Снежная Королева


-Сейчас модно винить родителей в своих нынешних проблемах. Это очень удобно, кстати. Если вдруг у тебя что-то идёт наперекосяк, значит, проблема заложена была в детстве. А мне с родителями повезло. Они меня всегда очень любили, - произнесла женщина и отвернулась в окно.
Мне это уже не кажется странным, со мной часто разговаривают незнакомые люди. Особенно в дороге.
Эту женщину я заприметила ещё на вокзале, где пришлось томиться в ожидании скоростной электрички.
Высокая, статная, она выделялась из толпы пассажиров. Прямая спина, гордый независимый взгляд, хорошо уложенные волосы и искусный макияж.
Так получилось, что моё место оказалось по соседству с ней. И только поезд тронулся, она начала свой рассказ. Вроде как в никуда, вроде как для меня. Возможно, мой внешний вид вызывал доверие, а может быть, сработал «синдром попутчика». А может, человеку крайне было необходимо выговориться. Мысли вслух…
- Мама всегда говорила мне, что я королева! Что надо нести себя по жизни, как будто рождена в королевской семье – достойно, уверенно. Родители мне постоянно твердили, что я самая красивая, самая умная, самая талантливая. Они гордились мной, моими школьными успехами.
Когда я подросла, мама убеждала меня в том, что мне обязательно повезет в любви. Ведь такую красавицу непременно полюбит настоящий принц.
- Запомни, доченька, - говорила мне мама, - каждый мужчина, по сути, охотник! У него в крови заложена программа: выследить, догнать, добыть и унести в своё жилище. Нельзя сдаваться сразу на милость победителя, сразу говорить «Да», даже если тебе этот человек безумно нравится. То, что легко получено, что сдалось без боя, мужчинами не ценится, - убеждала меня мама.
И я запомнила это.
С детства мы дружили втроём. Три подруги, не разлей вода. Вместе окончили школу, вместе занимались в спортивной секции, вместе ходили в походы за город. Незнакомые люди даже считали нас сёстрами, хоть внешне мы были не похожи.
Компания была большой, дружной, раньше как-то всё проще было. Без вот этих всех нынешних безобразий, которая свойственна молодёжи.
Не помню, когда я поняла, что люблю Мишку. Заводила, красавец, балагур, возможно, он нравился многим девчонкам, но я была в него влюблена без памяти, хотя и скрывала это за напускной холодностью. Я же Королева, а королевы должны вести себя достойно.
Нам тогда было по 18 лет. Встреча после школы, праздник, танцы. Мы давно не виделись, все учились в разных городах и съехались специально, чтобы встретиться в тот день.
Праздник, танцы… И вот он, красивый, повзрослевший, идёт ко мне через весь зал, приглашает на танец.
В танце, прижав меня к себе чуть сильнее, чем позволительно друзьям, шепчет мне на ухо, что он безумно меня любит. Что он не может без меня жить. Что я – его Королева, и он приехал только, чтобы сказать мне всё это и забрать меня с собой.
Музыка закончилась, а он меня держит меня в своих объятиях и, глядя в глаза, просит выйти за него замуж.
Моя душа ликовала! Господи, как же я ждала этого момента. Я не могла поверить в то, что это свершилось! Человек, о котором я думала круглосуточно, человек, от прикосновения которого я таяла, как хрупкая льдинка в ясный солнечный день, сделал мне предложение, о каком мечтают все девушки.
Но я помнила наставления мамы. Нельзя соглашаться сразу же, нельзя показывать свои истинные чувства, нельзя быть покорённой. Потому что…
И я сказала «Нет».
Он отпрянул, изменился в лице, тихо извинился и отошёл от меня. Потом просто исчез с праздника.
Я ждала, что он позвонит, что придёт, что не остановится и будет добиваться моей благосклонности. Ведь каждый мужчина в душе охотник.
Но потом случайно узнала от общих знакомых, что Мишка на следующий же день уехал из города.
Уехала и я, надо было возвращаться в институт, продолжать учиться. Он не отвечал на звонки, не писал писем.
А через год я получила приглашение на свадьбу от своей подруги Любы.
- Ты даже не представляешь, как я счастлива, - трещала в трубку радостная Любовь.
-Поздравляю! – я искренне радовалась за подругу. – Кто жених –то?
- Вы знаете, что такое мёртвое солнце? - немного помолчав, продолжила женщина. – Это когда в жаркий полдень вдруг становится темно. Темно в глазах, темно в сердце, темно в душе. И холодно. Омерзительно холодно. Ощущение, что твоя кровь медленно превращается в ртуть. Серую, безжизненную, ледяную, от которой даже во рту появляется металлический холодный привкус.. И ты по-прежнему Королева, ведь нельзя выдать свои эмоции, потому что это твоя подруга. Только теперь ты – Снежная Королева.
Свадьба была веселой, громкой, многолюдной. Мне хотелось кричать, что всё это неправильно, так нельзя, я его люблю, отдайте его мне!
Но вместе со всеми скандировала «Горько!», поздравляла молодых.
Я снова уехала из своего города на несколько лет.
Жизнь текла, извивалась, иногда сворачивалась в узел, снова возвращалась на исходную позицию, прокладывая себе тернистый путь.
Я вышла замуж второй раз, снова развелась. Ни один из моих мужчин не шёл в сравнение с тем, кого я не могла забыть все эти годы.
И я вернулась в свой город.
Миша был образцовым мужем и отцом. Выстроил большой дом, полная чаша, поднял ноги двоих сыновей. А как он ими гордился! На любом празднике, а собирались мы всё той же компанией, он говорил: - Посмотри, какой у меня Серёжка! А какой у меня Володя! Орлы, а не парни!
И я радовалась за Любу. Хоть ей в жизни повезло. Ведь за таким мужем, нельзя быть несчастной! Вон как он смотрит на свою жену, как продолжает за ней ухаживать, как заботится о своей семье.
Но кризисные моменты есть в любой супружеской жизни. И как-то раз так случилось, что мы с Мишкой остались наедине.
И… я снова таяла в его руках, впадая в беспамятство. Боже, какое это счастье – пылать в руках любимого мужчины Но… В какой-то момент, рассудок взял волю над чувствами. Что я делаю? Это же муж моей подруги! Так нельзя. И потом… это не по-королевски!
Я опять сказала «Нет». И не жалею об этом. По крайней мере, мне не стыдно перед самой собой. Я могу не прятать глаз от подруги, могу нормально общаться с Мишкой, бывая у них в гостях или встречаясь на совместных мероприятиях.
С того первого «нет» прошло почти 40 лет… Мы все стали настолько взрослыми, что сейчас можно жить для себя – дети выросли, мы умеем радоваться жизни, уже точно знаешь, что хочешь для себя.
На прошлой неделе я узнала, что Мишка умирает от неизлечимой болезни. Ему осталось жить считанные дни. Он практически никого не узнает, умирать из больницы его отправили домой. Мне позвонила Люба, просила приехать. Мишка в последнее время часто твердит моё имя.
Я приехала сразу же, он даже попытался приподняться с кровати.
Здоровый крепкий мужчина, которому ещё жить да жить, угасал…
Он гладил мою руку своей рукой и ничего не говорил. Он узнал меня.
Люба попросила свозить её до магазина за продуктами и лекарствами. Уже сидя в машине подруга расплакалась.
-Господи, за что мне всё это! За что! Я всю жизнь прожила бездарно, бесполезно, несчастно! Ни одного светлого дня! Вспомнить абсолютно нечего! И теперь мне смотреть на его мучения? Ухаживать за ним, ждать, когда он…
-Не гневи бога, подруга, - вымолвила я. – Ты жила, как у Христа за пазухой! Большой уютный дом, в котором есть всё, дети такие получились чудесные, муж на руках носил. Не пил, не изменял, добытчик, мастер на все руки, отдыхать к морю каждый год вывозил, жить да радоваться с таким мужем!
-Да???? – задохнулась от возмущения Люба. - А любовь? Как без любви-то жить? Он всю жизнь любил другую женщину! Я не знаю, кто она, но это я всегда знала, чувствовала. Лучше бы изменял, может, лучше бы пил! Глядишь, чтобы загладить вину, потом с другим чувством относился бы ко мне. А так… Картинка счастливой жизни. Иллюзия.
- Вы когда-нибудь тонули? – вдруг спросила меня женщина.
-Да, было пару раз, в детстве, - кивнула я.
- Тогда вы знаете, что это, - продолжила женщина. - Когда не можешь вдохнуть, боль в солнечном сплетении адская, разрывающая, в глазах кромешная тьма.
Я остановила машину, вышла под предлогом, что мне надо протереть заднее стекло….
Я всю жизнь думала, что если уж мне не повезло, то моя подруга купается в счастье. Что она выиграла этот лотерейный билет, под названием «СЧАСТЬЕ», который я же ей и подарила! Господи, я бы всё отдала, чтобы отмотать жизнь назад, до того момента, когда я в первый раз сказала «Нет».
Мой бог, как трудно дышать. От слез, застивших глаза, ничего не видно.
Я взяла себя в руки, вернулась в машину и мы поехали по магазинам.
Как я провела эту ночь, даже рассказать не могу. Скажу только, что я дала себе обещание - в следующей жизни, а она обязательно будет, я буду слушать своё сердце. Мало ли, как воспитали меня мои родители. Выбор-то делаем мы, и я его сделала тогда, сделала и в тот раз, когда была возможность соблазнить любимого.
-Следующая станция «Калюткино», - раздался голос из репродуктора.
- Ой, мне пора, - спохватилась женщина. – Простите, что я вот так всё… У меня здесь дача, мы решили собраться с подругами, просто скоротать выходной вечер. Люба и Надя подъедут чуть позже, я сейчас протоплю дом, и будет тепло. Посидим, поговорим о своем, о девичьем. И Любе надо немного развеяться, и Надюшка давно не отдыхала, всё с внуками.
- Как вас зовут? – спросила я.
-Вера, - ответила женщина. – Вера, Надежда и Любовь. Три подруги, как три сестры… В этой жизни так….
Она ушла с гордо поднятой головой. Настоящая Королева. Совсем не Снежная. Живая.
©️ Copyright: #НатальяКаблукова, 2017
Свидетельство о публикации №217032201105
Не было бы счастья
Автор: Lara's Stories
#небылобысчастья

Источник: Яндекс.Картинки
- Да тише вы, не деритесь!
Оля кинула на дорожку еще несколько крошек от Юлькиной булочки и грустно усмехнулась. Воробьи продолжали заполошно чирикать и воевать за кусок корки, совершенно не обращая внимания на ее слова и новое подношение. Странные… Хотя… Такие же, как и люди. Вот лежит рядом вкуснее и мягче, но надо-то совсем другое. То, что кому-то принадлежит. Чужой кусок слаще…
Так, кажется, мама говорила? Права была. Ох, как права! Зря Оля ее не слушала. Сейчас проще было бы. Мамы давно нет, а все, что она говорила – осталось. И сейчас нет-нет, да и всплывает в памяти, поражая Ольгу точностью формулировок. А ведь мама была очень простой женщиной. Так сейчас сказали бы. Ни образования толком, ни престижной должности. Работала всю жизнь уборщицей и радовалась. Хотя, казалось бы, чему можно радоваться в такой профессии? Тряпке новой или венику? А ведь радовалась и этому… Всегда с улыбкой, всегда довольна…
- Ты здорова, в доме хлеб есть, а что еще надо? Олюшка, счастье – это когда ты видишь то, что у тебя под носом. Многие люди всю жизнь смотрят вдаль, пытаясь разглядеть там свою мечту. А мечта эта тихонько сидит рядышком и ждет, когда ее заметят. И чаще всего бывает так, что и не дождется. Посидит-посидит, да и уйдет к другому. Обидится. И тогда уже поздно будет что-то менять. Даже если и сообразишь, что вот же она, рядом была.
Ольга вздохнула. Мама была мудрой. А вот она сама так не умеет и вряд ли когда научится. Столько ошибок наделала, что теперь не знает как выбраться из того болота, в которое сама же себя и загнала.
Юлька дотопала до коляски и обернулась. Во взгляде было столько гордости, что Оля невольно рассмеялась. Вот, кто в бабушку! Пока не добьется своего – не успокоится. И все это с улыбкой, без слез и страданий. Даже когда падает – не плачет. Запыхтит недовольно, хныкнет, если больно, но тут же найдет опору и встанет, смешно покачиваясь и поглядывая на маму: «Видишь? Как тебе? Молодец я?».
- Умница! – Ольга протянула руки к дочери. – Иди ко мне!
Юлька качнулась, сделала шаг, другой и… затопала по дорожке прочь от Оли.
- Ты куда? – Ольга поднялась, чтобы поймать свою неугомонную дочь и замерла на месте, глядя на того, кого никак не ожидала здесь увидеть.
- Привет.
Игорь смотрел на Ольгу и не сделал даже попытки поймать Юльку, которая протопала мимо отца и направилась к сидящей на дорожке кошке.
- Привет.
Ольга не знала, что еще сказать тому, кто всего пару дней назад был ей дороже всего на свете.
Она невольно снова вспомнила, как стояла у подъезда дома, где прожила почти пять лет, ожидая такси, и прижимая к себе уснувшую дочку.
Плакала тогда? Нет. У нее всегда был отложенный старт на истерики. В критических ситуациях она сначала действовала, решала, а уже потом, когда все более-менее приходило в норму – срывалась. Это чуть ли не единственное, что было у Ольги общего с матерью. Та тоже никогда не паниковала сразу. Сначала дело. А слезы потом. Когда можно будет.
Вот и в тот день Ольга сначала закинула в багажник сумку с Юлькиными вещами, потом усадила дочь в детское кресло, которое водитель, ничего не спрашивая, установил даже без ее просьбы, и села в машину, четко выговорив адрес. А уже потом ее накрыло. Она плакала, глядя в окно на мелькающие многоэтажки. Сколько же людей живет там, сколько боли и радости уложено рядами в этих коробках…
Кто-то спрячет аккуратно все свое. Переложит папиросной бумагой и осторожно пристроит так, чтобы не помялось, не поцарапалось.
А кто-то засунет как попало, не заботясь ни о чем и не интересуясь мнением соседей.
Зачем? Пусть так! Подумаешь, кому-то мешает или кто-то заметит беспорядок! Их проблемы! Пусть не смотрят.
Многоэтажные дома всегда напоминали ей большие обувные коробки. Когда она была маленькой, то делала из таких коробок дома для кукол. Поставишь одну на другую, оклеишь красивой бумагой и вот тебе уже стены. А когда есть стены – будет и дом. И в доме этом будет счастье…
Так она думала в детстве, рассаживая кукол вокруг нового дома.
- Что такое счастье, мама?
- Сложный вопрос. У каждого оно свое. Кто-то мир обнимет и счастлив. А другой в свою кубышку лишнюю денежку припрячет и тоже рад.
- А твое какое?
- Мое счастье – это ты, родная. Большего я в жизни не знала.
- А хотела бы узнать?
- Возможно. Но все равно не променяла бы то, что имею, на другое.
- Почему?
- Не хочу. Мне довольно того, что есть. Я на тебя смотрю и мое сердце радуется, поет. А что еще человеку надо?
Олино сердце петь перестало в тот самый день, когда она узнала, что Игорь ей изменяет.
Странный звонок раздался, когда она только-только уложила Юльку и собралась поставить тесто на пирожки. Игорь очень любил домашнюю выпечку, хоть и позволял себе ее нечасто. Следил за здоровьем. И Олю тоже приучил. Пару раз в неделю по вечерам он оставался с дочерью, а Ольга ходила в тренажерный зал. Благо, он был рядом.
Телефон запел так не вовремя, что Ольга чертыхнулась и кинулась в прихожую, где забыла его, вернувшись с прогулки. Разбудит звонок ребенка и пиши пропало! Какие там пирожки?! Юлька ей такое устроит, что до самого вечера придется носить ее на руках и успокаивать!
К счастью, дверь в спальню была закрыта и Юля продолжила видеть свои младенческие сны, а Ольга, впопыхах ткнув пальцем в экран, не сбросила вызов, а ответила на него.
- Ольга? Здравствуйте! Не бросайте трубку, пожалуйста. Я – любимая женщина вашего мужа.
Если бы Олю огрели по голове чем-то тяжелым и то такого эффекта бы не было.
- Вы обо мне ничего не знаете, но это и понятно. Вряд ли Игорь стал бы вам что-то рассказывать. Он человек умный.
Пока женщина говорила, Оля успела немного собраться. Спасибо маме, научила.
- Что бы ни случилось, ты всегда должна мыслить здраво. Это сложно! Особенно, когда что-то выбивает тебя из колеи. Встань ровно, сосчитай до десяти и слушай. Чаще всего нас выводят из себя кто? Правильно! Другие люди. Вот и выслушай, что они хотят тебе сказать. Не перебивай, даже если они кричат громко. Запала хватит ненадолго, а ты получишь нужную информацию. Пусть немного, что тебе должно хватить для того, чтобы понять, что от тебя хотят и ответить, если это понадобится. Если же понимаешь, что диалог не получится – не трать свое время. Просто уходи. Ты ничего не докажешь и не объяснишь, если человек слышит только себя. Поняла?
Отсчет пошел, и Ольга слушала, как незнакомка описывает ей встречи с Игорем и его признания под луной.
Будь Ольга чуть поспокойнее в этот момент, поняла бы, что временные интервалы как-то не совпадают. Когда бы Игорь успел крутить любовь где-то на стороне, если у него весь день был расписан чуть ли не по минутам? Работал он на предприятии, куда вход был строго по пропускам, а домой приходил всегда вовремя, не считая дней, когда ездил к матери. Но та бы сразу забила тревогу, если бы любимый сын не явился в пятницу на котлетки из щуки. Рецепт этих котлет был единственным секретом, который свекровь не доверила Оле.
- Должно же у меня остаться хоть что-то свое? Потом, Оленька… Моя тетрадка с рецептами будет твоей, и я все-все подробно там расписала. Не запутаешься.
- Что вы такое говорите? Какое еще «потом»?!
- Обыкновенное. Все мы не вечные. А пока пусть Игорек приезжает ко мне раз в неделю. Поможет чем, если нужда будет, и детство вспомнит. Мужчинам иногда это надо. Котлетки эти он всегда очень любил.
Оля, конечно, возражать и не думала. Со свекровью отношения у нее были спокойными, ровными, ведь делить им было нечего. Вера Николаевна, мать Игоря, придерживалась того мнения, что сын – ломоть отрезанный. Если завел семью – то и ради Бога! Остается только порадоваться и не лезть туда, пока не позовут.
- Что ты удивляешься, Оленька? Это не равнодушие, а здоровый материнский эгоизм. Во-первых, сын пристроен, а во-вторых – счастлив. Счастлив он – счастлива и спокойна я. Так это работает. Или, по крайней мере, должно.
Возможно, с годами я стану вредной старухой и буду донимать тебя придирками, оправдывая образ, придуманный в народе, но пока мне достаточно того, что я вижу счастливые глаза своего ребенка, когда он рассказывает мне о том, как у вас дела.
Ольгу такие рассуждения, конечно, удивляли, ведь от подруг и знакомых она слышала массу «страшилок» о том, как сложно найти общий язык со свекровью.
Но у Веры Николаевны слова обычно не расходились с делом, и Ольга это уже успела понять.
К тому же, от матери Игорь возвращался обычно задумчивый и очень ласковый. Приносил цветы или пирожные из любимой Олиной кондитерской и молча улыбался, слушая, как она рассказывает о прошедшем дне.
У Ольги хватило ума не лишать мужа общения с матерью. Может быть поначалу ее это и смущало, так как хотелось как можно больше времени проводить с мужем. Но после того как родилась Юлька, все эти мысли окончательно канули в Лету. Как можно лишать мать общения со своим ребенком, пусть даже возраст его уже совсем не детский? Ольга представила как-то, что кто-то прикажет Юле не общаться с ней, ссылаясь на то, что мама – предмет лишний во взрослой жизни. И эта картинка настолько ей не понравилась, что она сама напомнила мужу про пятницу и потребовала, чтобы он съездил к матери.
- Странно… - Игорь удивленно смотрел на жену, которая мыла посуду.
- Что именно?
- Мне казалось, что тебя это не слишком радует. Особенно после того как у нас Юлька появилась.
- Ты ошибаешься. Я, конечно, не отказалась бы от помощи и рада, когда ты приезжаешь домой вовремя. Но… Игорь, представляешь, если Юлька будет приезжать к нам в гости только раз в неделю, а то и позже, когда вырастет и выйдет замуж? Я с ума сойду!
- Это тебе сейчас так кажется. Она же еще маленькая. Ты привыкла, что она всегда рядом.
- Может быть. Но я даже думать о том, что будет иначе, сейчас не хочу! Мама есть мама. Ее любить надо и не бросать одну. Так?
- Так! – Игорь, прислушавшись, улыбнулся. – Проснулась! Нет! Не надо. Я сам!
Сонная Юлька обнимала отца, а Ольга просто таяла, глядя на них. Разве может быть большее счастье?
Оказывается, может. Вот, только чтобы понять это, Ольге нужно было все потерять.
Странную женщину, которая ей звонила, Оля так и не дослушала. Провела пальцем по экрану, отбивая вызов, посидела немного прямо на полу в коридоре, собираясь с мыслями, и пошла собирать Юлькины вещи.
Только теперь она понимала, какую феноменальную глупость сделала. Вместо того чтобы поговорить с мужем, расспросить его и услышать, пусть и горькую, но правду, она просто сбежала. Ей было настолько больно, что она даже не задумалась о том, что нужно предупредить кого-то о своем уходе.
В маминой квартире было тихо и пусто. Ольга так и не решилась сдать ее. Не могла представить себе, что здесь будут жить чужие люди.
Это было, конечно, не очень-то рационально, но Игорь ее поддержал.
- Я тоже не знаю, смог ли бы вот так… Делай как считаешь нужным.
Ольга всерьез задумалась о том, чтобы продать квартиру, но потом передумала. Юлька растет. Будет ей «приданое».
Телефон зазвонил где-то в сумке, и Юлька испуганно вздрогнула. Громкие звуки пугали ее, и Ольга нарочно заговорила вслух, что-то объясняя, чтобы снять этот испуг.
- А кто это нам звонит? Давай посмотрим? Так… Бабушка звонит… Что делать будем?
Юля смотрела на нее такими же серыми, серьезными, как у отца, глазами, и молчала. Почему-то именно это молчание напугало Ольгу, и она ответила на звонок.
- Оленька, вы где?! С вами все хорошо? Как Юля?! Что-то случилось?
Вера Николаевна почти кричала. Страха в ее голосе было столько, что Ольга не стала ничего скрывать. Рассказала и про звонок, и про то, куда они с Юлькой подались.
- Господи, как ты нас напугала! Игорь уже едет к вам!
- Не надо! Я не хочу его видеть! Не сейчас! – Ольга дернулась, когда руки коснулось что-то мокрое и поняла, что плачет, сама того не понимая и вытирая слезы рукавом ветровки.
- Хорошо, девочка, как скажешь. Я позвоню ему. Скажи… А я могу приехать к вам? Не сегодня. Может быть завтра? Или когда ты будешь готова? Я хочу увидеть Юлю. Можно?
- Зачем вы спрашиваете? С вами же я не ругалась?
- С Игорем, как я понимаю, тоже? Оленька, я тебя очень прошу, не устраивай пока бурю в стакане воды. Разберись. Потом подумай. И только тогда решай.
- Вы сейчас как мама говорите…
- Умная женщина была, царствие ей небесное… Да и потом, кто же я? Мама и есть. И вы с Юлей мне не чужие! Даже если ты решишь разорвать отношения с моим сыном, Юленька все равно останется мне внучкой. Разве не так? Ты же позволишь?
- Конечно… Просто… Мне нужно время.
Надо отдать должное Вере Николаевне, такта и терпения ей было не занимать. У Ольги она появилась только два дня спустя. Привезла Юльке новую игрушку, судок с котлетками, и с порога, без всякого спроса, притянула к себе Ольгу, обнимая.
- Если он сделал то, о чем ты думаешь и это подтвердиться – я на твоей стороне.
- Почему? Он же ваш сын?!
- А ты мне чаю налей, и я тебе все-все расскажу. А потом мы будем думать, что делать дальше.
Вера Николаевна крутила в руках чайную ложечку и думала, как начать разговор. Ольга, уложив дочь, налила себе чаю и присела рядом.
- Вы что-то мне рассказать хотели.
- Да. Вот думаю, с чего начать. Сложно это все. Я приказала себе не вспоминать о прошлом, а оно, видишь, как получается. Придется. Только, Оленька, я тебя прошу, пусть Игорь никогда об этом не узнает, хорошо?
- Как скажете. – Ольга недоуменно глянула на свекровь. Что еще за тайны?
- Ты девушка умная. Считать умеешь хорошо. Думаю, не раз удивлялась, почему я Игоря родила так поздно? Все-таки в мое время получить клеймо «старородящей» было куда проще, чем сейчас. Моложе двадцати пяти – будьте любезны, пожалуйте! А мне все-таки уже тридцать пять было. Врачи меня не жаловали. Лишняя ответственность. Мало ли, что-то не так пойдет, а им потом отвечать. Я ведь проблемная была. Мне рожать запрещали. Были причины. Но я очень хотела ребенка. Думала мужа удержать. Глупость, конечно, но на какое-то время сработало. Игорьку было девять, когда я узнала, что у мужа есть вторая семья.
Ольга ахнула.
- Как это?!
- А вот так. У наших детей разница всего в год. Его любовница была куда моложе меня и куда красивее.
- Вы ее видели?
- И не раз. Мы жили в соседних домах. Наши дети гуляли на одной детской площадке. Когда муж узнал, что я в курсе, то перевез ее в другой район города. – Вера Николаевна горько усмехнулась. – Уважил…
- Вы разошлись?
- Нет. Я решила, что мальчику нужен отец. Это была самая большая глупость, какую я только делала в своей жизни.
- Почему?
- Жить с таким камнем за душой невыносимо. Я и простить не могла и оттолкнуть его от себя – тоже. Любила. А потом уже не любила… Нет, ненависти не было. Не могла же я возненавидеть того, кто был отцом моего ребенка? Была пустота и злость на себя. Что не смогла разорвать все это сразу, пока Игорь был маленьким и ничего не понимал. Заставляла себя улыбаться, чтобы он не понял, что у нас что-то не в порядке. Игорь ведь до сих пор думает, что мы с его отцом жили душа в душу.
- У Игоря есть братья или сестры?
- Брат. Чуть младше его.
- Они не знают друг о друге?
- Нет. Муж был против. А я так и не нашла в себе смелости, чтобы рассказать сыну об этом после того, как супруга не стало.
- Вы не называете его по имени…
- Мужа? Да… Правда. Я и не заметила. Тяжело. Я столько лет все делала на автомате, да и сейчас продолжаю. Езжу на кладбище, протираю пыль на рамках с фотографиями. А вспоминать себе запретила. Надо жить сегодняшним днем. А иначе… Плохо… Лезет темнота в душу, а я не хочу ее. Страшно…
Вера Николаевна дотянулась до руки Ольги и стиснула ее пальцы.
- Оля! Если Игорь правда тебе изменил – не делай так как я. Не надо. Это не будет правильно. Обида сожрет твою душу, вытравит все светлое и будешь ты жить, словно в вечных сумерках. А потом, когда наступит свобода, тебе будет уже все равно. Выбраться из этого серого мира почти невозможно.
- А у вас получилось?
- Не особо. Знаешь, цвет появляется только тогда, когда Игорь ест свою котлетку или Юленька гулит, сидя у меня на руках. Понимаешь, о чем я?
- Кажется, да. Только это так странно…
- Что? Что я не защищаю Игоря? Не взываю к твоему разуму и материнским чувствам?
- Да.
- Теперь ты понимаешь, почему. Как я могу требовать от тебя повторить мой путь, зная, насколько он сложен и… Не нужен. Понимаешь, Оль? Не нужен он. Ни тебе, ни Игорю, ни Юле. Ребенок должен расти в любви. А если нет доверия, то и любви не будет. Думаю, что другая мать повела бы себя иначе. А я не могу. Нет у меня такого права. Сама всю жизнь мучилась и тебе того же желать? Нет уж! Скажи, а ты уверена, что та женщина говорила правду?
- Я не знаю. – Ольга нахмурилась. – А зачем ей врать?
- Не знаю. Но я знаю своего сына. И не думаю, что в Игоре есть та подлость, которая позволила бы ему так поступить с тобой и Юлей. Дай-ка мне свой телефон.
- Зачем?
- Увидишь.
Сообщение, отправленное свекровью, заставило Юлю открыть рот от удивления.
- Вы серьезно?!
- Вполне. А чего тянуть? И зачем нужны все эти недомолвки?
Через час Ольга вошла в кафе недалеко от дома. Высокая симпатичная девушка поднялась ей навстречу из-за столика, и Ольга сжала зубы. Она…
- Я так и думала, что ты захочешь встретиться, – зачастила незнакомка. – Все-таки у вас с Игорем ребенок и все такое. Ты не думай, я не против, чтобы он общался с дочерью. Алименты… Ну что ж, я думаю, мы договоримся. Только ты должна знать, что я категорически против, чтобы он встречался с дочкой на твоей территории. Ты же должна понять – это неправильно! У нас будет своя семья и я не хочу, чтобы что-то напоминало ему о прошлом.
Ольга почувствовала, как внутри растет смех и ее отпускает.
- Что ты молчишь? Спроси у меня что-нибудь, если хочешь. Я могу рассказать, как мы познакомились, как были вместе все это время.
- Мне было бы очень интересно послушать! – голос Игоря раздался за спиной Ольги, и она невольно улыбнулась, глядя на реакцию незнакомки.
- Ну вы поболтайте пока, а я пойду. Мне к ребенку надо.
Ольга встала, и не глядя на мужа и соперницу пошла к выходу.
Вера Николаевна все рассчитала правильно.
Она сидела на скамейке недалеко от кафе и качала коляску со спящей Юлькой.
- Что скажешь?
В ее глазах было столько надежды и страха, что Ольга невольно подалась вперед и обняла ее.
- Спасибо вам!
Вздох облегчения, который издала Вера Николаевна, был больше похож на стон.
- Слава Богу! – она обняла Ольгу в ответ, гладя ее по голове. – Ты – молодец! Все правильно сделала!
- Это не я, а вы сделали. Я бы не додумалась вызвать Игоря на очную ставку.
- Печаль отнимает у нас разум, Оленька. А злость заставляет действовать. Я очень рассердилась. Как посмел кто-то мешать вашему счастью? Я же вижу… Видела, что вы с Игорем по-настоящему счастливы.
Вера Николаевна с тревогой оглянулась на кафе и поднялась со скамейки.
- Пойду! Поговорите без свидетелей. Между мужем и женой не должно быть лишних. Позвони мне потом. Хотя, нет! Я сама позвоню. Попозже.
Ольга распрощалась со свекровью и подумала о том, как странно устроен мир. Она столько слышала о том, что носящие это звание как правильно чуть ли не монстры. А эта женщина сделала для нее то, что сделала бы мама…
Юлька проснулась, напилась воды, и принялась осваивать дорожку у лавочки. Ольга ждала.
И, когда Игорь подошел к ней, чуть насмешливо глядя прямо в глаза, наклонил голову набок, как всегда делал, когда признавался ей в любви, и сказал такое простое:
- Привет!
Ольга вложила в свой ответ все, что испытала за последние несколько дней, умудрившись вложить в коротенькое слово и вопрос, и надежду на прощение.
- Привет.
Это позже она узнает, что странная девушка, с которой она разговаривала в кафе, была коллегой Игоря. Что ее взгляды на мир отличались некоторой странностью. Что она, наслушавшись модных «коучей», решила, что мир этот принадлежит только ей, а остальные могут и подвинуться. И на этом простом основании ей причудилось, что Игорь должен принадлежать ей без остатка. Ведь она так хочет… А все остальное не имеет значения.
Игорю так и не удастся убедить ее в обратном. И он решит проблему, которая возникла, кардинально, сменив работу и поставив точку в этой неприятной для всех истории.
А спустя несколько лет Вера Николаевна поставит противень с пирожками в духовку, выглянет во двор и улыбнется:
- Мама с папой приехали, Юляша. Пойди глянь, не проснулся ли Максим. Только тихонечко, хорошо?
И Юлька прокрадется на цыпочках в бабушкину спальню, полюбуется на спящего брата, и не выдержав, все-таки коснется пальчиком его упругой щечки.©️
Автор: Людмила Лаврова
- И бананы для бабушки Нади! Не забудь! Только маленькие, как она любит! В прошлый раз ты купила непонятно что! Маша! Как так можно? Неужели трудно сделать то, о чем тебя просят?
Мария Игоревна Коновалова, главный бухгалтер крупного предприятия, мать двоих детей и вполне себе счастливая жена, вздохнула и кивнула в пустоту, даже не задумываясь о том, что мама ее сейчас не видит. Достаточно было того, что Маша точно знала – ее мать совершенно безошибочно определит как именно отреагировали на выданные ею инструкции.
- И не кивай, а сделай! А то знаю я тебя! Один ветер в голове! Мария! Пора уже взрослеть!
Кивать второй раз Маша не стала. Она просто сказала: «Да, хорошо!» и попрощалась с мамой.
Взрослеть пора… Ага! Как скажете! Сорок с хвостиком – это, конечно, маловато будет.
До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, и Маша постаралась сосредоточиться на отчете. Получалось плохо. В голову лезли мысли всяко-разные. В основном плохие. А она девочка хорошая. Так мама всегда говорила.
- Машенька у нас умница! Очень хорошая девочка!
Это было мило, когда Машенька ходила в детский сад. Девочка-припевочка с пышными бантиками и юбочке с оборочками. Чудо!
Ага! Чудо-юдо! Потому, что из садика мама забирала вовсе не милую девчушку, а сорванца.
- Мария! Что у тебя на голове?
- Гнездо! Так Валентина Николаевна сказала. И посоветовала постоять на площадке тихонечко, чтобы птички прилетели и птенчиков в нем вывели. Должна же быть от моей прически хоть какая-то польза?
- А банты где?
- Не помню! Один Сашка забрал. Ему нужен был канат для якоря. Ой, мам! Ты знаешь, что у него всамделишный корабль есть? Сашкин папа сделал! Нам Валентина Николаевна сегодня показывала! В тазик воды набрала и показывала, как кораблик плавает! Так красиво!
- А вторая лента?
- Не знаю где. Ленка попросила. И куда-то дела. Мам, а почему ветер дует?
- Мария!
- Что?!
- Отстань от меня немедленно с глупыми вопросами! Голова раскалывается!
Маша замолкала и всю дорогу до дома искоса разглядывала маму. Может быть ей больно? Вдруг ее голова уже никогда не станет целой и останется ее только выбросить, как те пустые скорлупки, которые мама швыряет в мусорное ведро, когда жарит яичницу?
Воображение у Маши всегда было очень богатым и не пройдя даже полдороги до дома, она начинала всхлипывать, а потом и реветь сиплым баском, чем окончательно выводила мать из себя.
- Мария! Что за концерт?!
Объяснить в чем дело, Маша не могла. Ей просто было до такой степени жаль маму, ее голову и испорченное настроение, что хотелось только взвыть еще громче, совсем как соседская Мушка.
Мушка была очень глупая собака. Выла по поводу и без, но настоящую трагедию устраивала тогда, когда ее хозяин, местный сантехник дядя Юра, уходил в запой. Тогда Мушка выла, не переставая, несколько суток подряд, сводя с ума соседей и заставляя почти всю детвору третьего подъезда дома номер шесть по Сенному переулку, умолять родителей забрать ее у хозяина. Родители, конечно, злились, вызывали участкового, но Мушка оставалась на своем месте. Затихла она лишь раз, во время очередного хозяйского запоя, мгновенно, прервав на неоконченной, истошной какой-то ноте, свою очередную арию, и почему-то все соседи, кто был на тот момент дома, поняли, что пришла беда.
Юрия провожали всем двором. Он был хорошим человеком, всегда готовым прийти на помощь по первому зову. Только «слабохарактерным», как говорила мама Маши.
Мушка тогда, выйдя из подъезда, села на пороге и застыла, глядя вслед уходящим людям, разбрасывающим цветы по подъездной дороге у дома. Она больше не выла. Маша, которую мама в тот день не отправила в садик, потому, что собиралась отвести ее к стоматологу, погладила собачку, но Мушка даже не пошевелила куцым хвостиком, хотя всегда отзывалась на любую ласку. Мать потянула Машу за руку, и они пошли дальше, а когда вернулись от врача, то увидели, что Мушка все так же сидит, не шевелясь, не пытаясь подобрать под себя озябшие лапки, и Маша готова была поклясться, начертив на пузе крест, как учил Сашка, что эта маленькая собачка плачет.
- Мама, а почему у нее слезок не видно?
Что было в этом простом вопросе? Маша не знала тогда. Но мама вздрогнула, посмотрела на Мушку, а потом присела на корточки рядом, несмело протянув руку:
- Мушка… Мушенька… Пойдем со мной. Он не вернется…
Поняла ли ее собака? Маша не знала. Мама, не дождавшись от Мушки ответа, просто подхватила ее на руки, и скомандовала Маше:
- Идем! Надо привести ее в порядок.
Так Мушка стала Машиной собакой. Она прожила очень долгую жизнь. Сколько лет ей было, когда ушел ее первый хозяин, Маша не знала. Но в их семье Мушка прожила еще семнадцать. Маша успела окончить школу и даже выйти замуж. И ни разу больше не слышала, чтобы Мушка выла. Она покорно ела, давала мыть себе лапы, выходила гулять с Машей или ее родителями, но голос не подала больше ни разу. Даже уходя туда, где ждал ее хозяин, она только вздохнула, как-то совершенно по-человечьи, и устало закрыла глаза, уткнувшись носом в соленую от слез ладонь Маши. Больше собак у Маши не было никогда. Даже когда дети просили, она не нашла в себе сил завести щенка, помня темные, полные какой-то странной, но очень разумной жизни, глаза Мушки.
А вообще, Маша была счастливым ребенком. У нее было все, что нужно для радости. Мама, папа, две бабушки, заяц с оторванным ухом и блинчики с домашней сметаной по выходным. А еще была дача бабушки Оли, матери отца, куда Маша ездила с мамой очень редко. Почему так получалось, Маша, на тот момент, не знала. Это было секретом, а его как известно нельзя рассказывать никому, а уж тем более детям. На даче было весело всем, кроме мамы, но Маша тогда этого еще не понимала.
А еще были поездки на море с другой бабушкой – Надей. Ее Маша любила особенно, так как та проводила с ней все свое свободное время. В отличие от бабушки Оли, для бабушки Нади запретных тем не существовало, и она охотно давала внучке ответы на любой заданный вопрос, за что не раз получала на орехи от Машиной матери.
- Господи, мама! Ну зачем?! Машка же еще маленькая! Все равно ничего не поймет!
- Ты глупенькой не была. Все понимала. А Мария вся в тебя!
Маша давилась от смеха, глядя как сердится мама, не находя слов, чтобы ответить, а сама думала о том, что, конечно, не поняла и половины из того, что рассказывала ей бабушка о том, как появляются на свет дети, но слушать было так интересно, что, пожалуй, стоит спросить в следующий раз и о том, почему же взрослые не всегда говорят детям правду.
Причины для такого вопроса у нее были и нешуточные.
Взрослые, конечно, старались, чтобы Маша не поняла, что творится в семье. Зачем ребенку взрослые склоки? Но нет-нет, а из-за закрытой двери в родительскую спальню слышалась приглушенная перебранка, а потом тихий мамин плач. Бабушка Оля, принимая на даче внучку, поджимала губы и смотрела мимо Машиной мамы. Девочка ничего не понимала и тянула маму за руку на кухню, где бабушка готовила свой фирменный пирог с вишней.
- Мам, пойдем! Бабушка тебя научит как надо делать. И ты испечешь этот пирог дома! Он такой вкусный, а ты не умеешь его делать!
Мама отнимала руку у Маши и качала головой:
- Нет!
Конечно, взрослые не спешили объяснять Маше, что происходит. Пытались держать лицо. Это уже позже Маша поняла – все непросто. Если люди становятся родственниками по каким-то причинам, это вовсе не значит, что они должны стать родными друг другу.
Родители развелись, когда Маше исполнилось десять лет.
Праздник, который мама устроила для Маши и ее подруг, был в самом разгаре, когда в коридоре громко хлопнула входная дверь и в ответ на Машин удивленный взгляд, прозвучало:
- Вот и все…
Мушка, которая гораздо лучше девочки поняла, что происходит, подошла тогда к Машиной маме и прижалась теплым боком к ее ноге, успокаивая. Кто-то из подружек окликнул Машу, и она унеслась в гостиную, крича, что скоро будет торт. А когда вернулась, чтобы поторопить маму, то увидела, что собака и женщина так и стоят рядом, глядя куда-то в одну точку и думая каждая о своем. На робкий вопрос Маши мать вздрогнула тогда, глянула строго, и сказала:
- Конечно! Сейчас все будет! Иди к гостям!
И через пару минут Маша увидела ее в дверях гостиной с улыбкой на лице и тортом, над которым мать колдовала всю ночь, надеясь, наконец, получить признание своих кулинарных способностей.
А когда гости разошлись, Маша села рядом с мамой, и та вручила ей столовую ложку:
- Вкусный торт? Ну еще бы! И плевать на все диеты, Мария! Да и на все остальное тоже – плевать! Будет и на нашей улице праздник!
О каком празднике говорила мама, Маша тогда не поняла. Да и потом тоже ясности в этом вопросе не прибавилось. Учитывая то, что алиментов, которые платил отец, хватало едва-едва на то, чтобы сменить что-то в гардеробе быстро растущего подростка, да и то не всегда, праздники случались в их жизни все реже и реже. Неизменными остались только Новый год и Машин день рождения. Свой мама праздновать перестала вовсе.
Бабушка Надя, нисколько не смущаясь «лишних» Машиных ушей, твердила, что дочь должна устроить свою личную жизнь. Но Маша видела – маме эти разговоры совершенно не нравятся. Ответ на все бабушкины тирады был всегда один и тот же:
- Хватило мне. Достаточно.
Уже став старше, Маша не раз думала, что было бы, если бы мама не поставила на себе крест как на женщине? Если бы дала себе волю и снова вышла замуж? Если бы отпустила все, что было и позволила себе снова стать счастливой?
Ответа на эти вопросы, конечно, не было, но Маша не раз представляла себе, что у нее есть брат или сестра, а мама не жалуется без конца на головную боль, а смеется.
В действительности же мать Маши давно забыла, что такое смех. Она становилась все более строгой и Маше стоило большого труда, чтобы не сорваться и не нагрубить ей в ответ на придирки. Собственно, она не раз это делала, когда была подростком, но каждый раз рядом с мамой откуда-то возникала Мушка и острые мелкие зубки, которые собака беззвучно показывала неуемной девице, становились достаточным аргументом для того, чтобы Маша, свернув не начавшийся толком скандал, улепетывала в свою комнату или к бабушке.
Кусалась Мушка больно. Маша это знала точно. Всего лишь раз, после особо бурного выяснения отношений, собака пришла в Машину комнату и аккуратно взяла ее зубами за лодыжку. Маша тогда взвыла от боли, а Мушка, тут же отпустив ее ногу, так же спокойно удалилась, даже не глядя в Машину сторону. От Мушкиных зубов остались мелкие точечки синяков, которые прошли довольно быстро, но Маша запомнила, что значит перечить той, кто совершенно точно знает, что нужно собакам и непослушным детям.
Многое в поведении мамы прояснила для Маши бабушка. Она, как всегда, не стеснялась в выражениях, отвечая на бесчисленные Машины вопросы.
- Что ты хочешь от нее? Любая вредной станет, если любви не имеет.
- Но мы-то с тобой ее любим?
- Ох, Маня, это не то! Женщине нужно чувствовать себя женщиной. А это не могут ей дать ни дети, ни родители. Только мужчина рядом. Ты пока этого не понимаешь. А я вот знаю очень хорошо. Когда твоего деда не стало, мне было всего ничего – сорок. Слишком рано он ушел. И, хотя у меня и были романы, но… Что ты хохочешь? Я же не всегда была такой, как сейчас! Было дело, страдали при луне и обо мне… Давно, правда. А я вот любила твоего дедушку. И до сих пор люблю. Никогда не могла представить рядом кого-то, кроме него. Одно дело принять букет от поклонника или сходить в ресторан, а другое просыпаться рядом каждый день. Ой, что ты фыркаешь?! Посмотрим, как ты заговоришь, когда замуж выйдешь! А судя по тому, что ты вся в мать – это случится очень скоро.
- Ба, мне шестнадцать!
- И что? Маме твоей едва восемнадцать исполнилось, когда она пришла и сказала, что встретила твоего отца и жить без него не может. То, что он без нее вполне мог существовать, ее волновало мало. Кто-то сказал бы, что мать твоя влюбилась как кошка. Но я-то видела – не влюблена она, а любит. По-настоящему, без фантазий и ненужного пафоса. Она все про себя понимала, несмотря на возраст. Знала, что будет сложно, ведь его родители ее не приняли, а папа твой всегда был любимчиком в семье. И терпела. Сколько могла. Не простила только одного.
- Чего?
- Измены. Ты прости, девочка, что я так откровенно. Но равно рано или поздно ты все равно узнаешь правду, так лучше уж от меня. Ты должна знать, насколько твоей матери досталось. Это больно, когда рвут на части душу презрением и непрошенными советами. Когда пеняют на то, что не смогла, не додала, не долюбила. А куда уж больше-то? Я говорю это тебе вовсе не для того, чтобы ты возненавидела отца. Ни к чему это. Любой человек имеет право на собственную жизнь и на то, чтобы прожить ее так, как считает нужным. И какой смысл тратить драгоценное время на обман и ненависть? Он выбрал свой путь. И ты знаешь, что все у него сейчас хорошо. Вот и порадуйся за него, как бы странно это не прозвучало. В тебе две части. От отца и от матери. И ни одну из них ты не можешь просто отрезать и выбросить.
- Мама никогда не говорила плохо об отце.
- И не скажет. Она умная женщина, Маша. Понимает, что он твоим папой он быть не перестанет. И ты для него всегда останешься любимой девочкой. Так зачем усложнять?
- Она до сих пор его любит?
- Думаю, да. Потому и не хочет ничего менять в своей жизни.
- Бабушка, а как ты думаешь, я тоже… Вот так… Чтобы одного и насовсем?
- Не знаю, девочка. Могу только просить небо, чтобы тот, кто придет в твою жизнь, был достоин того, чтобы его так вот любили…
Своего мужа, Олега, Маша встретила точно так, как предсказала бабушка. Неслась по коридору на первый в своей жизни экзамен в университете и налетела на высокого некрасивого парня. Лица его она в тот момент совершенно не разглядела, сдавленно охнув и извинившись, а вот отменную реакцию заметила. Сильные руки подхватили ее, не дав пропахать носом по пыльному паркетному полу, и насмешливый голос, еще чуть ломкий, но уже такой уверенный, произнес:
- Девушка, вы такая стремительная, что боюсь, я за вами не успею! Быстро диктуйте мне свой телефон, пока дальше не полетели!
Номер свой Маша ему, конечно, не дала, но почти не удивилась, когда вышла из аудитории, радостно потрясая зачеткой, и увидела «спасителя» в коридоре.
- Теперь вы никуда не спешите?
Поженились они спустя три года. Жили первое время с мамой, но Маша понимала, что это не дело.
Было тяжело. Олега мама не приняла. Не видела в нем опоры для Маши.
- Что это за профессия – программист? Сидит целыми днями, уткнувшись в монитор, и все время что-то жует. Скоро рядом с тобой будет небольшой такой слон.
- Не преувеличивай, мама. Не пойму, тебе бутерброда для него жалко?
- Мне тебя жаль. Наплачешься, ведь…
Олегу пришлось очень постараться, чтобы изменить мнение тещи о себе, но ему это удалось. Пусть ушло на все про все почти десять лет, но в конце концов Машина мать признала, что зять у нее – «золото».
К тому времени Маша с Олегом уже жили отдельно, в небольшой двухкомнатной квартире. Муж пропадал в офисе пытаясь наладить работу своей первой собственной компании, а Маша бегала по «показам», понимая, что риелтора кормят именно ноги. С их первенцем сидели по очереди то бабушка, то прабабушка, и Маша благодарила небо за то, что обе они в здравом уме и относительно здоровы.
Первые тревожные звоночки появились, когда Маша ждала второго ребенка.
- Мария, ты что о себе возомнила? Ушла на час и с концами! У меня дел полно! – сердилась мама, помешивая на плите любимый зятем зеленый борщ. – Готово! Все, я ушла! И будь добра, в следующий раз планируй свое и мое время!
Маша, ничего еще не понимая, смотрела на суетящуюся в прихожей маму, и понимала, что ей становится по-настоящему страшно. Ведь на визит к врачу, который был запланирован заранее, она потратила тот самый оговоренный час и даже меньше, так как, консультация, к которой была прикреплена Маша, находилась в соседнем дворе. Вот только час этот был вчера. А сегодня мама пришла с утра, наготовила на небольшую свадьбу, и теперь пеняет ей, что Маша где-то задержалась, хотя та не выходила из дома вовсе.
От обследования мама отказалась наотрез, как Маша ее не уговаривала.
- Зачем мне это? Что ты выдумываешь? Я здоровее всех здоровых! Лучше о бабушке подумай! Вот ей врачи точно не помешают.
Маша, посоветовавшись с мужем, решила не усугублять и через отца нашла хорошего специалиста, который согласился приехать на дом.
- Мне нечем вас порадовать. Нужно всестороннее обследование, но уже сейчас я могу сказать, что вас ждут непростые времена.
Маша, слушая врача, чувствовала, как холодеют руки. Неужели это про ее маму?! Такого просто не может быть! Она же еще так молода! Откуда такие проблемы со здоровьем?
- Причин может быть множество. Разве вам станет проще, если вы будете знать их все? Может быть стоит сосредоточиться на том, чтобы минимизировать последствия?
- А это возможно?
- Медицина, конечно, не стоит на месте, но пока панацеи, увы, нет. Мы можем замедлить течение, поддержать организм и это даст нам какое-то время. А там… Как знать? Может быть что-то и изменится. Возможно найдут какое-то новое средство.
И Маша поняла – с этого дня все в ее жизни изменится. И хотя эти перемены ее совершенно не радуют, но они неизбежны. Ведь ближе мамы человека для нее просто нет. Да, есть муж, дети, бабушка, отец, но мама… Это мама… И ее, Машина, задача, сделать все, чтобы жизнь самого родного человека была как можно более спокойной. Ведь врач сказал, что отсутствие стресса – это тоже лекарство.
Вспоминать, как она уговаривала маму переехать в их новый дом, Маша не любила. Олег расстарался и коттедж, который она нашла, очень скоро был выкуплен, несмотря на то, что пришлось влезть в долги.
- Сдюжим. Главное, что теперь все будем вместе и ты будешь спокойна.
Маша, закрыв глаза, прятала лицо на плече мужа и думала о том, что спокойствия ей теперь не видать, как своих ушей.
Так и вышло.
Мама то и дело забывала, что теперь живет в одном доме с ними и порывалась уехать домой.
- Мамочка, твоя комната прямо по коридору.
- Зачем мне твоя гостевая? У меня свой дом есть!
- Конечно, конечно, но ты мне завтра очень нужна, чтобы посидеть с мальчиками. И бабушка болеет. Давай, ты останешься, а? Пожалуйста!
- Ладно. Только не думай, что так будет всегда! У меня, в конце концов, есть еще личная жизнь!
-Конечно, мама, я понимаю.
- Господи, да что ты там можешь понять, Мария? В твоем-то возрасте!
Если бы не бабушка, которая присматривала за мамой, Маша точно сошла бы с ума гораздо раньше, чем научилась жить в этой новой реальности.
- Ба, неужели она ничего не помнит?
- Ну почему, Машенька. Многое помнит. В основном то, что было давно. Удивишься, но она помнит даже то, что я давно забыла. И сейчас я понимаю, как мало уделяла ей времени, когда она росла. Раньше же как было? Ясли, садик, продленка… Виделись пару часов в день и это при хорошем раскладе. С работы прибежишь, что-то по дому сделаешь, дневник проверила и уже спать пора ребенку. Не было времени толком ни поговорить, ни обсудить что-то. Я матерью по-настоящему стала, ты только не смейся, с тобой. Ты была моим первым ребенком. Воспитанным мной, выпестованным. А мама твоя… Она моя боль… Как я хотела бы сейчас вернуть хотя бы частичку того упущенного времени… И знаешь, иногда мне кажется, что все, что сейчас происходит, как раз для того, чтобы она меня простила. Папу твоего. Всю эту, несносную порой, жизнь. Она ворчит, ругается, но все это пустое. Когда твоя мама смотрит на меня странно, пытаясь понять, откуда она меня знает, я понимаю, что ей не больно больше. И она улыбается мне. Это очень страшно, девочка… Но в то же время… Хорошо... Потому, что любая мать хочет, чтобы ее ребенок был хотя бы минуту, но счастлив. А в эти мгновения я понимаю, что она счастлива. Она молода и здорова, и все у нее впереди. И любовь, и ты, и все печали, которых она еще не ведает. Господи, как вынести все это, Маша?
- Не знаю, бабуленька… Не знаю…
Мария видела, как тяжело дается бабушке понимание того, что ее единственный ребенок медленно уходит в тот мир, куда хода нет никому, даже самым родным и близким. Много раз, застав маму, сидящей на полу у кресла, в котором вытянувшись в струнку, застыла бабушка, Маша тихо спрашивала:
- Увести ее?
- Не надо! Оставь… Это ненадолго…
Бабушка ушла всего через год, после того как Маша поняла, что их жизнь уже никогда не будет прежней.
- Береги ее, Машенька! Как зеницу ока береги! Я больше не смогу…
Маша, закусив губу, кивала, а сама думала лишь о том, чтобы не показать бабушке, бессильно разбросавшей по легкому одеялу иссохшие руки, насколько ей страшно оставаться один на один со всем происходящим.
- Ты не думай больше о ней как о маме. Знаешь, говорят, что в старости мы снова становимся детьми. Это правда. Дети чувствуют сердцем и не живут головой. Все на порыве, на эмоциях. Я прошу тебя, думай о ней как о ребенке. Вместо меня. Жалей ее. Когда тебе захочется закричать от безысходности, сделай это! Но так, чтобы она не слышала, хорошо? Не пугай ее, пожалуйста. И когда откричишь, вспомни, о чем я тебе говорила, и пожалей ее… Очень сильно пожалей. Так, как хочешь, чтобы когда-нибудь тебя пожалели твои дети… Обещай мне!
- Обещаю…
Сколько раз еще Маша вспомнит этот разговор? Не счесть. Вот и сейчас тоже.
Она глянула на часы, вздохнула и потянулась за сумкой. Так… Кошелек, ключи от машины, зонт. Вроде бы все. Пора! Забрать старшего с тренировки, заехать за младшим в школу, а потом – в магазин. За бананами. Теми самыми, маленькими. Как любила бабушка.
Потому, что мама, увидев эту связку, почему-то подумает, что бабушка еще жива. И нужно только пройти пару шагов по коридору, не обращая внимания на вопросительный взгляд сиделки. А потом открыть дверь в гостиную и увидеть то самое кресло, которое совершенно не вписывается в интерьер, но будет стоять в этой комнате до тех пор, пока его будут помнить. И проворчать:
- Мария! Ну можно же уже почистить обивку? Сколько раз говорить? Ты купила бананы? Бабушка вот-вот придет. Она просила.
- Конечно, мамочка! Ты присядь. Я тебе чай сделаю.
И место в кресле будет занято. И еще будет время, чтобы прижаться щекой к родным ладоням. И поймать строгий, но такой нежный взгляд. И улыбнуться в ответ на удивленное:
- Мария, что у тебя на голове? Где твоя расческа? Неси! Я тебя причешу! Господи, как поздно уже… Спать пора! Что ты завтра будешь на завтрак? Манную кашу или блинчики?©️
Автор: Людмила Лаврова
Детдомовка
Автор:Диана Ди

#ДианаДи
Александра Матвеевна, в последнее время, не находила себе места.
Её любимый, единственный сын Рома женился. Причём женился тайно, ни слова не сказав родителям.
В последние два года он работал в другом городе, вот там и присмотрел себе жену. Да не абы какую, а настоящую детдомовку.
В общем ни кола, ни двора.
Александра Матвеевна, когда узнала эту новость, чуть было не лишилась дара речи, а когда немного пришла в себя стала убеждать сына, что эта самая детдомовка совершенно ему не пара, но сын упёрся.
Мол, люблю её больше жизни и жить без неё не могу.
И так, и сяк мать пыталась переубедить Рому, но так и не смогла ничего сделать. Однако мириться с данным положением вещей она не собиралась и объявила новоявленной невестке войну.
Полтора года Александра Матвеевна изводила невестку.
К примеру, внезапно приезжала к ним и начинала монотонно и скрупулёзно осматривать квартиру сына. Она тыкала невестке на всё, что было не по ней. То плед не так лежит, то постельное бельё проглажено не должным образом, то ужин для сына сварен не из тех продуктов.
Аня, невестка Александры Матвеевны, выслушивала свекровь молча, никогда не перечила, наоборот старалась во всём угодить сварливой родственнице, а ту это только раздражало.
Александра Матвеевна упорно ждала момента когда невестка сорвётся, нагрубит ей, а в идеале ударит. Вот тогда бы Александра Матвеевна доказала сыну, что была права и его жена настоящий монстр, а не белый, пушистый зайчик.
Однако, что бы не делала Александра Матвеевна невестка ни на какие провокации не поддавалась, чем несказанно бесила и раздражала свекровь.
Может быть Александра Матвеевна всё таки бы выдумала что-нибудь этакое, но в их семье произошла беда.
Рома попал в аварию.
Неделю он балансировал между жизнью и смертью, но в конце-концов молодой организм победил и Рома пошёл на поправку, хотя для полного выздоровления ему требовалась реабилитация и хороший уход.
Посовещавшись отец с матерью решили, что сына следует забрать домой, где ему будет предоставлен должный уход.
Решить то решили, только не учли одного обстоятельства. Вместе с сыном в их дом переехала невестка.
Александра Матвеевна с удовольствием бы указала невестке на дверь, но сын вцепился в неё мёртвой хваткой.
Без Ани он не хотел даже есть, а уж об остальном следовало вообще молчать. Скрепя сердцем, Александра Матвеевна согласилась на то, чтобы невестка жила вместе с ними. Отцу Ромы, Николаю Владимировичу, было всё равно. Главное чтобы сыну было лучше, а если Роме надо чтобы рядом с ним была Аня, значит так тому и быть.
Александра Матвеевна была в корне не согласна с мужем, но всё же ей пришлось смириться.
Полгода пролетело как один день.
Рома встал на ноги и чувствовал себя почти на отлично.
Александре Матвеевне пришлось признать, что в этом большая заслуга Анны, но из-за этого отношение свекрови к невестке почти не улучшилось. Хотя Анна Матвеевна стала намного сдержанней и уже так открыто не проявляла негатива к Анне, а вскоре стало известно, что Аня беременна.
Рома был на седьмом небе от счастья, что скоро станет отцом.
Николай Владимирович тоже с нетерпением ждал внука, а вот Александра Матвеевна большой радости не испытывала.
Ребёнок означал, что теперь Рома навсегда связан с Аней и этого уже было не изменить.
Беременность у Ани была тяжёлая. Её мучил постоянный токсикоз, она не могла ни есть, ни пить.
Аня похудела и стала походить на тень, но при этом она старалась что-то делать по дому. Хотя было видно как ей это тяжело даётся.
Наверное в этот момент в Александре Матвеевне включилась женщина и в первую очередь мать.
Она строго настрого запретила невестке что либо делать, старалась готовить то, что Аня могла есть и даже частенько гуляла вместе с ней в парке, боясь оставлять её одну.
Муж на все сто процентов поддерживал Александру Матвеевну, а вот Рома внезапно изменился.
Он стал раздражительным и каким-то злым. Частенько пропадал вечерами и даже несколько раз пришёл домой в нетрезвом состоянии.
Когда родители попытались поговорить с сыном, он с усмешкой им сказал.
- Ну чего вы от меня хотите? Ну да, я этого ребёнка тоже хотел, но не думал, что будет так. Да на неё же смотреть страшно! Ну нет, увольте! Я подожду когда мелкий родится, а там посмотрим.
Убедить сына в том, что он сейчас как никогда нужен жене, отцу с матерью не удалось и до самого рождения сына Рома дома почти не появлялся.
Не смотря ни на, что Дениска родился здоровым, крепким малышом и сразу же покорил сердца бабушки и деда.
Рома тоже поначалу не отходил от сына и Александра Матвеевна подумала, что кризис в отношениях между сыном и невесткой прошёл, но когда Денису исполнилось полгода Рома заявил, что разводиться с Аней.
Мол, полюбил другую женщину и хочет создать с ней семью. Дениса не бросает, будет помогать, но в остальном Ане больше ловить нечего и вообще он мужик и вправе сам принимать решения.
И отец, и мать пытались поговорить с сыном, но он был непреклонен и вскоре совсем ушёл из дома.
Аню, в тот день, Александра Матвеевна застала за сбором вещей.
- А ты то куда собралась? - спросила она у невестки.
- Ухожу я, Александра Матвеевна. Ни место мне теперь здесь.
- Это кто же тебе такое сказал? Да и куда ты собралась с ребёнком?
- Ну так, Рома ушёл, а мне то, что здесь теперь делать. Кому я здесь нужна. Попробую снять квартиру или комнату, а потом когда Дениска подрастёт постараюсь найти работу. Жить то ведь нужно.
Александра Матвеевна обессиленно села на кровать.
В кроватке, стоящей рядом, закрутился маленький Дениска. Она тут же встала и подошла к внуку.
Малыш открыл глазки и увидев бабушку расплылся в счастливой улыбке и вдруг, Александре Матвеевне стало жутко стыдно перед внуком.
Стыдно за то как она гнобила его мать, как пыталась развести Аню с Ромой, как докапывалась до каждой мелочи и пыталась навредить невестке.
По щекам Александры Матвеевны потекли слёзы. Она подошла к Ане, обняла её и сказала.
- Знаешь, что Анечка. Не надо ни куда уходить. Это такой же ваш дом, как и наш.
Аня опешила. Она не ожидала от свекрови подобной нежности и это было для неё даже немного дико.
Неожиданно и у неё из глаз потекли слёзы. Она вдруг поняла как дороги стали ей эти люди и как ей не хочется никуда от них уходить.
В итоге, Аня с Денисом остались.
Прошло пять лет.
Аня давно вышла на работу. Денис ходил в детский сад и бабушка с дедушкой не могли на него нарадоваться, а вот Рому родители давным-давно не видели.
Он почти сразу же, как развёлся с Анной женился и уехал куда-то в другой город. Ни родителям, ни Анне он не сообщил куда. Про сына не вспоминал и за всё время дал о себе знать лишь пару раз. Коротким телефонным звонком. Сообщил, что женат и вполне счастлив в браке.
Александра Матвеевна и Николай Владимирович конечно переживали, но старались держаться.
У них был любимый внук и Аня, которую они считали невесткой. Никакой другой невестки им было не нужно.
А потом заболел Николай Владимирович.
Заболел и сгорел, словно спичка, за несколько месяцев. Рома приехал на похороны отца, Александра Матвеевна всё же смогла до него дозвониться.
Она ждала от сына всего, что угодно, но только не того, что он сделал.
Сразу после поминок, когда остались только близкие, он неожиданно заговорил о разделе родительской квартиры. Говорил, что им с женой сейчас как никогда нужны деньги, а так как отца больше нет, то матери, Ани и Денису вполне хватит небольшой двушки.
- И вообще, мать. Аньке пора бы съезжать. Чего она к вам пристроилась? Денис большой уже, пора и честь знать.
После его слов Аня вспыхнула и поспешно вышла из комнаты, а Александра Матвеевна посмотрела на сына и неожиданно усмехнулась.
- Знаешь, сынок. А вот мне почему-то кажется, что честь пора знать тебе. На эту квартиру не претендуй. Она давным-давно Денису отписана. Он её владелец, а ты дай Бог, жив и здоров. Сам себе заработаешь. Ты же мужик!
После слов матери, Рома устроил скандал, но ушёл из родильской квартиры не солоно хлебавши. Он понял, что Александра Матвеевна своего решения не изменит и ему тут совершенно ничего не светит.
После всех этих событий Александра Матвеевна слегла и снова рядом была Аня.
Она самоотверженно ухаживала за свекровью и старалась сделать всё, чтобы поднять её на ноги. Однажды, когда она кормила Александру Матвеевну ужином, та неожиданно сказала.
- Знаешь, что Анечка. Ты прости меня дур.у. Когда меня не станет, ты не вздумай Роме уступать. Я ему всё сказала, но мало ли.
Аня стараясь не заплакать ответила.
- Ну, что вы такое говорите Александра Матвеевна! Вам ещё Дениса женить надо, а вы на тот свет собрались. И не стыдно вам? Молодая ещё женщина! Даже не вздумайте больше так говорить!
Александра Матвеевна слабо улыбнулась.
- Это жизнь, Анечка. Жизнь.
- Вы мне глупости не говорите! Жизнь. Ерунду выдумали!
А потом тихим голосом добавила.
- Не вздумайте меня оставлять. Я ведь детдомововка и никому кроме вас и сына не нужна.
Потом женщины снова плакали. Теперь уже вдвоём, а когда Аня ушла, Александра Матвеевна посмотрела в окно, на котором, в данный момент, нежился их кот.
На улице только-только вступала в права весна и всё стало оживать и возрождаться.
Александра Матвеевна смотрела на это и внезапно подумала.
- А ведь права Аня! Нельзя мне сейчас уходить, вон даже природа жизни радуется, а я что? Нет, надо жить! Обязательно жить!
Потом она усмехнулась сама себе и вполголоса сказала.
- Жить надо, Александра Матвеевна. Жить. А то и вправду, куда без меня моя любимая детдомовка. Никуда. Так, что будем жить, Анечка. В любом случае, будем жить!
С того дня она пошла на поправку.
А Аня?
Аня через два года встретила хорошего человека, вышла замуж и они с Денисом съехали от Александры Матвеевны, но каждые выходные и все праздники они строго проводили у неё.
Александра Матвеевна тоже была частым гостем в гостях у Ани.
Только теперь всегда нахваливала Аню за хозяйственность и аккуратность.
Вскоре, Аня родила дочь.
Александра Матвеевна никогда не делила внука и внучку. Обоих любила одинаково сильно и обоих старалась баловать, по мере своих возможностей.
От Ромы не было ни слуха, ни духа, но Александра Матвеевна старалась об этом не думать.
Она была не одна.
У неё была семья. Самая любимая семья на свете.
Всем спасибо за внимание, лайки, комментарии и подписки. Я вам всем очень благодарна. Спасибо, что остаётесь со мной. https://dzen.ru/id/60685d1a09a6b71702ff6460