«Мы не знаем, кто вы, и не станем драться с людьми, носящими подобные имена. Это имена каких-то пастухов».

А. Дюма. «Три мушкетёра»

Александр Дюма (24 июля 1802 - 5 декабря 1870)
Известно, что Атос, Портос и Арамис — это прозвища. Как же звали мушкетёров на самом деле?

Эти люди — не выдумка Александра Дюма, они существовали на самом деле. Более того — романные прозвища мушкетёров как раз и образованы от их настоящих имён! Вот как их звали: Арман Д'Силлег, Д’Атос Д’Отвиль, Исаак де Порто, и Анри Д’Арамиц.
Герои книг «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» жили в XVII веке. Они и не подозревали, что через двести лет станут популярными на весь Мир, а историки начнут изучать их реальную судьбу и сравнивать с книжными приключениями. Александр Дюма не стал менять имена реальных героев Королевской роты.  Д'Артаньян и его три друга — Атос, Портос и Арамис — послужили источником вдохновения для писателя и его историко-приключенческих романов. Как сложились реальные судьбы мушкетеров?

Атос.

Прототип: Арман де Силлег Д’Атос Д’Отевиль — Королевский мушкетер при Короле Людовике XIII.
Самый романтический из трёх мушкетёров носил самое «русское» из всех французских имён, — ну-ка, угадайте с одного раза… Оливье.

Так называет его в написанной Александром Дюма пьесе «Юность мушкетёров» жена Шарлотта (она же Анна де Бейль, она же леди Кларик, она же миледи Винтер). Оливье и Шарлотта («шарлотка», яблочный пирог) — вкусные имена!

Атос родился в 1615 году в купеческой семье и был по материнской линии троюродным племянником Арман-Жана де Тревиля. Граф де Тревиль нам тоже известен по роману Александра Дюма и в жизни был капитан-лейтенантом французских Королевских мушкетеров.

Граф Д'Тревиль, капитан-лейтенант французских Королевских мушкетёров.
Предполагается, что семья де Силлег получила дворянский титул, но, скорее всего, была из бедных дворян, которые уповали на помощь Парижских родственников.
Когда Д'Тревиль формировал в Париже одну из мушкетерских рот, он взял на службу и 23-летнего родственника — Атоса. Тот вступил в роту дядюшки, но, служить ему пришлось недолго. Он погиб, защищая своего земляка Шарля Д’Артаньяна. Произошло это 21 декабря 1643 года на рынке Пре-о-Клер, когда на известного ему мушкетера напали наемные убийцы. Атос кинулся в защиту Гасконского дворянина, где и был сражен шпагой врага.

По другой версии, отважный мушкетер был убит в этот же день в свои 28 лет на дуэли.

Портос.

Прототип: Исаак де Порто — Гасконский черный мушкетер из Дома Короля.
Самый романтический из трёх мушкетёров носил самое «русское» из всех французских имён, — ну-ка, угадайте с одного раза… Оливье.

Так называет его в написанной Александром Дюма пьесе «Юность мушкетёров» жена Шарлотта (она же Анна де Бейль, она же леди Кларик, она же миледи Винтер). Оливье и Шарлотта («шарлотка», яблочный пирог) — вкусные имена!
Родился Портос в 1617 году в семье секретаря парламента и дочери протестантского священника. Исаак де Порто имел двух сестер и брата, который тоже стал черным мушкетером и мог частично послужить прототипом Портоса.

Свою службу Портос начал кадетом в роте Александра дез Эссара и к графу Д'Тревилю перешел только в 1963 году. Именно поэтому считается, что с Атосом он не смог бы не только подружиться, но, даже не успел с ним вместе послужить.

Когда умер отец Исаака де Порто, он ушел из гвардии и занял секретарское место отца в парламенте провинции Беарн. В 41 год бывший мушкетер женился и воспитывал в этом браке двух сыновей.

Исаак да Порто прожил до 95 лет.

Интересно то, что прототип Портоса прожил до 95 лет (а это для XVII–XVIII веков невероятно долго), умер он от инсульта 13 июля 1712 года. Сыновья Исаака стали в своем регионе влиятельными лицами. Один владел семейными поместьями Кампани-де-Кастетбон и Ласеб, а второй служил лейтенантом флота и даже получил орден св. Людовика (аналог ордена св. Георгия в Русской Императорской Армии).

Арамис.

Прототип: Анри Д'Арамиц — Гасконский Аббат и черный мушкетер Дома Короля, черный мушкетер Мезон-дю-Руа.

Арамиц родился в 1620 году и так же, как и Атос, был племянником капитана гвардейских мушкетеров Д'Тревиля. Семья его была благородных кровей и очень набожна, по отцовской линии все служили в церкви. Отец Арамица принял аббатство своего предка, а наш герой по наследству принял «дело» отца в монастыре Нуази. Так сказать, династия.  

До церковной службы он служил в роте гвардейцев. Граф Д'Тревиль пригласил своего 20-летнего племянника в мушкетеры, основываясь на его репутации хорошего фехтовальщика. Здесь Арамиц и познакомился с графом Д’Артаньяном, отслужив с ним в войсках 8 лет.

В отличие от книжного героя, Анри д'Арамиц был женат.

Через два года после принятия аббатства Арамиц женился на набожной католичке Жанне де Беарн-Боннасс, у них появилось двое сыновей и дочка. Умер бывший мушкетер предположительно в 54 года в окружении любящей его семьи.

Д’Артаньян.

Прототип: Д’Артаньян Шарль Ожье де Бац де Кастельмор — Гасконский дворянин, мушкетер при Людовике XIV.

Д’Артаньяна (в жизни Шарль де Батц) в книге должны были звать Натаниэлем. Это имя упоминается в черновиках, но, потом Дюма от него отказался — вероятно, чтобы избежать переклички с уже знаменитым в то время Соколиным Глазом Фенимора Купера. Того звали, если помните, Натаниэль Бампо.
Замок, в котором родился в 1613 году Шарль Д'Бац Кастельмор, сохранился до сих пор и стоит на холме между долинами рек Дуз и Желиз.

Замок Кастельмор.
Этот двухэтажный замок с башнями в свое время приобрел его прадед — граф Арно Батц. Когда Д’Артаньяну исполнилось 17 лет, он отправился в Париж и стал называть себя по фамилии матери — Франсуазы де Монтескью Д’Артаньян. Есть документы, которые подтверждают, что сам Король Людовик XIII (власть которого закончилась в 1643 году) пожелал, чтобы кадет гвардии Шарль Д'Батц носил имя Д’Артаньян в память о заслугах деда юноши (по материнской линии).

По рекомендации все того же гасконца Д'Тревиля д’Артаньян поступает в роту Королевских мушкетеров. Было это в 1644 году, когда молодой Атос уже погиб на дуэли или защищая земляка от бандитов на рынке.

В мушкетерских войсках Д’Артаньян снискал покровительство Кардинала Мазарини (впоследствии первого министра Франции), с которым и служил долгие годы. Ответственному и преданному мушкетеру давались очень щепетильные задания от Короля Людовика XIV, которые требовали секретности и решительности. Взлет карьерного роста ощущался с каждым годом, и к 45 годам Д’Артаньян принял на себя фактическое командование мушкетерской ротой (номинальным капитаном был Король). И это действительно было хорошее продвижение по службе, потому что в конце 50-х XVII века мушкетеры были намного престижнее, чем французская гвардия.

Король Людовик XIII.
Д’Артаньян был известен своей главенствовавшей ролью в аресте Николя Фуке — финансового советника Короля. Попался он на явной коррупции, которую продемонстрировал во время празднования завершения строительства своего замка. Размах пиршества был таков, что каждый гость получил в подарок по коню. Фуке не скромничал и на своем гербе водрузил лозунг «Куда я только не взберусь. Каких высот я не достигну». Король Людовик XIV был взбешен и приказал Д’Артаньяну арестовать вора и зазнайку. Мушкетеру пришлось побегать за финансовым советником, но, в итоге Фуке был пойман и получил пожизненный арест в крепости Бастилия, а наш герой мушкетер стал доверенным лицом Короля. С 1665 года Д’Артаньян получил графский титул, а все молодые юноши-аристократы Франции и Европы пыталась попасть на службу в его роту.  

В 54 года главный мушкетер страны был назначен губернатором города Лилль, но, гражданские дела его не интересовали, и он по-прежнему стремился «на войну». Прототип книжного главного героя был убит 25 июня 1673 года. При осаде голландского города Маастрихт голову Д’Артаньяна разнесла пуля. Скорбили все: и Король, и маршалы, и простые вояки.  

А что же с Констанцией?

Реальный Д’Артаньян был женат с 1659 года на девушке по именем Анна Шарлотта Кристина де Шанлеси. Дочь барона родила своему любимому супругу двух сыновей Луи I и Луи II, их крестными были Король Людовик XIV и Королева Мария-Тереза, сын Людовика (Великий Дофин) и герцогиня Анна де Монпасье. От младшего сына у д’Артаньяна было двое внуков, которых он так и не успел ни увидеть, ни понянчить.  

Граф Шарль де Бац де Кастельмор Д'Артаньян.
Историк Жан-Кристиан Птифис указывает: «Если быть совсем точным, следовало бы говорить не д'Артаньян (d'Artagnan), а Артаньян (Artagnan), или Артеньян (Artaignan), или уж по меньшей мере ставить перед фамилией какой-нибудь титул: шевалье или месье д'Артаньян».
Эжен д'Ориак, писатель, описывает так Анну-Шарлотту-Кристину Д'Шанлеси:
«Она была молода, но, уже носила на лице следы неизбывной печали. Ее глубоко посаженные черные глаза поблекли от слез, и ровная матовая бледность заливала ее лицо. При этом она была красива, но, скорее красотой изящества, нежели красотой формы».

Анна-Шарлотта-Кристина Д'Шанлеси.
Ее можно было назвать мечтой всякого бедного дворянина. Молодая и богатая, не обремененная детьми, вдова — Анна-Шарлотта-Кристина де Шанлеси, дочь барона Сент-Круа, на первый взгляд, соответствовала всем чаяниям Д’Артаньяна.

Она была дочерью сельского дворянина, происходивший из древнего Шаролезского рода. И, конечно, д’Артаньян, получив согласие вдовы на брак с ним, был очень рад. Младшему сыну бедного Гасконского рода заключение такого союза казалось невероятной удачей.

Впрочем, скоро он понял, что не все складывается так, как ему представлялось. Прежде всего, при обсуждении брачного контракта Анна-Шарлотта-Кристина де Шанлеси проявила необычайную мудрость и… настойчивость.

Так что когда в полдень 5 марта 1659 года в малом зале Лувра два нотариуса из Шатле в присутствии жениха, невесты и приглашенных лиц «составили» брачный контракт (по сути — представили его), обнаружилось, что контракт устанавливал общее владение супругов всеми доходами и приобретенной совместно недвижимостью, но, оставлял в полном владении вдовы собственность, перешедшую к ней по наследству от первого мужа, и те поместья, которыми она владела до замужества.

Кое-что, впрочем, д’Артаньяну перепало.

Это «кое-что» нотариусы записали так:

«...каковая мебель, а также часть других сумм и прав, перечисленных выше, включая сумму в 30000 ливров, находящуюся в обороте, переходят в совместное владение, а оставшиеся сверх того упомянутые средства и права будут и впредь принадлежать госпоже будущей супруге и ее родственникам, как и таковые же расходы, которые в настоящее время производит упомянутый господин супруг, а также средства, которые он получит в будущем от продаж или возмещений, останутся собственностью его и его родственников».

«Она также настояла на упоминании в дополнении к контракту о том, что совместное супружеское хозяйство не должно зависеть от долгов, сделанных до вступления в брак. Конечно же, ей следовало заранее обо всем позаботиться! В случае смерти мужа она должна была получить вдовью часть имения размером в 4 тысячи ливров ренты, обезпечиваемой покуда не существующим состоянием «поименованного господина будущего супруга» исходя из его «движимого и недвижимого имущества, каковое бы ни наличествовало ныне и в будущем». Кроме того, было оговорено, что в таком случае «поименованная госпожа будущая супруга будет проживать в одном из домов, кои будут числиться принадлежащими поименованному господину будущему супругу на день его кончины». (Жан-Кристиан Птифис «Истинный Д`Артаньян»)

Очевидно, это было не совсем то, на что рассчитывал Д’Артаньян.

К тому же довольно скоро выяснилось, что и характер у недавней вдовы не сахар. Правда, следует признать, что и Д’Артаньян не слишком много прикладывал усилий для того, чтобы сделать жизнь своей молодой жены такой, какой она хотела.

Как это часто бывает, в браке оба они решали свои собственные задачи. Д’Артаньян надеялся на большее внешнее благополучие, которое должны были дать ему положение семьянина и вышеупомянутое приданое жены, которое, как вы понимаете, оказалось для него практически недоступным. А молодая жена его желала оставить опротивевшую ей провинцию и снова обосноваться «в свете».

И тот, и другая желаемого не получили.

Скоро оказалось, что жизнь Д‘Артаньяна, полная всякого рода приключений, не устраивает дочь барона Сент-Круа.

Она прожила с ним шесть лет. Собственно… как — «прожила»? Д’Артаньян почти все время был «на службе». «Долг для меня превыше всего» — писал он ей в редких письмах.

Так что в 1665 году она, поняв, что жизнь ее будет всегда вот ровно такой, вернулась в свое родовое имение, куда Д’Артаньян наезжал время от времени и для того только, чтобы уладить всякие «общесемейные» дела.

Итак, мушкетёры: Оливье -
Арман (Атос), Рене - Исаак (Портос), Александр - Анри (Арамис), Натаниэль - Шарль Ожье де Бац де Кастельмор (Д’Артаньян).
Однажды был такой случай: Александр Дюма выступал перед людьми. Происходило это на набережной. «Лжец!» — выкрикнул кто-то из слушателей, стоявших неподалёку в толпе.

Зря он не отошёл подальше… Про отца писателя — боевого кавалериста Тома-Александра Дюма — рассказывали, что он мог, зажав лошадь в шенкелях (то есть — между ногами, сидя в седле), подтянуться вместе с ней на потолочной балке…

Здоровяк Дюма схватил наглеца за штаны и, с лёгкостью оторвав от земли, поднял над рекой: «Извиняйся — или швырну в воду». Тот пробормотал извинения.«Ладно, — сказал Дюма. — Я просто хотел показать, что руки человека, написавшего за двадцать лет сорок романов, это руки рабочего».

Поступок, достойный Портоса, как вы считаете?

История о приключениях мушкетеров авторства Александра Дюма является одной из самых популярных для экранизаций. За последние двадцать лет на широкие и малые экраны вышло 20 лент о похождениях Д’Артаньяна и его друзей.
Книги и фильмы о храбром гасконце часто обходили стороной некоторые исторические нюансы.

Что же касается других реально существовавших персонажей романа Дюма, то и с ними все интересно. Возьмем, скажем, любовный треугольник из Кардинала Ришелье, Королевы Анны Австрийской и герцога Бэкингема. Правитель Франции Людовик XIII хоть и ревновал свою супругу, однако, страсти к ней не испытывал. Чего не скажешь, согласно некоторым историческим сводкам, Ришелье, которого Анна якобы не только отвергла, но, и страшно унизила, заставив танцевать при свидетелях танец сарабанду. Один из главных духовников Франции действительно явился перед Королевой в зеленых укороченных штанах с бубенцами на чулках. Когда Ришелье понял, что выделывает па при прячущихся за гобеленами дамами, он в гневе удалился из покоев Королевы и пытался ей мстить, в том числе пороча имя монаршей особы перед Королём Людовиком XIII.

Королева Анна Австрийская.
Есть и другое мнение, согласно которому Ришелье на самом деле не был влюблен в Анну Австрийскую, так что тут каждому приходится самому выбирать, во что верить. Между прочим, с реальным Бэкингемом, тоже не все так просто. Действительно, можно найти информацию, согласно которой он ухаживал за женой Людовика XIII. За ней, а также за другими видными красавицами французского двора. В романе Дюма позволил себе романтизировать эту историю, за ним по той же самой дорожке пошли многие режиссеры, включая нашего советского постановщика Георгия Юнгвальд-Хилькевича. Так, в нашей киноадаптации герцог Бэкингем был страстно влюблен лишь в Анну Австрийскую.
Картина «Д’Артаньян и три мушкетера» режиссера Георгия Юнгвальд-Хилькевич вышла еще в 1979 году, однако, до сих пор пользуется популярностью у зрителей. И сейчас многие поклонники открывают для себя интересные факты о безсмертной экранизации одноименного романа.
Рошфор.

Шарль-Сезар де Рошфор — французский авантюрист на службе Кардинала Ришелье.

Предположительно родился в 1615 году в Орлеане. В девятилетнем возрасте пустился скитаться по Миру вместе с цыганским табором. С ним он странствовал около пяти лет, исколесил всю Францию и побывал в Испании, Италии, Германии, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге.

В 1628 году записывается добровольцем на войну с Испанией и попадает в роту господина Д'Сен-Аннэ. Там он отличился, захватив в ходе дерзкой вылазки губернатора Сальс-ле-Шато и его стражу. За это был переведён в Пикардский полк и пожалован в офицеры.

В полку расторопного и храброго юношу заметил Кардинал Ришелье, который сделал его своим привратником и постепенно начал оказывать доверие. Рошфор служил Кардиналу до самой смерти его Преосвященства.

Рошфор сыграл роль в раскрытии заговора против Кардинала Ришелье, организованного Гастоном Орлеанским.

В более поздней авторской переработке Александра Дюма Д'Рошфор предстал как зловещий человек в плаще, «незнакомец из Менга», первый враг Д’Артаньяна.

Умер Рошфор, предположительно, в 1687 году.

Конечно, центральным персонажем истории был герой Михаила Боярского Д’Артаньян со своими друзьями-мушкетерами. Однако, что в книге, что в фильме внимание людей неизбежно привлекала Миледи.

Миледи: она же - Шарлотта Баксон, она же - Анна де Бейль, она же - графиня Д'Ла Фер, она же - леди Кларик, она же - баронесса Шеффилд, она же - леди Винтер..
Героиня романа А. Дюма – обольстительная белокурая злодейка, шпионка коварного Кардинала Ришелье. В прошлом она была женой одного из мушкетеров - Атоса. Миледи Винтер - вымышленный персонаж, но у нее все же были прототипы. Один из них – это англичанка, придворная дама Люси Хей, бывшая любовница Бекингэма и политическая интриганка.

В романе Дюма героиня в разные времена называла себя несколькими именами: Шарлотта Баксон, Анна де Бейль, графиня Д'Ла Фер, леди Кларик, баронесса Шеффилд, леди Винтер.
Интересно, а существовала ли такая личность в истории, или это лишь литературный персонаж?

Впервые мы встречаемся с этой роковой женщиной в городке Менге, через который проезжал Д`Артаньян, держа путь на Париж, и где она встречалась с одним из приближенных Кардинала Ришелье, графом де Рошфором. Граф передал ей распоряжение Кардинала отправиться в Англию, чтобы следить за герцогом Бекингемом.

Приехав в Париж и завязав дружбу с тремя Королевскими мушкетерами, гасконец постарался побольше узнать о своих соратниках, и в первую очередь о самом загадочном из них — Атосе. Вскоре, во время одного из застолий, он услышал следующий рассказ:

— Один из моих друзей, а не я, запомните хорошенько, — сказал Атос с мрачной улыбкой, — некий граф, родом из той же провинции, что и я, то есть из Берри, знатный, как Дандоло или Монморанси, влюбился, когда ему было двадцать пять лет, в шестнадцатилетнюю девушку, прелестную, как сама любовь.

Разумеется, Атос рассказывал не чью-то, а свою собственную историю. Он родился в знатной семье и носил титул графа де ла Фер, а его решение поступить в мушкетеры объяснялось пережитой им семейной драмой. Женившись на юной красавице, называвшей себя Анной де Бейль (у этой незаурядной особы было множество имен), Атос случайно обнаружил у нее на плече клеймо в форме лилии («и платье с плеч ползет само, а плече горит клеймо») и понял, что девушка обманывала его и на самом деле была не той скромницей, за которую себя выдавала, а мошенницей и преступницей.

Заклейменная леди Винтер Кадр из фильма «Д`Артаньян и три мушкетера»

В порыве ярости граф повесил ее на ближайшем дереве, но, по случайности той удалось остаться в живых. Чудом избежав смерти, она покинула территорию Франции и оказалась в Англии, где сразу же нашла нового графа де ла Фер — знатного и богатого аристократа лорда Винтера. Впрочем, и этот брак оказался недолгим. Неизвестно, удалось ли англичанину увидеть пресловутую лилию, или миледи, наученная горьким опытом, сама решила нанести «упреждающий удар», но, через некоторое время лорд скоропостижно умер в результате «странного заболевания», которое, по мнению его родных, было ничем иным, как вульгарным отравлением.

Именно эта красивая женщина («Блондинка, похожая на англичанку») и была той незнакомкой, которую Д`Артаньян увидел в Менге в компании графа Рошфора, с которым он затеял ссору.

Новоиспеченная миледи де Винтер, криминальный талант которой расцвел во всей своей красе, вскоре стала любовницей Бекингема и, возможно, его шпионкой (во всяком случае, эта версия активно обыгрывается в киноверсиях «Трех мушкетеров»). Покойный лорд Винтер был очень богат, в деньгах безутешная вдова едва ли сильно нуждалась и действовала, судя по всему, из чистой любви к авантюрам.

Быть шпионкой Бекингема (если предположить, что она ею была) миледи показалось слишком мало. Завоевав доверие Кардинала Ришелье, она стала одним из его лучших агентов и, пользуясь покровительством первого министра Короля, начала безнаказанно (до поры до времени) совершать новые злодеяния.

Миледи, Рошфор и Ришелье Кадр из фильма «Д`Артаньян и три мушкетера»
Как выглядела графиня де да Фер, она же Шарлотта Баксон, она же леди Винтер, она же баронесса Шеффилд (на этом список имен миледи не заканчивается)?

Это была бледная белокурая женщина с длинными локонами, спускавшимися до самых плеч, с голубыми томными глазами, с розовыми губками и белыми, словно алебастр руками. Миледи или леди Винтер завораживала всех своей красотой. У неё были изысканные манеры, дивный взор, и кроткий нрав, — читаем мы на страницах «Трех мушкетеров».

Хотя, по утверждению своего родственника, брата лорда Винтера, она обладала всеми земными чарами, тем не менее:

Это чудовище, которому всего двадцать пять лет, совершило столько преступлений, сколько вы не насчитаете и за год в архивах наших судов. Голос располагает в ее пользу, красота служит приманкой для жертвы, тело платит то, что она обещает, — в этом надо отдать ей справедливость.

Миледи в романе Дюма действительно совершила безчисленное количество злодеяний, и среди них отравление мужа, лорда Винтера, убийство лорда Бекингема (которого убила, разумеется, не она сама, а фанатик Фельтон, которого она натравила на герцога), покушение на жизнь Д`Артаньяна и отравление его возлюбленной, Констанции Бонасье. Благодаря покровительству Кардинала де Ришелье до поры до времени все сходило ей с рук, однако, на ее несчастье, она столкнулась с сильными противниками — мушкетерами, среди которых были ее бывший муж Атос, он же граф де ла Фер, и Д`Артаньян.

В финале повествования мушкетеры поймали миледи в ловушку и устроили импровизированный суд над ней, приговорив подсудимую к смертной казни. Приговор же привел в исполнение человек в красном плаще — бывший Лилльский палач, имевший свои личные счеты с этой женщиной.

Кардинал, узнав о смерти миледи от самого Д`Артаньяна, собирался примерно наказать его. Однако, после того, как гасконец повинился и вернул ему документ, на котором рукою Кардинала было написано: «Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства», — служивший миледи своего рода охранным листом, сменил гнев на милость и вручил гасконцу другой лист — указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров.

С одной стороны, Кардинал Ришелье лишился ценного агента, с другой…

Преступления, могущество и адский гений миледи не раз ужасали его. Он испытывал какую-то затаенную радость при мысли, что навсегда избавился от этой опасной сообщницы.

Так пишет Дюма (добавим — кроме того, миледи слишком много знала, и в этом заключалась потенциальная угроза для Ришелье).

Существовала ли на самом деле историческая личность, которая стала прообразом миледи? Многие исследователи считают, что ею была некая Люси Хей, графиня Карлейль (1599−1660 гг.), любовница герцога Бекингема, из ревности ставшая агентом Кардинала де Ришелье.

Франсуа VI де Ларошфуко.

Есть все основания полагать, что историю алмазных подвесок Анны Австрийской Дюма позаимствовал из «Мемуаров» Франсуа де Ларошфуко. Герцог рассказывает в них, что хитрый Кардинал:

Разъяснив графине, что их чувства сходны и что у них общие интересы, сумел так искусно овладеть надменной и ревнивой душой этой женщины, что она сделалась самым опасным его соглядатаем при герцоге Бекингеме. Из жажды отмстить ему (т.е. Бекингему) за неверность и желания стать необходимою Кардиналу она не пожалела усилий, чтобы добыть для него безспорные доказательства в подтверждение его подозрений относительно Королевы… Графиня Карлейль вскоре заметила, что с некоторых пор герцог стал носить ранее не известные ей алмазные подвески. Она не сомневалась, что их подарила ему Королева, но, чтобы окончательно убедиться в этом, как-то на балу улучила время поговорить с герцогом Бекингемом наедине к срезать у него эти подвески, чтобы послать их Кардиналу.

На самом деле Дюма переделал историю из «Мемуаров», представив в качестве ее ключевого эпизода путешествие «великолепной четверки» мушкетеров в Лондон за подвесками.

У Ларошфуко бдительный герцог сам обнаружил пропажу и понял, что подвески похитила ревнивая и мстительная графиня Карлейль, решившая погубить Королеву, объект воздыханий Бекингема. Он немедленно разослал приказ закрыть все гавани Англии и никого не выпускать с острова вплоть до установленного им лично срока. По его распоряжению ювелиры срочно изготовили другие подвески — точно такие же, как были похищены графиней. Он отослал их Королеве, предупредив о грозившей ей опасности, сорвав таким образом коварный замысел миледи, и помощь д’Артаньяна, тем более что тот в то время был еще подростком, ему не потребовалась.

Джордж Вильерс, 1-й герцог Бекингем.

Смерть герцога Бекингема Люси пережила легко (поговаривали даже, что она сама была к ней причастна), равно как и кончину другого герцога — Ришелье. И, несмотря на солидный по меркам той эпохи возраст, в разгар английской революции шпионила, как говорили, сразу на обе противоборствующие стороны — роялистов и сторонников парламента, не забывая при этом об интересах жившей в Парижском изгнании английской Королевы Генриетты Марии, чьей фрейлиной она была.

Тем не менее в 1649 году, уже после казни Короля Карла I, она была арестована как роялистка и посажена в Тауэр, где просидела не слишком долгий срок в условиях относительного комфорта. То ли миледи Люси везло, то ли ей не довелось пересечься на жизненном пути с тремя мушкетерами, но, она прожила долгую жизнь и скончалась, перешагнув 60-летний возраст.Миледи де Винтер, la femme fatale, которой боялся сам всесильный владыка Франции
Кардинал Ришелье — вне всяких сомнений, наиболее яркий и запоминающийся женский образ в романе Александра Дюма «Три мушкетера». Но, существовали ли у этого литературного персонажа какие-либо реальные прототипы?
Еще одна претендентка на амплуа миледи — Жанна де ла Мотт, героиня скандальной аферы с бриллиантовым ожерельем. Ожерелье это было изготовлено для фаворитки Короля Людовика XV мадам Дюбарри и стоило невероятную по тем временам сумму в полтора миллиона франков; к несчастью для мадам, Король скончался, так и не успев выкупить у ювелиров заказанный им подарок. Было известно, что молодая Королева Мария-Антуанетта (как известно, закончившая жизнь на эшафоте) была не прочь приобрести его, однако, даже для нее стоимость колье была слишком высока, учитывая бедственное состояние французской казны.

Люси Хей.
Жанна де ла Мотт сумела убедить своего любовника Кардинала Луи де Рогана, представителя одного из знатнейших семейств Королевства, в том, что она близко дружит с Королевой и готова помочь ему установить добрые отношения с ней (не исключено, что любвеобильный Кардинал рассчитывал на что-то большее, чем просто дружба), если де Роган выступит посредником и, в меру своих возможностей, спонсором покупки драгоценностей (впоследствии Мария-Антуанетта утверждала, что она вообще не знала Жанну). Чтобы окончательно убедить де Рогана, человека, судя по всему, не отличавшегося умом и сообразительностью, было организовано свидание с Королевой в дворцовом парке, причем роль Марии-Антуанетты сыграла некая бойкая модистка.
Для солидной аферы всегда необходимы два действующих лица: незаурядный мошенник и большой глупец, — писал Стефан Цвейг.
Провинциальный Кардинал попался на удочку и подписал гарантийные письма, в результате чего лишился денег, а ювелиры — безценного ожерелья. Пострадала и Королевская чета: судебный процесс, шедший в Парижском парламенте, нанес непоправимый ущерб репутации Августейшей Семьи, и так изрядно подмоченной.
В этом был замешан знаменитый итальянский авантюрист, именовавший себя графом Калиостро (между прочим — герой повести Алексея Толстого, по которой был снят советский музыкальный фильм «Формула любви»). Калиостро в конечном итоге был оправдан, однако, выслан из Франции, равно как и Кардинал де Роган (который, как будто, был еще и лишен сана, которого, судя по его поведению, действительно не заслуживал). Жанна де ла Мотт была признана виновной и осуждена на пожизненное заключение, бичевание и выжигание клейма (вроде бы это был не знак лилии, которым была отмечена миледи, а буква V)

Жанна Ла Мотт.
Александр Дюма в своем романе «Ожерелье Королевы» так описывает это душераздирающее событие: Жанна, гибкая как змея, воспользовалась тем, что палач недостаточно крепко держал ее одной рукой за затылок. Она в последний раз вскочила на ноги и, обернувшись с каким-то исступленным весельем, радостью, подставила палачу грудь, устремив на него вызывающий взгляд. Благодаря этому движению роковое орудие, которое должно было коснуться ее плеча, опустилось ей на правую грудь и запечатлело на живой плоти дымящуюся и губительную борозду; боль вырвала у жертвы, несмотря на кляп во рту, такой вопль, который не смогут воспроизвести никакие интонации человеческого голоса.

Через какое-то время Ла Мотт бежала из Сальпетриер (тюрьма для проституток), куда была помещена (сплетничали, что Королева спасла свою подругу в благодарность за то, что та скрыла ее участие в деле с колье), и через какое-то время оказалась в Лондоне. Там она издала скандальный памфлет, в котором изобличала Королеву, утверждая, что та на самом деле находилась в любовной связи с Роганом и более того — являлась распутной особой, питавшей склонность к разного рода извращениям и, в частности, лесбийской любви. Атмосфера французского общества в предреволюционный период была крайне накалена, и неудивительно, что памфлет имел шумный успех. Через два-три года после процесса по делу о колье репутацию Марии Антуанетты уже не спасти. Она ославлена, как самая непристойная, самая развращенная, самая коварная, самая тираническая женщина Франции; продувная же бестия, клейменная Ламотт, напротив, оказывается безвинной жертвой, — писал Стефан Цвейг.
Жанна де ла Мотт, страдавшая манией преследования, погибла в 1791 году, выбросившись из окна в Лондоне. Существует и более романтическая (или романическая?), и крайне маловероятная, версия о том, что она инсценировала свою гибель, скрылась на долгие годы в неизвестном месте, а позднее объявилась в России (в то время место бегства многих французов, недовольных новой властью), где поддерживала знакомство с аристократическими семействами и чуть ли не с самим Русским Императором Александром I, а скончалась уже в зрелом возрасте (предположительно, в 1826 году), и не где-нибудь, а в Крыму.Версия о том, что Жанна де ла Мотт была прототипом образа миледи, не кажется достаточно убедительной. И дело не в том, что Жанна де ла Мотт жила в другую эпоху, на полтора столетия позднее описываемых в «Трех мушкетерах» событий. «Ожерелье Королевы» вышло на несколько лет позже «Трех мушкетеров», однако, сам по себе этот факт не говорит ни о чем. В принципе, использовав историю Жанны и ее образ в «Мушкетерах», Дюма мог снова вернуться к ней, на этот раз построив свое повествование на реальных фактах уголовной хроники. Дело, скорее, в другом.

Портрет графини Дюбарри, 1781 г.
Хотя в эпопее Жанны де ла Мотт имеется и свой Кардинал, и пропавшие драгоценности (намного более дорогие, чем алмазные подвески Анны Австрийской), и Королева, и даже маг Калиостро на заднем плане, складывается впечатление, что Жанна — намного более заурядный персонаж, чем инфернальная миледи из «Трех мушкетеров». По сути, вся ее криминальная активность сводится лишь к одному, пусть даже столь дерзкому и масштабному эпизоду, как похищение «ожерелья Королевы» (неслучайно Дюма в своей книге сделал кукловодом этой истории не кого-нибудь, а самого графа Калиостро). И хотя колье действительно попало в ее руки (судьба его неизвестна, предполагается, что Жанна и ее сообщники распродали драгоценности по частям), сама она была в конце концов арестована и перенесла тяжелые страдания, которые подорвали ее физическое и психическое здоровье и привели к самоубийству.Не исключено, что прообразом миледи могла стать еще одна незаурядная женщина той далекой поры — кузина-белошвейка Арамиса («Моя кузина-белошвейка… Вот именно, маленькая кузина-белошвейка испросила разрешение у Королевы…» — произносит Арамис, не обращая внимание на зубоскальство Портоса), она же Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврез (1600−1679 гг.) — придворная красавица, интриганка и вдохновительница целого ряда заговоров, направленных против Кардинала Ришелье и Людовика XIII.

Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврез.
Как гласит Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Жизнь герцогини представляет собой непрерывную цепь интриг; имя ее замешано почти во всех главных политических событиях этого времени во Франции.

Хорошо знавший эту женщину герцог де Ларошфуко писал: Г-жа де Шеврез была очень умна, очень честолюбива и хороша собой; она была любезна, деятельна, смела, предприимчива. Она умело пользовалась всеми своими чарами для достижения своих целей и почти всегда приносила несчастье тем, кого привлекала к осуществлению их. Ее полюбил герцог Лотарингский, и всякому хорошо известно, что именно в ней — первейшая причина несчастий, которые столь долго претерпевали и этот Государь и Его владения… близость с нею подвергла не меньшей опасности впоследствии и Королеву. Быть может, сам герцог стал исключением и счастливо избежал тех рисков, которые могло навлечь на него близкое общение с этой роковой женщиной?

Анна Австрийская.
Анна Австрийская очень хвалила Ларошфуко перед г-жой де Шеврез, и та выразила желание познакомиться с ним, что, по-видимому, для мужчин той эпохи являлось предложением, от которого было невозможно отказаться. Вскоре между нами завязалась очень тесная дружба, — пишет герцог. —  Эта близость стала для меня не менее злополучной, чем для всех тех, с кем герцогиня бывала близка. Герцогиня де Шеврез имела множество любовных связей, и, вне всяких сомнений, еще большее их количество приписывала ей молва. Но главной чертой этой аристократки была не ее любвеобильность, а хитрость и талант к интригам. «Герцогиня де Шеврез была неистощима на самое настоящее коварство», — пишет исследовательница Ника Марш в своей статье, посвященной этой роковой женщине. Стоит отметить, что судьбы Атоса, бывшего мужа миледи, и герцогини де Шеврез тоже пересекаются (роман «Десять лет спустя»), причем самым невероятным образом (оба действующих лица были инкогнито, под масками), в результате чего в установленный природой срок у мнимой белошвейки родился сын, в дальнейшем усыновленный графом де ла Фер, случайно узнавшим о своем отцовстве — будущий виконт де Бражелон.

Портрет Люси Карлайл.
Интересно, зачем Дюма понадобилась еще одна герцогиня де Шеврез, если она и так постоянной мелькает на страницах «Трех мушкетеров»? Ответ прост, хотя, быть может, и не выглядит достаточно убедительно: де Шеврез — la femme fatale, роковая женщина, выступающая против Кардинала; раз так, то почему бы, в целях придания драматизма повествованию, не вывести на сцену еще одну фам фаталь, своего рода клон де Шеврез, которая действует на стороне Кардинала? Склонный к преувеличениям и гротеску Дюма демонизировал этот образ, сохранив живость ума, обаяние и хитрость прототипа, но превратив ее при этом из авантюристки, интриганки и заговорщицы в настоящее исчадие ада: — Это чудовище, которому всего двадцать пять лет, совершило столько преступлений, сколько вы не насчитаете и за год в архивах наших судов, — произносит ее родственник, лорд Винтер. И наконец, существует еще одна претендентка на роль леди Винтер, которую именно так и зовут. Это — некая Миледи из «Мемуаров господина д’Артаньяна» Куртиля да Сандраса (литературного произведения, послужившего одним из главных источников «Трех мушкетеров»), придворная дама из свиты английской Королевы Генриетты Марии (напомним, что упомянутая нами Люси Карлейль тоже была ее фрейлиной). В «Мемуарах» рассказывается, что, вернувшись из командировки на остров, совершенной по заданию Кардинала Мазарини, мушкетер навестил Королеву и на вопрос, что он думает об Англии, с солдатской прямотой ответил, что считает ее прекраснейшей страной на свете, вот только люди там дурные, раз они пошли войной на своего Короля. Не всем англичанам понравилось это суждение, и стала назревать очередная дуэль, однако, вместе с ней и новая, более приятная интрига: одна из присутствовавших на встрече придворных дам написала мушкетеру записку с предложением встретиться.

Кардинал Мазарини.
Чувства, которыми руководствовалась эта особа, как в дальнейшем выяснилось, были достаточно противоречивыми — скучающая мисс (то есть миледи) одновременно кокетничала с бравым гасконцем и насмехалась над ним (совсем как миледи из «Трех мушкетеров»). Горячий гасконский парень тотчас же влюбился в нее, заметив что: Никогда не существовало более красивой особы, чем она, и вопреки времени, протекшему с тех пор, я признаюсь, что еще не могу подумать о ней, не почувствовав, как вновь открываются мои раны. К тому же, она обладала не меньшим разумом, чем красотой, потому-то отношения, в какие входишь с такими особами, длятся гораздо дольше, чем те, в какие входишь с другими. Коварная миледи играла с ним, а заодно пыталась использовать в своих интересах, что, видимо, было в обычае знатных дам той эпохи. Хитрому гасконцу удалось-таки после долгих проволочек получить «доступ к телу», но, лишь благодаря хитрости, очень похожей на ту, что описана в романе Дюма. Англичанка, как д’Артаньян узнал от служанки, не только не питала ненависти к французам, в чем, как будто, сначала пыталась его убедить, но даже была влюблена в одного из представителей этой нации — увы, не самого д’Артаньяна, а красавца-вельможу маркиза де Варда. А когда тот имел нахальство не ответить ей взаимностью, попыталась уговорить бравого мушкетера вызвать наглеца на дуэль и убить его.

Какими-то особыми злодеяниями, если не считать попытки подослать наемных убийц к обманувшему ее д’Артаньяну, что, впрочем, являлось лишь предположением самого гасконца, не подтвержденным сколь-нибудь вескими доказательствами, эта миледи не отметилась. И судя по-всему, ее интересовали не столько высокая политика и шпионаж, сколько ее собственные личные проблемы и взаимоотношения с мужчинами. Через какое-то время этот литературный персонаж и вовсе исчез со страниц «Мемуаров» де Сандраса. Как бы то ни было, выведенный Александром Дюма на страницах романа «Три мушкетера» образ роковой женщины — красивой, невероятно обворожительной и сексуальной, в то же время, хищной и смертельно опасной, своего рода новой сирены, сладкому пению которой ни один мужчина, даже понимая, что это несет ему гибель, не может противостоять, запомнился публике и, став тем, что принято в наше время называть «мемом», повторяется и тиражируется в безчисленном количестве фильмов и книг.
В экранизации Юнгвальд-Хилькевича в этом образе изначально видели актрису Елену Соловей, которая должна была сыграть совершенно иную леди Винтер: нежную, чувственную и ранимую. С таким антагонистом фильм, конечно, заиграл бы другими красками.

Елена Соловей к моменту начала съемок ленты о мушкетерах была беременна. Срочно нужно было искать замену звезде. Выбор режиссера поначалу пал на Ларису Коршунову и Светлану Пенкину, однако, они не прошли пробы.

Тогда Юнгвальд-Хилькевич пригласил Маргариту Терехову. Вот только Маргарита Терехова отказалась от роли леди Винтер, так как сценарий ее не впечатлил. Уговорить удалось только после того, как ей позволили придумать собственный образ Миледи. Так и родилась роковая соблазнительница, готовая идти по головам ради поставленной цели.

Маргарита Терехова со всей ответственностью подошла работе над своей героиней и огромное внимание уделяла гриму, костюму. И ради роли вытаскивала из себя всякие злобные женские и пикантные нюансы», — так отзывался о Маргарите Тереховой Михаил Боярский. Для Маргариты Тереховой были важны любые детали, которые могли сделать Миледи более живой и яркой героиней.

Маргарита Борисовна даже пожертвовала своей внешностью: на съемках ей сожгли волосы, потому что делали каждый день химическую завивку. Зато в кадре у леди Винтер была впечатляющая львиная грива. А перед съемками в Бетюнском монастыре Маргарита Терехова и вовсе потребовала себе для работы в кадре настоящую косметичку времен Франции XVII века. Просьбу удовлетворили, но, на съемках того эпизода пришлось дежурить охраннику с настоящим автоматом — для сохранности музейного экспоната.