2 СЕНТЯБРЯ 2020. «Спаси мою жизнь! Срочно нужна поддерживающая терапия. Стоимость — 7 млн 870 тыс. рублей» — так начинается описание профиля в Instagram. Тут же реквизиты для перевода. На аватарке — фото мальчика Павла, на вид двухлетнего, инвалида со СМА (спинальной мышечной атрофией, редким врождённым заболеванием). В аккаунте около полусотни постов, почти на каждом — фото этого несчастного ребёнка в кровати. Он очень хочет жить. И если лечить, то жить будет. Вот только заграничные препараты стоят безумно дорого — указанная стоимость годового курса вполне адекватна. Согласно подсчётам автора блога (то ли члена семьи Павла, то ли активиста), собрано уже около 4 млн рублей. Люди скидываются понемногу, но, судя по комментариям, постоянно: «Перевёл 500 рублей. Живи!», «Сил вам, ловите 615 рублей» и т. д. У аккаунта более 1600 подписчиков. И судя по комментариям, они явно небезразличны к судьбе маленького Павла… На самом деле всё это фейк. Никакого Павла не существует. Фото и видео мальчика-инвалида (возможно, сироты) сделаны украдкой в больнице. Кстати, этот же ребёнок фигурирует в похожем «волонтёрском» аккаунте уже под именем Даниил. У него якобы муковисцидоз, нужны деньги… Не паре фотографий присутствует женщина с тёмными волосами, якобы мать ребёнка, но снимок сделан с такого ракурса, что опознать женщину невозможно. Никаких имён, кроме имени ребёнка, нет. Единственный указанный мобильный номер, на который в том числе идёт сбор, выключен или находится вне зоны действия сети.

Вся описанная история выдумана. Точнее, это компиляция типичных ситуаций, в которые попадают семьи с детьми, страдающими СМА. Заметная часть комментариев о переводе денег — липовые, сделанные фейковыми же пользователями исключительно для раскрутки аккаунта. Но есть, к сожалению, и настоящие жертвователи, которые уверены, что помогли инвалиду. Коробка в законе «По данным исследований, около 14% всех пожертвований в России попадают в нелегальное поле», — рассказала RT директор Ассоциации благотворительных организаций «Все вместе» Кира Смирнова. Годовой объём частных пожертвований на лечение в России оценивается в несколько миллиардов рублей. Получается, что сотни миллионов рублей — реальные деньги, которые могли бы спасти чьи-то жизни — достаются мошенникам, маскирующимся под благотворительные фонды или родственников пациентов. Это стоит того, чтобы настоящие благотворительные фонды объявили войну мошенникам. По инициативе благотворительного сообщества — ассоциации «Все вместе», фондов «Предание», «Со-единение» и других крупных НКО — 1 апреля 2020 года Госдума приняла поправки в закон «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтёрстве)», которые устанавливают правила использования так называемых ящиков для сбора благотворительных пожертвований. Закон подписан президентом и вступит в силу с октября текущего года. С этого момента право сбора средств в ящики-копилки останется лишь у благотворительных и некоммерческих организаций, учредительными документами которых предусмотрено право на осуществление благотворительной деятельности. (Исключение сделано для религиозных организаций — им право на ящики оставляют.) Закон полезный, но «олдскульные» фонды, которые собирают наличные на улицах или в иных общественных местах, давно уступают действующим онлайн. Общественный контроль Отсечь злоумышленников в соцсетях гораздо сложнее. Например, обнаружив описанный в начале этой статьи аккаунт в Instagram, руководитель фонда «Живи, малыш» Егор Бычков обратился в полицию. И получил отказ в возбуждении уголовного дела: для этого нужен потерпевший. То есть нужен человек, каким-то образом пострадавший от деятельности злоумышленников. «Если человек собирал деньги, допустим, на лечение, но ввёл в заблуждение, то это мошенничество, ст. 159 УК РФ, — комментирует ситуацию адвокат Ирина Краснова. — Необходимо доказать, что средства до семьи того самого больного ребёнка не дошли или даже не должны были дойти. Либо больного ребёнка не существует вовсе». Жертвователь, у которого обманным путём выманили деньги, считается потерпевшим. Но найти такого весьма затруднительно. «Если человек под воздействием обмана перевёл меньше 2,5 тыс. рублей, то действия виновных лиц подлежат квалификации по ст. 7.27 КоАП РФ (виновное лицо привлекается к административной ответственности). Для привлечения к уголовной ответственности сумма хищения должна составлять более 2,5 тыс. рублей, — объясняет адвокат Фёдор Богатырёв. — Поскольку подобного рода деяния являются длящимися и умысел направлен на получение большей суммы, чем 2,5 тыс. рублей, при переводах порядка 500—1000 рублей придётся устанавливать несколько человек, чей общий вклад превысит необходимый порог».

Именно поэтому практикующие юристы нечасто сталкиваются с тем, чтобы к уголовной ответственности привлекали лиц, собирающих деньги «на лечение ребёнка» в общественном транспорте: потерпевшие-жертвователи отдают по 50—100 рублей, да и найти их потом, чтобы собрать заявления, нереально. У жертвователей тоже зачастую нет желания связываться даже при осознании факта, что их обманули. Всё новые подобные аккаунты в соцсетях Бычков находит чуть ли не ежедневно. Намётанным глазом он замечает, например, что в якобы саратовской квартире, где лежит больной ребёнок, мелькают надписи на польском — понятно, откуда украдены фото и вся история. «Мы периодически жалуемся администрации соцсетей, чтобы они закрыли такие аккаунты. Естественно, аргументированно — показываем, какая информация там фейковая, — рассказывает Кира Смирнова. — «ВКонтакте» по таким жалобам аккаунты закрывает. А Facebook и Instagram — нет». Практически нереально заблокировать и банковские счета, на которые мошенники получают пожертвования. Путь решения проблемы, по мнению Киры Смирновой и её коллег, — в создании рабочей группы, куда вошли бы представители, в частности, МВД и Центробанка. «Группа сможет, например, оперативно анализировать и по результатам блокировать счета жуликов, — объясняет Смирнова. — И помогать полиции вести расследования в данной сфере». Предложения по созданию этой группы уже направлены главе МВД Владимиру Колокольцеву, председателю ЦБ Эльвире Набиуллиной, председателю правления Сбербанка Герману Грефу. Не только фонды На самом деле распространить закон «о коробках» на безналичные переводы было бы неверно. Сами активисты признают, что есть случаи, когда без частных — именно частных — сборов напрямую семье больного не обойтись. Иногда фонд перегружен и не может оперативно взять человека в работу. Или, например, при СМА суммы на лечение могут исчисляться сотнями миллионов — не все фонды готовы работать с такими суммами. Теоретически существенно обуздать злоумышленников можно, введя регулирование процедуры частных сборов. «В Европе почти не существует такого мошенничества, — поясняет Кира Смирнова. — Например, в Польше регулированием сборов занимается Министерство юстиции. Даже если организатор — частное лицо, он регистрирует свою инициативу с подачей паспортных данных. И потом отчитывается, куда потратил деньги». Понятно, что любая бюрократизация, особенно в России, в первую очередь ударит по действительно нуждающимся в помощи — особенно когда нет времени на все формальности. И Кира Смирнова это прекрасно понимает, а поэтому предлагает не регулировать сферу, а просто системно выявлять злоумышленников. При возможности — ещё и привлекать к ответственности. Иначе при полной безнаказанности число мошеннических аккаунтов неизбежно превысит количество обращений за помощью для реальных больных. Впрочем, единственный радикальный способ избавиться от подобных мошенников — гарантировать всем гражданам страны абсолютно все виды лечения в рамках ОМС. Но это, увы, пока даже не обсуждается. Ист: https://russian.rt.com/russia/article/773833-moshenniki-volontyory-socseti