Сердича я был вызван в город Минск в вагон командующего войсками округа.
Явившись в вагон, я не застал там командующего войсками округа, обязанности которого выполнял комкор В. М. Мулин. Через два месяца В. М. Мулин был арестован как «враг народа», а это был не кто иной, как старый большевик, многие годы просидевший в царской тюрьме за свою большевистскую деятельность. В вагоне меня принял только что назначенный член Военного совета округа Ф. И. Голиков (ныне Маршал Советского Союза). Он был назначен вместо арестованного члена Военного совета П. А. Смирнова, мужественного и талантливого военноначальника.
Задавав мне ряд вопросов биографического порядка, Ф. И. Голиков спросил, нет ли у меня кого-либо арестованных из числа родственников или друзей.. Я ответил, что не знаю, так как не поддерживаю связи со своими многочисленными родственниками. Что касается близких родственников — матери и сестры, то они живут в настоящее время в деревне Стрелковка и работают в колхозе. Из знакомых и друзей много арестованных.
— Кто именно? — спросил Голиков. Я ответил:
. — Хорошо знал арестованного Уборевича, комкора Сердича, комкора Вайнера,, комкора Катюха, комкора Кутякова, , комкора Косогова, комдива Верховского, комкора Грибова, комкора Рокоссовского.
— А с кем из них вы дружили? — спросил Голиков..
— Дружил с Рокосовским и Данилой Сердичем. С Рокоссовским учился в одной крови на курсах усовершенствования командного состава кавалерии в городе Ленинграде и совместно работал в 7-й Самарской кавдивизии. Дружил с комкором Косоговым и комдивом Верховским при совместной работе в Инспекции кавалерии. Я считал этих людей большими патриотами нашей Родины и честнешими коммунистами, — ответил я .
— А вы сейчас о них такого же мнения, — глядя на меня в упор, спросил Голиков.
— Да и сейчас.
Ф. И. Голиков резко встал с кресла и, покраснев до ушей, грубо сказал:
— А не опасно ли будущему комккору восхвалять врагов народа?
Я ответил, что я не знаю, за что их арестовали, думаю, что произошла какая-то ошибка. Я почувствовал, что Ф. И. Голиковой сразу настроился на недоброжелательный тон, видимо, он остался неудовлетворен моими ответами. Порывшись в своей объёмистый папке, он достал бумагу и минут пять её читал, а потом сказал;
— Вот в донесение комиссара 3-го конного корпуса Юнга сообщается, что вы бываете до грубости резок в обращении с подчинёнными командирами и политработниками и что иногда недооцениваете роль и значение политических работников. Верно ли это?
— Верно, но не так как пишет Юнг. Я бываю резок не со всеми, а только с теми, кто халатно выполняет порученное ему дело и безответственно несёт свой долг службы. Что касается роли и значения политработников, то я не ценю тех, кто формально выполняет свой партийный долг, не работает над собой и не помогает командирам в решении учебно-воспитательных задач, тех кто критикует требовательных командиров, занимается демагогией там, где надо проявить большевистскую твёрдость и настойчивость, — ответил я.
— Есть сведения, что не без вашего ведома ваша жена крестила в церкви дочь Эллу. Верно ли это? — продолжал Ф. И. Голиков.
— Это очень неумелая выдумка. Поражаюсь, как мог Юнг, будучи неглупым человеком, сообщить такую чушь, а тем более он, прежде чем написать, должен был бы провести расследование.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев