ДОРОГА НА ПЕРЕДОК

В этой войне основные потери случаются во время ротации. С тех пор как небо заполонили дро ны-камикадзе, дорога на «ноль» превратилась в подобие русской рулетки. Ты не знаешь, доедешь в этот раз или нет. Вариантов не доехать великое множество: тебя может поймать камикадзе, ты можешь наехать на одну из мин, которые каждую ночь в товарных количествах разбрасывает вражеская «Баба-яга» по всем грунтовым дорогам.
В «буханке» от тебя ничего не зависит. Все стёкла покрыты толстым слоем пыли — сквозь неё не увидеть пикирующего дрона. Сама «буханка» несётся на предельной скорости, убивая подвеску, в салоне всё дребезжит и скрипит — ты не слышишь, что происходит за бортом, ты не можешь контролировать небо. Поэтому всецело доверяешь РЭБ и Господу Богу. Ну и водиле, конечно. Он сейчас самый главный человек в машине. Он словно Харон, который перевозит бо йцов с одного берега на другой. Всё в его руках. И в руках Господа.
Во время ротации молятся все — даже неверующие. Даже те, кто не знает никаких молитв: своими словами, как умеют, как чувствуют. Водила мчит. Люди и вещи летают по салону в хаотичном порядке. Зачем, спрашивается, так аккуратно укладывали хабар? Всё сбилось и перемешалось. Фары заклеены красным скотчем, поэтому едем практически на ощупь, по памяти и интуиции. Водила по каким-то неведомым нам знакам угадывает нужный поворот.
Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…
Равномерно гудит комплекс РЭБ, излучая во все стороны помехи, но он не даёт стопроцентной гарантии. Во-первых, ни один не может закрыть весь диапазон частот и всегда есть вероятность, что тебе попадётся «комик» на другой частоте или вообще на оптоволокне, и ему твой РЭБ как слону дробина. Во-вторых, РЭБ не страхует от сброшенной на дорогу мины. А от них транспорта гибнет не меньше, чем от дро нов-камикадзе. Тут вся надежда на зоркость и чутьё водителя.
Нас везёт Механик — водила сверхопытный. На торпеде закреплён детектор дронов «Булат». «Булат» пока молчит, и это вселяет надежду. Влетаем в поворот — и практически сразу видим, как на обочине полыхает багги. Рядом с машиной машет руками незнакомый бо ец. В таких ситуациях никто не хочет останавливаться и терять драгоценные секунды, но останавливаться надо. От этого может зависеть жизнь бойца. Это просто закон кармы: сегодня остановишься ты, а завтра пом ощь может понадобиться уже тебе, и кто-то неизвестный так же тормознёт и спасёт твою жизнь.
Механик давит на тормоза. Машина юлит, но Механик выравнивает её и останавливается рядом с полыхающим багги. Подбегает бо ец.
— Что у тебя? — кричит Механик.
— На мину наехали десять минут назад. Напарник — 200, я лёгкий 300.
Всё по делу, ни одного лишнего слова. Каждая секунда имеет значение.
— Жди здесь, на обратном пути заберу. Минут через 20, — произносит Механик и, не дожидаясь ответа, давит на педаль газа.
Мы несёмся дальше по дорогам вой ны, разрезая проступающие сумерки. Это могла быть наша мина, если бы мы выехали на десять минут раньше. Но мы выехали как выехали и сейчас продолжаем ехать на задачу, а чей-то багги дого рает на обочине, чья-то душа отошла к Господу, хотя десять минут назад человек был ещё жив. Никто из нас не рефлексирует и не причитает по этому поводу. Так сложилось. Нам повезло, а им — нет. Так бывает на вой не. Только так на войне и бывает.
Механик правильно оценил обстановку: «двухсотому» уже не поможешь, а лёгкий «трёхсотый» может подождать 20 минут. В приоритете — доставить группу на точку выгрузки.
Наконец въезжаем в разбитый посёлок...
Дома стёрты до основания, обрубки стен говорят о том, какие лютые бои происходили здесь за каждый метр. С правой стороны посёлка — открытый участок, метров 200, а за ним начинается лесополоса, в которой нам необходимо закрепиться и наладить работу. По центру открытого участка ржавеет остов сгоревшего танка. Короткими перебежками вполне реально добежать, и даже сделать это скрытно и относительно безопасно.
Как только машина останавливается, начинает пищать «Булат».
— Быстрее, — орёт Механик.
Мы сбрасываем вещи на дорогу в хаотичном порядке, одной большой кучей, не разбирая и не сортируя.
Вдалеке раздаётся противное жужжание дрона-камикадзе.
— Не успеем! — кричит Казак. — Все по норам!
Группа разбегается в разные стороны, прячась за остовами домов.
Казак остаётся рядом с машиной. У него руж ьё.
С северной стороны посёлка появляется «комик». Он летит низко, метрах в 10 над землёй. Летит вдоль дороги по направлению к нашей «буханке». Казак работает на опыте: взводит оба курка, упирает приклад в плечо, укрываясь за бортом машины, подпускает дрон метров на 30 и выстреливает дуплетом. Два выс трела сливаются, дрон кувыркается в полёте и падает в 20 метрах от «буханки». Раздаётся взрыв.
— Все целы? — кричит Казак.
— Да, да…
— По коням…
Скидываем остатки вещей, Механик прыгает в машину и, ревя двигателем, резко стартует в обратную сторону.
Пока не рассвело, мы в несколько ходок перетаскиваем вещи в лесополосу.
Просыпается арта прот ивника, начинает накидывать по посёлку, но бь ёт не прицельно, отрабатывает по площади. Мы уже в лесополосе под прикрытием зелёнки. Мы успешно добрались до точки, разгрузились, потерь нет. Сейчас надо перенести имущество к блин дажу, разложиться, выставить оборудование, замаскироваться.
Рабочая смена началась.
Вожак , Филипов.
А на фото тот самый Казак, о котором написано тут .