Похоронные команды состояли в основном из мирных жителей. Они собирали промерзшие трупы и складывали их, как поленья, на дорожной обочине. Для перевозки использовали телеги и верблюдов, но животных осталось очень мало, и чаще трупы перевозили на импровизированных санях и ручных тележках. Потом тела погибших солдат складывали в бункеры или сваливали в противотанковые рвы, выкопанные предыдущим летом. Чуть позже на эту работу были направлены немецкие военнопленные. Они возили трупы на телегах, в которые сами же и впрягались вместо лошадей.  

 
Страшные свидетельства ожесточенных боев еще долго напоминали о себе. Когда весной лед на Волге тронулся, на берегу стали находить почерневшие куски человеческой плоти. Генерал де Голль, проезжавший через Сталинград в декабре 1944 года, был поражен тем, что в городе все еще находят тела погибших. Так продолжалось долгие годы. Проводя строительные работы, горожане почти всегда обнаруживали человеческие останки времен прошедшей войны.

Количество погибших во время Сталинградской битвы ужасает, но еще большее удивление вызывает количество выживших. Вскоре после окончания боев Сталинградский комитет партии организовал перепись населения. Оказалось, что во время боев в осажденном городе оставалось 9 796 мирных жителей, из них 994 ребенка. Позже только девять детей смогли найти своих родителей. Большую часть ребят отправили в детские дома, а те, кто постарше, приняли участие в работе по расчистке города. Об их физическом и моральном состоянии доклады умалчивают. Одна американка, которая прибыла в Сталинград с грузом обуви и одежды, оставила нам их описание: «Пять долгих месяцев эти дети провели под землей. Они страшно истощены, прячутся по углам, боятся разговаривать и даже смотреть людям в лицо».

Помимо заботы о детях, у Сталинградского комитета партии были и другие дела. В первом сообщении, отправленном в Москву, говорилось: «Во всех районах города восстановлена советская власть». Уже 4 февраля политработники провели общегородской митинг Победителей  , в котором приняли участие солдаты и уцелевшие мирные жители.  

Поначалу власти не разрешали людям, эвакуированным на восточный берег, вернуться домой – необходимо было прежде обезвредить неразорвавшиеся снаряды. Командам саперов еще предстояло проложить проходы и обозначить опасные районы. Однако люди не стали дожидаться официального разрешения и по волжскому льду ринулись в город. На стенах разрушенных зданий появились надписи, следующего содержания: «Мама! У нас все хорошо. Ищи нас в Бекетовке. Клава». Многие таким образом находили своих родных. Однако некоторым так и не удалось узнать, уцелели их близкие или нет.

Помимо советских граждан на митинге присутствовали пленные немцы. Специально для них на собрание пригласили немецких коммунистов – Вальтера Ульбрихта, Эриха Вайнерта и Вильгельма Пика.    

 

Условия, в которых оказались раненые военнопленные, были ужасны. Люди гнили заживо, а доктора ничего не могли сделать для их спасения. Бинтов и медикаментов катастрофически не хватало. Санитарное оборудование отсутствовало напрочь. Сотня страдающих дизентерией больных пользовалась одним-единственным ведром. Те раненые, которые не могли самостоятельно подняться, лежали окутанные смрадом собственных испражнений. Санитары сбивались с ног и все равно не могли всех обслужить. А ведь нужно было еще доставлять воду и разносить пищу.
  

Советские граждане сами страдали от голода и выражали недовольство тем, что надо кормить еще и пленных. Красноармейцы питались крайне плохо, мирные жители перебивались кое-как, поэтому разговоры о снабжении продуктами захватчиков воспринимались как нечто кощунственное. В госпиталя для военнопленных продукты стали завозить через три-четыре дня после капитуляции 6-й армии. В лагерях немцы голодали еще две недели. Больным доставалось менее чем по буханке хлеба на десятерых и жидкий суп из проса с соленой рыбой. Впрочем, странно было бы ожидать лучшего отношения, тем более, что русские прекрасно знали, как сами немцы обращаются с пленными.
  

Смертность среди военнопленных приняла угрожающие размеры, солдаты не видели смысла цепляться за жизнь, поскольку уже не надеялись увидеть когда-нибудь свои семьи. Им казалось, что Германия находится на другой планете, попасть на которую никогда не удастся. Смерть же несла с собой избавление от страданий и душевных мук. Лишь сильные, волевые люди да верующие еще продолжали бороться.

Эрих Вайнерт так писал о военнопленных: «Они похожи на призраков. Шаркающая походка, дрожащие руки, замутненный взгляд делают их совершенно одинаковыми. В толпе невозможно отличить одного от другого». На марше пленные старались занять место в голове колонны, поближе к конвойным, потому что местные жители срывали с них одеяла, плевали в лицо и даже кидали камнями. 

 

 

Лагерное начальство пребывало в полной растерянности. Транспорт отсутствовал, воду привозили в железных бочках на телегах, запряженных верблюдами, да и то нерегулярно. Пленный врач-австриец так описывал свои впечатления от первых дней пребывания в лагере: «Есть нечего, пить нечего... Люди пытаются утолить жажду грязным снегом и желтым от мочи льдом. Каждое утро – новые трупы».  

К пленным в лагере относились по-разному. Так, например, румыны, хорваты и итальянцы пользовались некоторыми привилегиями и могли работать на кухне. Румыны старались отыграться на своих бывших союзниках, считая, что немцы обманом заманили их в этот ад. Румыны нападали на разносчиков пищи, и немцы нередко оставались голодными. Во избежание этого немецкие пленные вынуждены были обеспечивать своих разносчиков охраной.

Пленные-австрийцы всячески подчеркивали свою национальную принадлежность, чтобы не дай Бог их не приняли за немцев. Они надеялись на лучшее обращение и не слишком в этом ошиблись. Поразительно, но, кажется, даже русские забыли, что Гитлер по рождению именно австриец.

А в лагере тем временем шла настоящая борьба за выживание. Один пленный офицер-танкист писал: «Каждое утро из бараков выносили трупы. Обнаженные тела штабелями складывали у лагерной стены». Гора трупов действительно росла на глазах, она составляла около ста метров в длину и два метра в высоту. Ежедневно в лагере умирало пятьдесят-шестьдесят человек.  

«Голод меняет психологию человека, его поведение и образ мыслей», – записал в своем дневнике доктор Дибальд. В то время немцы не брезговали даже мертвечиной, только бы выжить. С трупов срезали куски мяса, которые потом варили в самодельных котелках. Особенно брезгливых тоже приглашали закусить, уверяя, что это верблюжатина. Тех, кто питался человеческим мясом, сразу можно было отличить по их внешнему виду. Людоеды прекрасно выглядели, а их румяные щеки лоснились от жира. Во всех сталинградских лагерях каннибализм был обычным делом.  

Холод, голод и болезни постепенно превращали людей в животных. В лагере с ужасающей быстротой распространилась дизентерия. Бывали случаи, когда потерявший сознание человек проваливался в яму уборной, а его ослабшие товарищи даже не могли оказать ему помощь.
Показательна следующая история, произошедшая с одним лейтенантом, графом, потомком знатного рода. Поскользнувшись на испражнениях, он упал в дыру сортира, но ни у кого уже не было сил вытащить его оттуда. Вдруг сверху послышался голос одного солдата, который говорил на диалекте его родной округи. «Откуда ты?» – крикнул лейтенант. Оказалось, что они земляки, и отец солдата в свое время работал в усадьбе графа. Почувствовав себя чуть ли не родственником попавшего в беду лейтенанта, солдат, напрягая последние силы, вытащил офицера из зловонной ямы.

Как ни странно, первыми умирали люди полные или крепкого телосложения. Больше всего шансов выжить было у худых и малорослых. Скудного лагерного пайка хватало на поддержание духа в их тщедушных телах, В советских лагерях для военнопленных только лошадей кормили в соответствии с их размерами.

Весной лагерь под Бекетовкой подвергся реорганизации. Первыми отбыли высшие офицеры – их перевели в лагерь под Москвой. Уезжали они в специальных комфортабельных вагонах, что очень злило младших офицеров. Те, кто обманывал солдат своими лживыми речами, оказались теперь в гораздо лучших условиях, чем их бывшие подчиненные. Один лейтенант с горечью говорил: «Долг генерала – оставаться со своими людьми, а не покидать их, уезжая в мягком вагоне». Шансы на выживание находились в прямой зависимости от звания. Так, из содержащихся в лагерях солдат умерло 95 процентов, из младших офицеров – 55, из высших офицеров – только 5 процентов от общего числа. Как справедливо заметили иностранные журналисты, плененные генералы отнюдь не выглядели истощенными, а солдаты из их личной охраны не были так ослаблены, как солдаты из обычных частей.

  Книга "Сталинград" был опубликован на Филиппинах под названием "Сталинград: роковая осада 1942-43" и переведена на 18 языков. Английская версия в мягкой обложке была опубликована издательством Penguin Books в 1999 году.