Родовое гнездо

Родовое гнездо – это место, где ты жил со своей семьей, куда тянет тебя память, чтобы оглянуться назад и вспомнить себя там, куда нет возврата.
Наш дом стоял на улице Советской. Это был старинный деревянный дом на две половины, и жили в нем мы большой семьей – аж целых три поколения. Глава семьи – бабушка Мария Ивановна Овчинникова, трое её детей – две дочери и сын (всего детей было семеро) – и мы, мелочь.
У нас в доме была большая русская печь, которая нас кормила и согревала теплом. Я помню, как бабушка ухватом из-за раскалённой загнетки вытаскивала огромный чугунок, в котором томились наваристые щи. Оттуда же с пылу, с жару поутру на железном листе выкатывались то пышные булочки, то пирожки. А какой хлеб был! Воздушный, вкусный! И тогда по избе витал особый хлебный аромат.
А еще я помню деревянные неокрашенные полы. Но они всегда были вымыты до блеска. Иногда их даже ножиком скоблили. А сверху лежали домотканые дорожки. Аккуратненько, чистенько, опрятно. А кровати заправлялись и украшались ажурными подвесами, на подушки набрасывались расписные, вышитые то розами, то огромными маками, то причудливым орнаментом накидушки. Их женщины сами мастерили. Да и одежду, впрочем, шили сами. Раньше-то особо негде было купить. Вязали теплые вещи из пуха да шерсти, которую начесывали из коз да баранов. Молочную продукцию производили сами. В каждом дворе не по одной корове держали. За лето откармливали на мясо телят, поросят, кур.
Помню, как с нетерпением ждали ноябрьских праздников. По всему селу стоял запах палева, шел забой поросят. Чинно усевшись за столом, всей семьей лепили пельмени из свежатины. Это было уже традицией. Много было рыбы. Мужчины в семье занимались рыболовством. Бабушка и ухи наварит, и нажарит, и пирогов с рыбой напечёт, и вяленая рыбка всегда имелась.
Когда мы подросли, нашей обязанностью стал сбор лесных ягод, грибов, полевого щавеля и лука. Десяти-двенадцатилетние, мы возьмём с собой по ведру, переплывём на лодке через реку Алабугу, смотришь, к вечеру вернёмся с наполненными луговыми подарками.
А время подоспело и огород поливать надо. Вечером за ужином уже другое задание от старших получаешь на следующий день: воды домой наноси, полы вымой, поленницу из дров сложи, за хлебом в магазин сбегай, да очередь за ним огромную выстой.
Этой сейчас, с высоты прожитых лет, обернувшись памятью в босоногое детство, понимаешь и благодаришь наших родителей за то, что приучили к труду. Нам некогда было расти лентяями и заниматься ненужной чепухой.
Между делами с головой уходили в уличные игры. Соберётся с округи детвора, взорвётся тишина, разными голосами зазвенит. «Цепи кованые, раскуйте нас…» И вызванный хором Васька радостно несётся, сверкая голыми, чёрными от земли пятками, врезаясь в толпу детворы. А на очереди следующие массовые игры: «Третий лишний», «Ручеёк», «Чибрик»…
Ах, детство, детство…
Где ты сейчас живёшь и как живёшь, Сашка? Сашка, который, прибежав на берег реки, увидел посередине её деревянную лодку, а в ней солдатиками, прижавшись один к одному, стоят семеро маленьких человечков и ревут изо всех сил. Течением реки относит лодку всё дальше и дальше от мостков, лодка раскачивается. Не задумываясь, бросился Сашка в реку и притащил тот злосчастный баркас к берегу, из которого невредимым горохом выкатились шалуны и рассыпались по домам получать от родителей подзатыльники. Помнишь ли ты, Сашка, этот случай? Никто и не заметил тогда твоего геройства…
Помню, как вечерами дотемна сидели на завалинке около дома, лузгая семечки, помешивая угли в догорающем костре, рассказывая страшные сказки. Дотемна, пока мать хворостиной не загонит домой. Как в школе все были равны, в одинаковой форме, с одинаковой ответственностью к учёбе…
Я часто прихожу к своему родовому гнезду. Сейчас всё здесь изменилось. Нет в округе и водонапорной башни, на её месте красуется современное здание бывшего агропромбанка. Рядом прикорнувшее к нему с задней стороны кирпичное белое здание когда-то было автовокзалом. Начальником этого всегда шумного заведения был добрый дядя Коля Сидорков. А там дальше был магазин с широким деревянным крыльцом. Мы называли его «игрушечный», заведовала им тётя Зоя Пирожкова. Мы завидовали ей всем сердцем, потому что она продавала игрушки. Она нас знала и иногда, как добрая фея, давала подержать в руках кукол, которых мы не смогли из-за отсутствия лишних денег в семье купить. Но мы не роптали, понимали. Напротив магазина был добротный зелёный дом, исполнявший роль сберкассы.
Через дорогу, где тропинка спускалась к реке, были наши огороды и небольшой пляж. Это было особое место, одно из самых любимых. Самым богатым и роскошным транспортом был велосипед. Только старшее поколение помнит, что такое патефон и грампластинка. А первый без звука чёрно-белый телевизор, изображение которого на экране увеличивалось через стеклянную банку с водой? А заготовка сена, когда вручную косами складывали наземь травы, собирая их потом в стога? Или заготовка дров, когда мужики вручную пилой «Дружба – 2»валили лес, затем этой же пилой пилили его на дрова. В то время о газе-то и не мечтали, везде было печное отопление, знакомы мы были и с освещением от керосиновой лампы. Не было в домах удобств: ни ванны, ни туалета, воду из колонки натаскивали, стирались вручную, бельё зимой в проруби на речке полоскали.
А в школе чернильницы-непроливашки с перьевыми ручками? А пионерские сборы и комсомольские собрания, отряды тимуровцев, спешащих на помощь престарелым и инвалидам?
Где же ты моё босоногое, курносое и весёлое детство? Ты сейчас приходишь лишь в воспоминаниях и снах. И чтобы как-то унять тоску сердца по ушедшему времени, я вновь возвращаюсь к порогу моего родового места, туда, где мне было хорошо. Туда, где, несмотря на житейские трудности, мы были счастливы. Где люди, жившие трудом, были радостны, умели петь и веселиться, танцевать и радоваться друг другу, где не оставляли никого наедине с бедой. Я возвращаюсь туда вновь и вновь, меня зовёт туда моё сердце. И я поднимаюсь на крыльцо и открываю дверь, как и тогда, к себе домой. Я захожу внутрь и обретаю покой. Я – дома!
Конечно, того старинного дома, в котором обитала наша семья, давно уже нет и в помине. Исчезли и соседские два дома. Но на этом месте возвышается храм Святителя Николая Чудотворца. Храм, у которого всегда открыты двери для каждого страждущего, в котором ждёт нас самый главный и любящий Отец. Это место, куда можно прийти с любой бедой, горем, радостью. Тепло становится на душе. Я стою перед иконой и благодарю Господа, что Он выбрал для своего Дома место, откуда пошло начало моей жизни.
Двери нашего дома тоже были открыты для путников. У нас всегда в доме находили приют кто-либо из пассажиров несостоявшегося автобусного рейса. И когда уже закрывался автовокзал, обязательно кто-то стучался к нам в окно, чтобы попросить ночлег…
Как изменился облик села! Прошло всего пять десятилетий, но кардинально изменился его внешний образ, изменился и внутренний мир людей. Внешне мы стали материально богаче, внутренне – беднее, стали жить особняком, как-то и до соседа уже не стало дела. Нет той прежней сплочённости, когда чужие были роднёй. Времена меняются….
Но чтобы не погас свет души, чтобы сердце полыхало любовью и отзывалось добром, я приглашаю вас всех ко мне домой, на место моего родового поместья, в Храм, где горит без устали свеча надежды, веры в лучшее, где встретит вас сама Любовь!
Галина Абронина, село Казанское