А на что ты рассчитывала, когда с ним встречаться начала?

Ты ведь видела, что мальчик ещё студент, ему ещё учиться целый год, потом надо работу найти, на ноги встать. Он тебе жениться обещал?
— Нет, — вытирая слёзы прошептала Мила.
Она сидела на краешке стула, сжавшись в комочек, словно стараясь вообще исчезнуть, превратиться в точку, лишь бы не слышать этого надменного, насмешливого голоса с нотами издёвки и превосходства, не видеть этого унижающего взгляда, как будто эта женщина напротив видит перед собой не её — Милу, а безобразное, мерзкое, склизкое существо из недр канализации.
— Знаешь, что я тебе скажу, девица, думать о предохранении всегда должна женщина. Мужчина он не создан для этого, он привык брать от жизни всё. Господи! — воскликнула дама, театрально воздевая руки к небу, — Да мужчины они всю жизнь остаются детьми! Что ты хочешь от юноши, которому всего двадцать лет?
— Мне кажется, двадцать лет это достаточный возраст для того, чтобы принимать решения самостоятельно, без помощи мамы, — подняла Милочка опухшие от слёз, покрасневшие глаза. Голос её стал неожиданно твёрдым и сухим. Она вдруг выпрямила спину и перестала дрожать.
— Да что ты говоришь? — усмехнулась ядовито дама и затем прошипела, скорчив гримасу, — А ты роди для начала, а уж потом поговорим и поглядим, будет ли тебя волновать судьба твоего ребёнка или ты всё пустишь на самотёк.
И помолчав добавила:
— В общем так, на Илюшу не рассчитывай. Ему ещё надо жизнь устраивать. Если уж у тебя не хватило мозгов предохраняться, то могу только помочь тебе вот этим, — и дамочка положила на стол перед Милочкой конверт, — Тут сумма, достаточная для того, чтобы … Ну ты понимаешь.
— Для того, чтобы убить вашего внука?
— Да ты ещё дерзишь мне! Вот уж действительно дрянь, я не ошиблась, что велела Илюше порвать с тобой. В общем, это деньги тебе на больницу, там, кстати, и телефончик есть, это моя знакомая, она сделает всё аккуратно и быстро.
— Вы-то, конечно, знаете это наверняка. Не раз пользовались её услугами, правда? Потому и родили только одного Илюшу.
— Ах ты, мерзавка! — задохнулась дама от возмущения, — Я ухожу! Не желаю больше слушать такую нахалку.
Дверь в комнату затворилась. Милочка осталась одна. Точнее не совсем. Нет, даже отнюдь не одна! У неё есть он — её будущий ребёнок, вот здесь, где-то внизу живота, крохотная жизнь, у которой уже есть своя судьба, и она, Мила, сделает всё, чтобы эта судьба улыбнулась малышу. Она не собирается убивать его, как бы не хотели этого её молодой человек и его мать. Ничего, она справится. У неё есть хоть небольшая, но своя комнатка в малосемейке, доставшаяся ей от бабушки, есть работа, да и с её профессией она может трудиться и дома, когда родится малыш. Мила вдохнула поглубже, расправила плечи, улыбнулась своему отражению в зеркале и сняв с вешалки плащик, вышла из комнаты.
***
Вероника шла по улице уверенным шагом, надо успеть забежать в магазин, купить продукты и корм для собаки, а завтра, в выходной, семья собиралась на дачу — майские праздники, нужно прибраться в домике и просто отдохнуть.
— Мишка снова «забыл» сделать географию, — думала Вероника, — Нужно сказать Фёдору, чтобы сам с ним поговорил, опять звонила учительница, уже третья двойка подряд. На уме одни соревнования по борьбе. Учёбу забросил. Так дело не пойдёт.
Вероника запнулась на выходе из подземки и чуть было не выронила сумку из рук.
— Так, ещё нужно постирать Леркину форму с танцев. А то уедем на дачу, забуду, а потом не отстирается.
Вероника вышла из магазина с полными пакетами. Фёдор будет поздно, так что и ужин тоже на ней.
— Уфф, хотя бы на один день взять передышку, — подумала Вероника и тут же подвернула ногу на ступеньке и полетела вниз, ударившись головой о металлические перила.
Подбежавший мужчина собирал рассыпавшиеся по тротуару яблоки из пакета, какая-то женщина склонилась над ней и что-то спрашивала, но в ушах гудело, всё вокруг плыло, голова кружилась от нестерпимой боли в ноге.
— Ой, у неё кровь, вызовите скорую — верещала полная женщина в пестром платье, кто-то достал телефон.
— И как только вы так умудрились, милочка? — цокал языком врач, когда Вероника отошла от наркоза в палате, — Упасть, ну практически на ровном месте, и получить открытый перелом, сотрясение головного мозга и рваную рану головы разом!
— Мужу позвоните, — слабо прошептала Вероника, — Я уже в полном порядке.
— Да уж вижу, что в порядке! А муж уже здесь, ему из приёмного покоя ещё позвонили. Ну что же, будем пока лечиться, завтра вас ещё разок осмотрит невропатолог, а пока лежим, соблюдаем покой. Операция прошла хорошо, осколки соединили, пришлось пока поставить аппарат.
Вероника с горечью взглянула на свою ногу с торчащими из неё спицами, вот тебе и майские праздники.
***
Когда сняли спицы и провели вторую операцию, врач разрешил выходить в коридор на костылях. Вероника потихоньку прыгала на одной ноге, стараясь побольше двигаться, не залёживаться в палате. Здесь она и встретила однажды этого мужчину. Преклонных уже лет, лицо покрыто морщинами, невысокого роста, со щетиной на лице, редкие седые волосы уложены набок, задумчивый, глубокий взгляд, дрожащие пальцы.
— Выпивает? — подумала про себя Вероника, когда мужчина впервые подсел к ней на диванчик в коридоре. И тут же стыдливо одёрнула себя, укорив за осуждение и скоропалительные выводы.
— Что читаете? — спросил мужчина.
— «Зулейха открывает глаза», новый бестселлер, роман Гузель Яхиной, она из Казани, — зачем-то пояснила Вероника.
— Вот как. А я всё больше классику. А с ногой-то что?
-Да вот, упала, буквально три ступеньки не смогла перешагнуть, как нормальный человек, — рассмеялась Вероника, — Да я всю жизнь, честно говоря, была неуклюжей. Мама даже забрала меня из детского садика, потому что я вечно попадала во всякие ситуации. Однажды даже повисла на веранде, зацепившись пояском платья за угол крыши. Невысоко, конечно, метра два там, но для ребёнка вполне себе даже высота. В наше время воспитателя бы по судам затаскали, а тогда с этим проще было, люди понятливее что ли. Мама решила, что не стоит больше искушать судьбу и решила работать на дому, чтобы я была под присмотром.
— Да, значит вы с детства хулиганка, — улыбнулся мужчина. Улыбка его была грустной и какой-то даже печальной, — А кем же работала мама?
— Она была швея, — Вероника помолчала, — Шесть лет назад мамы не стало.
-Простите.
— Всё нормально. Как говорила мама, это всего лишь жизнь, так и должно быть, старые листья опадают, чтобы дать дорогу новым. За осенью всегда приходит весна. Мне её очень не хватает.
— Мудрая была ваша мама.
— Очень. Она вырастила меня одна. Отец бросил её, когда узнал, что она забеременела. Но мама справилась. Правда замуж больше так и не вышла. Не смогла больше никому поверить, как она сказала.
Оба замолчали.
— Однажды я поступил так же, как твой отец, — проговорил, спустя несколько минут молчания, мужчина.
— Молодой я тогда был. Двадцать лет мне было. Когда она сказала мне, что беременна, я испугался. Как жить будем, думал я. И я смалодушничал. Предложил своей девушке сделать аборт. Мы поссорились. Прошло месяца два. Я сходил с ума. Она не шла у меня из головы. И я принял решение, что плевать, как нибудь выдюжим, буду работать по ночам. Пришёл к ней. А она встретила меня холодно. Мама, говорит, твоя была уже у меня. Денег дала на аборт. А я, говорит, её послушала. Так что нет больше никакого ребёнка. Убила я его. Спасибо вам, что жизни научили да на путь наставили. Вот так она мне ответила...
Мужчина замолчал, в глазах его стояла невыразимая, щемящая тоска.
— А ведь сейчас моему ребёнку было бы почти сорок лет.
— Что прошло, того не вернуть, — Вероника положила свою ладонь поверх его ладони, она была грубая и местами в шрамах, — Я своего отца давно простила.
— Вы правы, конечно, — ответил мужчина, — А вот теперь мне под семьдесят, жизнь прошла, можно сказать. И я, слава Богу, своё получил. Ответил за свой грех.
Вероника постеснялась спросить, что же случилось с ним, а тут как раз и медсестра позвала её на перевязку.
***
-Вы бы поменьше общались с этим пациентом, — сказала медсестра, ловко бинтуя Вероникин голеностоп.
— А что с ним не так?
— Он к нам с улицы поступил. По скорой. Бомж он. Хотя квартира есть. Да сынок единственный пьёт по-чёрному, несколько раз избивал его, он к нам в травматологию не впервые уже поступает. Жаль его, конечно, но что поделать. Подписал, говорят, на сына квартиру, а сын вот как с ним... А теперь вот сынок и вовсе его из квартиры выгнал. Второй год бомжует. Может заметили, трёх пальцев у него нет на левой руке? Прошлой зимой отморозил.
В груди Вероники шевельнулось нечто, что поднималось всякий раз, когда она видела или слышала то, что было противоестественно её мировоззрению, сначала медленно, словно тлеющий уголёк, а затем всё более и более разгораясь и превращаясь в бушующее пламя. В такие минуты ей хотелось, взяв в руки знамя, выступить из окопа и пойти против врага, ведя за собой товарищей. В последний раз она испытывала подобное чувство, когда Лерка притащила домой собаку со сломанной лапой и отрезанным хвостом. Какой-то живодёр истязал бедное животное и теперь собака жалась в тёмный угол прихожей, плача, скуля и не веря человеку. Но они сумели вернуть ей эту веру.
Лапа зажила, а собака осталась жить в их семье. Так и назвали её — Найда. От слова найденыш. И сейчас, слушая рассказ медсестры, Веронике хотелось вскочить и бежать, неся перед собой развевающееся знамя, и исправить эту возмутительную ошибку, ведь не должно так быть в мире — чтобы дети били престарелых родителей! Вот будь у неё отец, она бы… Из перевязочной она вышла, дрожа. Но не от боли, а от пожара, бушевавшего в груди. Она немного постояла у окна, прижимая ладонь к губам, а потом достала из кармана телефон и набрала мужа.
***
Мужчина сидел на лавочке в больничном саду. На нём была всё та же больничная пижама. Он склонился вперёд, скрестив ладони.
— Ух, еле до вас допрыгала, — опустилась Вероника на скамейку рядом с ним, и положив костыли, — Погодка-то какая, а? Тополиный пух летит, всегда обожала это волшебное время. Летняя зима.
— Замечательная погода, — согласился мужчина.
— А вы знаете, в такое время лучше всего на даче, засесть где-нибудь под яблоней, в тенёчке, с чашечкой холодного чая и книгой, почитать… или же просто прикрыть глаза и помечтать, поразмышлять, а вокруг благоухают цветы, и пчёлы жужжат, ветерок жаркий колышет ветви…
— Как заманчиво вы всё описали, аж душа открылась.
— Так в чём же дело, приглашаю вас к себе на дачу! Отдохнёте у нас.
— Да вы что, неудобно, нет. Меня скоро выписывают, домой поеду.
Вероника помолчала, а потом, повернувшись к мужчине, взяла его ладони в свои, и тихо сказала:
— Послушайте, я понимаю, что это нехорошо, что я так прямо, но я знаю про вашу жизненную ситуацию, и я хочу сделать вам предложение — нет, не предложение, а я вас умоляю, пожалуйста, поедемте к нам на дачу, мне тоже не помешает отдохнуть, а вам и тем более. Там сейчас и муж мой и дети, мы всегда летом на даче живём. А потом, когда мы вернёмся осенью в город, вы приедете с нами.
— Милая вы моя, да ведь вы даже не знаете моего имени, а приглашаете меня к себе погостить. А вдруг я плохой человек? Вдруг болею чем-то нехорошим?
— Ой, вы знаете, мы все болеем чем-то нехорошим. И гораздо страшнее гнилая душа, чем немощное тело. Так что это не уважительная причина. И, — Вероника замолчала на мгновение, а потом продолжила, понизив голос, — И я не договорила. Я хотела не просто пригласить вас на дачу, я хотела пригласить вас к себе навсегда, не в качестве гостя, понимаете, я хочу, чтобы вы стали членом нашей семьи.
— Деточка…
— Постойте, пожалуйста, всего одну минуточку, сейчас! — голос Вероники срывался, — Вы знаете, я всегда мечтала, чтобы у меня был отец. Да, я понимала, что он поступил с мамой не по-мужски, но это всё были их взрослые дела, понимаете, а я… Я всё детство мечтала, чтобы у меня был папа, как у Васьки и у Алёнки, как у всех ребят нашего двора, чтобы он учил меня кататься на велике, чтобы мы ездили в лес печь в костре картошку, чтобы зимой катались на лыжах и дурачились. Я каждый Новый год загадывала одно и то же, чтобы мой папа вернулся и нашёл нас с мамой. Но папы не было. Я выросла. Вышла замуж. Но в душе я всё та же маленькая девочка, которая ждёт своего папу, понимаете?
Голос Вероники дрогнул, в глазах блеснули слёзы и покатились по щекам. Она не вытирала их.
— Медсестра рассказала мне о вашем сыне, это не моё дело, простите меня, но знаете, мне ничего не надо от вас, у нас всё есть, и квартира, и дача, и машина. У нас нет только дедушки. Муж мой, он детдомовский. А я, про меня вы уже знаете. Я вас прошу, умоляю вас, будьте нам папой, а нашим детям дедушкой.
Мужчина слушал в изумлении, то порываясь что-то ответить, то прижимая руку к груди, унимая волнение, наконец он проговорил:
— Вы даже не знаете моего имени, деточка.
— Ах, разве ж это беда? Мы сейчас познакомимся! Меня зовут Павлова Вероника Ильинична. Ну фамилия по мужу, конечно, а девичья была Морозова.
— Как? Как ты сказала, деточка? Морозова? — старик побледнел, губы его дрожали, он смотрел на Веронику во все глаза.
— Ну да, Морозова. Что с вами? Вам плохо? Господи, это я вас довела своим рассказом, дура! Сейчас я приведу медсестру! Не вставайте!
— Не надо, не надо медсестру, Вероника, присядь. Мне сейчас полегчает. Скажи мне лучше, а как звали твою маму?
— Мила.
— Мила, — повторил старик, — Значит она обманула меня, она не делала аборта, не делала.
— Я ничего не понимаю, — пробормотала Вероника.
— Скажи, а мама твоя жила по улице Толстого, в пятиэтажном доме? И тебе, Вероника, сейчас должно быть тридцать семь лет, верно?
— Всё так…
— Старик опустил лицо в ладони и расплакался, худые плечи его тряслись, сквозь слёзы он повторял:
— Прости, прости меня, ведь я ничего не знал…
В голове Вероники начала складываться некая логическая цепочка, Но она боялась озвучить свои мысли вслух.
— А как же вас зовут? — осторожно спросила она.
— А меня зовут Половецкий Илья Борисович. И я тот самый мерзавец, бросивший твою маму, и желающий тебя убить.
— Господи помилуй… Да как же… Как же так? Значит… Вы мой отец?
Старик кивнул.
Вероника молчала потрясённая. Сколько же дорог должны были сойтись в одну, чтобы она сломала ногу в тот злополучный день и попала сюда, чтобы скорая помощь доставила её отца именно в эту больницу их огромного города, чтобы медсестра решила поведать ей подробности жизни этого пациента, чтобы они просто присели в тот день на диванчике в коридоре травматологии…
— Благодарю Тебя, Боже, — прошептала еле слышно Вероника, и уняв дрожь, вслух сказала:
— Я нашла тебя. Завтра мы едем домой… папа! Теперь всё у нас будет хорошо.
Автор: Елена Воздвиженская
ДОЧЬ
Пoздно вечepом paздался звонок по тeлефону. Я пoдняла трубку и уcлышала голос дочepи.
- Мама, это я Кира. У меня бeда! Мeня выгнал мyж. Завтра утром я приеду к вам с папой и буду жить дoма.
- Пocлушай, Кира, у тебя бoльше нет родителей и больше нет родного домa.
- Что? – перебила меня дочь, - Что ты сказала?
Как это так, нет дома.Я же ваша единственная дочь. Я имею право на эту квартиру! – истерично орала в трубку Кира.
- А вот так, - спокойно ответила я, -Нет у тебя квартиры. Мы подарили квартиру Лизе, теперь она тут хозяйка, а мы тебя с папой знать не хотим. Ты нам не дочь.
Больше сюда не звони! Ты потеряла все! – эффектно закончила я наш диалог. После того, что Кира совершила, я имела полное право все это сказать дочери.
Стоя у окна я вдруг подумала о том, что наша история тоже началась с телефонного звонка.
Этот злосчастный звонок раздался рано утром. Я подскочила с постели и понеслась к стационарному телефону.
- Я слушаю!
На той стороне провода прозвучал приглушенный всхлип.
- Ало, ало, я вас слушаю. Кто это?
- Маша это я Нюра.
- Нюрка, ты чего пугаешь меня. Ты видела, который час?
- Да, видела. Маша сегодня я ложусь в больницу у меня будет операция и мне страшно за дочь. Я очень прошу вас, тебя и Колю, не бросайте Лизу, она еще очень маленькая. Не сдавайте ее в детский дом.
Моя сестра Анна вceгда была человеком эксцентричным, с богатым воображением и нecтандартными поступками. Но сегодня это перешло все пределы.
Я беспокойно кpyтила трубку телефона, понимая, что произошло нечто серьезное, чего я eще не могу осознать. Мне стало страшно.
-Нюра почему не coобщила раньше, почему сейчас? Что с тобой? Куда тебя кладут?
Аня болела несколько лет, но не предавала этому большого значения. Последний месяц боли усилились, она очень похудела и осунулась. Диагноз был неутешительным.
Срочно требовалась операция. Женщина не могла никак решиться сказать об этом сестре.
Та и так ее постоянно выручала, снабжала деньгами и была ей вместо матери. А тут она опять вешает ей на шею свои проблемы и малолетнюю дочь.
- Маша, исход операции не гарантируют, пожалуйста, не бросайте Лизу.
Мы через час уже были в больнице, операция еще не началась, но увидеть Аню мы уже не могли. В коридоре сидела, съежившись в комочек маленькая Лиза. Я подошла и обняла ее.
- Маме будут делать больно? – со слезами на глазах спросила девочка.
- Нет, мама ничего не почувствует, она будет спать.
Через четыре часа, вышел врач и сообщил что моя младшая сестра умерла.
Мы забрали Лизу и приехали домой. Я вошла в комнату дочери и предупредила, что у Лизы умерла мама и девочка будет жить с ней в одной комнате. Кира зло посмотрела на меня и промолчала.
Через десять дней она вышвырнула вещи Лизы из своей комнаты и запретила ей туда приходить.
Разговор с дочерью был тяжелый, она настаивала на своем, и заявила, что каждый раз будет выкидывать Лизины вещи, если ту поселят у нее.
Чтобы не устраивать войну, мы отдали племяннице свою комнату, а сами перешли жить в зал.
Лиза была сиротой. От Анны мы так и не добились, кто отец девочки. Теперь ее судьба зависела только от нас. Поэтому мы никогда не делали различия между Кирой и Лизой. Они обе были для нас дочерьми.
Прошло время. Кира закончила институт и вышла замуж. Муж ее был человеком состоятельным и старше Киры. Ни то, ни другое ее не смущало. Она быстро собрала вещи и переехала жить к Виталию.
Через месяц сообщила о свадьбе.
- Мама, только я очень прошу, чтобы эта ваша любимица подлиза на свадьбу не приезжала. Видеть ее не хочу.
- Кира, так нельзя, Лиза в любом случае твоя сестра и не пригласить ее, значит обидеть нас.
- Ее на моей свадьбе не будет! – категорично заявила Кира.
- В таком случае мы с папой тоже не приедем.
- Вот и отлично! Договорились.
Я расплакалась, но потом собралась с мыслями и сообщила о своем решении поехать в Крым в какой-нибудь дом отдыха.
- А как же свадьба Киры? – удивленно спросил муж.
- Никак, нас туда не позвали.
- Лиза помоги мне найти дом отдыха.
- Мы едем отдыхать? – спросила Лиза.
- Да, девочка моя, мы можем себе это позволить.
- Ура! – радостно кричала племянница, кружась по комнате.
Мы остались втроем. Лиза заканчивала школу и должна была поступать в институт. Сдeлала это блистательно и стала студенткой Архитектурного институтa. Ее мать Анна была прекрасной художницей и довольно известной в свoих кругах. Лиза пошла по ее стопам.
- Или по стопам своего отцa. – говорил мой муж Николай, подозревая одну известную в городе личнocть в том, что он и есть отец Лизы.
Я на это не обращала внимания. Лиза была наша дочь.
Через год мы отмечали совершeннолетие Лизы и именно в этот день моему мужу стало плохо. Он cильно побледнел и потерял сознание. Вызвали скорую помощь и Никoлая увезли в больницу.
Врач сообщил нам, что положение тяжелое. Мой муж был болен и только одно лекарство в состоянии ему помочь. Врачи могут заказать это лекарство и его доставят в течении трех дней. Вот только проблема в том, что за это лекарство надо выложить баснословную сумму. Мы были в отчаянии.
Позвонила Кире, зная, что ее муж человек состоятельный и вполне может нам одолжить деньги.
Трубку подняла Кира. Я рассказала ей о нашей беде.
- Кира, здравствуй родная. Я звоню тебе потому, что твой папа болен и очень нуждается в одном импортном лекарстве, стоимость, которого даже трудно произнести. Я хотела бы занять у тебя эту сумму.
Длительное молчание Киры меня взволновало. Как толькоя хотела повторить свой вопрос она ответила.
- Хорошо мама я поговорю с Виталиком и вам перезвоню.
Звонка пришлось ждать долго. Кира перезвонила только через час.
- Мама, понимаешь тут такое дело. В общем пупсик решил мне купить крутую тачку, машина супер, он мне давно ее обещал. И я не могу пренебрегать условием, которое он мне поставил. Либо он покупает мне машину, либо мы отдаем деньги вам.
- Кирочка, доченька мы вам деньги отдадим, ты не волнуйся.
- Мама не говори ерунды, ну, когда вы отдадите? В час по чайной ложке, так, что ли. То есть эту машину мне не видать, как своих ушей.
- Ты слышишь, что ты говоришь, Кира? Твой папа может умереть. Он нуждается в твоей помощи.
- Я ничем не могу помочь. Возьмите кредит в конце концов. На нас свет клином не сошелся.
Трубка упала из моих рук. А сама я готова была упасть в обморок.
- Тетя Маша, что с тобой?
Девушка подскочила ко мне и придержала, чтобы я не упала. Я плакала навзрыд.
- Послушайте меня, тетя Маша, давайте продадим мамину квартиру. Я все равно не смогу в ней жить, там даже пять минут тяжело находится. Не отказывайте, главное, чтобы дядя Коля был жив. Мы выставим ее ниже рыночной стоимости, и вы сможете поучить задаток, который и передадите врачам.
- Девочка моя мы не вправе с тобой так поступать, ведь это твоя квартира. Чтобы сказала твоя мать, зная, что я воспользовалась твоей добротой.
- Тетя Маша, ты вроде умная женщина. Разве время сейчас обсуждать, чтобы сказала моя мама. Дядя Коля в опасности, его жизнь под угрозой. Вот, что главное. И сейчас надо принимать решения быстро и мудро. – взволнованно говорила Лиза.
Я обняла племянницу и не знала, как ее благодарить. Да я понимала, что это единственный шанс спасти Николая.
Мы выставили квартиру на продажу в тот же день, которая продалась быстро и за вполне приличную сумму.
Покупатель дал задаток, пока оформлялись документы мы оплатили необходимое лекарство.
Его доставили через два дня. Лекарство помогло. Наша Лиза спасла жизнь Николаю. Буквально через месяц Никола полностью встал на ноги. Нашему счастью не было предела.
После того, как Николай поправился, мы приняли решение переписать квартиру на Лизу. Пошли к нотариусу и тот переоформил документы на племянницу. Девушка была нам очень благодарна. Оставшиеся деньги положили на депозит.
Мы жили вместе, радуясь жизни, как раздался ночной звонок.
Это звонила Кира, чтобы сообщить нам, что она возвращается домой. Виталий бросил ее и выгнал из домa.
Я ответила отказом.
- У нас есть только одна дочь Лиза. – oтветила я ей и повесила трубку.
Через пару лет Елизавета вышла замyж. Стас был фермером. У него был большой дом в деревне. Хозяйствo его было успешным и приносило не малый доход. Он подумывaл открыть еще консервный завод.
Дочь приглашала нас переехать к ней жить, но мы решили, что лучше будет, если мы будем просто навещать иx пару раз в неделю.
Нас всегда ждала наша красивая и опpятная комната. Николай и Стас подружились. Часто ходили на рыбaлку. Николай чем мог помогал ему в обустройстве хозяйства. Лиза сдeлала проект маленького консервного завода. Все мы жили, дyша в душу, большой дружной семьей, хоть и не всегда вместе.О дочери Кире вспоминали только в день ее свадьбы, именно в этот день мы с Николаем ездили в Крым в Дом отдыха, именно тот, в который мы поехали много лет назад. Путевки нам брала Лиза. Она иногда сопровождала нас.
Я каждый раз в этот день думала о том, как я могла воспитать дочь эгоистку, которая наши жизни ставила нижe элитного автомобиля. И Лиза сирота, потepявшая так рано мать, цeнила нac превыше всего. Готовая отдать вce, чтu у нее ecть paди нaшего счacтья.
Автор неизвестен
Павел очень не хотел ехать сегодня на дачу. Выходной же. Можно поваляться, полентяйничать, кино посмотреть, а вечером пиво с рыбкой и футбол. Стандартный набор холостяка. Но родители настойчиво просили привезти им какие-то удобрения, забытые в спешке дома.
«Да все равно Муську ехать кормить» - немного расстроено подумал молодой человек и, схватив ключи от машины, вышел из квартиры.
Он не так давно переехал в эту новостройку. Но о родителях не забывал и исправно помогал им во всем. Лидия Федоровна и Максим Константинович уже перестали спрашивать сына о его личной жизни, намекать на внуков. Не везло Паше в этом деле… Да и он искать перестал. Вроде все при нем. И должность хорошая, и зарплата, и квартира вот уже есть. Да и сам внешностью и умом не обижен. Вот только попадались ему «пустышки», с которыми Павлу и поговорить то было не о чем. Они просто порхали вокруг него, заискивающе смотря то ли в его глаза, то ли в кошелек.
- Муся! Мусёнок. Ты где? Как ты тут одна?
Черно-белая кошка сонно выглянула из спальни.
-Ну, ты и соня. Хоть бы встретила. Там распереживались все, что голодная, а она спит и не ждет никого.
Павел усмехнулся и взял кошечку на руки. 8 лет назад ее котенком притащил домой он сам. Родители не дали забрать кошку при переезде Павла. Мол, сам уезжаешь, так хоть ее оставь. А нового питомца он заводить не торопился. И исправно ездил приглядывать за Муськой в дачный сезон.
Наскоро пообщавшись с питомцем, выдав вкусняшки и проверив все необходимо для ее спокойного обитания, Павел забрал удобрения и поспешил на выход. Уже поворачивая ключ в замке, он услышал как на улице загрохотало.
- Ну вот. Только дождя мне сейчас не хватало. Ладно, быстро туда и обратно. Успею.
Уже совсем раздраженный испорченным выходным и плохой погодой, Павел завел машину и тронулся по знакомому маршруту на родительскую дачу.
Ливень начался как-то внезапно. Дождь шел с такой силой, что трудно было разглядеть впереди идущие машины. Павел очень хотел побыстрее разобраться с делами и вернуться домой, но здравый смысл подсказывал не спешить. Впереди была кольцевая развязка. Здесь и обычно-то автомобильный коллапс, а в такую погоду стоит быть еще внимательнее. Внезапно машина перед ним резко затормозила. Только хорошая реакция и большой стаж помогли мужчине не вписаться в «зад» иномарке.
- Ну, ты ж (непередаваемая лексика).
Он думал, что машина сейчас тронется дальше, но увидел, что открылась водительская дверь и из нее кто-то вышел.
- Это как еще понимать? Да это что такое вообще!!!
Сквозь стену дождя он не мог рассмотреть, что происходит на дороге. Уже хотел было выйти, но силуэт водителя мелькнул снова возле машины и автомобиль тронулся с места. За эти несколько секунд позади Павла уже начала собираться пробка. Люди недовольно сигналили.
Колония машин проехала неудобную развязку. Павел также висел «на хвосте» у белой иномарки, из-за которой чуть не произошло ДТП. Машина свернула на дорогу, ведущую к дачам. Паша отличался спокойным нравом, он никогда бы не поступил так при других обстоятельствах. Но в этот день, обиженный из-за выходных, злой из-за дождя и нервничающий из-за потенциальной аварии, он обогнал обидчика и настойчиво мигал ему, требуя остановиться. Белый «Рено» в итоге съехал на обочину и затормозил. Павел недолго думая вышел под ливень из машины, намереваясь все высказать непутевому водителю. Подойдя к автомобилю, он уже встретил там его владельца. С водительского места вышла девушка. Или даже девочка – маленькая, хрупкая. Павел опешил, не зная как теперь вести диалог.
- Ну что? Что? Извиниться перед Вами? Так, пожалуйста! Простите великодушно. Да, чуть аварию не спровоцировала. Но преследовать то меня зачем? Бывает у всех. Случается!
- Девушка, вы чего орете? Сами виноваты! Я чуть машину не разбил из-за Вас!
- Ну, естественно! Машина… Сразу к делу переходим, да? Сейчас скажите, что бампер все-таки погнули или носом ударились? Сколько я Вам должна, давайте прямо. Я тороплюсь.
- Да не надо мне ничего от Вас! Хватит таким тоном разговаривать! Водите как, как….
Павел замялся.
- Ну, говорите? Как баба, да? Раз не надо ничего, что ж едете за мной с самого кольца?
- Да ничего я такого не говорил. И мне вообще в эту сторону тоже. Просто хотел поговорить и спросить, что за выкрутасы там были?
- Так получилось. Не все только о машинах своих думают…
Девушка вдруг потупила взгляд. А дождь продолжал лить на них сверху. Павел вдруг уловил аромат ее духов – нежный запах, чем-то напоминающий весенние цветы или лесные ягодки. Он посмотрел на девушку в упор и спросил:
- Так что произошло то?
- Ну вот…
Девушка открыла водительскую дверь и указала Павлу на салон. Мужчина подошел и увидел на пассажирском сиденье двух насквозь мокрых, маленьких, дрожащих щенят.
- Не понял?
- Я ехала, а они на обочине там стояли. Не сразу увидела, поэтому резко по тормозам и дала. Орите сколько хотите, но мимо не смогла проехать. Может и глупо, но любой ущерб могу возместить Вам.
Павел переводил взгляд с незнакомки на щенят и обратно.
- А куда Вы их теперь?
- Ну, пока на дачу, а там посмотрим. Не оставлять же.
Было видно, что девушка тоже уже успокоилась. Они стояли насквозь промокшие на пустой дороге и каждый думал о своем. Она о щенках, а он уже о ней. «Странная какая-то… Наорала еще на меня.» Паша не привык, что с ним, красавцем на дорогой иномарке девушки вели себя так.
- А дача то где? Там кто у Вас вообще?
- Да в «Виктории» тут. Нет там никого, недавно купила. Не переживайте, лично Вам не подкину щенят уж точно.
Павел услышал нотки сарказма в голосе незнакомки. Следующее решение как-то само пришло в голову. Оно не требовало объяснений, логики или долгих раздумий.
- Так, ну-ка давайте езжайте за мной. У меня там родители на даче. Хоть еда есть, да теплая вода с полотенцами.
- Это еще зачем? Я сама могу, не надо мне тут одолжений делать!
- Вы сами вся мокрая и щенки вон такие же, да голодные. Чем сейчас кормить будете? Рассадой?
Павел заметил, что на заднем сиденье виднелись несколько кустиков каких-то дачных посевов. Девушка немного помялась.
- А это удобно?
- Послушайте. Так и будем тут стоять и дальше мокнуть? Давайте решим проблемы после, договорились? Поедем пока к ним, а там видно будет. И не переживайте в плен лично Вас я точно брать не собираюсь.
Теперь немного сарказма послышалось уже в голосе Павла, но это только немного рассмешило и успокоило девушку.
К участку Лидии Федоровны и Максима Константиновича подъехало две машины. Тучи постепенно отступали. Павел вышел и сразу же забежал в дом.
- Мам, привет. Дай ненужные тряпки или полотенца, пожалуйста? И еще. Чего-нибудь есть для собак поесть?
- Сына, кого поесть? Каких собак? Отродясь у нас не было.
- Мам, да дай тряпки. Я сейчас.
Он забрал из рук ничего не понимающей матери пущенную на бытовые нужды старую одежду и поспешил к новой знакомой. Та уже неловко держала на руках двух малышей.
- Так как сейчас поступим то? Я не могу их оставить тут. Я и Вас то не знаю.
- Все, хватит спорить. Пойдемте пока в дом, решим.
Павел вместе с девушкой и двумя собачьими малышами, укутанными в тряпье, проследовали в теплый предбанник, откуда незнакомка сразу ощутила аромат пирогов. Они зашли, а родители Павла ахнули.
- Это как это так? Откуда такое чудо?
- Мамуль, пап, вот на дороге подобрали…. ПодобралА… Она вот…
Паша осекся.
- Ну, давайте их сюда, чего держать то? Под ливнем что ли были? Мокрые насквозь, дрожат. Так Максим, ну ка тащи. Там молоко козье было, еще не успела в холодильник убрать. Да пирожков возьми. Как же вы, мои милые, там оказались?
- Павел, ты бы хоть представил нас. – сказала Лидия Федоровна, обращаясь уже к сыну.
Павел только сейчас понял, что не знает имени случайной спутницы.
- Я Маша, Мария… Ну то есть Маша…
Сбивчиво сказала девушка.
- Я ехала, а они на обочине там вдвоем в ямке небольшой сидели. Остановилась резко, чуть не попортила машину Вашему сыну.
Лидия Федоровна довольно ухмыльнулась, наливая щенятам принесенное молоко.
- Ну, ничего, ничего. Машина – дело нехитрое, а вот доброту душевную и совесть купить не получится.
Щенята было щедро накормлены молоком, пирожками, найденными запасами тушенки. После чего уютно устроились на принесенных полотенцах, сопели и повизгивали во сне. А Лидия Михайловна, Максим Константинович, Павел и Мария пили чай, обсыхали и думали, что же делать дальше с щенятами.
- Машенька, ты не переживай. Пусть пока тут будут. Мы постоянно на даче, присмотрим. А ты, не часто, наверное, ездишь.
- Если честно, да. Раз-два в неделю получается. Я только купила участок, учусь садоводству можно сказать. – Мария неловко улыбнулась. – Работы очень много, живу одна - приходится.
Максим Константинович хмыкнул и тихонько пнул сына под столом ногой. Паша покраснел, но не подал виду. Но внутри он уже знал, что хочет сказать.
Прошло полгода. Тима и Дима – братья-щенятки обрели любящих родителей. Тимку оставили себе Лидия Михайловна и Максим Константинович. Он оказался прекрасным звоночком на даче и быстро полюбил кошку Муську, хотя та изначально активно сопротивлялась его играм и облизываниям. А Димку забрала себе Мария. Ну как к себе… Уже совсем скоро намечается переезд в новостройку, где Павел подготовил условия для нового жильца и поставил отдельный шкафчик в ванной для своей любимой девушки, как она и просила. И это все, что она попросила. Они полюбили друг друга просто так. Так же как эти щенки любили своих хозяев. Не за что-то, а просто так, совсем бескорыстно.
******************************************************************************
Вот так, дамы и господа.
На самом деле Маша и Паша познакомились не совсем так. Они спасали кота, залезшего на высокое дерево. Она накричала на него за неправильную лестницу))) А вот потом уже нашли на дороге щенят, а еще выкормили семейство выкинутых котят. И Павел, реально, был в шоке от наглости и уверенности Марии при первой встрече. И как говорит, полюбил ее с первого взгляда. Но я придумала им такую историю. Эта счастливая пара вместе и воспитывает сына, пса, 2-х кошек и кролика). И еще они однажды на юге спасли тонущую собаку. Хотя... Это уже совсем другая история)
♥️⚜️♥️⚜️♥️⚜️♥️
Рожала она – как кошка: каждый год по ребёнку. А всё потому, что добрая была: никому отказать не смела. А они, мужики эти, пользовались и исчезали, даже не дождавшись рождения своего чада. Да и на кой оно, чадо то есть, им нужно было! И женщина такая – зачем?..
Бестолковая, широкотелая, с толстыми ногами и бёдрами. Она даже пирожки испечь не могла. Всё какие-то они у неё получались в полсковороды, с плохо промешанной картошкой. Пирожками этими, в основном, и кормила детей своих. Седьмого уж так поднимала. Точнее – седьмую.
Потому что все семеро были у неё девки. Но зато – всех мастей! Ленка с Настей – белёсые такие, что даже брови и ресницы как у молочных поросят. Людка такая рыжая, что аж в красноту. И как дроздовое яйцо конопатая. У неё и отец таким был, за красный волос и пустила его тогда на постой. Олька с Галькой – русые, с косами в пол. Женька чернявая, как цыганочка. Да почему – «как»? Отец у неё и был цыганом, горячим и жгучеглазым. А Томочку она от турка прижила, когда турецкие рабочие недалеко тут мост строили. И была Томочка как восточная княжна. С длинными глазами, чуть приподнятыми к вискам, ярко сиявшими глянцевыми белками. Чёрная синева её волос струилась по плечам, как редкий шёлк, и скручивалась тугими кольцами.
Что такое «воспитывать» Алёна не знала. Не знала даже, наверное, и слова-то такого. Она просто жила рядом со своими детьми и всё накормить и порадовать их старалась. Потому и вставала каждый день в 4 утра, чтобы до работы ещё успеть всё по дому переделать и дочкам пирогов на день напечь. Пекла и в таз эмалированный складывала. Пекла и складывала. К вечеру таз был пуст.
Правду сказать, и девки рано помогать ей начали. Когда младшая, Томочка, в школу пошла, то Алёна совсем уж распрямилась: вся работа по дому была на дочерях. Как девки учились, про то мать не ведала, потому что всей учёбой руководила Галька, старшая. Она сестёр и в школу водила, и уроки потом с ними делала, и объясняла, и била, если в том нужда была.
И почитали они её как родную мать. И даже ещё больше. За честь у них считалось перед сном к Гальке прийти, полежать с ней и посекретничать.
Мать беспокоить нельзя было, потому что она на работе устаёт и ей отдыхать дома нужно. Мать вроде иконы в доме была. Все дочери обращались к ней на «Вы», и слово её было, как приговор суда: не обсуждать, а просто выполнять нужно было. Гальке спасибо, она так поставила. Надо сказать, что и сама она матери во всём была покорна. И когда с нею разговаривала, то куда и девались только её властный командирский тон и жёсткий взгляд. Перед Алёной всегда стояла тихая и покорная дочь. И если мать говорила, что надо бы девчонкам к новому году костюмы на ёлку в школу пошить, то Галька неделю ночами те костюмы исполняла. И такого напридумывала, что в школе только охали и ахали и Алёнину семью нахваливали.
А в день рождения материн девки ей целую концертную программу приготовили. Выволокли во двор стулья, а для матери кресло из одного из них сделали: подушками обвязали и золотой бумагой украсили. И пели для неё, и стихи рассказывали, и танцы танцевали. А в конце Галька в мужчину переоделась, усы карандашом для глаз навела и мать на вальс пригласила.
Алёна даже не знала, что это и есть счастье, а просто чувствовала тогда, что правильно сделала, что всех их родила, несмотря на людские толки и косые взгляды.
А когда Галька школу заканчивала, то Алёну туда пригласили. И прямо при ней дочери вручили медаль золотую. Оказывается, она и в школе лучше всех была.
Но учиться дальше Галка не стала: куда же она от такой огромной семьи, от сестёр, от матери, которые без неё пропадут. Алёна спросила дочь о том, что делать собирается, та сказала, что насчёт работы на ферме уже договорилась. Мать только и ответила:
- Ну, значит, сама так решила. А медаль как же? Так просто и будет на стенке висеть?
Дочь просто хмыкнула, и – всё. Поговорили. И договорились.
А тут вскоре и война началась. Стало совсем не до учёбы. Воевали где-то далеко от их деревни. А у них террористов не было, потому они и не очень-то беспокоились, что загадочное слово «АТО» затронет и их богом поцелованный в самую маковку райский уголок.
… Когда первые снаряды стали рваться недалеко от Алёниной фермы, она всё бросила и домой кинулась. Дети ведь перепугаются без неё, а Гальке одной трудно будет их успокоить. Бежала к дому. А сердце как-то странно бухало в груди, редко и сильно бухало. Взялась рукою за калитку, глаза подняла, чтобы привычно на окна взглянуть. А глядеть не на что. Нет дома. Яма глубокая посреди двора. И на краю той ямы Галька сидит – она раньше матери домой успела. Но всё равно – опоздала. Сидит Галька и в руках Томочкину туфельку держит.
- Дети где? Целы?- выдохнула Алёна.
Галька, не глядя на мать, кивнула на яму:
- Там… Дома остались… - и как собака завыыыыыыыла…
⚜️♥️⚜️♥️⚜️♥️⚜️
Автор: Oлег Букач
♥️⚜️♥️⚜️♥️⚜️♥️
Однушку в новостройке Ромка купил за гонорар, точнее за два. Оба заказчика договор выполнили четко. Ромка купил, когда и дома то не было, сваи забивали. А теперь уже выплатил почти все, и вьехал. Вместе с ним, в соседнюю квартиру, заселился высокий черноглазый мужчина, по виду и выправке - военный. Яркий, седеющий южанин, шевелюра эдакая - перец с солью. Они помогали друг другу таскать мебель, одалживали инструмент, а потом распили на Ромкиной кухне коньяк, принесенный соседом.
- Салих, - протянул Роме руку сосед.
- Роман, - протянул руку Ромка.
Они ломали шоколадку, брали на маленькую вилочку дольки лимона, перекинулись парой слов о замках и дверях. И загадочный Салех ушел к себе.
Работа затягивала Ромку с головой, и как то, решив пригласить к себе девушку, он понял, что привести ее стыдно. Выручила мама.
- Зарабатываешь ты хорошо, деньги есть, найми человека.
- Кого? Жуликов полно и мошенников.
- Хотя бы Марию Ивановну, ту, что у нас убирала и готовила, когда я с отцом по командировкам моталась. Телефон у ней тот же.
И Ромка нанял. Квартира заблестела чистотой, а в холодильнике появились борщ и котлеты, или жареная курочка, или запеченная буженина. На ужин, к другим блюдам,обязательно ставился салат с помидорами и огурцами. Мария Ивановна, полная, молчаливая и строгая женщина лет около сорока, вкусы 24-летнего Ромки знала уже лет 10, была ненавязчива и незаметна. Ромка не понимал, когда она успевала все сделать.
Со Славой, Ростиславом, Рома дружил лет 20, и в тот день зашел поздравить с 25-летием. Притащил подарок, дорогую, бошевскую кофеварку. Слава был кофеман, интраверт, и кандидат наук. У Славки имелась породистая шикарная сука Лада, знавшая полсотни команд, невообразимо умная. Роме иногда казалось, что именно Лада написала Славе диссертацию.
- Слышь Романтик, ты можешь меня выручить?, - спросил Славка,- всем щенкам Ладкиным я имена придумал, а одному ну никак, эдакий он человек в себе, загадочный, замкнутый, и самый шикарный. Ну вот удивительно, всех забронировали, а этот, самый красивый и породный, словно ждет своего человека. Надо на букву "С", клуб букву дал.
Рома зашел в семиметровую Ладину комнату. Четверо щенков кинулись к его ногам. А один стоял в стороне, гордый, отстраненный, прямо с военной выправкой, повернул шикарную голову в сторону Славки, вздохнул и снова отвернулся. Шерсть окраса перец. с солью блестела.
- Ну прямо вылитый Салих, - засмеялся Ромка, - даже шевелюра такая же.
- Пусть будет Салих,- ответил Слава, - может это имя принесет ему удачу.
В следующий раз Рома увиделся с Ростиславом через несколько месяцев. Славка возник на его пороге. Да не один, а с Салихом.
- Спасай друган, великобританцы пригласили на четыре месяца, а там карантин на собак пол года. Ладу мама забрала, а Салиха отказалась, говорит, что не по силам ей две собаки, тем более мелкий. Не продался он у меня, не понимаю почему. Видно потому, что ни к кому не бежал, отходил, и всем видом показывал, что люди ему не нравятся. Может ты найдешь с ним общий язык? Он не гадит, к выгулу приучен, не лает, знает команды. Но нежностей не любит, как был человек в себе, так и остался.
Роман почесал в голове, поставил большую клетку в спальне, расстелил внутри подстилку. Здоровенный мешок с кормом пристроил в кладовке. Миски отнес на кухню. Провел Салиха по квартире. Тот прошелся с видом лорда, осматривавшего задний двор, попил воды и улегся в клетке. Даже не взглянул на Славку.
- Вот ты видишь Романтик, какой это ... аристократ. Ведет себя, будто меня и нет. Оскорбился. Деньги я на кухонном столе положил, в конфетнице, мало ли, на ветврача или игрушку купить. Ну бывай, побежал. Самолет вечером.
- Бывай, хорошей поездки.
Ростислав не обманул, Салих не лаял, не гадил, гулял с удовольствием и пять минут, и два часа, в выходные ездил со Славой на рыбалку. Но хвостом не вилял, на руки не лез, и голову погладить не подставлял. Держал дистанцию.
Письмо на электронную почту пришло неожиданно. Дед в Москве тяжело заболел, готовили к операции, старик просил приехать, боялся не пережить. Взять с собой собаку, в кавартиру деда-астматика было не возможно. И Роман позвонил в соседскую дверь.
- Здравствуйте Салих, я вынужден обратиться к Вам с просьбой. Я хорошо заплачу...
И Салих неожиданно согласился, только по лицу пробежала тень улыбки, когда он услышал имя собаки.
Роман оставил соседу телефон Марии Ивановны, на всякий случай, ключи от своей квартиры, все что нужно для собаки. И улетел в тот же день.
Операция прошла тяжело, понадобилась вторая. Роман так закрутился, что опомнился только через 10 дней. Позвонил по скайпу Мариии Ивановне.
- Тетя Маша, как там дела?
- Не волнуйся Ромочка, занимайся Аркадием Семеновичем, все хорошо. Салих твой, который собака, ласковый . Салих, тот который сосед, человек отличный, общительный, душевный, я им помогаю. Они сейчас гуляют, а я вот хаш из говядины готовлю.
- Спасибо тетя Маша, привет Салихам.
А Роман удивился. Ласковый пес Салих? Да он хвостом не вильнул за все свои 10 месяцев. Общительный сосед? Он никому и пол слова не сказал, за полгода Рома слышал от него пару фраз. А другие ничего не слышали. Разгадывать эту загадку Роман решил потом.
Вернулся он через 2 месяца, когда дед уже твердо стоял на ногах. Ночной город жил своей жизнью. Рома тихо зашел в квартиру. Все сияло чистотой, в вазочке стояли пушистые астры. На плите еще горячий борщ. Рома вышел на лоджию. На соседской горел свет. В кресле сидел Салих и читал газету, у его ног, положив шикарную, породистую голову на колени, сидел пес. Эдакие красавцы, оба - перец с солью. Салих- собака тихонько ткнул Салиха в колено, тот поднял голову.
- Здравствуйте Роман.
- Здравствуйте Салих. Сейчас заберу собаку и рассчитаюсь с Вами. Сколько я Вам должен?
- Давайте все решим завтра. Денег Вы мне не должны.
Салих остался жить у Салиха. А Роман наверстывал пропущенную работу.
Наконец приехал подзадержавшийся на острове Слава.
- Привет Романтик, как там мой Салих?
- Хорошо, кажется Салих нашел хозяина.
- А кого?
- Моего соседа. Он приглашает нас в азербайджанский ресторан, вечером, в субботу, хочет с тобой поговорить насчет собаки. Нас довезут.
- Добро.
В ресторан они ехали всей компанией. Оба Салиха, Ромка, Славик, и Мария Ивановна.
В отдельной комнате был накрыт шикарный стол. Салих заговорил со Славкой о покупке собаки.
- Говори свою цену, заплачу любую, торговаться не буду.
- Договоримся, - ответил Слава,- надо же, ведь этот кобель самый лучший щенок в помете, породный, шикарный, и так долго не продавался. Видно он ждал своего человека.
- Да, - заулыбалась Мария Ивановна,- он долго ждал своего человека, как и я. За стол, садимся за стол, мы ведь расписались с Салихом. Ах какие красивые у меня мои мальчики, шикарные, оба перец с солью...
⚜️♥️⚜️♥️⚜️♥️⚜️
Автор: Елена Андрияш
♥️⚜️♥️⚜️♥️⚜️♥️
ИНДУС .
Случилось это в 1951 году, на тот момент мне 12 лет было, пацан еще, но по тем временам считался уже большим. Жил у нас кобель по кличке Индус, помесь лайки с дворнягой, года три ему было. Отец его, маленького, дохленького, за пазухой в мороз принес, выходил, выкормил и стал он ему незаменимым помощником, так как отец охотился. Дни в октябре стояли теплые, сухие. Отец взял меня с собой на охоту, мы должны были день по лесу побродить, заночевать в лесу и на следующий день вернуться домой. С утра пораньше отец взял ружье, рюкзачок с нехитрой снедью, и мы отправились в лес. Мама пошла нас проводить, у поскотины попрощались и двинулись дальше. Когда, отойдя уже на приличное расстояние, я обернулся, мама все также стояла на месте и крестила нас вслед. Пробродив целый день по лесу, не помню, уж, каких птичек отец подстрелил, к вечеру остановились на ночлег. Заночевать решили под большой раскидистой елкой, нарубили лапника, чтобы не сыро было спать на земле, натаскали валежника для костра, чтоб на всю ночь хватило, разожгли костер, покушали и стали готовиться ко сну. Отец, видно, сильно устал за день, с войны-то пришёл весь израненный, лег первым, а мы с Индусом еще у костра сидели. Вокруг уже темнота была, дальше света, отбрасываемого костром, ничего не видно, и такая тишина стояла, как будто все вокруг повымерло. И вдруг в этой тишине раздался сначала треск, а потом шум падающего дерева и удар о землю. Я обернулся назад и увидел, что елка, под которой лежал отец, переломалась пополам и рухнула на него. Я с криком и плачем кинулся к нему, зову его, пытаюсь помочь, но что я мог, двенадцатилетний пацан, сделать… отец хрипло вздохнул и затих. А вокруг снова была тишина, только слышно было, как сушина в костре потрескивала. Долго я еще ревел и пытался сквозь лапник к отцу протиснуться, Индус рядом со мной рыл лапами землю и скулил. Вдруг я услышал, что меня кто-то окликнул, негромко так: «Мальчик, не плачь!» Я обернулся: у круга света, исходившего от костра, стояла женщина. Вся в какой-то черной длиннополой одежде, с черным платком на голове. Платок был надвинут на глаза, лица не было видно, и стояла она как бы в темноте, не выходя к костру. В ту минуту я даже не подумал, откуда она взялась, так я обрадовался, что не один. А женщина протянула ко мне руку и стала говорить, что отцу уже ничем не поможешь, он умер, пойдем со мной, что тебе здесь одному делать. Я, было, пошёл к ней, ни о чём не думая, как во сне, но тут подскочил Индус и стал лаять и рычать, кидаясь от меня к той женщине, не подпуская ее ко мне, а меня к ней. Я как будто очнулся, на меня такой страх напал, что я заревел в голос как маленький, схватил отцово ружье и уселся у костра, дрожа от ужаса. Женщина стала ходить по кругу, не выходя на свет, и звать меня, а Индус рычал и кидался на неё, тоже не выбегая за круг света. Сколько это продолжалось, не знаю - может, десять минут, может, полночи… я сидел как в ступоре, только все сильнее сжимал ружьё. Вдруг все стихло, Индус, как ни в чем не бывало, улегся у моих ног и только изредка вскидывал голову и рычал. Я огляделся, женщины нигде не было видно. Так мы и досидели до утра, а когда посветлело, я, как мог, закрыл ветками елки, что упала, тело отца, чтоб звери не растерзали, и отправился в обратный путь. Целый день я проплутал по лесу, вроде шёл по приметам, что отец показывал, а когда в четвертый уже раз вышел к одной и той же сосенке, понял, что окончательно заблудился. Осенью темнеет рано. Кое-как разжег костерок и без сил упал под ту же самую сосну, Индус тоже рядом прижался, и я как будто в темноту провалился. Очнулся, вокруг все белым-бело, ночью пошёл снег, Индуса рядом не было, и я снова отключился. Чувствую, кто-то холодным мне в лицо тычет, открываю глаза, а это Индус своим носом меня толкает. Вдалеке бежит мама, и мужики с лошадей спешиваются. Когда прошли объяснения, что да как, нашли отца быстро. Оказывается, я от того места недалеко и ушел, на какой-то километр, и целый день вокруг плутал. Когда отца похоронили, мама рассказала: «Когда вас проводила, целый день и всю ночь такая тоска на душе была, что хоть волком вой, и все в мыслях повторяла: «И чего провожать пошла?» Никогда ведь не ходила. А когда на следующий день вы и к ночи не вернулись, побежала к председателю, просить, чтоб народ собирал, вас искать. Он меня уговорил до утра подождать. А под утро услышала, что Индус во дворе воет и в дверь скребется, поняла, что беда приключилась. Вот так благодаря псу и нашли вас.» Когда я рассказал про женщину, то мне вроде как и не поверили. Кто говорил, мол, привиделось мальцу, кто говорил, что, может быть, из староверов, хотя у нас про них давно никто не слыхал. Так я до сих пор и не знаю, кто или что это было. А Индус у нас еще долго жил, потом я уже в армии служил, мама написала, что он ушел в лес и не вернулся. Видать, помирать ушел. С тех пор вернее собаки я в жизни не встречал.
⚜️♥️⚜️♥️⚜️♥️⚜️