5.

Пятый секрет: мораторий на секс.
Женщину на борт не берут, на корабль не пускают, при открытиях Америк не применяют.
Америка через сто лет после открытия это королевы и разговоры о деньгах, шелках, украшениях, талии, а открытие Америки в Америке без европейских женщин было. Кто готов? Вперёд!
...
Есть умельцы пристроиться к нашему кораблю, не готовые отказаться от женщин, но рядышком на нашем УАЗике покататься да половить «рыбку» в чистой, холостятской, родниковой, проверенной, прозрачной, живой воде.
В бригаде два холостяка, два женатика и не безбрачия, не поста прошу, а лишь понимания, мне хватает понимания. Если люди понимают значение слова секс, понимание отношений и что он мужчина из себя представляет... а что он представляет?! Я говорю при первой встрече:
– ты попал к богатым и тебе надо стать богатым – не станешь богатым, не скопишь денег на счету к концу сезона, вылетишь отсюда за "будь здоров" через год, а то и ранее – нищету мы не держим!
Даже в холостяках: дружим только с богатыми девчатами.
Хватит размениваться на нищету. Все сказки из средневековья про любовь это издевательства авторов над беднотой. Заминоривание жизни: мила, красива... бедна. Зачем живёшь? Спрашивается. Все сказки, если их вывернуть наизнанку и прочитать из рая – Оды Богатым гражданам, Богатству, Истинной Красоте – замков, ключей от кладовых Господ. Я в это верю, читал их там, в раю.
И приходят в плиточники... А приходят всегда из сказки, сбежав от жён.
Мне тут интересно в центре России, ни как у моря.
Тут свадьба играется, частенько, при пустых жениховых карманах.
Я ему говорю:
– хочешь подняться?
Кивает.
– Вот тебе лопата штыковая, вот тебе лопата совковая!
Уходит домой.
Приходит утром с жёниными словами на устах.
Помирился... после общения со мной.
...
Такую ересь несут многие – диву даёшься. Кто-то живёт с женой, кто-то в одной квартире, доме, мы говорим про общность временную, территориальную, человеческую – так сложилась жизнь... живёт с матерью, тёткой... всё хорошо.
Но такое видение у меня бывает по утрам, что я разговариваю не с парнем, а с его женою, или матерью, или тёткой.
Таким говорю сразу: – Отдельно!
6. До свидания из пары, из бригады, из маркетинга, из производства.
Америка с её богатствами была открыта сначала в информационном поле: поговорили, помечтали, пробили на дроби холостяки жизнь.
Если ты женат и пришёл в бригаду, то ты станешь лучше жены?!
Готов ли ты, готова ли она к такому повороту событий в жизни?!
Напомню строчку из «Коммерсантостана», книги-комедии (2010 год): сила мужа на устах у жены.
– Тогда кто муж? Говорящий – жена. Мне жёны чужие вокруг меня не нужны.
Не хотите без секса сезон работать, тогда завязывайте рты.
Молчание – золото! Шестой секрет раскрыл.
Слово плиточников – гранит! Седьмое рассекречено.
7. Никаких глаголов будущего времени на устах – всё в сегодня.
Выехали с клиентом, посмотрели объект, приступили к работе.
Малый объект – человек до города не доехал, а уже сделали/отзвонились.
Средний объект к вечеру, большой объект в два дня – закончили.
Плиточники делают погоду и завершающий штрих. Бывает предприятие выбирает всё время сделки и только труд плиточников, уложенный в несколько часов, вытягивает ситуацию из тупика. Говорю с заказчиками/менеджерами/руководством/партнёрами/подчинёнными только, о том, что делаю или сделал и, когда вижу: что реально будет сделано.
Нет! – надо уметь говорить. Никто не укусит: нет – тоже ответ.
А заговорил существительными – плитка, объект, памятник – знай: слова синонимы – да и сделано.
8. Работая в паре, живу увлечённо: двадцать четыре часа в моём распоряжении каждый день: успеваю и на лыжах покататься, и «Два лимона» пополнить, и Теодора Драйзера почитать – «Трилогию желаний», и за водой на родник сходить, и Книгу Книг вслух стоя прочесть... и на спидометре жизни – 23:32, 06.01.15, а время ещё навалом в сегодня.
У меня с декабря по март отдых.
45 суток отдыхаю по-настоящему.
Вкраплениями/днями – работа.
Отсыпаюсь, отъедаюсь, накатываю десятки, а то сотни километров на лыжах – выбрал такое хобби.
Человек я – думающий долго: годами думки катаю.
Придумал эту книгу за три года.
Написал за три месяца.
...
Принял решение в 2012 году и поднимаю пять/шесть миллионов рублей один.
Поднимаюсь сам, понимая глубину возраста: закопался в книги, занимаюсь собой, разбираюсь с вопросами долголетия, девчат расспрашиваю любимых – 1930-х годов рождения... о счастье – родиться да вырасти людьми в многодетной, счастливой семье; работая в паре... ищу в себе человека:
– и по Аристотелю, и по Сенеке, и по Бекону, и по Локку, и по Камю, и по Гоголю, и по Ницше.
Каждая набранная здесь строчка – живой отчёт:
– о прочитанной с двадцати одного года философской, художественной, экономической литературе;
– о прослушанной с одиннадцати лет современной эстрадной музыке.
Поднимая деньги – поднимаю себя!
Секрет восьмой.
Нет задачи, по-жизни, набрать шалман да с цыганами по бабам на удалой тройке!
Свою долю в пять/шесть миллионов из тридцати миллионов рублей – я беру и один!
9. Кто полюбит такого, дважды разведённого, плиточника?
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не броди под окном у неверной, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
(опрятен, трудолюбив, упорен, улыбчив)
Может статься – тогда и полюбят тебя.
Омар Хайям
10. Пишу книгу и ни одного слова о любви, а уже тридцать восьмая страница.
Два штриха о чувствах человеческих в повествование о деньгах.
Чудно во Владимире: сделаешь предложение – девушка думает... год.
На Дальнем Востоке, как в Америке: ходи отдельно от девушки – парниша.
Но пригласил её/ненаглядную в бар, на прогулку, извини ковбой, она говорит:
– Ты мой!
Стоп – холостая жизнь: помолвка, мальчишник, свадьба, пять/шесть детей.
От такой траектории в любви – триста пятьдесят миллионов человек неснижаемый остаток за океаном.
Культ/первичность девушки, матери, бабушки, там, где доллар – на Дальнем Востоке да в Америке.
ВЕЛИКОЕ СЛОВО: ПАРНОСТЬ.
А.
С 1988 года –
с сентябрьского, низко/сопочного, золото/лиственного, крепкого, работящего села Савиновка, с подавляющим преимуществом украинского населения над русским (в начале XX века, выходцам с Украины, царь Николай II землю раздавал в Приморье, в Дальнереченском районе: брали столько, сколько могли обработать от дороги, от забора да до сопки – а сопка далеко) и где в конце того же века студенты факультета журналистики I-II-III курсов убирали картофель и для себя, и для селян
– я терзаюсь мыслью о парности.
Юлечку Ш.–ву, однокурсницу мою, классика женского эпистолярного потребного романа, изгнали из рядов любовников приморских – за аморалку; Юрий Петрович Стройков, мой друг хороший, преподаватель про кино душевный, человек достойный – применил силу, показал характер. Терзаюсь я, с времён русской/украинской любви, мыслью:
– вот выгнали девушку золото/волосую с журфака ДВГУ – одну, а по мне аморалка, ой – любовь, как минимум двое в одном времени, в одном акте – тогда партнёра, покажите, накажите, изгоните, с кем у Юлечки было счастье на двоих, в бараке длинном – а выгнали одну девушку!
Говорили, что с местным камазистом крутила, с кем потом я на ножах хлестался, да на КАМАЗ бросался... автобусом ЛАЗом – на таран!
За декана факультета журналистики Михаила Юрьевича Шинковского вступился автор этих строк – напугал декана и меня камазист ножиком перочинным в обед, а я в ответ схватил с кухни самый длинный тесак и пошла потеха до утра.
Андрюшка Селютин, однополчанин по проживанию в домике для завхоза, шеф/повара, холостых корреспондентов из ведущих Приморских СМИ, так возбудился этой схваткой, что написал статью на газетный лист формата «А-3» в «Тихоокеанский Комсомолец», чтобы дали мне орден, ну, хотя бы медаль.
– Морда, – сказали в Приморском крайкоме партии, – у него (у меня) **** для медали!
Сдаётся мне, вопрос не в морде... а посещает меня, в минуты редкого досуга, одна мысль – не с Колодяжным ли у неё было?! Свет – он: элита, общество Владивостокское – парное от юности в ровесничестве: портовое, гордое, неприступное, холёное, торговое, отчуждённое, тонкое, одетое с иголочки во всё импортное, на японских праворуких машинах гоняющее – с границей от России у Уссурийска... а камазист за триста километров – от «Альма Матер», от Золотого Рога; под замес ушёл парнишка... брали его утром, рано – в полпятого, в соседнем селе, с постели, при матери – спокойный, русый, среднего роста парень: проснулся, оделся, сел в бобик, поехали в район, остановились сразу за селом... не отлупил я его.
Думаю, что ему всё обошлось в том веке.
С утра – за женщин нет злости у меня.
Б.
Говорят об авторе этих строк – голубой, неформатный, отколотый!
Демократ я да страдаю во Владимире, как Юлия Витальевна в Петербурге, где она восстановилась в ЛГУ на факультете журналистики да получила образование высшее – от неприступности разума отдельного Времени, задаваясь одним и тем же вопросом в 2015 году во Владимире, как и в 1988 году в Савиновке:
– Покажите счастливчика Ш.–вой?
– Партнёра покажите S.R.S.?
Нет партнёра, нет второго... у нас.
Тогда есть мы парой.
Два любовника Приморской журналистики:
Ш.–ва да Суббатеночка!
....
Повесть
"Два лимона".
Владимир, 2015 год.
Продолжение следует...