жили. Слишком разные и слишком похожи. Разные, потому, что видели нашу жизнь по-разному. Он хотел, чтобы я дома сидела, детьми занималась, а я хотела работать. А похожи, потому, что оба взрывные, слишком эмоциональные и на каждое слово реагируем, а язык за зубами держать не умеем. Раньше ругались – месяцами могли не разговаривать, но жили вместе и ничего. А теперь – как отрезало. И люблю его до сих пор, а простить… Не могу ничего с собой поделать… Ни ради себя, ни ради детей…
- Так может, и не надо? Дай себе время. Живет он с той?
- Нет. Там ничего серьезного не было. Просто мы поссорились, разошлись на время. Но, разве от этого легче? Мать его звонила. Уговаривала меня опомниться. Мол, дети у нас. А я что… Разве могу с собой что-то сделать, если мне противно?
- Не ломай себя. Не надо. Если ради детей простишь, то жить будете, конечно, но радости от этой жизни тебе не будет. Да и детям тоже никакой. Потому как, если матери счастья нет, то и детям его не будет. Они же все видят, хоть и не всегда понимают.
- Вам Саша что-то говорил?
- Не особо. Но, вижу, что тяжело ему. Понять не может, что происходит, а ему это надо. Ведь ищет виноватого, а вас не винит. Поэтому додумается рано или поздно до того, что это он виноват в том, что происходит.
- Почему?!
- Так все дети устроены. Им до наших взрослых разборок дела нет. У них свои мысли на этот счет. И если мать с отцом чего не поделили – виноватого долго искать не будут. Себя назначат. И не дай Бог тебе хоть полусловом это подтвердить. Тут же ребенка своего потеряешь. Я это точно знаю.
- В этом беда ваша?
- Ага. Я в свое время с дочерью и мужем вот так сильно поругалась. Вроде и повод серьезный был и права я в чем-то была. А повела себя глупо. – Мария Ильинична помолчала, а потом вздохнула, подвинула поближе чайник с заваркой и начала рассказ. – Ниночка у нас была красивая. Про таких говорят – «ни в мать, ни в отца, а в прохожего молодца». Мы с мужем ростом маленькие, коренастые, а она - как тополек - стройная и высокая. Вся какая-то… Легкая, нежная… Всякая мать своего ребенка хвалит, но здесь мне и душой кривить не приходится. Как в возраст вошла – красивее девушки не было в районе. И надо же было такому случиться, чтобы полюбила она вовсе не принца, а совсем даже наоборот… Непутевый он был. Гуляка и выпивоха. А ей казалось, что лучше и на свете нет. Долго любовь эта не продлилась. Он девочку мою бросил, но она уж ребенка ждала. И тут дернуло меня праведницу включить… - Мария Ильинична смахнула слезы и обняла сунувшегося под руки Орфея. – Мне бы поддержать дитя своего, а я ей скандал закатила. Что кричала, как ругала – уж и не помню, а она ничего не забыла… Хлопнула тогда дверью и ушла. Мы потом с отцом ее всю ночь по городу искали. Чего только не передумали. Переругались так, что даже не смотрели друг на друга. Только и помню, что он кричал на меня, а сам за руку держал крепко, потому, что я от слез дороги не видела.
- Нашли?
- Под утро уже. Я ее тогда обняла, прощения просила, да только все впустую. Не простила она меня.
- Почему вы так думаете?
- Так сама мне и сказала. Потом уже. Когда сына родила. Как не старалась я ей помочь, прощение выпросить, а все впустую. Каждое слово мое помнит, которое я ей сказала тогда в гневе. И забыть не может. А может и не хочет. Я не знаю. Только, после того, как замуж она вышла и уехала, приезжать отказывается. Даже на похороны отца не приехала. А теперь уже и мне обидно стало. Гоню от себя эти мысли, а сама ей простить не могу, что вот так поступила. Он ведь ее любил. Защищал всегда. За что ж с ним так-то?
Мария Ильинична замолчала, а Ира не нашлась что сказать. Дверца, приоткрывшаяся в чужую жизнь и манила к себе, и отталкивала. Но, было за ней что-то такое странное и вдруг ставшее понятным и простым, что заставило Иру посмотреть на свою жизнь чуть иначе. И почему-то стало чуть легче. Двинулось и забилось чуть по-другому сердце, а маленькая Дашка вместо сердитого пинка шевельнулась внутри так легко и нежно, что Ира невольно ахнула и прижала руки к животу.
- Пинается?
- Нет… Не сейчас. Так сердито лупила меня в последние дни, а теперь так легонько трогает, словно жалеет.
- Береги свою девочку, Ирочка! Как зеницу ока береги! Обидеть дитя своего большого ума не надо, а вот сохранить, любовью отогреть - это... не всегда просто бывает...
- Спасибо, что поделились со мной. Я запомню все, что вы мне рассказали…
После этого разговора прошла неделя. Слякотная, хмурая осень неожиданно для всех решила сдать свои позиции и, махнув на прощание серыми воланами длинной юбки, топнула каблучком и, укрыв дорожки гололедом, ушла, уступив свое время зиме. Снег, выпавший на следующий день после гололедицы, укрыл скользкие тротуары, даря обманчивое чувство устойчивости. Мария Ильинична, которая чуть приболела, и не выходила на улицу почти неделю, решила прогуляться до магазина, чтобы купить себе молока, а котам - свежей рыбы. От подъезда она успела отойти всего ничего. Упала, неловко подвернув под себя ногу, и ее укрыла темнота, забрав с собой боль, которая сотрясла все ее тело так, что крик, готовый сорваться, так и не прозвучал, тут же сменившись хриплым стоном. Прохожие, что шли мимо, на помощь поспешили не сразу. Все торопились куда-то, ведь до выходных оставалось всего ничего, а дел, как всегда, в декабре, было много... Скорая, которая все-таки приехала, вызванная какой-то сердобольной женщиной, увезла Марию Ильиничну в больницу, где Ира нашла ее далеко не сразу. Если бы в тот день Мария Ильинична не пообещала ей отдать пинетки, связанные для Дашки, Ирина бы и не забила тревогу. Обзвонив все больницы и не найдя соседку, Ира немного поразмыслила, а потом принялась обзванивать их по второму кругу. И нашла-таки Марию Ильиничну, которая совершенно не помнила, ни как ее зовут, ни откуда она.
Ни Иру, ни Сашу, Мария не узнала. Смотрела беспомощно, не понимая, кто эти люди и чего они хотят от нее. А Ирина, понимая, что произошло что-то страшное, тихонько забрала из вещей соседки разбитый телефон и позвонила бывшему мужу.
- Сережа, мне нужна твоя помощь…
Саша сидел в своей комнате тише мыши, прислушиваясь к тому, что происходит на кухне и впервые в жизни молился, сам того не понимая.
- Пусть они помирятся. Пусть у Дашки тоже будет папа… И у меня… Снова… Пожалуйста…
Номера дочери и сына Марии Ильиничны, которые Сергей сумел-таки вытащить из памяти разбитого телефона, заставили Ирину радостно захлопать в ладоши.
- Я знала, что ты сможешь! Спасибо!
- Не за что! Ир…
- Сережа, я знаю все, что ты хочешь мне сказать. И, может быть даже уже хочу это услышать… Только, давай мы все-таки не будем торопиться, а? Давай не испортим сейчас то, что еще может быть получится? Хорошо? Чаю хочешь?
- Хочу…
Саша, который слышал весь этот разговор, чуть не закричал, но тут же зажал себе рот ладонью и метнулся обратно в комнату. Права мама! Осторожно надо… Чтобы не испортить… Однажды уже получилось, так что мало ли… Пусть думают. На то они и взрослые…
Утро в больнице всегда было шумным. Бегали перед обходом медсестры по палатам, суетились проснувшиеся больные, спеша умыться и привести себя в порядок. И только Мария Ильинична, прикрыв глаза рукой от яркого света, которым заливало палату зимнее солнце, лежала тихо, пытаясь вспомнить хоть что-то и не находя в памяти ничего, за что можно было бы зацепиться. Поэтому, когда дверь в палату открылась, она даже не повернула головы, ведь никого не ждала, кроме Иры и Саши, но они должны были прийти только после обеда.
- Мама…
Такой знакомый голос вырвал ее из полудремы, и Мария Ильинична замерла, боясь почему-то открыть глаза.
- Мамочка…
Холодные тонкие пальцы коснулись ее руки и Маша вдруг привычно проворчала:
- Опять без перчаток бегаешь по морозу? Замерзла ведь!
Ладони Маши привычно накрыли руки дочери и память шелохнулась, возвращая утерянное, милосердно и бережно, никуда не спеша и скрывая пока то, что вспоминать не хотелось.
Теплые губы коснулись ее руки, и Мария Ильинична разревелась так, как плакала, наверное, только в далеком детстве.
А Ирина тихо прикрыла дверь в палату, кивнула мужу, который помог ей встретить с утра дочь Марии Ильиничны, прилетевшую первым же рейсом после звонка, и сказала:
- Все! Поехали домой! Дальше они сами разберутся. Надо котов покормить, а то они там все разнесут. И так уже соседи жаловались, что вчера концерт был такой, что спать невозможно было. А ведь не голодные были. Саша их кормил утром.
- Так, то - утром, а то на ночь. Понимать надо. Какой мужик уснет на голодный желудок? Пусть даже он и с хвостом? Мяса надо мужикам, мяса! Есть у нас мясо?
- Нету.
- Тогда, сначала на рынок. Мяса и творога. И чего там тебе еще хочется?
- Селедки!
- Будет тебе селедка.
- Это не мне. Это Дашке.
- Все девочки как девочки, а им селедку подавай! Может, пироженку?
Ирина усмехнулась, поразмыслила немного, а потом кивнула:
- Ладно уж. Это тоже можно. Но, сначала нам селедки! И не спорь с женщинами - это вредно!
- Кому?
- Нам, вам… Всем! Поехали уже!
🌹🌹🌹Митрофанушка
Мавридика де Монбазон
Старуха уходила, Он это знал, видел, чувствовал.
Она тоже знала, так же понимала, что и Он чувствует это.
Шутка ли, девяносто три года рядом, бок о бок...
Он сидел у её кровати и виновато шмыгал носом, не боясь быть услышанным.
- Уходит? - услышал он чей-то голос.
-Даааа.
- О-хо-хо, ты куда? Как будешь дальше?
-Не знаю, ты чего пришёл?
- Попрощаться, Митрофанушка, попрощаться.
-Чего это?
- Внучка моей, представляешь, позвала меня, да так сильно, так чётко. Прямо встала в горнице, поклонилась в пояс и молвила слова, те самые.
-Да ну?
-Да, веник взяла и позвала, идём мол, дедушка Домовой со мной, вот же ягодка- малинка.
-Поедешь?
-Поеду...
-В город?
-А чего и в городе чай живут.
-Ну давай, Ваня, отчаливай.
-Давай, Митрофанушка, даст Бог, свидимся...
-Вряд ли...
Знал Митрофан, что ожидает его в будущем.
Уйдёт хозяйка, избушка врастёт в землю, некому будет печь истопить, некому вдохнуть жизнь в старые стены.
Со временем врастёт в землю по самые подслеповатые оконца, крыша покроется зелёным мхом, домик постепенно исчезнет, исчезнет и память о самой старухе.
Муж давно ушёл, был сын, даже женат был, да не пожилось, нет уже и сына давно, вот и старуха уходит...
А он домовой тоже скоро уйдёт, по их меркам он молодой ещё, семью не успел завести, дом сохранить тоже не удалось, был бы старым, так хоть была бы надежда что превратится в филина, да будет жить на чердаке старого дома, но нет, слишком молод Митрофан, молод и полон сил, э-эх...
Будет сначала жить, так, в холоде, потом начнёт потихоньку исчезать, таять, наконец-то превратится в туман, падёт на траву росой, высушит солнышко капельки той росы и исчезнет полностью Митрофанушка...
Хорошо если пробежит ребёнок до полудня по той росе, да соберёт незнамо капельки, станет птиц понимать, да зверей, домовых слышать, а может и видеть.
Была когда-то таким ребёнком и его Марфуша, лежит которая теперь, худенькая, иссохшая.
Куда Василия девать, гонит его Митрофан, иди мол, пристройся, где, упёрлась животинка, не хочет уходить, с тобой говорит буду, до конца.
Сидит вон, глазищи зелёные пучит, к Митрофану жмётся, говорит, что покойников боится, смешной такой, котёнок ещё совсем, только взрослеть начал, Марфа его в снегу нашла, выходила, ему Митрофанушке подарила вот мол, животинка тебе, батюшка...
Шмыгает носом домовой, жмётся к нему Василий, ох-хо-хо, что-то будет.
- Странная она была, бабка Марфа.
-Та, что странная, нормальная, птичек подбирала зимой замёрзших, отогревала, лечила да обратно отпускала, все животные ей повиновались...
-Ну я и говорю, странная...
Митрофан слушал тихий разговор двух женщин, которые готовили поминальный ужин и тихонько впадал в спячку, связь с хозяйкой тихонько терялась, они давно уже попрощались, знала Марфуша какая судьба уготована Митрофанушке, ведь однажды она бегала по волшебной росе, не зная того...
Знала и жалела, да поделать не могла ничего, не было у неё ни одной живой души кровной на белом свете, куда бы она пристроила Митрофанушку с Василием...
***
-Да что такое, а? - молодая женщина смотрела на отвалившуюся ручку двери, которая осталась у неё в руке.
Дом просто сыплется на глазах, они его купили полгода назад хороший, добрый дом, а что произошло, Надя, хозяйка дома и не знает.
-Что такое, Надюша?
-Коль, так смотри, за ручку взялась, а она будто в руках осталась, как отклеилась, всё валится и сыплется, в погреб полезла, так чуть там и не осталась...
- Ничего, подремонтируем! - с энтузиазмом говорит супруг.
-Так это понятно, что подремонтируем, но страшно уже, детям наказываю не бегать, никуда не лезть, сидят тихо, словно мышки, вот купили дом, вот вывозим детей на воздух.
-Не сердись, Надюша...Всё сделаем, место -то, место смотри какое...
После обеда к ребятам заглянула соседка, баба Маня, поздороваться, обсудить дела садоводческие, на улице была весна, шла полным ходом.
Надя пожаловалась, что дом сыплется.
Баба Маня пожевала губами.
- Конечно, без хозяина -то, вот и сыплется.
-Как без хозяина, - немного обиделась Надя, - у меня Николай очень хозяйственный, он...
- Хозяйственный, - соглашается баба Маня, только я не про того хозяина говорю. Нюра -то как уезжала к дочери, она своего с собой забрала, дом опустел, хозяина вам надо.
-Не поняла, какого хозяина?
-Молодая ты ещё, можешь не верить, но без хозяина развалится дом...
Надя сначала посмеялась, а потом, когда под детьми провалилась достаточно крепкая половица, она задумалась над словами бабушки Мани.
Вечером приехали мамы, Колина и Надина.
- А ведь я -то родом из этих мест, сказала задумчиво свекровь.
-Как это? - Удивились все.
-А так, мать моя с отцом разошлись, потом она замуж вышла, а я неугодная новой родне стала, меня и сдали в детский дом, с лёгкостью отказалась от меня.
Я просила, чтобы отцу с бабушкой отдала, а она мне велела молчать, что мол нет никого, все умерли...Потом сказала, что они отказались от меня, не нужна мол...
Потом забрала, как нянька понадобилась...
Я после школы порывалась приехать, да что-то всё никак, а потом замуж вышла дети, заботы, вот только через сколько лет приехала, уже и избушку не найду, где родилась, так, примерно помню.
А ещё что бабушка у меня была, ну прямо волшебница, выйдем с ней в лес, а к нам птицы, белки, зайцы, лисы бегут.
Лоси, косули, даже волки из-за кустов выглядывали и все к ней тянулись, друг друга не трогали...
А медведица даже медвежонка к ней своего приводила, заноза у него в лапке была...
А может это сон был...
Обняла Надюшина мама сватью.
-Вон оно как...А может пройдёмся? Это точно это деревня?
-Эта, точно...
Не нашли женщины того домика, около пустыря долго стояла Колина мать, о чём-то думая...
А ночью приснилась ей бабушка старенькая, по имени позвала, как в детстве...
-Танчора, Танчора, проснись...Помоги Митрофанушке, помнишь его?
Проснулась Татьяна Михайловна, всё про сон думает, а тут Надя, возьми да расскажи про бабу Маню и слова её, про хозяина.
-Знаете, девчонки, будете смеяться, а ведь я в детстве с домовым зналась, играл он со мной, Митрофанушка, у бабушки...А сегодня бабушка покойная приснилась, я уверена, что это она, просила помочь Митрофанушке.
-А ну Наденька, зови свою бабушку Маню, - говорит Надина мама, - я тоже слышала, что без хозяина дом умирает.
Баба Маня пришла шустро, всех выслушала, а потом слово сказала своё и научила женщин как позвать домового.
- Поторопитесь, авось и поможешь Танчора своему Митрофанушке...
***
Он сидел, притулившись к дереву, рядом лежал Василий, всё, снесли избушку, в которой хоть как-то теплилась жизнь, строить будут новые хозяева.
-Уходишь, - шепчет Василий
-Дааа, Васька прибейся к кому, молодой ещё...
Вдруг Митрофан услышал слабый зов, кто-то звал его по имени...Вот сильнее и сильнее, два вроде как чужих, а один...родной...Неужто Марфа...да как же? А нет...Танчора? Танчора!
-Вася, Васенька, подсоби, ох ты ж, Танчора зовёт, от так, держи меня котейка мой, ох ты батюшки, иду, иду милая...
Видели люди, как бежал рыжий кот с зелёными глазами, будто прогибаясь под весом, блестел шерстью и бежал ни на кого не глядя, будто спешил.
***
-Мамочка, смотри какой кися, он к нам пришёл сам...
-Всё девчата, получилось у вас, - говорит баба Маня, хозяин в доме, кота не гоните, его это скотинка.
Митрофан оглядывал своё хозяйство, напитывался сам силами и дом питал.
И задышал дом, окнами заблестел, вроде и крыша выровнялась.
Всё в доме было прибито, прикручено, ничего не скрипит, не отваливается, а спится как.
У Николая всё в руках горит, у Надюши тоже, дети в город уезжать не хотят.
-Татьяна Петровна, так может останетесь хоть на лето?
-Да я бы и на зиму осталась, если позволите. Дышится здесь полной грудью...
А потом и вовсе перебралась Танчора в дом…
А к новому году, обзавёлся и Митрофан семейством, бабы Манины домовички, девушку свою засватали за Митрофанушку, Клавдию, так пуще прежнего дом расцвёл, а как же, без женской руки, знаете ли, тоже не очень хорошо дому.
***
А как без домового-то?
Никак нельзя! Своего не упустите!
Подкормить не забудьте в новогодние дни!
И будет вам счастье! Всех с наступающим!
🌹🌹🌹ОЛЯ ПОШУТИЛА!
Алексей Беляков
Все началось с того, что Оля решила пошутить. Она написала в фейсбуке:
«Знаменитый астролог Рошфор Номах объявил, что 2021год станет счастливым лишь для того, кто успеет до 24 декабря этого года купить любые две вещи. Но одну из них обязательно подарить незнакомцу. Причем обе вещи должны быть равноценными».
Оля жила, да и живет в областном центре, в городе промышленной печали и водки с привкусом алюминия. Никакого астролога Номаха никогда не было, Оля его придумала из озорства и от скуки.
И через полтора часа забыла о своей шутке.
Повинуясь всемирному закону расходящихся тропок, пост Оли дошел до столичной студентки Ксении. Та дурой совсем не была, но поверила в Рошфора Номаха и его предсказание. Какая же девушка чуть-чуть не глупеет в декабре?
И Ксения поспешила в большой магазин, что около метро, весь сверкающий и жаркий. Ксения купила миленький свитер — себе и еще один, тоже миленький, — непонятно кому. Чуть косившая левым глазом девушка-кассир, которая складывала свитера, спросила: «Оба вам?» Ксения ответила:
— Нет, второй в подарок, вы разве не слышали про предсказание Номаха?
И повторила слова Оли из далекого областного центра.
Это сообщение заинтересовало не только кассиршу, но и других девушек из очереди.
Кассирша стала упаковывать подарочный свитер, а пятеро девушек и один тридцатилетний юноша со стрижкой Гурвинека засмеялись:
«И кому же ты подаришь этот свитер с прекрасным цветным узором?»
Ксения уже держала в руках свой свитер без адреса и быстро нашлась: «А вот ей!» И вернула пакет кассирше. Та вздрогнула, будто ее снова грозились уволить, как уже было два раза за этот день.
— Берите! — потребовала Ксения — Номах приказал!
Кассирша Люба, которая накануне отдала всю зарплату за комнату в коммуналке на Ангарской улице, прижала пакет со свитером к себе.
И засмеялась.
Ксения, пританцовывая хип-хоп, отправилась делать арт-маникюр в салон «Пальчики как мальчики». Она знала, что впереди у нее чистое счастье, встреча с прекрасным принцем, скорее всего из Высшей школы экономики, и далеко впереди, сквозь вечерний туман, даже различала смутные очертания грядущего альпийского шале. О чем еще мечтать под городским снегом блондинке с пятью лиловыми прядями и учебником французского в сумке?
А пять девушек и юноша-Гурвинек бросились обратно, к полкам и рейлам. Попутно они успели написать в фейсбуке о Номахе, а юноша, которого на самом деле звали Данила, потребовал от всех своих 2834 друзей немедленно идти и выполнять указание Рошфора, а «не сидеть в своих кофейнях, не давиться тирамису, обсуждая цены на нефть».
Сам Данила уже купил себе аляску, отороченную мехом тайваньской белочки, теперь он стоял перед рейлом с алясками, мучительно подсчитывал изрядный убыток от второй покупки, но преодолеть страх перед астрологическим велением Номаха не мог. Сказано: равноценную вещь.
Шапочкой из акрила не отделаешься. И купил вторую аляску, отороченную мехом вьетнамской белочки.
Данила вышел на улицу с хмурым лицом. Кому и как он подарит эту вторую аляску? Где искать этого незнакомца? И не будет ли Данила выглядеть полным дураком? Вполне резонные мысли для молодого человека с томиком Бродского в одном большом кармане и биографией Троцкого — в другом.
Так он в задумчивости доехал до ресторана «Блок. Двенадцать», куда ввалился с нелепым пакетом и примкнул к компании друзей, отмечавших важный праздник — Денежный Спас.
Друзьям Данила рассказал о покупке, о предсказании и о своих терзаниях. В ответ на это сидевший во главе стола галерист по прозвищу Муся допил свою водку, схватил пакет и выбежал на мороз, даже не набросив пальто из верблюжьей шерсти.
Остальные поспешили за ним, в том числе сотрудники медиакомпании Dead News, поджидавшие Мусю в соседнем зале, с полным комплектом видеоаппаратуры, трезвые и злые. Они давно охотились за Мусей, который вел беспорядочную социальную жизнь, в надежде, что станут свидетелями какой-нибудь безумной выходки вроде танца со стиральным порошком либо снимут его в объятиях новой актрисы, взамен брошенной им Лили Додо.
А Муся бежал по переулкам Остоженки, неся перед собой священный пакет. И вдруг замер около подъезда, куда входил разносчик пиццы.
Тот был в легкой курточке и дрожал от ветра .
«Стоять!» — крикнул Муся. Разносчик от ужаса уронил всю стопку картонных коробок на безжалостный асфальт, а корреспонденты компании Dead News нацелили камеры.
Муся вручил парнишке пакет с аляской и потребовал надеть немедленно.
Пока тот, давясь мехом вьетнамской белочки, надевал куртку, Муся подозвал Данилу и объяснил разносчику, кого надо благодарить за этот подарок. После чего развернулся на итальянских каблуках и дал короткий, но смачный комментарий для канала Dead News.
Уже через полчаса эта новость сверкала на сайте канала.
Еще через десять минут она побежала по лентам агентств, но сюжет с пьяным Мусей был пропущен, а теги выглядели упруго и дерзко:
«Праздник-Номах-предсказание-счастье».
Авдотья Анатольевна, жена министра социального равенства, услышала о предсказании как раз в Париже, в ювелирном магазине Hartier, где покупала изумрудное колье для новогодней вечеринки. Ей позвонила подружка, глава фонда «Любовь и бедность», и сообщила «новость», которую узнала от няни детей, брат которой прочитал информацию о Номахе на э умилостивить. Она позвонила мужу, тот как раз проводил экстренное совещание по спасению от холодов жителей села Большие Сахарки.
Ему было не до глупостей, и он рявкнул: «Покупай быстрее, а то другие купят!»
Так Авдотья Анатольевна приобрела еще рубиновое колье. Она ехала в машине по веселым парижским улицам, размышляя: «Кому тут его подарить?»
Ей быстро надоела вся эта затея, она уже ругалась на себя, Номаха и больше всего на водителя-индуса. И наконец увидела старушку с пятью собаками, которая стояла с табличкой на французском: «Мои маленькие друзья голодают». Авдотья Анатольевна, чтобы ее жест был особенно эффектен, надела колье на самую маленькую собачку, Зизи. Вручила старушке сертификат подлинности, чек, дарственную, рассказала о Номахе и укатила.
Старушка, которая была дочерью эмигрантов, сбежавших на последнем чахлом пароходике в Константинополь, знала: в этой жизни может быть что угодно. К тому же искренне верила в астрологию и в свою счастливую звезду. Во время Второй мировой немцы, отступая из Парижа, приговорили ее, совсем юную, к расстрелу за предполагаемую связь с Сопротивлением, и когда уже вели по длинному коридору, вдруг поступил приказ: отпустить.
Оказывается, перед офицером гестапо успела замолвить слово ее обаятельная подружка Зизи, которая развлекала оккупантов песенками. В честь подружки, давно умершей в Бразилии, и была названа собачка.
Короче, старушка приняла колье как вполне естественный дар, венец ее долгой, странной и увлекательной жизни, к концу которой она потеряла все, кроме блеска в глазах. Но далеко старушка не ушла, к ней уже спешили нетерпеливые подростки. Они сорвали колье с Зизи и бросились прочь.
Эх, плохо знали подростки старушку, певшую в юности арии из «Аиды» и «Травиаты». Графиня заголосила так, что примчались сразу три полицейские машины.
В участке старушка все объяснила, полицейские даже съездили в магазин, придраться было не к чему. И уже через два часа, в черном атласном платье, украшенном рубиновым колье, графиня сидела в студии общенационального французского канала и рассказывала о своей жизни и о колье, которое так напомнило ей то, фамильное, что продала мама на блошином рынке в 1942 году.
Поскольку графиня с юности была выдумщицей, она с ходу добавила к биографии неведомого астролога Номаха очень симпатичные детали. Зрители немедленно поверили и побежали в магазины — улучшать свою судьбу. За ними бросились граждане всей Европы, потом Северной и Южной Америки. Позже всех дошло до китайцев, но зато там призвал нацию спастись по совету древнего учителя по имени Но-мах сам глава Коммунистической партии.
…А Оля из алюминиевого города вышла на улицу подышать свежим вечерним бензолом. Перед собой она катила инвалидную коляску, где уже год сидела ее старшая сестра Таня. Не так давно Таня работала учительницей математики. И вдруг стала слабеть.
У нее диагностировали тяжелую болезнь, которая неспешно, но уверенно разрушала организм Тани, словно зачеркивая день за днем клеточки в ее «тетради». И уже оставалась пара страниц.
Врачи честно сказали Оле, что жить сестре буквально три месяца.
Да, теоретически возможна операция в Германии — за деньги, которые
стоил, наверное, весь район Оли и Тани, с учетом клочка неба над ним. В общем, не было даже смысла это обсуждать.
И каждый вечер Оля выкатывала коляску, чтобы сестра могла полюбоваться на людей и могучие трубы их комбината, испускавшие желтый дым.
Перед сестрами вдруг затормозил автомобиль волшебной марки, которых в городе было всего два: у мэра и губернатора.
Из него вышел мужчина в темном костюме и бордовом галстуке.
Он не представился, но теперь Ольга и Татьяна думают, что именно так выглядит современный подтянутый ангел.
За час до этого Ангел со своими китайскими партнерами купил контрольный пакет акций местного комбината. И был ну если не счастлив, то вполне доволен. И тут один из друзей-китайцев получил СМС от дочери — про предсказание Номаха и о том, что миллиард китайцев сошел с ума, бегая по магазинам, где уже вывешены красные плакаты «Купи два — второй отдай!»
Китаец передал содержание СМС своему русскому партнеру с пожеланием прислушаться к Номаху.
Партнер задумался: «Я купил пакет акций… Даже если я вдруг куплю еще один, не смогу же я его подарить, это чушь!»
Увидев за окном автомобиля Олю и Таню по пути в аэропорт, Ангел вдруг решил, что делать. Так он и сказал девушкам: «Я не могу подарить вам равноценную вещь, извините, это вне бизнес-логики.
Но, надеюсь, я могу подарить что-то еще?» Что и сделал.
Да, он подарил вещь, которая, может быть, стоит дешевле контрольного пакета акций или даже свитера с узором, а может быть, не стоит вообще ничего, ибо никто, даже самый мудрый китайский мудрец, не сможет оценить ее никогда.
Он подарил умирающей Тане жизнь. Замкнув этим причудливый, как новогодний серпантин, сюжет, который начался в областном центре с нелепой шутки одной девочки, решившей просто порадовать друзей, и завершился там же.
А то, что подключился весь доверчивый мир, — так разве это плохо?
🌹🌹🌹Выхода нет
— Может хоть немного поешь?
— Нет! – злобно прошипела старушка и отвернулась. Она смотрела пустыми, равнодушными глазами в мутное окно и иногда бормотала что-то неразборчивое себе под нос, качая в такт седой головой.
— Бабуля, ты же ничего не ела сегодня…
— А ну пошла отсюда! Пошла вон, я сказала! Какая я тебя бабуля? Вот сейчас мужа позову, он тебе задаст! Он вам всем покажет!
Дряхлая старушка на удивление бодро вскочила с кресла и кинула во внучку, лежащую на столе книгу. Но промахнулась, Девушка вышла из комнаты и сползла по стеночке на пол. Поднос с картофельным пюре упал, содержимое вылилось на пол.
Из глаз девушки потекли слезы, она опустила голову не в состоянии сдерживать себя. А из-за двери раздались крики:
— Ишь ты аферистkа какая! Деньги мои забрать хочешь? Я знаю вас, тvарей, знаю...Только отвернись, а вы уже тут, как тут!
Девушка заплакала ещё сильнее. Эмоции её душили, она была больше не в силах справляться с этим.
…
— Что с ней? – взволнованно спросила Лиза, пока Игорь – её муж – гладил её по спине, пытаясь успокоить. – Пожалуйста, скажите мне правду. Я так больше не могу... Она постоянно что-то забывает, странно себя ведет. Я читала, что это может быть раk мозга.
— Это не раk, к счастью, – осторожно ответил доктор – невысокий мужчина с залысинами в круглых очках. Таких же круглых, как и он сам. – У Авдотьи Тимофеевны dеменция. Прогрессирующая dеменция.
— Что?..
Игорь сжал руку жены.
— Dеменция возникает в шестидесяти процентах случаев в результате болезни Альцгеймера. Это накопление белка в нейронах головного мозга и…
— А можно попроще? – попросил Игорь. – Мы не медики, так что белки и нейроны нам ничего не говорят.
Доктор вздохнул, поправил очки и посмотрел прямо перед собой.
— Альцгеймеr – это утрачивание мыслительных функций. Сопровождается потерей памяти, дезориентацией, утратой даже основных навыков самообслуживания.
— То есть моя прабабушка теперь слабоумная?
— Ну… Термин не совсем верный, но основную суть передает.
— Боже мой… Это как-то лечится? Это же можно как-то вылечить? Что нужно, скажите... Какие-то лекарства, уколы... Мы все купим, сколько бы это не стоило...
Доктор покачал головой, его пухлые щеки затряслись. Он проворно встал и подошел к шкафу, достал несколько брошюр и протянул их Лизе.
— К сожалению таблетки и уколы тут не помогут... Вам скорее поможет вот это. На первой – рекомендации проживания с такими людьми, а на второй… адреса специальных учреждений.
— Что?! – Лиза вскочила с места. – Какие такие учреждения? Вы хотите, чтобы я отдала свою родную прабабушку в dурдом? Вы в своем уме?
— Ну что же вы так реагируете? Не dурдом, а дом престарелых, социальное учреждение.
— А есть разница? Совершенно нет. Вы предлагаете мне просто ужаsный вариант. Я никогда так не поступлю.
— Послушайте, – доктор сел в кресло и нахмурился. – Я понимаю, что такое решение очень сложное. И сейчас вы не можете себе представить такое развитие событий. Но жить с людьми с dеменцией очень сложно. Как правило, им необходим особый уход и постоянный присмотр. Они становятся непредсказуемыми, иногда даже агрессивными. Не узнают родных. Могут навредить себе и окружающим...
— Мне всё равно! Это моя прабабушка. Я так никогда не поступлю! – упрямо повторила Лиза.
…День, когда доктор произнес те сtрашные слова, оказался далеко не самым ужаsным в жизни Лизы. Сначала все было терпимо, но постепенно, день за днём у Авдотьи Тимофеевной прогрессировала болезнь.
В один из дней Лиза вернулась поздно с работы, дети были у родителей Игоря, он сам работал в ночную смену. Девушка повесила пальто и прошла в комнату.
— Бабушка? Я вернулась. Сделаю на ужин лапшу, ты не против? Ба… Бабуль!
Квартира у Лизы была не самая маленькая, но не такая большая, чтобы старушка могла спрятаться.
— Нет! – крикнула Лиза и подскочила к распахнутому окну, с которого свисала скрученная простыня, второй конец которой болтался внизу.
Квартира Лизы располагалась на первом этаже, при желании можно было спрыгнуть и ничего себе не повредить. Но, видимо, Авдотья Тимофеевна решила перестраховаться.
Лиза в слезах кинулась звонить мужу. Бабушки нигде не было. Пока девушка бегала вокруг дома и проверяла все подъезды, успел приехать Игорь.
Пара вызвала полицию, позвала знакомых. Шесть часов все искали Авдотью Тимофеевну. Когда солнце село, Лиза устало присела на скамейку.
— Пойдём домой, завтра будет искать снова. Мы все устали, нам нужен отдых, – говорил весьма разумные вещи Игорь, приобняв жену.
— Да… ты прав. Сейчас. Подожди… А это не бабушка?
По дороге к подъезду шла невысокая, худая женщина преклонного возраста. Она стучала по асфальту каблуками старомодных туфель и размахивала сумкой. Лиза узнала недавно подаренную ей мужем дорогую сумку.
— Бабушка! Бабушка! Ты где была?
Лиза подскочила к старушке. Авдотья Тимофеевна нахмурилась, а потом вновь улыбнулась.
— Ты чего, Лизонька? Я же на работу ходила. В магазин свой. У нас сегодня покупателей почти не было. Вот и просидела весь день, как клуша.
— Вы что говорите, Авдотья Тимофеевна? – удивился Игорь. – Вы сто лет уже как на пенсии, А магазин ваш закрыли давно.
— Не неси чепухи, Игорек, – отмахнулась старушка. – Пойдемте, я ужин соображу, а то, наверное, после школы голодные.
Авдотья Тимофеевна прошествовала к подъезду, оставив внучку наедине с мужем. Подул холодный ветер, девушка неподвижно стояла и смотрела вслед бабушке.
— Она думает, что я учусь в школе. И думает, что она работает… Игорь… Что нам делать?
— Завтра заблокирую окно, чтобы она не смогла его открыть.
…Состояние Авдотьи Тимофеевны ухудшалось. Теперь она не просто уходила из дома. Она воровала и рвала детскую одежду, кричала на весь дом посреди ночи. Сидела около окна и оскорбляла прохожих, а иногда начинала истерически рыдать. Лизе пришлось уволиться, чтобы ухаживать за бабушкой. Когда Авдотья Тимофеевна изрисовала дорогие обои, то девушка устало села на кухне и достала бутылку вина.
— На какие деньги нам клеить новые обои? На что нам покупать мальчишкам осеннюю обувь? Я не понимаю… Игорь. У нас совсем нет денег. Бабушке нужны лекарства. Мало того, она ещё и одежду портить начала.
— Мы что-нибудь придумаем… Лиз, а может?..
— Нет! Ни за что!
Игорь замолчал, решив не продолжать тему. Тем временем дом превратился в миnное поле. Дети не выходили из комнаты, потому что в лучшем случае они получали оскорбления и плевки в свой адрес. А в худшем могло что-нибудь прилететь в лицо или голову. Так однажды в старшего сына летел стационарный, старый телефон. Благо, зрение у пожилой дамы было не очень и она просто промахнулась.
Но все точки над “и” расставил один случай. Он стал последней каплей.
— Кто украл мои деньги?! – кричала Авдотья Тимофеевна, выйдя из свой комнаты. В руках она держала старую деревянную шкатулку и трясла ею перед собравшимися членами семьи. – Тут было двести рублей! Я экономила, откладывала. Кто украл мои деньги?
— Что происходит?
— Кажется, бабушка опять запуталась во времени. Мама рассказывала, что она раньше хранила в этой шкатулке деньги. И она имеет в виду не нынешних двести рублей.
— Ого… Такого большого временного скачка у нас ещё не было.
— А ну отвечайте, маленькие yроdцы, куда вы дели мои деньги? - она повернулась к детям.
Затем она бросила шкатулку и схватила одного из мальчиков за волосы. Хватка её была необыкновенно сильна. Второй рукой она хотела схватить второго мальчика, но кисть плохо работала, и у неё не получилось.
— Бабушка!!!
Игорь обхватил женщину сзади, а Лиза пыталась отцепить её руки от волос сына.
— Пустите, гаdы! Супосtаты! Фашисtы! Как вы смеете? Люди, помогите, убиvают!!!
Кое-как Лизе и Игорю удалось усмирить женщину. Ей были вручены деньги, она успокоилась и оказалась запертой в своей комнате.
— Ты был прав, – плача, произнесла Лиза. – У нас нет другого выхода. У нас его просто нет...
Несколько дней спустя несчастную отправили в специальное учреждение. Впрочем, Авдотья Тимофеевна никак не отреагировала. Главное, что она могла смотреть в окошко, оскорблять и плевать в прохожих, а где это окошко – дома или в учреждении, – разницы нет.
А вот Лиза из-за этого очень сильно переживала. Она до последнего пыталась найти оправдания тому, что сделала. Ведь она любила прабабушку. Когда Лиза была маленькой девочкой, ее воспитанием занималась именно Авдотья Тимофеевна. С радостью, болью и девичьими секретами Лиза бежала к своей бабушке, она была самым близким ее человеком. И свой поступок Лиза характеризовала не иначе, как предательство. Но другого выхода у них и правда не было...
(с) Одиночество за монитором /Дзен Яндекс
🌹🌹🌹Время мадам Берсон.
Как вам название? Ну, то-то!
А название еще и актуальное. Потому что у мадам сломались часы. Обнаружила она это не то в пять, не то в шесть, не то вообще в девять часов утра. Вам же русским языком говорят, что часы таки сломались.
А мадам, раз уже проснулась, так ей сразу приспичило время узнать. Даже больше, чем в уборную.
Высунулась мадам в окно и как заорет:
- Луди, гражданы, скольки час?
У нас во дворе люди не то чуткие были, не то чутко спали, но практически сразу мадам получила массу важной информации: и куда ей идти, и что происходило с ее мамой когда-то давно, и что с самой мадам сделают чуть попозже или даже немедленно.
А сколько времени не сказали!
А мадам из гордости переспрашивать не стала. Она надела галоши на босу ногу, халат с одной пуговицей на босу попу и пошла к соседям по парадной. Кто, как не соседи, в трудную минуту…
К тете Риве с дядей Петей мадам Берсон стучать не стала. Дядя Петя ее почему-то недолюбливал и мог не так понять. Ну, что мадам мириться пришла. Ну, словом, за то, что мадам разболтала всем соседям, включая детей, где дядя Петя хранит пиво, заныканное от жены. Дети со двора – у-у, халюганы! – почему-то обрадовались. Можете себе представить, что этот Петя нашел в своей бутылке.
Так что мадам постучалась сразу к дяде Марику и тете Бете. Но это мягко сказано – постучалась. Так барабанила, что на Кангуна слышно было.
А дядя Марик как раз ждал обыск. Ну, бывает, ну, случается… Заведовать пунктом утильсырья и не ждать обыск? Нонсенс! Вот и был дядя Марик, как юный пионер Советского Союза. То есть, всегда готов. И бриллианты спрятаны, и немножко закусить в ДОПРе собрано. Но! Дядя Марик вспомнил, что только вчера купил две золотые пятерки с портретом царя Николашки у стоматолога и, между нами говоря, жулика Краснера. И эти две пятерки он замуровать в стену, где остальные лежат, поленился. А теперь… Мысль – внезапно разбуженная мысль дяди Марика! – заработала.
Тетя Бетя, поднятая стуком в дверь, спросонья решила, что это дядя Марик ломится домой в то время, когда она отдыхает с грузчиком из ее же гастронома Колей.
- В шкаф! – заорала она диким голосом, опять же спросонья не узнав дядю Марика.
- Там же облигации! – огрызнулся, но сообщил жене ценную информацию дядя Марик.
- А ты откуда знаешь? – все еще считая дядю Марика грузчиком Колей, удивилась тетя Бетя.
- Какое твое собачье дело? – стал скрытничать дядя Марик.
Тут все остатки сна с тети Бетти слетели, и она достойно ответила уже опознанному супругу. Так что, если эти сволочи будут описывать имущество, одной хрустальной вазы они не досчитаются.
А мадам Берсон продолжала колотить в дверь.
- Золото, куда деть золото? – рвал на себе лысину дядя Марик.
- Глотай! – трагичным голосом примы из оперы «Знамя революции» взвыла тетя Бетя.
И дядя Марик поднатужился и глотнул.
Одна пятерка прошла довольно туго, вторая уже полегче.
Почувствовав, как пятерки улеглись в желудке, дядя Марик показал двери согнутую в локте руку и казал:
- Вот вам!
После чего пошел открывать.
Увидев вместо милиции мадам Берсон, он даже обрадовался, но виду не подал, а, наоборот, рассказал мадам все известные ему плохие слова. Концовка речи дяди Марика звучала примерно так:
- … сволочь, … поганая, какого … приперлась в пять утра?
- В пять утра? – получила мадам необходимую информацию и удалилась.
Рано еще. Можно и поспать.
А дядя Марик, полез на антресоли, добыл там ночной горшок и пошел принимать касторку. Ему было не до сна.
✍ А. Бирштейн
#рассказы
Мистическая история: Интересный случай
Произошла эта история пятнадцать лет назад, но родственники до сих пор судачат о ней и теперь она, можно сказать, из поколения в поколение передается.
Тогда умерла бабушка со стороны отца – Глафира, хорошая женщина, которая внуков своих очень любила, да и сыновей. Женщина уснула и больше не проснулась, сердце остановилось. Естественно, всем было очень грустно и печально об этом слушать, однако делать нечего. Родственников пришлось собирать долго, так как жили все в разных городах, однако когда приехали, то со всеми почестями ее на тот свет отправили.
После похорон уехали к ней домой, где все так и осталось нетронутым. Любила Глафира сидеть за столом обеденным в черном кресле, стоящем возле окна. Так как родственников много приехало, то хотели и это кресло занять, однако кто-то выкрикнул из-за спины, мол, не занимай, пусть Глафира покойная с нами посидит напоследок. Конечно, всем стало не по себе, ведь где видано, что покойницу за стол приглашают. В общем, на то место тоже накрыли и стопку поставили, да кусок черного хлеба, ее любимого положили. Все уселись и тут произошло страшное: окно, возле которого кресло стояло, вдребезги разбивается, будто, кто-то в него что-то кинул. Самое интересное, что квартира ее на пятнадцатом этаже находилась, да и камня никакого мы не нашли. Дальше, больше. Стол, который раздвигался на две части, чтобы больше становиться, просто падает с дребезгом на пол, будто, кто-то специально ножку из под него выбил. Конечно, все сразу подумали, что это Глафира пришла, раз уж ей место за столом выделили.
Конечно, можно сказать, что все это просто совпадения, но в это я, почему-то, не верю...
(с) Мистика на каждом шагу/ Жуткие рассказы на ночь /Дзен Яндекс
#мистическиеистории
Мистическая история: Странная девица
В 1989 году Михаил жил в деревне вместе со своей возлюбленной Ниной. У них все было хорошо и пара уже хотела заводить детей, как в деревню приехала странная девица. Кому-то она представлялась Еленой, а другим Аленой.
Однажды вечером, когда Михаил возвращался от друзей, встретил Елену. Она была странная, но чем-то к себе манила. Через мгновение парень оказался в ее руках. Вскоре хрупкая девушка начала душить Михаила, а он не мог убрать ее сильные руки. Парень заметил, как ее лицо изменилось и стало страшным и жутким. Вскоре Михаил все же задохнулся и упал замертво.
Парня нашли только утром. Нина плакала и просила найти виновных. После девушка поняла, что не сможет жить без Миши и уже хотела покончить жизнь самоубийством, но ее остановила родная мать. Женщина успокоила дочь и объяснила, что нужно успокоиться.
Нина плакала и просила прощения у матери. Девушка практически каждый день была на кладбище. Однажды Нина уходила от Миши с погоста в восьмом часу вечера, когда на кладбище зашла та самая приезжая Елена. Нина проследила за ней и увидела, как она колдует на могиле тех, кто недавно умер. Сначала она побывала на могиле Миши, потом Сергея Ивановича - сторожа и Артема с завода. Всем троим девушка что-то закопала в землю, потом прочитала заговор и ушла. С того дня в деревне стало неспокойно, а число задушенных было уже больше пяти. Участковый не мог понять, кто убивает здоровых мужчин и парней. Отпечатков пальцев не обнаружили, поэтому было сложно найти негодяя.
Однажды ночью Нина проснулась от стука в окно. Девушка увидела Михаила со следами удушения на шее, но все равно обрадовалась. Нина побежала на улицу и вскоре поняла, что перед ней стоит покойник. Дух умершего парня показывал рукой куда-то вдаль и сказал имя "Алена". Потом он пошел и позвал Нину за собой. Вскоре покойник остановился у дома Елены и отчетливо сказал: — Пора ее выгнать из деревни, пока она не поубивала остальных. После Миша исчез.
Утром девушка пробежалась по соседям и рассказала обо всем. После вся деревня собралась вместе и пришла к дому Елены, правда, там ее уже не было. Самое жуткое, что нашли у девушки дома — была одежда и кожа, ее человеческая кожа, которую она сняла с себя перед уходом. В общем, дом заперли на замок, а деревню освятили и после зажили спокойно.
(с) Мистика на каждом шагу/ Жуткие рассказы на ночь /Дзен Яндекс
#мистическиеистоиии