Предыдущая публикация
Менее чем за два дня до выборов мы все же решили ответить на несколько вопросов и обвинений, наиболее часто звучавших в комментариях к нашим материалам здесь, в "Фейсбуке" и на новостных сайтах.
Вопрос: Каковы источники финансирования вашей организации?
Ответ: Мы никогда не скрывали, что это частные пожертвования от израильтян и евреев-иностранцев. Однако сами спонсоры имеют право на анонимность. Мы не считаем, что наш отказ раскрывать их имена каким-либо образом дезавуирует наши утверждения или свидетельствует о неискренности наших намерений.
Вопрос: Была ли ваша организация создана в преддверии выборов?
Ответ: Нет, она была создана в прошлом октябре, до объявления о досрочных выборах. Нашей первой акцией была публикация открытого письма премьер-министру Биньямину Нетаниягу, в котором мы высказывали свою позицию. К сожалению, глава государства не счел нужным нам ответить, несмотря на беспрецедентный характер нашего объединения.
Вопрос: Вы резко критикуете Биньямина Нетаниягу. Является ли ваша деятельность политической? Ставите ли вы задачу сменить власть в Израиле?
Ответ: Сам факт нашего обращения к Нетаниягу означал, что мы выступаем против определенных действий, а не против совершающих их политиков. Мы предлагали премьер-министру сменить курс, но, как уже было сказано выше, даже не дождались ответа. Мы были готовы поддержать любого кандидата, который публично встал бы на наши позиции. К сожалению, Биньямин Нетаниягу не проявляет признаков того, что он осознал пагубность своей политики и готов ее изменить.
Вопрос: Правда ли, что левые взгляды воспроизводятся в израильских элитах – в частности, в армейской среде – потому что "правым не пробиться"?
Ответ: Конечно же, это чушь для любителей теорий заговора. Израильская армия и спецслужбы столь эффективны и высоко ценимы в мире именно потому, что отбор людей идет исключительно по профессиональным признакам. Однако даже авторы подобных домыслов должны признать, что наши взгляды, как бы они ни были приобретены, не вступают в противоречие с нашим профессиональным опытом, иначе придется прямо обвинить 200 высших офицеров в измене. Желающих сделать это, к сожалению, тоже хватает, но мы надеемся, что любому вменяемому человеку ясна абсурдность подобных обвинений. На самом же деле, наши взгляды, конечно, формировались именно под воздействием боевого опыта (которого у нас на всех более 6000 лет) и у многих из нас менялись в течение жизни. Не исключено, что критики, полагающие это невозможным, просто судят по себе.
Вопрос: Согласны ли вы, что военные – это не политики и потому их мнение в вопросах войны и мира учитываться не должно?
Ответ: Понятие политики слишком расплывчато. Мы предпочитаем говорить, что высказываем свое мнение в вопросах безопасности. Обладает ли бывший начальник Генштаба ЦАХАЛа обширными знаниями о возможностях нашей армии и армий наших потенциальных противников? Безусловно. Может ли он на основании своих знаний высказываться о политических шагах, которые меняют этот баланс сил? Мы считаем, что может. Хорошо ли знают бывшие главы "Моссада" и ШАБАКа психологию арабов и устройство арабского мира? Мы считаем, что в этих вопросах мало кто разбирается лучше их. При всем уважении, комментарии вроде "как же вы не понимаете, что с арабами нельзя договориться?" от людей, не имеющих и сотой доли нашего опыта, воспринимаются нами с улыбкой.
Вопрос: Возможно, вы все же преследуете какую-либо личную выгоду – к примеру, стремитесь в политику, ищете себе теплые места, которые вам может обеспечить "левая элита" и так далее?
Ответ: Многие из нас были ранены в боях. К сожалению, правоту известного высказывания о том, что слово может ранить больнее пули, мы почувствовали на собственной шкуре. Нам жаль, что некоторые люди, защищая свои воззрения от любых внешних воздействий, готовы предположить, что мы, боевые офицеры, отдавшие десятки лет жизни служению стране, готовы предать эту страну ради каких-либо материальных благ. В нашей организации не существует какой-либо иерархии, то есть, нет лидеров, которые могут получить политическую выгоду. Мы не являемся партией и не сотрудничаем ни с одной партией. Все мы давно нашли себя "на гражданке" в качестве предпринимателей, менеджеров, ученых, консультантов, преподавателей вузов и т.д. Некоторые из нас находятся на закате жизни, когда материальное отступает на задний план. Наконец, Израиль для нас – не просто страна. У всех нас здесь живут дети, внуки, а кое у кого и правнуки. Более всего на свете нас беспокоит их безопасность, их будущее. Нам сложно понять, что движет людьми, сомневающимися в искренности наших намерений.
Вопрос: И все же, неужели вы действительно считаете, что мир достижим? Неужели действительность вас ничему не научила? Возможно, вы и впрямь утеряли с ней связь?
Ответ: Мы обратили внимание, что наши критики обычно понимают под "действительностью" лишь какую-то ее часть во времени или пространстве (хотя и мы, безусловно, не претендуем на тотальность нашего опыта). К примеру, от ухода из Газы у многих осталось впечатление примерно такого свойства: "Мы им все отдали, а они продолжают с нами воевать". Между тем, действительность намного сложнее: мы отдали не все, а часть, продолжая контролировать Западный берег, а, главное, мы сделали это не в рамках мирного соглашения, поэтому нет смысла экстраполировать поведение противоположной стороны на ситуацию, в которой мирный договор все же будет подписан. В качестве примера недоговороспособности арабов нам приводят соглашения Осло, хотя они были лишь временными, и куда резоннее выглядели бы отсылки к настоящим мирным договорам – с Египтом и Иорданией. Как известно, первый неукоснительно соблюдался даже в период правления в Египте "Мусульманских братьев".
Вопрос: Хорошо, положим, мир возможен. А нужен ли он нам? Не слишком ли велики риски? Не стоит ли оставить все как есть?
Ответ: Человек рискует каждую минуту своей жизни. Спускаясь по лестнице, вы рискуете упасть. Выходя на улицу, рискуете попасть под машину. Жизнь без риска невозможна в принципе. Мы функционируем лишь потому, что правильно управляем рисками, оценивая их серьезность относительно потенциальной выгоды. Обратите внимание: мы не предлагаем заключить мир, мы предлагаем начать всерьез о нем разговаривать, а именно – откликнуться на саудовскую инициативу, которую можно положить в основу переговорного процесса. Мы считаем, что риск, связанный с самими переговорами, ничтожен по сравнению с риском, связанным с их отсутствием. Что касается рисков от мирного соглашения, об этом, безусловно, рано говорить, поскольку пока неясны его детали. Противящиеся же самим переговорам напоминают нам людей, боящихся выйти на улицу.
Вопрос: За кого же вы призываете голосовать?
Ответ: Мы не имеем ни права, ни намерений агитировать за или против какой-либо партии. Мы лишь считаем, что нынешний застой, эти попытки бесконечно долго сохранять статус-кво, чрезвычайно опасны для Израиля. Мы уже видим их последствия в ухудшении отношений с нашим главным стратегическим союзником США и с нашим основным торговым партнером Евросоюзом. Мы видим нескончаемую череду военных операций, в которых гибнут наши дети и сгорают десятки миллиардов шекелей. Но, главное, в отсутствие границ неизбежно превращение Израиля в двунациональное государство. Выводы же мы предоставляем вам сделать самостоятельно.
Следующая публикация
Комментарии 1