*****

Неудивительно, что не хотел вспоминать! До нынешнего дня точно неизвестно, сколько красноармейцев погибло во Ржевско-Вяземской операции. В любом случае, это сотни тысяч человек. Именно в этот смертельный водоворот и попал осенью 1942 года прибывший с пополнением из Дальнего Востока Леонид Гайдай. О кровопролитии боёв 381-й стрелковой дивизии, в которой ему выпало воевать, говорит статистика боевых донесений этого периода. Дивизия два раза прорывалась вперёд, попадала в окружение и с боем выходила из него. Первый раз – в составе 223-х бойцов и командиров; второй раз – численностью в 310 человек. Это при том, что по штатному расписанию численность дивизии была почти 14,5 тысяч человек. Понятно, что в военных условиях она пополнялась и укомплектовывалась личным составом далеко не полностью. Но даже если всего лишь наполовину – всё равно статистика получается ужасающая. «Лёня не любил вспоминать и не рассказывал о войне. Он говорил, что те, кто там не был, всё равно не поймут, что на фронте пережили люди. Зато после войны в нём появилась уверенность, что после таких жертв нужно давать людям радость. Что он и делал всю жизнь». (Цитата из интервью вдовы Гайдая, актрисы Нины Гребешковой журналу «Собеседник») Леонид Гайдай родился и вырос в Забайкалье. Его отец был украинец, из-под Полтавы, сосланный в Амурскую губернию по делу подпольной организации эсеров, за «экспроприацию у крупного свеклопромышленника Богданова денежных средств «на дело революции». Будущий режиссёр 21 июня 1941 года отметил свой выпускной вечер в школе. Через 2 дня после этого, 23 июня 1941 года, пошёл записываться добровольцем в армию, но его не взяли. Призвали в феврале 1942 года, и направили служить в Монголию. Служба у Гайдая была «ковбойская». «Вместе с сослуживцами ловим диких монгольских лошадок, приучаем их к узде, к седлу, и затем отправляем на фронт. Садимся на этих монгольских лошадок, ноги наши на земле, а лошадки из-под нас выходят. Они ведь низкорослые». (Цитата из письма Леонида Гайдая, отправленного с ж/д станции Ага Могойтуйского р-на). Журналисты придумали такую легенду (подтверждения, что это правда, нет!): Когда стали отбирать добровольцев на фронт, случился эпизод, который потом был комично обыгран в комедии «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» – когда дебошир Федя на каждую строку милицейской разнарядки отвечал громким «Я», и решительным шагом вперёд. Так, мол, вышагивал и Гайдай по каждой строке фронтовой разнарядки – (кто хочет добровольцем в артиллерию? кавалерию? танковые войска? и т.д.) Так или иначе, но поздней осенью 1942-го Леонид Гайдай прибыл на Калининский фронт, и угодил прямиком в ржевскую мясорубку – тяжёлые, кровопролитные, выматывающие бои на Ржевско-Вяземском направлении. Служил в разведке 1263-го стрелкового полка. В приказе № 069 по 1263-му стрелковому полку написано, что 12 декабря 1942 года Леонид Гайдай «в боях за деревню Енкино забросал гранатами огневую точку противника, лично уничтожил трёх немцев, и вместе с другими товарищами участвовал в захвате военнопленного», за что и был награждён медалью «За боевые заслуги». Других наград получить не пришлось: воевал Леонид Гайдай чуть более четырёх месяцев. 20 марта 1943 года он был ранен осколками мины. Вот что он писал по поводу этого ранения из госпиталя родным: «Шёл, тащил «языка». Стало тяжело – передал его другому. Нас там 5 человек в поиске было. Отстал немного. Зацепился ногой за проволочку какую-то. А это оказалась натяжка от мины» Над ногой сержанта Гайдая военным хирургам пришлось потрудиться основательно – ему грозила ампутация. Будущий режиссёр перенёс пять операций, и домой вернулся лишь в январе 1944 года. На костылях, признанный инвалидом IIгруппы. Известный педагог Нина Гонопольская (в то время – санитарка госпиталя) вспоминала, что Гайдай собрал из раненых и медиков самодеятельную труппу и поставил три водевиля по Чехову, подготовил концертную программу. «Стоило ему выйти на сцену, как публика начинала смеяться и хлопать. Гайдай был всеобщим любимцем. Уморительно цитировал «12 стульев» и «Золотого телёнка». #30января