Воспоминания детский дом № 96 на Ботике.
Аверьянова Мария Ивановна.
Довелось мне поговорить с интересным человеком, Марией Ивановной Аверьяновой, в девичестве Горбуновой. Родилась в Переславле в 1925 году. Их семья жила на Подгорной улице. Родители были неграмотные, набожные. Отец под угрозой раскулачивания вступил в колхоз: отнёс в сельсовет сбрую, свёл любимицу кобылу Зойку — вот и стал колхозником. Жили бедно, в семье детей девять ртов, четверо умерли. Училась Маруся в разных школах: у музея, на Подданиловке, на Полевой. После окончания семилетки поехали из города в Успенку двенадцать человек учиться на зоотехников, и она с ними. Голодных учащихся заставляли работать на учебных полях, и они воровали капусту, набивая желудок. К концу первого года обучения многие разбежались.
В то время в семье у Маши случилось большое горе: пала кормилица-корова. Дома ей сказали: «Бросай свою учёбу, поступай в ФЗО на «Красное эхо»!» Пришлось вернуться в город. Окончила ФЗО, тут и война началась. Рассказывает Мария Ивановна: — Хотели меня тогда отправить на трудовой фронт. А тут подруга, Настя Кутейникова, кладовщица, посоветовала пойти работать в детдом на Ботике. Мне тогда ещё 18-ти не было.
На Ботике в начале сороковых размещались два детдома: № 96 и № 97. Один располагался в деревянных домах, другой — в каменном здании музея. Переславских там работало мало, большинство воспитательниц были ленинградки-блокадницы. И воспитанниками были дети-сироты, вывезенные из блокадного Ленинграда. — Приняли меня на работу воспитательницей на младшую группу, с испытательным сроком — не было педагогического образования. Директором была ленинградка Анастасия Ефимовна Андрианова. Тут же жили её мать и сын Дима. Директрисса была тучная симпатичная дама. За детей она стояла горой, сама смотрела, чтобы дети съедали всё в столовой. Хлопотала над ними, как наседка, среди воспитанников запомнились мне Боря Ревич, Галя Томашевич, Роза-Мари Тереза — дочка испанских эмигрантов, живших в Ленинграде. Это её упоминает Пришвин в своих рассказах «Стрекоза» и «Лесной гриб», о воспитательнице Маше Горбуновой и её младшей группе. Терезу все ласкали. Как сейчас вижу её в голубом платьице, кормящую цыпляток (в детском доме держали кур). Галя Томашевич матери не помнила. Та погибла от голода, и, рассказывали, голодная грудная девочка три дня сосала грудь уже мёртвой мамы. Потом она постоянно сосала свой указательный пальчик — это был уже рефлекс. И как мы её не отучали, как ни завязывали уже деформированный палец тряпочкой, она закрывалась одеялом и тайком совала его в рот.
Девочку Терезу мы всячески оберегали. Это была маленькая толстушка, коротышка, хохотушка. Одного мальчика звали «Чичкин» — на его кружке была такая надпись. Писатель Пришвин часто приезжал к нам в детский дом, особенно летом. Интересовался жизнью детского дома, разговаривал с воспитателями, администрацией, детьми. А дети у нас были маленькие, и сейчас-то я уже своих воспитанников не узнаю, им всем за шестьдесят. Любил Михаил Михайлович спать в сарае, на свежем воздухе. Там стояла лошадь, и всегда было много сена, от которого шёл пьянящий запах.
Я тогда особенно не обращала на Пришвина внимания. Его мы в то время не принимали за важную персону: ну, приехал и приехал. Ходил писатель в кирзовых сапогах, всегда при нём была сумка из мешковины. Выглядел он в то время не старым, такой небольшой, толстенький, коренастенький. Приезжал с ночёвкой. Кормили мы его и спутников нашими обедами. Еду ему приносила на подносе Валя Петрова, поднимаясь на второй этаж. Приезжал Пришвин постоянно в наш детдом, а в 97-й, по-моему, не заходил. Очень любил детей, ласкал их, привозил подарки. Дети звали нас тётями: тётя Маруся, тётя Валя. Маленькие иногда называли мамами. Вспоминается мальчик Володя Осипов. Он заболел менингитом, и ночная няня спасла его, не отлучалась ни днём, ни ночью. Хорошо помню двух сестёр — Элю и Раю Сорокиных. Их подобрали на улице военного Ленинграда, фамилию придумали по названию птицы. Многие писали нам письма, где справлялись: нет ли у нас таких-то детей. Так нашёлся отец этих девчушек. Звали его Лев Маслов. Он забрал девочек из детдома в 1947 году. Приезжали к нам шефы из Подлипок — рабочие военного завода № 88. Были два раза работники ЦК ВКП (б), муж и жена Бахмуровы. Частым гостем был И. Лесман — директор ближайшего колхоза, он сам был родом из Ленинграда. Приезжал не с пустыми руками — привозил гречневую крупу, тогда сеяли гречу в его хозяйстве. Заходила к нам и Нина Михайловна Павлова — председатель сельсовета. Спрашивала, какая нужна помощь детям. Ежегодно сотрудники заготавливали дрова для отопления помещений детдома. Под Соломидиным нам специально отводилась делянка. А мы, женщины, и пилу-то держать не умели, но любой ценой должны были выполнять план лесозаготовок. Детдом всю войну был на военном положении. Отлучаться в город было нельзя. Время было суровое, в Переславле в начале войны объявлялись воздушные тревоги. Мой дом в Подгорной слободе превратился в эти годы в перевалочный пункт. В нём останавливались все, кто шёл на Ботик или с Ботика. Бывало, и ночевали. Особенно опасались ходить под вечер с полученной зарплатой.
Несколько слов об учителях и воспитателях: Аделина Викторовна Карлсон, методист. Большую помощь оказывала мне на первых порах, учила азам педагогики. Ольга Козловцева работала в детдоме парикмахером. Учительница музыки Гертруда Сидоровна (фамилию не припомню) замечательно играла на фортепиано, но дисциплина на уроках у неё была неважная. Валентина Николаевна Никольская — воспитательница. Лица у них были морщинистые и осунувшиеся от голода, а ведь было им около тридцати лет. Уборщицей, помню, работала финка. Анастасия Ефимовна Андрианова, директор детского дома, вернулась в Ленинград в 1945 году. Нельзя забыть и её маму, полную пожилую женщину. Она негласно наблюдала за работой сотрудниц, заставляла чаще проводить с детьми подвижные игры, была доброй мамой и бабушкой для всех. Разучивала с ребятами стихотворения. Марусе Горбуновой, по мужу Аверьяновой, пришлось покинуть детдом на Ботике в 1947 году: на нервной почве случился паралич языка. После войны детдом № 96 прекратил своё существование. Мне очень запомнилась Еремеева Лидия Ивановна. Она была нашей воспитательницей. С ней мы ходили в лес по ягоды, грибы. У всех детей к поясу была привязана баночка, куда мы собирали ягоды. Нам варили кисель, часть ягод заготовляли на зиму. Ходили в поход вокруг озера Плещеева. Останавливались около Синего камня. После войны в городе в центре была выставка лошадей. Мы все ходили смотреть на лошадей. 2 мая в городе был праздник «День музея». На Ботике было много людей и массовое гуляние.
1950 год. Экскурсия в Москву, с нами 10 детей и наш повар дядя Миша. Взяли с собой матрасы, подушки и одеяла. Ехали на грузовике. В Москве жили в школе. Нас водили в Мавзолей В. И. Ленина, в художественный музей, где я потерялась. В 1-2 классах мы учились в детском доме. К нам приходила учительница из деревни, в 3-4 классах мы ходили в деревенскую школу. До школы мы часто не доходили, на нашем пути стояла молотилка, мы целый день на ней катались. В кино ходили через овраг в деревню. С нами шли все наши собаки. Кино показывали в большом амбаре, где было зерно. Натягивали простынь и частями показывали кино. Оно было немое, звука не было. Показывали: «Золушка», Малахов курган», «Она защищает Родину». Артистка Вера Марецкая была нашей любимицей. Мы все очень любили и ждали кино – это был праздник. Был у нас огород, сажали и ухаживали за картошкой и свеклой. На берегу озера росла капуста. Мы ходили собирать червяков из капусты. В нашем детском доме была лошадь «Губка» — трофейная. На ней мы ездили в город за продуктами, два поросенка, которых мы пасли по очереди. Они часто убегали в лес. Все дети работали: кто на кухне, кто в огороде, кто ходил в лес по ягоды и грибы. Я помню, как колхоз выделил кусок земли. Мы посеяли рожь, у нас была своя мука. Нас, детям сироткам — блокадникам уделяли много внимания, и городская власть и колхоз помогали нам. Рыбкоопхоз нам привозил рыбу, которую мы готовили на рыбьем жире. Я часто вспоминаю Ботик и детский дом. Я благодарна всем, кто помог нам выжить, лечил, кормил, и научил нас трудиться. Научили нас рукоделию, любить животных и уважать людей.
Книги люблю с детства. 9 мая мы, блокадники собирались вместе в парке.
Материал из воспоминаний блокадников и из бесед с участниками блокадников.
Ю. Я. Никитина, ветеран труда.