Окно в ночи...

- Вашей жене необходима срочная операция, - устало сказал врач Михаилу. - А она категорически не соглашается. Если завтра мы не определимся, то я буду вынужден её выписать. Он только что успешно закончил очередную операцию - сложный пациент, возрастной... Да здесь все были сложными и, в большинстве своём - возрастными. Очень хотелось отдохнуть. И поспать. Вторые сутки на ногах... Но мужчина, ожидавший его возле ординаторской, смотрел с такой мольбой, что пройти равнодушно мимо доктор не смог. Михаил понимающе кивал и утирал слёзы, проступающие в уголках его окружённых морщинками глаз. - Доктор, я знаю это, - отчаянно произнёс Михаил. - Вы мне только скажите, сколько ей... сколько ей останется? - Без операции? Не знаю. Честно. Организм уже сдаётся, думаю, даже месяца у неё не будет. Михаил замолчал. Он понимал, что доктор хочет остаться один. Но сил на то, чтобы уйти, не было. Этот врач был единственной надеждой и ниточкой, связывающей его жизнь с жизнью Лёлечки. - Постарайтесь уговорить свою жену, - голос врача стал мягче. - Я разрешаю вам прямо сейчас пойти к ней в палату. И буду ждать вас здесь. С любым результатом. Ступайте! Михаил вышел из ординаторской и побрёл в сторону больничной палаты, где находилась Лёлечка. С каждым шагом его надежда становилась всё призрачнее, а страх - сильнее. "Как я смогу жить без неё? Как?! Столько лет рядом и в беде, и в радости... Столько вместе пережито!" Лёля ничего не объясняла, она просто сразу заявила - никакой операции! Никогда не делала и сейчас не будет. Чему быть, того не миновать! Завтра он заберёт её домой. И снова будет ночами прислушиваться к её дыханию и следить, чтобы оно не остановилось. Но если она так хочет - пусть. Собравшись с силами, Михаил вошёл в палату и изобразил на лице дежурную улыбку. - Лёлечка, милая, как ты? Первой эмоцией жены на его появление была ответная искренняя улыбка и радость. Потом она насторожилась и стёрла улыбку. - Миш, ты опять меня будешь уговаривать, да? Лучше тогда уходи! Без тебя тошно... - Не буду я тебя уговаривать, - неожиданно для самого себя произнёс Михаил. Пока он преодолевал эти несколько десятков метров от ординаторской до палаты, он уже смирился с ситуацией (вот как бывает!) и готовился к возвращению Лёлечки домой. - Не будешь? - удивлённо произнесла жена. - А зачем? - пожал он плечами. - Ты взрослый и разумный человек. Сама знаешь, как для тебя лучше. А я эгоист, который просто боится остаться один... Михаил понял, что говорит это искренне. Сейчас он побудет с женой, а потом пойдёт к доктору и скажет, чтобы завтра выписывал его жену домой. Сколько бы ей ни осталось - все денёчки их. - Я, Миш, умереть боюсь, - тихо сказала Лёля. - Боюсь наркоза. Вот засну и... не проснусь. Страшно. - Ну да, Лёля, ты права. Лучше заснуть и не проснуться дома, чем в больнице. Я с тобой согласен. Они помолчали. - Знаешь, я понимаю, что это глупо... Но ничего не могу с собой поделать! И Лёля заплакала, как маленькая девочка. - Не надо ничего делать, родная. Завтра поедем домой. Подпишешь отказ от операции, и поедем, - успокаивал её муж. - Сейчас я доктора предупрежу и домой поеду. Буду готовиться к твоему возвращению. - Хорошо... Спасибо! Они ещё посидели, тесно обнявшись и всхлипывая. - Я приеду за тобой завтра к полудню. У меня в руках будут три белые розы, не перепутай, - пошутил Михаил, вставая с кровати жены. - Ты тоже не перепутай, - подхватила его шутку Лёля, - я буду в красном платье! ...Три роскошные белые розы, купленные по дороге домой, он бросил в ванну с холодной водой. Пусть плавают всю ночь. К утру будут свежие и ароматные. Он вернулся домой с твёрдым намерением создать для жены самые лучшие условия жизни. Оставшихся дней её жизни. Он зашёл к врачу в ординаторскую и предупредил, что завтра заберёт жену. Доктор осуждающе покачал головой. Но ничего не сказал. И теперь Михаил ждал возвращения Лёлечки, наводя чистоту во всех помещениях квартиры. Ночью ему не спалось. Почему-то вспоминалось детство, заставляя больно сжиматься сердце. В детстве они с друзьями верили в приметы и постоянно что-то загадывали. Михаил как-то спокойно вдруг подумал - а загадаю-ка я на наш с Лёлечкой срок! Сколько нам вместе осталось побыть? В доме напротив светилось одинокое окошко - кому-то тоже не спалось в такую позднь. "Если свет в окошке погаснет через десять минут и позже, то мы с Лёлечкой проживём ещё много лет... Нет, ну как много. Надо конкретно. Ну... Ещё минимум десять лет!" Конечно, он понимал, что десять лет - это нереально. Десять месяцев - даже это нереально! Десять дней от силы. Но и окошко в три часа ночи может погаснуть в любую секунду... Михаил следил за цифрами на часах и за светящимся окном напротив одновременно. Десять минут должны были вот-вот истечь... Окно светилось. И в момент, когда с загаданной приметы прошло ровно десять минут, свет погас. "Надо же... Мистика какая-то!" - подумал Михаил. Но всё же положил эту примету в копилочку своих надежд.

Утром он вытащил благоухающие розы из холодной воды, обернул их в хрустящую целлофановую упаковку. Букет выглядел достойно. За пятнадцать минут до полудня он прибыл в больницу и беспрепятственно вошёл в палату, торжественно держа перед собой букет. - И где моя любимая женщина в красном платье? - почти пропел Михаил, но, увидев пустую заправленную кровать, осёкся. - Где?! Где моя жена?! От ужаса, испытанного им при виде пустой кровати, у него буквально подкосились ноги, и Михаил осел вдоль стены, продолжая причитать. Розы упали рядом... - Мужчина, что вы кричите, как потерпевший? В палату вошла медсестра. Она подняла упавший букет и засунула его в бутылку с водой, стоявшую на прикроватной тумбочке. - Ваша жена в реанимации. Её утром прооперировали, всё хорошо. Завтра сможете её навестить. Не кричите только! Михаил с трудом осознавал то, что услышал. Лёля согласилась на операцию?! Или?... Он поспешил в ординаторскую. - Доктор, моя жена... - Ваша жена подписала согласие на операцию. Я думал, она вам сообщила, - устало сказал врач. - Мы утром её прооперировали, сердечко теперь будет работать, как мотор. Так что поживёт ещё ваша любимая. Лет десять минимум.