Крестным отцом Штирлица был писатель Юлиан Семенов. Одно время он писал романы про дипломатов и покорителей Северного полюса, однако они большого успеха у публики не имели. Все изменилось после того, как писатель взялся живописать деятельность работников МУРа. Его повесть «Петровка, 38», появившаяся на свет в 1964 году, мгновенно стала библиографической редкостью. Несмотря на шумный успех, Семенов ушел из жанра милицейского детектива так же внезапно, как туда пришел. Ушел в жанр политического детектива.
Советский разведчик Всеволод Владимирович Владимиров (псевдоним – Максим Максимович Исаев, в будущем – Штирлиц) впервые появился на страницах книг Семенова в романе «Пароль не нужен», который увидел свет в 1966 году. Успех этого произведения настолько окрылил Семенова, что он засел за продолжение. Так в течение последующих трех лет на свет родились еще два романа с участием Исаева: «Майор Вихрь» и «Семнадцать мгновений весны» (именно в последнем Исаев становится главным героем, – а до этого ходил во второстепенных).

Говорят, председатель КГБ Юрий Андропов лично позвонил Семенову домой и похвалил его за романы об Исаеве. После чего предложил помощь: согласился допустить писателя в архивы КГБ. От услышанного у Семенова перехватило дух: шутка ли – попасть в архивы, в которые до этого еще не ступала нога ни одного писателя. Андропов же стал инициатором экранизации романов об Исаеве. Как мы знаем, самый большой успех выпал на телевизионную версию – 12серийные «Семнадцать мгновений весны».
Право экранизации выпало Киностудии имени Горького. Был подобран режиссер. Однако в самый разгар подготовительных работ ситуация внезапно изменилась. Дело в том, что за право поставить фильм стала бороться еще один режиссер – 46-летняя Татьяна Лиознова. Но хотя за ее плечами уже было несколько самостоятельных работ (самая известная – «Три тополя на Плющихе»), заказчики с Лубянки опасались доверять столь сложный и ответственный проект хрупкой даме. Волынка тянулась довольно долго, пока Лиозновой не удалось-таки убедить чекистов, что фильм она снимет не хуже любого из своих коллег-мужчин.

Татьяна Лиознова не была в восторге от сценария, созданного на основе романа, и в некоторых местах добавила свое видение истории советского разведчика.
По словам режиссера, ей было интересно рассмотреть душу разведчика Исаева, понять, чем она наполнена. К книге Лиознова добавляет новых персонажей – молодую немку Габи и пожилую Фрау Заурих. «Зачем нужна была Фрау Заурих? Наверное, фильм мог быть и без нее…», — смеялась режиссер. Однако потом все же раскрыла секрет – эти герои раскрывают образ Штирлица, показывают его более человечным, живым. «Нужно было как-то нарастить „мир людей“ вокруг Штирлица, не только среди мундиров». По сюжету фильма, Штирлиц вывозил пожилую Заурих на прогулки по лесу – именно с этого и начинается первая серия. «Это он кого вывозит? Он себя вывозит. Сам вырывается из этого ада погонов», — поясняет Лиознова.

В фильме Штирлиц действительно получился более «душевным», чем по задумке Семенова – свой вклад внес и исполнитель главной роли – Вячеслав Тихонов. Например, ему принадлежала идея того, чтобы молодая немка, унтершарфюрер СС Барбара Крайн, была влюблена в него. Уже во время съемок Тихонов попросил актрису Ольгу Сошникову немного по-другому, по-женски смотреть на Штирлица.
Не было в сценарии и одной из самых ярких и запоминающихся сцен фильма – сцены встречи Штирлица с женой в кафе «Слон». О том, что сцена будет сниматься, было решено, когда работа над фильмом шла полным ходом. Трогательную историю про то, как разведчики вынуждены встречаться со своими женами – тайком, провожая взглядом, издалека, — Вячеславу Тихонову рассказал знакомый (под одной из версий – легендарный советский нелегал Конон Молодый). Тихонов был глубоко впечатлен рассказом и предложил Лиозновой показать это в фильме, на примере Штирлица и его жены.

Изначально планировалось, что вместе с женой в кафе будет и сын Исаева, которого тот никогда не видел. Была даже придумана целая история – у мальчика в руках будет цепочка-брелочек, которую тот будет вертеть, а потом оставит на тарелочке. И когда встреча будет окончена, Штирлиц, улучив момент, заберет этот брелочек в память о сыне. Однако в этой идее Лиознова усмотрела один недостаток: если в кадре будет ребенок, зритель не «заметит» женщины. Сделать акцент на любви между мужчиной и женщиной, на чувствах, которые преодолевают войну и расстояния, — в этом была задумка Лиозновой.

Сцена встречи в кафе «Слон» — одна из самых сложных в фильме: ее участники не разговаривают и практически не двигаются в кадре: пять с половиной минут они находятся в одной декорации без единого слова. Актеры полностью лишены инструментов выразительности, по сюжету фильма им даже нельзя показывать, что они знакомы. Особенно гениальными Лиознова считает роли жены Штирлица (ее играла Элеонора Шашкова) и человека, который ее приводит в кафе (в этой роли Евгений Лазарев). «Это потруднее, чем сыграть Штирлица, где все на него работает», — говорила Лиознова. Это роли, сыгранные без единого слова и жеста, а только глазами (в случае с женой Штирлица) и спиной (в случае с героем Лазарева). Секрет этой сцены не только в волшебном музыкальном сопровождении, но и в «живой» актерской игре: изначально планировалось, что кадры с женой Штирлица будут снимать без участия Тихонова – к тому же у него в тот день был первый выходной. Шашковой такая идея совсем не понравилась, и неизвестно, удалось бы ей также впечатляюще сыграть роль, глядя в неживую камеру, если бы в последний момент дверь кафе «Слон» не распахнулась, и туда не зашел бы Тихонов-Штирлиц.

На момент работы над картиной в начале 70-х годов никто и предположить не мог, что о ней будут помнить в 2000-х, по-прежнему с замиранием духа смотреть все серии и считать лучшим фильмом о советской разведке. «17 мгновений…» снимался как рядовой сериал: рассказывают даже, что большинство актеров, задействованных в картине, относились к съемкам не слишком-то и серьезно. Несмотря на то, что на фильме лежала большая ответственность — по инициативе генсека ЦК КПСС Юрия Андропова он должен был быть приурочен к 30-летию победы над немцами.

Многие актеры параллельно работали и на других картинах, поэтому собрать всех вместе для съемок было крайне сложно – снимать приходилось ночью. Некоторые эпизоды добавлялись по ходу работы, а актеры на второстепенные роли назначались в лучшем случае за день до съемок, а иногда и день в день – так произошло и с Элеонорой Шашковой. Конечно же, это лишь одна сторона медали, в профессионализме съемочной группы не приходится сомневаться, а Татьяна Лиознова еще перед началом съемок заявила, что на площадке хочет видеть уже известных и зарекомендовавших себя актеров.

Большую часть фильма актеру Вячеславу Тихонову, исполнявшему роль Штирица, приходилось только наблюдать, писать, звонить и ходить, а также один раз выстрелить. Количество диалогов сведено к минимуму, все действия и даже мимику отличает холодная сдержанность. Однако актер Лев Дуров, сыгравший в фильме агента Клауса, считает эту роль одной из сложнейших в фильме. «Кроме анализа и сопоставления ничего нет!», — говорил Дуров о Штирлице, подчеркивая отсутствие возможностей хоть как-то раскрыть характер героя. Благодаря едва заметным мелочам, вроде собаки, которая кладет Штирлицу голову в руки, или влюбленной в него немки, мы можем лишь догадываться о его мыслях, характере, настроении. У каждого героя в фильме есть свои «бзики» — именно так называла их Лиознова – то есть, простые, человеческие особенности, вроде постоянно заедающего шкафчика у Мюллера. «Это дает правду жизни», — объясняла режиссер. У Штирлица такой «правды жизни» практически нет, потому что он человек «дважды закрытый – один раз профессией и второй раз – немецким мундиром». Заинтересовать зрителя характером героя, его жизнью, мыслями, мог только актер с «большим внутренним содержанием», говорил Лев Дуров о Тихонове.

Рассказывают, что однажды Тихонов раскрыл секрет своего напряженного думающего лица во время исполнения роли Штирлица. Таблица умножения – именно ее он прокручивал в голове, пока оператор снимал очередную сцену длительностью в несколько минут. Но в актерской игре, как и на войне, все методы хороши.

Как закончил Штирлиц? Этот вопрос задавал себе каждый, кто смотрел на заключительную сцену последней серии – задумчивый разведчик Исаев сидит на обочине и смотрит на стаю птиц в небе. Впереди – дорога в Берлин, впереди – победа, однако он еще об этом не знает. Возможно, по возвращению в Берлин Исаева ждут новые задания от центра, с которыми он блестяще справится, и через 45 дней, после окончания войны, вернется в Россию, к жене. Это самый желаемый финал, и каждый зритель наверняка надеется, что именно так и произошло за кадром, после титров. Режиссер Татьяна Лиознова однажды призналась в интервью, что знает о Штирлице все. И после титров Штирлица ждут совсем не лучшие дни: «Он так долго ходил в счастливчиках, на краю просто, что это должно иметь не самый веселый конец». Помолчав, она добавила задумчиво: «Я при этом присутствовать не хочу. И не хочу заставлять зрителя это видеть».

Выбор актера для главной роли фильма дался Татьяне Лиозновой нелегко – в качестве Штирлица она рассматривала Иннокентия Смоктуновского, Олега Стриженова, Юрия Соломина. Лиознова вспоминала, что в тот момент как минимум два актера подходили на роль Штрилица больше, чем Тихонов: «В их лице было нечто антипатичное, что тоже должно быть».

Среди претендентов на главную роль были и вовсе неожиданные кандидатуры: например, Арчил Гомиашвили, у которого в ту пору был роман с Лиозновой. Однако к началу съемок этот роман благополучно завершился, плюс к тому же Гомиашвили был утвержден на роль Остапа Бендера у Леонида Гайдая.

У Тихонова было одно-единственное преимущество: он был свободен, в отличие от остальных претендентов, и Лиозновой пришлось отдать ему предпочтение. Случай оказался счастливым – сдержанная манера игры Тихонова как нельзя кстати подошла для роли советского разведчика, и сейчас уже почти невозможно представить себе кого-то другого в кабинете у Мюллера.

Роль жены Штирлица сначала планировали отдать красивой ленинградской певице Марии Пахоменко. Просилась на нее и актриса Светлана Светличная. «Я по сей день жалею, что не удалось уговорить Татьяну Лиознову дать мне роль жены Штирлица», — признается Светличная. Она сыграла в фильме Габи, влюбленную в разведчика. Одна зрительница сказала актрисе, что Габи — собирательный образ женщины, способной любить молча и преданно, как собака.

Фрау Заурих, по идее режиссера, должна была олицетворять женщину-мать, которая понимала Штирлица, и только ей разведчик доверял сокровенное. Образ создавали под Фаину Раневскую. Но она, прочитав сценарий, сказала, что роль эпизодическая и играть там нечего. В фильме Заурих воплотила Эмилия Мильтон.
Русскую радистку Кэт сыграла в фильме Екатерина Градова. Мало кто знает, что хотели взять на эту роль Ирину Алферову. Но Алферова была в отъезде в загранкомандировке, и ее кандидатура быстро отпала.

В роли Мюллера режиссерская группа видела актера Всеволода Санаева. Но он категорически отказался от предложения. Мотивировка была убедительной: «Я секретарь парторганизации «Мосфильма», фашистов не играю!»

Пробовались и другие малоизвестные актеры, пока второй режиссер картины не привел на съемочную площадку Леонида Броневого.
Броневой — театральный актер. До «Семнадцати мгновений» его никто из телезрителей не знал, он снялся в парочке эпизодов, и все. На пробах он был как чистый лист, и это было хорошо, потому что когда актер умеет сниматься, он знает, в каком ракурсе в кадре он лучше, как эффектнее повернуться, а Броневой всего этого не знал: ему дали роль, и он ее играл. И вот получилась такая запоминающаяся роль, которая его прославила.

На съемках бесподобной фишкой в игре Броневого стало его нервное подергивание головой — костюмеры пошили узкий ворот его мундиру, и актер делал движения шеей, чтобы ослабить давление.
— Почему вы перестали дергать шеей? — однажды спросила на съемках Лиознова актера.
— А что, надо дергать? — удивился Броневой.
— Да-да, так очень хорошо.

Случайная находка стала красочным штрихом к характеру Мюллера.
Самым неожиданным для киногруппы было приглашение в картину Леонида Куравлева. Ему предложили попробоваться на Гитлера. И это после тех образов смешных простаков, которыми запомнился зрителю актер! «У меня действительно были пробы на Гитлера, — признается Леонид Вячеславович. — Репетировал, меня гримировали под Гитлера… Но я этого антихриста не осилил, моя природа была против». Гитлером стал немецкий актер Фриц Диц, который еще с эпопеи «Освобождение» прописался в этой роли.

А Куравлеву Лиознова предложила роль эсэсовца Айсмана. Ему прилепили горбинку на нос, сделали повязку на глаз, за черной повязкой должна была читаться биография жесткого, бывалого бойца. Лиознова поставила Куравлёву задачу, чтобы он этим одним глазом буквально прожигал своего партнера в кадре. И Куравлев в картине вполне достойно сыграл.
Съемки картины «Семнадцать мгновений весны» проходили в разных частях СССР и за границей.

Неразрушенный Берлин снимали в столице ГДР, точнее в ее восточном секторе. Швейцарскую границу пастор Шлаг переходил на съемках в Грузии. Явка советского разведчика в Берне на Цветочной улице была «провалена» в Риге, где ее до сих пор показывают как одно из самых достопримечательных мест столицы Латвии. Зоологический музей (музей природы), где Штирлиц ждал Бормана, снимали в Ленинграде. Убийство подлеца Клауса произошло в подмосковном лесу. За несколько часов до провала Профессор Плейшнер начинает идти в Мейсене в Германии, затем смотрит на медвежат в Тбилисском зоопарке, доходит до Блюменштрассе и выбрасывается из окна в Риге.

Авторам фильмов приходится выдавать одни города и страны за другие по разным причинам. Получается обман во благо зрителя. Без географических фальсификаций съемки зрелищного фильма могут оказаться невыполнимой задачей.
Часто режиссеры не могут найти места для съемок фильма (как принято говорить в кинопроизводстве — натуру) там, где это предусмотрено сценарием фильма. Унылый пейзаж или изменения в архитектуре вынуждают режиссера снимать нужные для фильма виды в другом месте.
При съемках фильма произошло редкое явление в мире кино — в роли университетской клиники «Шарите» выступила настоящая клиника Шарите (Charite) в Берлине. К слову, украинский экс-премьер Юлия Тимошенко 7 марта 2014 года прилетела в Берлин для прохождения курса лечения в клинике Шарите (Charite).

Сцена совещания у Шелленберга, когда шеф СД гневно отчитывает подчиненных — немая. Но во время съемок, которые проходили далеко за полночь, текст произносить было нужно. Олег Табаков тоном недовольного начальника открывает заседание словами: «Товарищи, это безобразие! Мы тут сидим до двух-трёх ночи, пора уже этому положить конец!». Этот текст произносился при включённой камере и опешившей Лиозновой. Статисты всерьёз восприняли слова Табакова. После команды режиссёра «Стоп» разразился безудержный хохот.
Изначально в телефильме вместо младенцев собирались снимать кукол, но от этой идеи отказались, так как их статичность слишком заметна. Поэтому дети в кадре настоящие. Из-за того, что малыши быстро растут, съёмочной группе пришлось снимать шесть разных младенцев. В эпизоде, где грудного ребенка радистки Кэт распеленывают у открытого окна (на улице холодно, и немцы надеются, что сердце матери дрогнет и она сдаст Штирлица), малыш должен плакать, потому что мерзнет. На самом же деле детям было тепло, поэтому они улыбались и посапывали. Записать детский плач не удалось, поэтому звукоинженеру пришлось ехать в детскую больницу, чтобы там записать крик.

Ходит легенда, что у Вячеслава Тихонова на кисти левой руки была наколка «Слава», сделанная еще в молодости. Естественно, у Штирлица такой быть не могло. И, когда требовалось показать крупным планом руки Штирлица, это были руки дублера — ассистента художника Феликса Ростоцкого. Этот факт подтвердила Элеонора Шашкова: «Да, в юности Тихонов сделал такую наколку. Это была ошибка молодости, поэтому даже князя Болконского он играл в перчатках. Но Слава наколол себе «славу» на всю жизнь — напророчил.
Телевизионный гардероб Штирлица состоял из 100 белых рубашек, 11 костюмов, гражданских пиджаков, полевого кителя, парадного мундира, фрака.

Во время съёмок в ГДР Вячеслава Тихонова однажды едва не арестовали. Он решил прошествовать от гостиницы до съемочной площадки (благо это было недалеко) в форме штандартенфюрера СС, за что был немедленно задержан берлинцами. Те сочли его за приверженца фашизма и уже собирались препроводить в полицейский участок. К счастью, этот шум услышали члены съемочной группы, примчались к месту скандала и отбили артиста у берлинцев.

Татьяна Лиознова не признавала актерских импровизаций. Ее стиль в любом фильме – многократно, до изнеможения отрепетированные эпизоды и текст исключительно по сценарию. Но на тихой улице под Берлином в самом начале съемок вдруг возникла такая импровизация, что прослезилась даже суровая Лиознова. В сценарии встречи Штирлица с симпатичным псом не было. Просто один из местных жителей выгуливал рядом со съемочной площадкой свою собаку. Неожиданно она подбежала к Тихонову и ткнулась ему в руку. Оператор не стал выключать камеру. А Тихонов собак обожал и начал импровизировать. Так получился один из самых трогательных эпизодов этого фильма.

«Не думай о секундах свысока» записывали в исполнении Валерия Ободзинского, Вадима Мулермана, предлагалось попробовать даже Валентину Толкунову. Ни один из вариантов не устраивал Лиознову. Тогда она пригласила не менее популярного Муслима Магомаева. Лиознова послушала его и забраковала. Она попросила Магомаева перепеть песню в другом ключе, но певец отказался. Сказал, что никогда ни под кого не подстраивается. Лиознова, по мнению Магомаева, ошиблась в том, что вообще пригласила его для исполнения песен: ведь ни голос, ни певческая манера Магомаева никак не могли совпасть с образом Штирлица. На Лиознову «обиделся» Иосиф Кобзон, когда услышал, что та хочет, чтобы он спел так, чтобы «в фильме не было и близко Кобзона» — зрители не должны были его узнать. И надо признать, в фильме он действительно поет каким-то иным голосом. Имя Кобзона не попало даже в титры, правда, по другой причине — они были сделаны раньше, чем утвердили певца.

Фидель Кастро, глава дружественно настроенной Кубы, в течение нескольких дней недоумевал, почему на каждом вечернем заседании правительства он не досчитывается нескольких ключевых министров. Однажды Фиделю шепнули, что ответственные товарищи сбегают домой, как школьники. А все для того, чтобы посмотреть очередную серию «17 мгновений». Кастро поступил как настоящий правитель: потребовал привезти ему копию кинофильма о советском разведчике и устроил коллективный просмотр для всех членов правительства. Все 12 серий показали за один сеанс, который длился почти 14 часов.

Телефильм планировали выпустить на телеэкран к 9 мая, но из-за того, что все серии лично принимал Андропов, а он смотрел 14 часов картины в три приема по 4 серии, притом по ночам, к зрителю «Семнадцать мгновений весны» попали лишь в августе 1973 года. У председателя КГБ возникло только одно замечание — не отражена роль германского рабочего движения в борьбе с нацизмом. В фильм вставили упоминание об Эрнсте Тельмане и соответствующий фрагмент кинохроники 30-х годов.
Снижение числа преступлений в дни телепремьеры «Семнадцати мгновений весны» было официально зафиксировано в милицейских сводках.
После того как фильм был впервые показан на советском телевидении, режиссёр Татьяна Лиознова получила от зрителей 12 мешков писем и прочитала все письма до единого.

Фразы из фильма:
— Характер нордический. Беспощаден к врагам рейха.
— Запоминается последняя фраза — это Штирлиц вывел для себя, словно математическое доказательство.
— Штирлиц! А вас я попрошу остаться.
– Вы плохо выглядите.
– Хорошо еще, что вообще живу.
— Как ты думаешь рожать, малыш?
— Кажется, нового способа еще не изобрели.
— Он отлично понимал, что был на грани провала.

— А я хоть раз в жизни кому-нибудь давал взбучку, а? Я старый, добрый человек, про которого распускают слухи.
— Вы ошиблись номером, дружище. Вы ошиблись номером.
— Воистину: куришь американские сигареты – скажут, что продал Родину.
— Вы слишком много знаете. Вас будут хоронить с почестями после автомобильной катастрофы.
— Трудно стало работать. Развелось много идиотов, говорящих правильные слова.
— Что случилось за те двое суток, что меня не было? Перевернулся мир? На землю сошёл бог? Кальтенбруннер женился на еврейке?
— Хотите, сыграем в шахматы?
— Габи, как шахматный партнёр вы меня не интересуете.
— Нет, ничего, валяйте. Со мной можно, с другими не советую.