—Фанфик по "Великий из бродячих псов" Соукоку..

"Точка не возврата"
***
- Ты же знаешь, что я не люблю боль, ублюдок.
Удар.
Ещё один удар.
Мы находились в одном из тех подвалов, где Портовая Мафия обычно держит провинившихся. В каменные стены, впитавшие в себя ужасы пыток, крепко вбиты железные штыри. Когда-то это место было моей игровой комнатой, теперь же оно служит нам ареной, где дерутся не жизнь, а на смерть.
Как долго мы срываем злость друг на друге? Я потерял счёт времени, как и счёт нанесённых мне увечий. Голова раскалывалась от многочисленных ударов, а во рту чётко ощущался металлический привкус крови. Дыхание сбилось. Я держался в стороне и не спускал пристального взгляда с Накахары, ярости которого любой бы позавидовал. Он стоял, чуть сгорбившись, и, как и я, тяжело дышал. Чуя был на пределе и изо всех сил пытался удержать в узде свою поистине разрушающую способность. Он прекрасно понимал, что вреда мне от неё не больше, чем от укуса комара. Но эмоции взяли вверх, заглушая и без того тихий голос разума.
На грани.
В моих глазах загорелся озорной огонёк. Я выпрямился, позабыв о боли, и с еле заметным восхищением оглядел своего бывшего напарника. Растрёпанные рыжие волосы спадают на раскрасневшееся лицо, скрывая пронзительный взгляд ярко-синих глаз. Пересохшие тонкие губы чуть приоткрыты. Я делаю шаг в его сторону.
Вздрагиваешь.
Накахара Чуя – бомба замедленного действия, обезвредить которую под силу только мне. Каждый раз, когда он переходит черту, я оказываюсь рядом, не давая его телу сломаться под гнетущим натиском вышедшей из-под контроля способности. Хватает одного лёгкого прикосновения, дабы усмирить гравитацию, но мне хочется большего.
Я с непередаваемым удовольствием наблюдаю за тем, как руки Накахары чернеют, а его глаза застилает белая пелена. Он в очередной раз прыгнул с обрыва, совершил маленькое самоубийство. Вот ради чего я снова и снова спускаюсь в этот чёртов подвал и, стиснув зубы, терплю любую боль.
Мне нужно видеть его падение. Наблюдать, как с каждой секундой в нём остаётся всё меньше человеческого, и подхватывать в самый последний момент, когда точка не возврата непозволительно близко.
Отсчёт пошёл.
Три.
Я подошёл к Чуе почти вплотную.
Два.
Наклонился так, чтобы видеть его лицо...
Один.
И что есть силы врезал ему прямо в челюсть.
Накахара пошатнулся и начал медленно приходить в себя. Одного удара было вполне достаточно, но мне хочется большего. Сейчас Чуя слаб, и я не могу не воспользоваться его положением. Я схватил его за запястье и прижал к себе. Он ещё не до конца осознал, что происходит, иначе как ещё объяснить то, что его руки неуверенно легли мне на спину. Я крепко обнимал его, а он обнимал меня в ответ, сжимая в ослабевших кулаках огрубевшую ткань моего изношенного пальто.
Этого мало.
И тогда я поцеловал его, надеясь, что ему хватит ума меня оттолкнуть. Но Чуя слишком устал, и его пугающе расслабленное тело дрожью отозвалось на каждое моё прикосновение.
Недостаточно близко.
Я не понимал, откуда во мне эта жажда большего, да и не хотел понимать. Мой мозг пахал двадцать четыре часа в сутки, фиксируя каждую мелочь, каждый взгляд. И сейчас мне хотелось одного: перестать думать, полностью окунуться в водоворот страсти, внезапно обрушившийся на мою израненную душу.
Я прижимал его к стене, где ещё виднелась свежая кровь – последствия мимолётной встречи моей головы с непробиваемым твёрдым камнем. Я кусал его губы и замирал, когда шероховатая поверхность ткани его перчаток касалась свежих шрамов на оголённых участках моего тела. И когда он только успел стянуть с меня бинты?..
Ни о чём не думай.
Я отключился, отправил серое вещество в нокаут. И то, что последовало вслед за этим, стало нашим маленьким секретом. Нашей общей точкой нев озврата.
Изо дня в день я убивал себя, чтобы почувствовать то, что чувствует мой низкорослый напарник в дурацкой шляпе за несколько секунд до самоуничтожения. Полностью отдаваясь во власть гравитации, Накахара понимает, что в случае неблагоприятного стечения обстоятельств его ожидает летальный исход. Называя меня суицидальным маньяком, он сам идёт по той же кривой дорожке. Моя беда в том, что я никогда не знаю, чем всё закончится. А Чуя знает. Он знает, что я всегда буду рядом. Душу продам, но не позволю Смерти забрать его у меня.
Мои прикосновения – его спасение.
Его прикосновения – моя точка не возврата.