ОБЩЕСТВО, КЛАССЫ И СОЦИАЛЬНЫЕ СЛОИ

Нет сомнений в том, что рабочий класс в СССР в начале девяностых, утратив свою общественную собственность на средства производства, перешёл в разряд пролетариата, а потом в результате деиндустриализации стремительно деклассировался. Нет сомнений и в том, что процесс классового разложения в советском обществе начался значительно раньше событий, сделавших возможность фактическую передачу общественной собственности на средства производства из рук рабочего класса в руки частного владения. Если бы рабочий класс был монолитен как класс и его не разъела ржа мелкособственнических устремлений, на основе действия товарных отношений, не было бы возможным перерождения КПСС и не было бы возможности «спускать» капитализм «сверху». Более того, можно утверждать, что капиталистические отношения, установленные по своей форме «сверху», стали закономерным содержанием движения «снизу».
Всем известен исторический факт, что социалистическая революция произошла в стране крестьянской, отсталой в промышленном отношении, с засильем мелкобуржуазного сознания и сословного расслоения. Тем не менее социалистическая революция свершилась и самым сложным вопросом был вопрос удержания власти и построения социализма. Это была трудная задача не только в экономическом смысле, но и в идеологическом и социальном смысле особенно. Мелкобуржуазная стихия проникая во все поры общества, в том числе и в партию грозила возрождением капиталистических порядков, реставрацией буржуазных отношений. Благодаря большевистскому ядру в партии, в начале под руководством Ленина, а потом и под руководством Сталина удавалось удерживать генеральную линию партии от мелкобуржуазных шатаний. Об опасности мелкобуржуазной стихии предупреждал ещё Ленин, ибо «.. мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе» (см. т. XXV, стр. 173). Как можно было преодолеть мелкобуржуазное сознание? Марксизм даёт однозначный ответ на этот вопрос. Это развитие социалистического способа производства и распределения материальных благ. А это в свою очередь требует создание крупного социалистического производства и преодоление товарных отношений. Все эти шаги проводила постепенно и неуклонно партия под руководством т. Сталина. Но несмотря на огромные результаты социалистического строительства, к концу жизни Сталина всё таки коренного перелома в сторону от мелкобуржуазного сознания к сознанию социалистическому ещё не произошло. Скорость экономических преобразований в направлении социализации опережали рост социалистического сознания. К тому же не все социалистические преобразования были завершены к концу жизни Сталина. Колхозы, например, решив задачу объединения крестьянства кооперацией, были только переходным этапом от коллективных форм собственности к социалистической.
В этой связи показателен ответ т. Сталина Саниной А.В. и Венжеру В.Г. на письмо, о дальнейших путях развития колхозного хозяйства, изложенный в труде «Экономические проблемы в СССР». Приведу отдельные цитаты из этого ответа. «В качестве основного мероприятия для такого повышения колхозной собственности (до государственной, прим. К. К.) т.т. Санина и Венжер предлагают: продать в собственность колхозам основные орудия производства, сосредоточенные в машинно-тракторных станциях…». И в качестве возражений к такому предложению Сталин далее замечает, «что сосредоточение основных орудий сельскохозяйственного производства в руках государства, в руках машинно-тракторных станций, является единственным средством обеспечения высоких темпов роста колхозного производства». Следующим шагом Сталин даёт обоснование своего вывода об опасности передачи МТС в колхозную собственность, один из которых гласит:
«Из этого получилось бы, … расширение сферы действия товарного обращения, ибо колоссальное количество орудий сельскохозяйственного производства попало бы в орбиту товарного обращения. Как думают т.т. Санина и Венжер, может ли способствовать расширение сферы товарного обращения нашему продвижению к коммунизму? Не вернее ли будет сказать, что оно может лишь затормозить наше продвижение к коммунизму?» И тут уже Сталин прямо указывает: «Основная ошибка т.т. Саниной и Венжера состоит в том, что они не понимают роли и значения товарного обращения при социализме, не понимают, что товарное обращение несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму. Они, видимо, думают, что можно и при товарном обращении перейти от социализма к коммунизму, что товарное обращение не может помешать этому делу. Это глубокое заблуждение, возникшее на базе непонимания марксизма. Критикуя «хозяйственную коммуну» Дюринга, действующую в условиях товарного обращения, Энгельс в своем «Анти-Дюринге» убедительно доказал, что наличие товарного обращения неминуемо должно привести так называемые «хозяйственные коммуны» Дюринга к возрождению капитализма.» И наконец после всех обоснований Сталин подводит итог:
«…мы, марксисты, исходим из известного марксистского положения о том, что переход от социализма к коммунизму и коммунистический принцип распределения продуктов по потребностям исключают всякий товарный обмен, следовательно превращение продуктов в товары, а вместе с тем и превращение их в стоимость. Так обстоит дело с предложением и доводами т.т. Саниной и Венжера.»
Известно, что после смерти Сталина его работа «Экономические проблемы в СССР» лягла под сукно. Почему так произошло? Потому, что всё та же мелкобуржуазная стихия, которая не могла быть в такой краткий исторический срок изжита и переломлена социализацией, захлестнула общество и партию. И не смотря на огромные успехи социалистического строительства в области экономики, уровень сознания не малой части общества не поднялся выше мелкобуржуазных представлений. Выразители этих мелкобуржуазных идей и пришли к руководству в партии, после смерти Сталина. Нельзя говорить, что это были сознательные могильщики социализма, но они о социализме имели своё, мелкобуржуазное представление. В ключе своих мелкобуржуазных представлений партийное руководство таки продало сельхозтехнику колхозам, а МТС ликвидировали, вопреки предостережению Сталина. В этом же мелкобуржуазном ключе была проведена «Косыгинская» реформа, основанная на идее конкуренции между звеньями народнохозяйственного организма. Только уже эти два фактора повернули колесо истории вспять, расширив товарное производство и обращение до опасных пределов. Безусловно, почти все антисоциалистические меры и решения партийного руководства опирались на мелкобуржуазные идеи и представления той части общества, которая наименее растратила свои силы в ходе социалистического строительства и в ходе Отечественной войны. Здоровые коммунистические силы к этому времени выдохлись, от чрезмерного напряжения предшествующего периода бурного социалистического строительства, чтобы иметь возможность противостоять мелкобуржуазной хлестаковщине. Сказывались и колоссальные потери в войнах лучших представителей социалистического строительства, а в основном это были коммунисты. Можно сказать, что после мелкобуржуазного реванша процесс социализации общества притормозился, а после мелкобуржуазных «реформ» пошёл вспять. Начался процесс обратного расслоения общества, но на другом, качественно ином уровне развития производственных отношений.
Расширение товарного обращения в СССР привело к ведомственной конкуренции, а это в свою очередь к противоречиям между групповыми интересами и законом социализма о планомерном развитии социалистического хозяйства. Вместо объединения всего производства в единый народнохозяйственный организм, подчинённый планомерной организации труда, получили хотя и ограниченную планом, но анархию производства. Произошло отступление и от основного закона социализма, в краткой формулировке гласящий, что не человек служит производству, а производство ведётся для человека и общества. По другому не могло произойти, так как принцип товарного обращения приводит к товарному фетишизму, где сам человек с его потребностями отступает на второй план. Делается понятным, почему эти нарастающие противоречия в народном хозяйстве, созданные отступлением от социалистических принципов, мелкобуржуазное сознание не могло трактовать иначе, как «неэффективность» плановой экономики, необходимость к возврату «рыночных» отношений. Делается так же понятным «прославление» НЭПа, как образца социалистического хозяйства, правда в мелкобуржуазном понимании. Мелкобуржуазному сознанию было недоступно понимание Сталинского «политического завещания», как называют иногда его работу «Экономические проблемы в СССР». В результате всех антисоциалистических мер послесталинского руководства, экономика СССР действительно требовала реформирования и перестройки. Только эти требования лежали в плоскости социалистических преобразований в марксистском понимании, а не в мелкобуржуазном. Но общество было уже не способно воспринять социализм в марксистском понимании. В массах марксизм, как живую теорию, вытравили и заменили на мертвый сборник малозначащих и скучных цитат. В сознание масс был внедрен принцип «не покрутишься, не заработаешь», где под словом «заработаешь» подразумевались нетрудовые доходы. Такое представление рождала сама жизнь, основанная на товарном фетишизме. Что же касается рабочего класса в СССР, то опираясь на известное положение марксизма о том, что без своей организации, без своей партии рабочий класс не способен одержать победу в революционной борьбе против буржуазии, можно с уверенностью сказать что КПСС не была партией рабочего класса и рабочий класс в послесталинский период лишился фактически своей партии. А лишившись своей партии рабочий класс потерял способность противостоять обуржуазиванию общественных отношений и дать надёжный отпор проросшей буржуазной контрреволюции.
http://bolshevick.org/obshhestvo-klassy-i-socialnye-s..

30 апреля 1939 года была открыта Всемирная выставка в Нью-Йорке.

Участие во Всемирной промышленной выставке 1939 года в Нью-Йорке стало для СССР воистину триумфальным. Помимо обычных экспозиций к открытию этого всемирного форума был приурочен беспересадочный перелёт советского самолёта "Москва" по маршруту Москва — Нью-Йорк длиной более 8 тысяч километров.
Ранним утром 27 апреля 1939 года Лазарь Каганович, Лаврентий Берия, представитель американского посольства и ещё ряд официальных лиц проводили с подмосковного аэродрома самолет, направлявшийся в беспосадочный перелет в Нью-Йорк. Задачей пилота Владимира Коккинаки и штурмана Михаила Гордиенко было не только установление рекорда беспосадочного полёта по грандиозному маршруту, но и прибытие в США к открытию Всемирной выставки, намеченному на 30 апреля.
Самолёт не долетел до Нью-Йорка, - в плохую погоду авиаторы потеряли ориентиры и совершили вынужденную посадку на севере Канады. Их быстро нашли канадские спасатели, и лётчики все же прибыли в Нью-Йорк к открытию выставки, - на зафрахтованном срочно советским посольством самолёте.
Выставка открылась в то время, когда в Европе шли интенсивные переговоры между дипломатами СССР, Великобритании и Франции в попытках создать фронт противодействия германской агрессии. Советское руководство было, однако, весьма критично настроено по отношению к британцами и французам; по контрасту, СССР придерживался дружественного тона, когда речь шла о США, и в этих выступлениях всегда подчеркивали, что советское участие в нью-йоркской выставке было доказательством желания развивать связи с Америкой.
На протяжении работы выставки в 1939 году СССР демонстрировал в своем павильоне образ страны, успешно преодолевающей отсталость с помощью социализма, организовывал приемы для американских журналистов, инженеров, архитекторов, врачей с целью подчеркнуть советские достижения в разных сферах. Советская экспозиция должна была быть простой и ясной, делающей акцент на модернизации, технологиях, социальных программах, победе над природой и на демократическом характере Сталинской конституции. Уроки парижской выставки 1937 года, когда количество мелких экспонатов и экспозиций отвлекало внимание посетителей, заставили организаторов сосредоточиться на нескольких крупных объектах и больших пространствах, которые должны были создать у пришедших в павильон настроение веселья, радости и оптимизма, присущих советскому человеку.
В павильоне должны были демонстрироваться советские фильмы и выставлены образцы промышленной продукции; само здание было выстроено из мрамора, гранита и отделано полудрагоценным камнем, что должно было показать, как "старая, деревянная Россия превратилась в сильную промышленную Советскую державу". Центром композиции стала статуя (из нержавеющей стали) рабочего, держащего в вытянутой руке красную звезду. Рабочий стоял на шестидесятиметровом пилоне, находившемся в центре неоклассического главного здания, охватывающего его двумя полуокружностями. На двух фасадах были помещены барельефы Ленина и Сталина. На пропилеях с одной стороны под барельефом Ленина была установлена скульптурная группа "Октябрь", представлявшая вооруженных рабочих и солдат-крестьян, завоевавших власть.
Среди экспозиций советского павильона выделялся Десятилетний план реконструкции Москвы, в центре которого была размещена большая модель Дворца Советов, а неподалеку - точная полноразмерная копия части станции московского метро "Маяковская". Отсек станции "Маяковская" был выполнен в натуральную величину и из тех же материалов и помещен между зеркальными стенами для создания эффекта присутствия. Неудивительно, что советский павильон был еще и одним из самых дорогих на выставке. Из СССР привезли восемьсот тонн мрамора девяти разных видов.
Вестибюль встречал посетителей огромной фреской, изображавшей "выдающихся людей Страны Советов", на которой были изображены летчики, ученые, режиссеры, стахановцы, писатели, колхозники... Это были индивидуальные портреты передовиков труда, и каждый из 48 человек был идентифицирован на специальной схеме. Эту фреску писали одиннадцать художников под руководством известного соцреалиста Василия Ефанова. После тура по советскому павильону посетитель мог пообедать в ресторане, посмотреть фильм или купить книги, журналы и пластинки с записями русской и советской музыки в сувенирном магазине. Павильон был оснащен кондиционерами, в нем демонстрировались новые советские кинофильмы, а ресторан предлагал русские, украинские и кавказские блюда.
Реакция американцев на советский павильон была вполне положительной. Неудивительно, что коммунистические издания, такие как New Masses или Daily Worker описывали его как доказательство превосходства советской системы. Однако и "обычные" американские издания публиковали восхищенные описания павильона и притягательную силу его экспозиций. Журнал Time в своем обзоре открытия выставки назвал советское здание лучшим иностранным павильоном.
Антикоммунистический журнал Nation, подтрунивая над размерами советского павильона, признавал, тем не менее, что "когда эти огромные стены залиты светом, и ты читаешь надписи под портретами Ленина и Сталина о строительстве социализма, тебя пробирает невольная дрожь". New York Times назвала копию московской станции метро одним из главных иностранных аттракционов на выставке. Два автомобиля ЗИС, выставленные Советским Союзом, также получили высокую оценку газеты.
Записи американских посетителей в книге отзывов также свидетельствуют о том, что организаторы добились успеха: некто Уильям Мур прокомментировал - "Если это то, что революция принесла России, - я за революцию". Были, конечно, и сомневающиеся, видевшие пропаганду или уставшие от чересчур часто встречающегося Сталина, - но они остались в меньшинстве.
Удивительно, что, когда в конце августа пришло известие о подписании пакта Молотова-Риббентропа, это не вызвало большой негативной реакции у посетителей выставки (хотя одна из газет разместила на своих страницах карикатуру с подписью "Хайль Гитлер", на которой на статуе советского рабочего появилась нацистская нарукавная повязка, а из руки выпала красная звезда, и она оказалась поднятой в фашистском приветствии.
Самый большой поток критики был направлен со стороны религиозных и патриотических организаций, и основной его мишенью стала гигантская статуя, возвышавшаяся над павильоном, которую сравнивали с Сатаной. Накал критики был таким, что руководство выставки разместило звезднополосатый флаг на вершине парашютной вышки, чтобы он развевался выше, чем красная звезда в руке советского рабочего. Католический еженедельник "Америка" в своих статьях атаковал "отравленную пропаганду" советского павильона. Отдельных атак удостоился мэр Нью-Йорка Фьорелло ЛаГардия, который сравнил в своей речи при открытии павильона революционное прошлое США и СССР.
Советский павильон, в отличие от выставок американских корпораций (наиболее популярной стала "Футурама" Дженерал Моторс) не показал видения какого-то необычного воображаемого будущего, мира завтрашнего дня. Целью СССР было показать, что будущее уже наступило, - и оно наступило в Советском Союзе.
Если выставка стала успехом пропаганды Советского правительства в 1939 году, то этот успех вскоре ушел в тень войны из-за разрыва СССР хороших отношений с западными демократиями. Сдвиг в отношении американской публики предопределил решение СССР, принятое в ноябре 1939 года, не участвовать в следующем сезоне выставки в 1940 году, и вывезти павильон назад в Москву.
Когда в мае 1940 года Нью-Йоркская выставка открыла свой второй сезон, на месте советского павильона размещался "американский форум" для мероприятий под открытым небом, а в финском павильоне были размещены фотографии разрушений, причиненных советскими бомбардировками.
На иллюстрации:
Статуя И. В. Сталина из розового мрамора, сделанная специально для нью-йоркской выставки, сохранилась: её можно увидеть в московском парке скульптур "Музеон":
Статуя В. И. Ленина сохранилась и стояла в Киеве на постаменте, напротив Бессарабского рынка, в начале бульвара Тараса Шевченко. 8 декабря 2013 года этот памятник истории и искусства был уничтожен украинскими антикоммунистами.