ИГОРЬ ГРАБАРЬ, «МОЯ ЖИЗНЬ».

ВСТРЕЧА С ЧАЙКОВСКИМ
«...Однажды вечером, когда не было гостей, Цет привел Чайковского послушать исполнение Мукой партии Татьяны…
...Когда поздно вечером мы уходили, Петр Ильич, узнав, что я живу в том же доме, где он, на углу Малой Морской и Гороховой, предложил мне пройтись от Малой Итальянской: по Литейному до Невы и итти домой по набережной. Была чудная лунная ночь. Сначала мы шли молча, но вскоре Петр Ильич заговорил, расспрашивал меня, почему я, задумав сделаться художником, пошел в университет? Я объяснил, как умел, прибавив, что я мог бы ему задать тот же вопрос, - ведь он до консерватории окончил Училище правоведения и по образованию тоже юрист. Он только улыбнулся, но промолчал.
Понемногу я набрался смелости. Он был необычайно прост и бесконечно обаятелен.
С ним было легко и хорошо. В то время я уже почти не ходил в Александринский театр, бывая только в Мариинском: любовь к драме уступила место страсти к музыке.
Из нескольких десятков товарищей-студентов, подражавших мне и всегда меня слушавшихся, удалось сколотить группу энтузиастов музыки Чайковского, активную и шумную. Сидя на галерке, мы неистово хлопали, крича до потери голоса и без конца вызывая "автора". В те времена внешний успех представления в значительной степени определялся галеркой и наша галерка не мало содействовала успеху "Пиковой дамы","Спящей красавицы", "Щелкунчика". Все эти шедевры появились в мои студенческие годы, и мне уже тогда была ясна их огромная музыкальная ценность… на те ходил десятки раз, гордясь сознанием, что как-то способствовал успеху любимого композитора, которого прямо боготворил.
Надо ли говорить, каким счастьем наполнилась моя душа в эту незабываемую лунную ночь на набережной Невы. После долгого молчания, я вдруг отважился говорить, сказал что-то невпопад и сконфузился. Не помню, по какому поводу и в какой связи с его репликой высказал мысль, что гении творят только по "вдохновению", имея в виду, конечно, его музыку. Он остановился, сделал нетерпеливый жест рукой и проговорил с досадой:
- Ах, юноша, не говорите пошлостей.
- Но как же, Петр Ильич, уж если у вас нет вдохновения в минуты творчества, так у кого же оно есть?- попробовал я оправдаться в какой-то своей, неясной мне еще оплошности.
- Вдохновения нельзя выжидать, да и одного его недостаточно: нужен прежде всего труд, труд и труд. Помните, что даже человек, одаренный печатью гения, ничего не даст не только великого, но и среднего, если не будет адски трудиться. И чем больше человеку дано, тем больше он должен трудиться. Я себя считаю самым обыкновенным, средним человеком".
Я сделал протестующее движение рукой, но он остановил меня на полуслове.
- Нет, нет, не спорьте, я знаю, что говорю, и говорю дело. Советую вам, юноша, запомнить это на всю жизнь: "вдохновение" рождается только из труда и во время труда; я каждое утро сажусь за работу и пишу, и если из этого ничего не получается сегодня, я завтра сажусь за ту же работу снова, я пишу, пишу день, два, десять дней, не отчаиваясь, если все еще ничего не выходит, а на одиннадцатый, глядишь, что-нибудь путное и выйдет.