Но мало кто теперь знает и помнит о том, что в сентябре 1939 года, то есть менее года после выпуска фильма, он был вообще изъят из проката, поскольку изменилась историко-политическая ситуация во взаимоотношениях СССР и Германии в связи с подписанием месяцем ранее так называемого пакта Молотова-Риббентропа. Ведь ряд фраз из «Александра Невского» мог прозвучать в новых обстоятельствах не только двусмысленно, но даже оскорбительно и вообще агрессивно по отношению к немцам, пусть всё происходящее на экране имело место почти ровно семь веков назад (кстати, когда в апреле 1942 года отмечалось 700-летие победы народного войска Александра Невского на Чудском озере, в пропагандистской кампании активно использовалась и лента Эйзенштейна).

Припоминаю детский восторг, испытанный полвека назад, когда я смотрел на небольшом экранчике в начальной школе в далёком забайкальском селе копию фильма «Александр Невский» на 16 мм - особенно в сцене побоища на Чудском озере, а конкретно - в тот самый момент, когда немецкие псы-рыцари начали проваливаться в воду из-за разламывающегося у них под ногами уже непрочного льда. Поэтому я вполне могу понять сильное эмоциональное и мощное патриотическое воздействие данной картины на советских зрителей в конце 30-х годов. С ещё большей очевидностью это проявилось уже в годы Великой Отечественной войны, когда «Александр Невский» с триумфом вернулся на экран, действительно повлияв на стремительный рост национального пафоса у широкой аудитории, которая совсем по-детски проникалась благородной мстительностью по отношению к врагу, посмевшему вторгнуться в нашу родную страну. И есть прямые свидетельства тех, кто пошёл на другую войну с немецкими захватчиками, что лента Сергея Эйзенштейна во многом определила духовный подъём советских людей в их противостоянии куда более тотальному, чем в XIII веке, нашествию с Запада.

Взятый отечественным кино той поры курс на создание разного рода историко-биографических картин, которые должны были прославлять великое прошлое страны и вдохновлять ныне живущих людей на новые ратные, трудовые и творческие подвиги во имя Родины, максимально соответствовал сталинскому пониманию «роли личности в Истории». Но помимо внешнего и внутреннего контекста политического плана существует важный кинематографический подтекст личного триумфа Сергея Эйзенштейна. Он получил возможность наконец-то реабилитироваться перед советским режимомпосле целой серии незавершённых или неосуществлённых проектов. Практически это был первый фильм режиссёра, рано ставшего классиком отечественного и мирового кино, оказавшийся достоянием миллионов зрителей после почти десятилетнего перерыва. И хотя в «Александре Невском» можно найти отголоски типичного монтажно-поэтического кинематографа 20-х годов, благодаря чему Эйзенштейн и прославился прежде, данная лента уже несёт на себе все приметы трансформации творческого метода, к тому же приспособленного в явно вынужденных обстоятельствах к идеологии текущего момента и к претерпевшему существенные изменения в звуковую эпоху искусству кино как таковому.