Предыдущая публикация
Однажды я смотрела стендап, и там комик начал выступление с такой шутки:
- Меня зовут Сергей. Отчество Сергеевич. Наверное, вы сейчас подумали: как они там в семье разбирались, вот когда мама, например, звала с кухни: "Сергееей", то кто шел? Я или папа? Но мой папа классно все придумал: когда мне было три года, он умер, и мы больше не возвращались к этому вопросу...
Зал засмеялся.
Нет-нет, я понимаю юмор, и черный тоже, и безжалостная правда всегда в знаменателе любого стендапа, но если подняться над шуткой, то парень говорит со сцены: "У меня умер отец", а все такие: "Хахаха".
Если бы я сидела в зале, я бы, наверное, не смеялась. Офигела бы.
Недавно в комментариях под моим постом случилась бойня.
Поводом послужила страница из учебника по литературному чтению за 4 класс.
Рассказ, предназначенный для чтения 10-летками выглядел так (цитата матери): "... а когда нас, родителей твоих, проводишь до гроба, тогда сможешь и свой замысел осуществить. Когда нас в гроб положишь да землей присыплешь, тогда и свое желание исполнишь".
И сразу дальше, через абзац, послушный сынок исполнил наказ: "Блаженный юноша проводил своих родителей, пел над ними надгробные песнопения, завернул тела их, поцеловал их, положил в гроб, засыпал землей со слезами как бесценное сокровище. Со слезами он почтил умерших отца и мать панихидами и святыми литургиями, отметил память родителей молитвами да раздачей милостыни убогим..."
Я представила своего вихрастого впечатлительного сына сидящего на уроке или на продленке и читающего этот текст и ужаснулась.
Однажды я, забывшись, ругала сына за то, что я час не могла его вызвонить, и у меня чуть сердечный приступ не случился, в то время как он просто заигрался в футбол.
- В могилу меня свести хочешь? - зло спросила я сына: из меня выходил забродивший страх, я плохо контролировала себя.
Сын вдруг разревелся, бросился ко мне, обнял: "Не хочу, не хочу, прости, прости"
Я поняла тогда, что непроизвольно повторяю ошибки мамы, которая каждый приступ давления пила валокордин, лежала на диване и прощалась со мной навсегда, завещая вовремя оплачивать электроэнергию и быть хорошим человеком.
Мне 13. Я только похоронила бабушку и дедушку, вырастивших меня вместо родителей. Теперь вот мама...
Сейчас я понимаю, что это была травма размером со сжатый кулак, а тогда я скулила рядом в эти сжатые от страха кулаки, умоляла маму не бросать меня, а потом капала на сахар маме еще 5 капель валокордина, "а то не помогает".
Я поняла, что тема смерти болючая, и для меня, и для моего ребенка, и погружаю сына в нее аккуратно и деликатно.
Сейчас мы прошли стадию "Бабушка и дедушка смотрят на тебя с облачка", но не дошли до стадии: "Вот тут, в могиле, захоронен прах, знаешь что такое прах? Ну, это когда сожгли человека..."
Под тем рассказом из учебника мнения разделились.
Кто-то писал, что смерть - часть жизни, и ее нельзя табуировать, и говорить о ней с детьми важно и нужно, причем часто и свободно. Мы сами нагнетаем страх, когда молчим, плачем, уходим от темы или подменяем умершего хомячка новым, пока ребенок не понял...
Другие люди были искренне возмущены таким школьным контентом, считали, что он совершенно недопустим и может легко травмировать неподготовленного ребенка. Особенно если нужен будет перессказ.
Мол, Вася Петров, о чем эта притча?
- Ну о том, что чтобы сбылись твои желания, нужно родителей присыпать землей и похоронить навсегда...
Я разделяла мнение тех, кто против такого чтения, уж больно оно... хм... литературное.
Я считаю, что смерть - это часть жизни, говорить об этом с детьми, просвещать, готовить и пояснять, конечно, можно и нужно, но и в обыденность паковать, на мой взгляд - прямо лишнее.
А то купил, такой, жвачку "Love is", а там вкладыш: "Любовь - это заказать ей литургию и панихиду, присыпать землей и грустить".
Я была во Вьетнаме. Мы там снимали передачу, и я как-то заорала съемочной группе, заметив веселую свадьбу, с цветами, живой музыкой, кортежем из красиво украшенных лентами машин:
- Снимаааай! Снимааааай!!! Свадьбаааа!!
Мы сняли. А потом поняли, что это были похороны.
Смерть в разных культурах и на разных континентах выглядит по-разному и воспринимается по-разному.
Где-то это праздник перехода в лучший мир, улыбки, музыка и танцы, а где-то - глубокий траур, занавешенные зеркала и выплаканные глаза.
Я про уважение ко всем мнениям, но и за то, чтобы я сама выбирала, когда мне с ребенком поговорить о смерти.
Говорят, у родителей, которые боятся смерти, растут дети, которые боятся жизни.
Интересная фраза, есть над чем подумать.
Если разложить мой страх смерти по членам предложения, то я боюсь не самой смерти, как таковой, а возможной боли и того, как мои дети будут расти без меня.
Ну, то есть непосредственно пропасть с радаров этого конкретного четверга я не боюсь, а боюсь вполне понятных вещей.
Думаю об этом, пока препарирую тему, выковыриваю инсайты.
Я думаю, просто мы, люди, абсолютно по-разному травмированы смертью.
Кто-то меньше, кто-то больше.
Мой муж, например, совсем не травмирован. Он бы на стендапе Сергея Сергеевича хохотал в голос.
Ботаю с мужем о смерти. О чем же еще болтать супругам, которые в браке 17 лет, за ужином?
- А вот если я умру, Миш... - начинаю я.
- О, умоляю, продержись до вторника, у меня важная выставка, - хохмит муж.
- Ну, Миш, - сержусь я. - Вот если ты умрешь...
Я хотела показать ему, как отвечать на вопрос правильно, но он меня перебивает.
- Вот если я умру, ты даже гастроли не отменишь. Заедешь между Златомясом и Усть-Упырьском ко мне на могилку, соберешь зал, назовешь "Трагический стендап" и люди будут мучиться, покупая букеты, должно ли там быть четное или нечетное количество гвоздик...
Я хохочу с полным ртом салата так, что аж подавилась. Муж бьет меня по спине, несет воду и приговаривает:
- Отличная, кстати, идея - умереть от смеха...
А вы что думаете?
Следующая публикация
Нет комментариев