"Ветераны 74 Отдельной Гвардейской МСБр"

ШТУРМ 74-Й МОТОСТРЕЛКОВОЙ БРИГАДЫ КОРПУСА "В" ГРОЗНЕНСКОГО НЕФТЯНОГО ИНСТИТУТА 7- 8 ЯНВАРЯ 1995 Г. (Годовщине начала войны посвящается) В солдатских описаниях боев за корпус "В" Грозненского нефтяного института им.Миллионщикова два дня штурма так или иначе слились в один. Это понятно: все события из-за своей событийной и эмоционалтной насыщенности невозможно разделить. Однако необходимо учесть: 7 января 1995 г. состоялся первый штурм корпуса "В", во время которого был ранен комбриг А.Бахин, на место которого из 8 АК Л.Рохлина прислали подполковника Н.Баталова, и 8 января корпус "В" наконец-то был взят. Гвардии младший сержант В.Пфунд, 6 мср: - Грозненский нефтяной институт брали 8 января как во вторую мировую - атакой вслед за танками. Выдвигались со стороны краеведческого музея (так военнослужащие, участвовавшие в бою за здание корпуса "В" Грозненского нефтяного института, именовали здание библиотеки имени Чехова) С утра рано выдвинулись, вошли в старый корпус (ГНИ-А), от него остались только кирпичные стены, и я с со своими прям и легли на кирпичи. Метрах в 10 стояли все офицеры и самый главный - комбриг. Удивило одно: у всех знаки отличия - "зелёнки", а он в центре как на параде звёздами блещет. Засуетились, решили стену гранатометами проломить, вроде что-то получилось. Приказ дали первому бату в атаку. Пацаны через окна пошли к пролому, расстояние небольшое, но не дошли - их снайперы и минометы начали накрывать. Там фонтан был вроде, один из бойцов остался жив, спрятавшись за ним. Пошли обратно, затащили раненых. Я лежал на спине,отдыхал, можно сказать: на мой вес в 55 кг ещё и нагрузка боекомплекта в 50 кг. Мы тогда только подошли, ну и я лежал, смотрел на небо, слушая, что орут командиры, вообще-то и так понимая, что там происходит. Смотрю на них, и тут комбриг падает, у офицеров секундное замешательство - не поняли сразу, что случилось. А потом одно слово "Комбрига ранило!", комбрига унесли, и первому бату отбой. Гвардии майор медицинской службы Владимир Мезенцев, командир медроты 74 гв.омсбр: " Седьмого января разведчики привезли к нам командира бригады, раненного во время проведения рекогносцировки. Несмотря на тяжёлое ранение, полковник Бахин продолжал давать распоряжения своим заместителям. Мы остановили кровотечение, сняли болевой шок и, невзирая на комендантский час, препроводили его на своей технике в госпиталь". Гвардии младший сержант В.Пфунд: - Не знаю по времени сколько совещались, но пошла команда второму бату "Приготовиться к бою!" Не помню, кто рядом из наших лежал со мной, одно только сказал ему: "Видел? Пойдем!", и в это время добавили: "Пойдете за танками". Вот тогда-то и выдохнули, поставили три танка на прямую наводку в лесочке (в парке Чехова), наши БМП-2 с левого боку здания были, прикрывая нас (узнал это только позже), и второй бат, остатки первого пошли в атаку. Шли кучками за каждым танком, прикрываясь бронёй. Я был за ближнем танком, и пока шли - вроде всё нормально было, танки на прямой наводке, выстрел за выстрелом, только гильзы падали из люков прямо на нас. Подошли к зданию, и тут танкам угла не хватило, начали ерзать взад-вперёд. Мы начали разбегаться от них, чтоб не задели. Средний танк (в построении атакующих порядков) кормой залез на тот, за которым я был, все в рассыпную, я за третьим танком оказался. Отдали приказ нашей пехоте с первым батом " Вперёд! " (сидели, грубо говоря, на корточках за танками), и наши встали, пошли, а первый бат не встаёт! Я первый между ними был, а они стреляют, трасера над моими вижу как летят, я поднялся и было много мата в сторону первого батальона.. Но поднял, пошли, дошли до входа в здание уже со своими. Встали, а танки плотно стреляют! По рации передаём, что мы уже в здании, а танки продолжают вести огонь, кое-как их остановили. Там и было между нами 50 метров, а связь все равно говно была. Нам повезло, танки когда начали бить по зданию, "чехи" ушли через подвалы, и , видимо, миномётам не успели скомандывать на открытие огня. Не ожидали, может, что пехота за танками пойдет. Если танки там начинали бить по зданию, это уже называлось снос здания, а не захват.Там здания сейсмоустойчивые, на двух ногах стоит махина! В здание зашли, начали прочесывать. 4, 5 роты - левое крыло, частично высотка. Мы - правое крыло, там кинотеатр, спортзал. Зашли через среднее здание, там прочесали, а после танков в комнатах даже мебели не видно, всё разбито. Кинозал, чтоб не прочесывать и не нарваться, просто простреляли все насквозь (со мной Женя Патрушев был)был с пулеметом). В больших помещениях только так и надо! Гвардии рядовой Е.Смелых, 6 мср: - Нефтяной институт... Как его забудешь! Под нефтяным институтом ранило нашего комбрига. Затем, по-моему, "духи" отбили атаку первого батальона. Первый батальон стоял под Грозным в резерве, и их подтянули в город после Рождества для усиления. В атаку ходила, если не ошибаюсь, 3-я рота. У меня одноклассник служил в 3-й роте. И когда его рота вернулась, тогда комбриг и сказал комбату "Пускай своих". Вот, а затем пустили 6-ю роту, и в совокупности, это было все, что оставалось от нашего 2-го батальона. Комбат приказал вызвать пять танков, они обрабатывали здание в течение получаса. В этот момент, под прикрытием огня танковых орудий, мы подошли затем рывком вошли в здание. Там, где стояли танки, судя по остаткам зелёных насаждений, был когда-то сквер. При штурме наш комбат поступил правильно: все делали под прикрытием танков. Пехоту берег. Нас, пацанов, берег. Такое мое мнение, мнение рядового бойца. БМПшек с нами не было. Они остались на молокозаводе. С ними остались и механики-водители и, по-моему, наводчики. Командиры взводов, отделений уходили, а машины оставили на сохранение зампотехам. Пошли от краеведческого музея. Монументальное здание. Правда, к нашему приходу от монументальности ничего не осталось. Помню, потому что там подземный переход был от музея до нефтяного института. Потом ротный меня и нескольких бойцов отправил по этому переходу посмотреть, прочесать, чтобы основные силы роты могли подтянуться. Врывались через арку, ведущую во двор института. Ворвались, и ушли вправо. Не скажу, что штурм нефтяного института был продолжительным. Сказалось, видимо, то, что танки хорошо поработали. Когда ворвались, здание практически было оставлено. Они поняли, что здание не удержать. "Свечка" находилась как раз напротив нас, напротив спортзала. Вот её и надо было "убрать", поскольку отходящие боевики закрепились на верхних этажах, и всю ночь по " свечке" пришлось вести огонь. Загнали во двор БМП, и она обрабатывала этажи из пушки. В ночь на 12 января нас отводили в библиотеку имени Чехова. В библиотеке отметил 19-летие.. Подполковник Н.Баталов: " Я, наверное, последний русский офицер, кого в пылу сражения с капитанской должности назначили сразу на генеральскую. 74-я бригада была сформирована в Сибири и изначально не входила в наш корпус, но там, в Грозном, она потеряла связь со своими, вышла к нам и была переподчинена Рохлину. Комбриг Аркадий Бахин был ранен и больше не мог исполнять свои обязанности. Его заместители отказались занять место командира и выполнять боевую задачу. Меня, думаю, назначили комбригом случайно. Прежде я с этими ребятами нигде не пересекался. Сослуживцы удивились: «Как ты на это решился?» Но это было решение Льва Рохлина, а не моя инициатива. Попробуй ему возрази. Причем Рохлин никогда не кричал. Если он поднимал глаза и стучал по стулу пальцем, приговаривая: «Зачем ты мне такой нужен?» — то это была высшая форма проявления возмущения. Это было 7 января. Штаб теперь уже моей бригады тогда находился в здании нефтяного института. Через дорогу от него был Совмин. Меня никто не встречал. Не знали, что уже кого-то назначили. Зашел в штаб. Хорошо, что Рохлин отправил со мной своего заместителя — тоже генерала — и попросил того надеть погоны. Офицеры заметили их и оторвались от своих посиделок. Замкомбрига привстал. Пришлось навести порядок, разобраться с местными "декабристами": замкомбрига и два комбата. Кого-то застроили, привели в чувство, кого-то обратно в Сибирь отправили. Из-за их нежелания воевать бригада была на волоске тогда". (Из интервью интернет-издания "Лента.ру") Гвардии майор А.Смышляев: - Расскажу, как назначали Баталова командиром бригады. В штаб Рохлина ходил, как врио начштаба бригады часто, получал задачи, и с точки зрения постановки задач возникала сразу же масса вопросов. И потом на этой почве я с новым комбригом Баталовым поругался, и очень жестко, причем. Вообще мы, офицеры бригады, Баталова не приняли, и вот как все произошло. Значит, когда отправил Бахина в госпиталь, пошел в штаб Рохлина. Доложился, мол, исполняющий обязаености начальника штаба бригады. Ну тут он вспомнил меня, поскольку хорошо знал по службе в Нахичевани. Говорю, так и так, командира бригады ранило. Рохлин: "А где замкомандира бригады?". Вызвали Н.Канакина. Канакин докладывает, здание нефтеинститута взять не могу. У нас столько-то погибших, столько-то раненых. Рохлин взвился: "Чё?! Я тебе приказ отдал! Если ты сейчас, за сегодняшний день, не возьмешь это здание я тебя под трибунал отдам!" Канакин опять повторяет, что взять здание невозможно. Рохлин: "Кто командир 1-го батальона?" Я назвал. "Сюда его!" Комбату Жукову говроит: "Канакина отстраняю от командования бригадой, назначаю тебя". Жуков: "Я при живом Канакине исполнять обязанности не могу!" - "А вот, так?! Ладно!" Тут Рохлин оборачивается, и видит этого самого Баталова: "О, подполковник! Ну-ка, иди сюда! Кто такой?" Тот говорит: "Командир кадрированного танкового батальона", ну или что-то такое. "Хочешь (повторяю слово в слово) покомандовать бригадой в две с половиной тысячи человек?" Тот: "Хочу!" Рохлин своему заму говорит, давай, его приказом оформи и представь офицерам управления". И вот, как бы, первое знакомство с ним. Генерал его привел, мы пришли тоже. Говорят нам, вот, мол, назначается... Мы в штыки! "Не хотим, чтоб он командовал, пошел он на хрен!" Дошло чуть ли не до драки практически. Спрашиваем, почему с нас требуют взять нефтеинститут, но задача невыполнимая. Генерал этот сразу же: "Да вам неправильно сказали, никакого штурма не будет!" Баталов тоже вклинился: "Никакого штурма не будет!" Но в итоге нам все равно вторично поставили задачу, и мы нефтеинститут взяли. Но взяли уже по другому. Я комбату танковому, Саше Новкину, говорю: "Давай танки подгоним и на штурм пойдем за их броней". Он отвечает: "Ближе 150-160 метров подойти не смогу, развернусь назад. Но прикрою". И вот три или четыре танка пошли впереди, и мы взяли здание. Рохлин при мне лично три раза говорил: "Возьмете это здание - все, бригаду отвожу на отдых". Три раза обманул. Поэтому офицеры были очень возмущены назначением Баталова, все сильно восприняли в штыки. Да! Помимо Баталова на должность замкомбрига назначили командира 68-го разведывательного батальона Д.Гребениченко. Лично его не знал, но слышал разговоры такие: "Кого назначили?! Вот этого?! Да он свой разведбат положил по своей глупости, а его щас назначают сюда да еще замкомандиром бригады". Гвардии майор Александр Новкин, командир 13-го отдельного танкового батальона (из газетного интервью): "- Александр Иванович, в комбатах давно ходите? - Год с небольшим. Назначили - и... в Чечню. Первого января прибыли в Грозный и сразу с колес - в бой. Когда ехали, то даже не представляли, какую задачу будем выполнять, с чем придется столкнуться. И все, что мы до этого читали в газетах, слушали по радио, все оказалось бредом сумасшедшего. Вроде бы говорили, мол, оцепите Грозный двойным или тройным кольцом, а порядок в городе будут наводить внутренние войска. Когда же я прибыл на командный пункт командующего группировкой объединенных войск, где нам ставили задачу, то первое, что услышал по связи, - крики ребят из Майкопа, которых добивали чеченцы на железнодорожном вокзале. И ребята вызывали огонь артиллерии на себя... - Но это еще полбеды. Нам сказали, что в Грозном, кроме боевиков, никого нет, на деле же оказалось, что мирные жители - русские - никуда не ушли, а прятались в подвалах. Да и если честно говорить, то в Грозный нас ввели бестолково, никакой организации не было. Чеченцы же знали свой город "от и до". Так что уже на второй день боев у меня погибло три танкиста, а затем чеченские снайперы начали "работать". Как бы там ни было, взяли мы одну из улиц, потом два-три дня простояли на блокпостах и... началось самое главное. Был там генерал, которого сейчас превозносят чуть ли не как военачальника "всех времен и народов" (говорится о Л.Рохлине). Вот ему-то в подчинение нас и отдали. И дали приказ взять больничный комплекс. Взяли мы этот комплекс, хотя жгли нас чеченцы и наши танки, и заправщики, - другой приказ: взять здание! И его взяли (говорится о бое за корпус "А" или корпус "В" Грозненского нефтеинститута) . Но этот самый генерал нам тогда и заявил: "Я положил два штата разведбатальона, положу и третий. И всю вашу бригаду!" Откуда я это знаю? Да потому, что при этом разговоре присутствовал, так как танки остались только в моем батальоне: все остальные - сожгли! - И трусами нас обзывали, потому что не хотели напрасных потерь. А какие мы трусы, если только в моем батальоне троим посмертно присвоено звание Героя России?! Ну и о том, что из тридцати одного танка в Юргу не вернулся не один! И двенадцать ребят похоронили! Так что трусами мы не были и долг свой выполнили до конца. Но в большинстве победных реляций, звучавших в эфире, просто блеф. Это был не конфликт. Это была война! И сейчас еще ребята из нашей семьдесят четвертой бригады там воюют. - Месяц войны - это много или мало? - Смотря какой войны. С нами были те, кто прошел Афган. Так вот они говорили, что если сложить все десять лет войны в Афганистане, то их можно приравнять к первому месяцу боев в Грозном. И им можно верить! Когда же мы сегодня слушаем сводки боевых действий из Чечни и указываем потери, то значит, что на самом деле эти потери на порядок выше. К тому же и рёбята возвращаются, рассказывают..." (Ю.Атучин. Эта странная и страшная война//22 февраля 1996 г.)