Окрестности деревни Хатынь весной 1943 года представляли собой не то чтобы глубокий тыл – до фронта было несколько сотен километров. Немцам досаждали партизаны, но утром 22 марта шеф-командир первой роты охранного батальона Вёльке был вполне спокоен. Несколько машин во главе с гауптманом двигались по лесной дороге, впереди попались девушки-лесорубы, у которых нацисты спросили: «Нет ли впереди партизан?» Получив отрицательный ответ, двинулись дальше, но буквально через три сотни метров попали под автоматный огонь из засады. Нельзя сказать, что стрельба была шквальной и сильно точной – из всего подразделения от пуль погиб Ханс Вёльке и еще пара его «коллег». Партизаны спешно ретировались, а немцы остались с трупом любимчика самого Гитлера. Не уберегли, не сохранили символ арийского превосходства над недочеловеками. Сдох как собака не в бою, а в молниеносной перестрелке, толком не успев и нападавших-то разглядеть. После ранения в плечо Вёльке пытался уползти, но получил вторую пулю.

Первыми жертвами нацистской мести стали несчастные девушки-лесорубы. Те самые, которые не знали о партизанах в лесу. Кстати, и белорусские партизаны отряда «Мстители» из бригады «Дяди Васи» не были в курсе, какая важная птица попадет в засаду. Знали бы, наверное, запаслись бы гранатами и патронами побольше. А пока фашисты расстреливают 26 девушек, остальных отправляют в Плещеницы. Допросы местных выявили, что партизаны перед засадой ночевали в деревне Хатынь – тут буквально в паре километров. 149 человек в горящем сарае На карательную акцию в Хатынь по тревоге отправили тот самый 118-й батальон полиции и переброшенную из Логойска штурм-бригаду СС «Дирлеваген». Батальон полицаев до 22 марта активно использовался по прямому назначению – на его счету больше сотни расстрелянных патриотов в местных селах. По некоторым данным, часть партизан еще оставались в Хатыни, они приняли бой с немцами, но потом покинули деревню.

Основную работу выполняли предатели из полицейского батальона – немцы традиционно, если была такая возможность, самые кровавые эпизоды перекладывали на коллаборантов. Но в Хатыни был другой случай. По требованию военной комендатуры уничтожению подлежали все без исключения жители – старики, женщины и дети. И немцам пришлось принимать самое активное участие в расправе. Особенное рвение в исполнении приказа выказывал палач Григорий Васюра, украинец по национальности, добровольно сдавшийся в плен немцам в июне 1941 года. Долгое время после войны ему удавалось скрывать свою истинную сущность, но в ходе одной из проверок его случайно взяли на карандаш. После 1945 года Васюра успел обзавестись удостоверением «Ветеран труда», а в один прекрасный день потребовал себе орден Великой Отечественной войны. На том и погорел. В итоге обвинительное дело Васюры насчитывало 14 томов, а общее количество собственноручно убитых превышало 360 человек. Расстреляли пособника нацистов только в 1987 году.

Владимиру Катрюку, одному из ключевых палачей Хатыни, повезло гораздо больше – гражданина Канады так и не выдали России в 90-е годы. Убил его инсульт в возрасте 95 лет всего восемь лет назад в Квебеке. А в Хатыни 22 марта 1943 года он с Васюрой и десятками подчиненных загнали 149 женщин, стариков и подростков в колхозный сарай, в том числе 75 детей, обложили соломой и подожгли. Внутри творился настоящий ад – люди метались по горящему и задымленному помещению, давили друг друга и в конце концов живой массой выломали двери и стены. Но снаружи ждали пулеметы. Добивали всех – и матерей с грудными младенцами, и плачущих детей, и немощных стариков. Выстрелы затихли только после последних всхлипов ребенка.

Символическая крыша на месте сарая,в котором фашисты сожгли жителей деревни В Хатыни остались живые. Это молодые девушки Мария Фёдорович и Юлия Климович, чудом избежавшие пуль карателей. После они укрылись в деревне Хворостени, но позже немцы сожгли и её. Вместе с жителями погибли и Мария с Юлей. Еще двое детей притворились мертвыми около горящего сарая, трое смогли спрятаться в домах и не попали в сарай.

Символом Хатыни навсегда стал 56-летний кузнец Иосиф Каминский. Раненый и обожженный он пришел в себя уже под вечер, когда нацисты ушли из деревни. Самые страшные минуты своей жизни прошли у Каминского рядом со своим умирающим сыном Адамом. Мальчик пытался сбежать из огненного ада, но получил смертельное ранение в живот. Последний вздох Адам сделал на руках у отца. Трагедия отца и сына Каминских стала прототипом душераздирающей скульптуры на месте сожженной Хатыни.

К 80-летию трагедии белорусские власти провели масштабную реконструкцию мемориала. Появились имена деревень, уничтоженных нацистами и возрожденных после войны. Всего в Белоруссии сожгли около девяти тысяч деревень, половину из которых вместе жителями. Колокола Хатыни должны звучать вечно.

Автор: Евгений Федоров