Дорнод, вид с самолета, 1986 год Его называли по-разному: Дорнод, реже Эрдэс, а монгольское название Мардай употребляли совсем мало.

В сороковых наши геологи нашли уран в Забайкалье, прямо у монгольской границы. Покопались получше - оказалось, месторождение тянется на территорию соседей. Монголию тогда в шутку называли "шестнадцатой республикой" - настолько она зависела от СССР. Так что вопрос о разработке решился сам собой.

В 1982 году в голой монгольской степи, где ветер гоняет перекати-поле, а до ближайшего дерева - сотни километров, начали строить город. Представьте картину: бескрайняя выжженная равнина, и вдруг - бац! - современный поселок с широкими улицами, клубом на центральной площади, школами и детскими садами. Знаете, что самое удивительное? Они превратили это место в настоящий оазис. Привезли и высадили тополя и липы, разбили скверы, построили фонтаны. В степи, где отродясь ничего не росло! Даже бассейн отгрохали - представляете, плавательный бассейн посреди монгольской пустыни!

Жили там исключительно наши - советские инженеры, геологи, шахтеры. Все работали на урановом руднике "Эрдэс". Добывали стратегическое сырье для атомной промышленности. Правда, о радиации тогда особо не задумывались. Ну уран и уран, что такого?

Снабжение организовали по высшему разряду. Из Союза везли все - от гречки до телевизоров. В магазинах был выбор получше, чем в областных центрах. Зарплаты - космические по советским меркам. Квартиры давали сразу. Правда, в бараках поначалу, но обещали скоро переселить в новые пятиэтажки. И ведь строили! К началу девяностых уже несколько панелек возвели. Некоторые даже заселить успели. Жизнь била ключом - две школы работали в две смены, в клубе крутили свежие фильмы, в бассейне дети плескались. Социалистический рай, одним словом. А рядом - карьер. Огромная дыра в земле, откуда экскаваторы черпали урановую руду. Потом ее грузили в вагоны и отправляли на переработку в Читинскую область. Поезда шли один за другим. Еще три шахты работали - там уран добывали из-под земли.

Но тут грянул девяносто первый год. СССР развалился, а Дорнод продолжал работать по инерции. Сначала казалось - ну подумаешь, флаг сменили. Уран-то все равно нужен! Как же они ошибались. России стало не до монгольского урана - своего хватало, да и денег на закупки не было. Цены обвалились. В девяносто третьем начали закрывать шахты. Еще два года карьер агонизировал, а потом и его затопили.

Затопленный урановый карьер в Дорноде В девяносто пятом объявили эвакуацию. Десять тысяч человек погрузили в поезда и увезли. Кто в Россию, кто в Казахстан, кто куда. А город со всем оборудованием великодушно подарили монголам. Мол, пользуйтесь на здоровье.

И тут началось самое интересное. Если вы думаете, что города умирают медленно, годами ветшая и разрушаясь, то вы не видели Дорнод. Местные кочевники накинулись на брошенный город как стая голодных волков. Сначала срезали все металлическое. Рельсы железной дороги выкорчевали и увезли на металлолом. Потом взялись за линии электропередач - срезали провода, спилили опоры. Спустились в шахты - там вынесли все до последнего болта. Насосы, вентиляторы, вагонетки, рельсы - все пошло в дело.

Когда легкая добыча кончилась, принялись за железобетон. Представьте - сидят люди с зубилами и выковыривают арматуру из бетонных стен! А что, металл есть металл. Потом дошла очередь до деревьев. Те самые тополя и липы, которые с такой любовью высаживали, спилили на дрова. В степи дерево - это богатство. Из школ и садиков отодрали кафельную плитку. Из квартир вынесли сантехнику, выломали оконные рамы, сняли двери.

И все это - за какие-то полгода! К зиме девяносто пятого от города остались голые коробки зданий. Как после бомбежки, только аккуратнее - ничего не взорвано, просто разобрано по частям. Сейчас Дорнод выглядит жутковато. Посреди степи торчат остовы пятиэтажек с пустыми глазницами окон. Ветер свистит в дырах, где когда-то были двери. На полу - осколки стекла и куски штукатурки. На стенах еще видны следы обоев - веселенькие такие, в цветочек.

Летом сюда приезжают монгольские семьи - используют развалины как летние дачи. Ставят юрты прямо в бывших квартирах - там хоть от ветра защита есть. Пасут скот на улицах, где когда-то играли советские дети. Урановый карьер до сих пор затоплен. Говорят, вода там странного зеленоватого цвета. Местные обходят стороной - то ли суеверие, то ли инстинкт самосохранения.

А ведь могло быть иначе. Если бы не развал Союза, Дорнод мог бы стать настоящим городом. Те пятиэтажки достроили бы, может, и девятиэтажки появились бы. Глядишь, и институт бы открыли - готовить специалистов-атомщиков. Но история не терпит сослагательного наклонения. Дорнод остался памятником эпохе - эпохе больших строек и еще больших амбиций. Городом, который создали из ничего и в ничто же превратили. Забавно, но монголов трудно винить. Что им был этот город? Чужая игрушка, брошенная на их земле. Они просто взяли то, что плохо лежало. В конце концов, металл и стройматериалы пошли в дело - кому-то юрту укрепили, кому-то загон для скота построили.

Но иногда, говорят, когда ветер дует с севера, в степи слышны странные звуки. Будто хлопают двери несуществующих домов. Или играет музыка из давно разрушенного клуба. Монголы качают головами - духи, говорят, души русских, которые не хотят покидать свой город.

Хотя какие там духи. Просто ветер гуляет по пустым коробкам домов. Свистит в дырах, воет в пустых шахтах. Поет свою песню о городе, которого больше нет. О Дорноде - советском Эльдорадо, превратившемся в монгольские руины. Вот такая история. О том, как люди могут создать оазис в пустыне. И о том, как быстро пустыня забирает свое обратно.