Вы говорите: я вижу, что это истина, а это ложь, вот потому-то и потому-то, и что это добро, а это зло, потому-то и потому.

Аксаков и ему подобные видят, что это правда, даже прежде, чем вы сказали им, они знают правду. Но они живут волжи, и им для того, чтобы человек, как и всякий другой с сердцем, любящим добро и ненавидящим зло, и разумом, имеющим одну цель отличать ложь от истины, для того, чтобы человек мог жить во лжи и зле и служить им, он должен был уже прежде закрыть глаза на истину и продолжать делать любимое им зло. А ширмы эти одне и те же у всех: историческое воззрение, объективный взгляд, забота о других и устранение вопроса о своём отношении к добру и истине. Это делает Аксаков, это делает Соловьёв, это делают все богословы, это делают все государственные люди, политико-экономы, это делают все, кто живёт противно истине и добру и которым нужно оправдаться перед самим собой.
(Ев. Іоанна III, 19—21). Нельзя сказать этого яснее, чем там сказано. Из этого я делаю тот вывод, что, по отношению к этим людям, не надо метать бисер, а надо выработать в себе известное отношение к ним, при котором не тратились бы напрасно силы. Разсуждение же с ними не только праздное дело, но вредное для нашей цели. Они раздражать вас вызовом на что-нибудь лишнее, неточное и, забывая все главное из того, что вы сказали, привяжутся к одному этому. Отношение к ним, которое я стараюсь выработать в себе и советую другим, такое же, какое моё отношение к развращённому, пьяному ухарю, который хочет втянуть в свой разврат моего 16-ти летнего сына. Я жалею этого развратника, но не буду исправлять его, потому что знаю, что это невозможно. Он отпетый — и только меня перед сыном поднимет на смех. Не буду тоже удалять моего сына насильно от него, потому что сыну моему неизбежно не нынче, так завтра встретиться с ним и с его подобными; я даже не буду стараться перед сыном разоблачить его гадость. Надо, чтобы сын сам открыл её. А я буду стараться наполнить душу своего сына таким содержанием, чтобы соблазны молодца не захватывали его, а то потратишь силы, которых и так мало, на метание бисера, да ещё затопчут и растерзают — не меня и вас, и NN, а затушат маленький брежущий свет среди тьмы.