Снег.

Этой ночью первый снег летел в окно.
Этим утром снег идти не перестал…
Так идет он, будто кто-то озорно,
как в бутылке,
все окрестности взболтал.
И не знает снег, куда лететь ему,
где найти ему местечко для жилья.
И забыл он, где земля,
зачем земля?
почему трава и зелень почему.
То идет он сверху вниз,
то снизу вверх —
озабоченный, растерянный, чудной…
Я прекрасно понимаю первый снег,
потому что так же было и со мной.
Время встало.
А потом пошло назад!
Все часы на свете канули во тьму.
И забыл я, что сказать.
Зачем сказать.
Почему смеяться,
плакать почему.
Шла за осенью весна,
потом — зима.
Позабыл я все слова,
все имена.
Позабыл я даже то, как ты нужна,—
ты об этом мне напомнила
сама.
Очень гордая сама пришла ко мне,
равнодушие обидное стерпя.
На твоих ресницах тает первый снег…
Чтоб я делал,
если б не было тебя?!

Та зима была.

Та зима была, будто война, — лютой.
Пробуравлена, прокалена ветром.
Снег лежал, навалясь на январь грудой.
И кряхтели дома под его весом.
По щербатому полу мороз крался.
Кашлял новый учитель Сергей Саныч.
Застывали чернила у нас в классе,
И контрольный диктант отменял завуч.
Я считал, что не зря голосит ветер,
Не случайно болит по утрам горло,
Потому что остались на всем свете
Лишь зима и война – из времен года…
И хлестала пурга по земле крупно,
И дрожала река в ледяном гуле.
И продышины в окнах цвели кругло,
Будто в каждое кто-то всадил пулю!
И надела соседка платок вдовий.
И стонала она допоздна-поздно…

Та зима была, будто война, — долгой.
Вспоминаю – и даже сейчас мерзну.

Следы.

Я люблю, когда над городом — снег,
Неуверенно кружащийся, ничей.
Неживой, мохнатый, медленный снег
Одевает в горностаи москвичей.
В горностаевом пальто идет студент.
В горностаи постовой разодет...
Я люблю смотреть на белую рябь.
Фонари плывут над улицей — горят.
Как наполненные пламенем ноли,
По-домашнему горят фонари.
Пухлый снег идет, и я за ним бегу.
Снег запутался в сплетенье кустов...

На снегу, на очень тихом снегу —
восклицательные знаки следов!

Ты мне сказала...

Ты мне сказала: «Ночью
Тебя я видела с другой!
Снилось: на тонкой ноте
в печке гудел огонь.
Снилось, что пахло гарью.
Снилось, метель мела,
Снилось, что та — другая
— тебя у метро ждала.
И это было началом
и приближеньем конца.
Я где-то ее встречала —
жаль, не помню лица.
Я даже тебя не помню,
Помню, что это — ты...
Медленно и небольно
падал снег с высоты,
Сугробы росли неизбежно
возле холодной скамьи.
Мне снилась твоя усмешка.
Снились слезы мои...
Другая сидела рядом.
Были щеки бледны...
Если все это — неправда,
Зачем тогда снятся сны?!
Зачем мне — скажи на милость —
знать запах ее волос?..»
А мне ничего не снилось.
Мне просто не спалось...

Этих снежинок.

Этих снежинок
смесь.
Этого снега
прах.
Как запоздалая месть
летнему
буйству
трав.
Этих снежинок
явь,
призрачное
крыло.
Белого небытия
множественное число...
Этого снега
нрав.
Этого снега
боль:
в небе
себя разъяв,
стать на земле
собой.
Этого снега
срок.
Этого снега
круг.
Странная мгла дорог,
понятая не вдруг.
Выученная
наизусть,
начатая с азов,
этого снега
грусть.
Этого снега
зов.
Медленной чередой
падающие из тьмы
в жаждущую ладонь
прикосновенья
зимы.