11.04.2014
Наталья Мизонова
Текст: Наталья Мизонова
Урожденная плесянка, профессор, академик Национальной академии индустрии моды и Международной академии системных исследований, заслуженный работник культуры РФ, член Союза художников и Союза дизайнеров РФ
Идеологи и прочие поэты придумали Плёсу название «жемчужина Волги», которое до сих пор меня почему-то обижает. Есть в нем что-то неточное, поддельное. Мы, дети, и все, кто до нас здесь росли, никогда не находили в прибрежном песке жемчуга, а только скатавшийся в цилиндры и конусы песок под местным названием «Чертов палец». Никакая он не жемчужина, он гораздо сложнее и значительнее.
До школы я жила с бабушкой в нашем старом доме. Зимой мы жили вдвоем, а летом дом наполнялся моими тетями, дядями и их детьми, понаехавшими из разных городов, приносившими с собой новые слова и запахи, атмосферу суеты, веселья и новостей. А потом наступала осень, и мы снова оставались одни. Поэтому мне хотелось ловить и держать в памяти каждый поход на Волгу или в лес, когда всех так много, и все такие бесшабашные, и никто из них не думает, что придет зима и снега может намести к двери столько, что если кто-то из соседей нас не откопает, то мы вообще будем сидеть в доме как запертые.
Дети
Внуки бабушки Александры Владимировны. Фотография плёсского фотографа Юлии Андреевны Абесовой. Автор очерка, самая юная на фото, 4-я слева.
Плёсский ландшафт не позволяет строить дома близко друг к другу. Овраги четко делят его пространство на широкие куски, называемые горами. Получается много воздуха, простора, свойственного стилю русского классицизма. Вместе с развесистыми березами получается очень русский и несколько аристократический уголок России. Потом идеологи и прочие поэты придумали ему название «жемчужина Волги», которое до сих пор меня почему-то обижает. Есть в нем что-то неточное, поддельное. Мы, дети, и все, кто до нас здесь росли, никогда не находили в прибрежном песке жемчуга, а только скатавшийся в цилиндры и конусы песок под местным названием «Чертов палец». Никакая он не жемчужина, он гораздо сложнее и значительнее.
Плёс был таким уютным и надежным, что детей отпускали гулять одних. Везде, только купаться без взрослых было нельзя. И мы ходили по всем плёсским закоулкам. Следили за парочками, трогательно молчащими на Шарихе, Соборке и Панкратке. Летали на велосипедах с Соборки на Шариху, нарезая там первые счастливые весенние круги. Никто не посмел бы сказать главного, что каждый понимал: у нас было золотое детство. Топали по бархату глинистой тропинки от Пустынки в Миловку, пересекая грибной лес под названием Ельница, которого сегодня уже нет. Плёс был добрым, просторным и принимал в свой мир любого: детей, отдыхающих, местных жителей – всех.
Во времена моего детства город был совсем маленьким. Верхний Плёс кончался Запрудной улицей. А дальше, перед оврагом, начинались картофельные участки. Картошку около дома сажать было не принято, и осенью жители маленького верхнего Плёса ходили к оврагу ее копать. А за оврагом начиналось наше любимое место – березовая роща. Мимо картофельных делянок мы проходили с некоторым пренебрежением, стремясь поскорее пересечь овраг и попасть на просторную Шариху.
Дом детства
Адрес старого и нового дома: Пушкинский пер, 13. У старого дома упали углы, и мы построили на его месте новый дом, стараясь по стилю попасть к тем домам от дома отдыха, которые стоят рядом. Один из них стоит и сегодня, другой сгорел.
Шариху, как и прочие ограниченные оврагами части Плёса, почему-то всегда называли горой, хотя она была плоской территорией между двумя оврагами. Романтическая Шариха была похожа на подготовленный к балу зал. Свободно расставленные по ней березы все были многоствольные, раскидистые. Не было в Плёсе семьи, у которой в альбомах не хранились бы фотографии, где все родственники (дети уж точно!) не стояли бы на этих могучих ветках, весело и беззаботно глядя на своего фотографа. Никакой турбазы там еще не было, а был просторный, природный парк. Один край Шарихи полого спускался к забору Дома отдыха ВТО, а на другом, там, где сегодня устроилась турбаза, паслось плёсское стадо. Туда женщины ходили доить коров, а «детчина» (так в Плёсе называли детей) бегала за белыми грибами. И набирали.
Моя бабушка выгоняла нас на Шариху рано, предупредив, что все принесенные грибы проверит. И проверяла, и рассказывала нам вечером по тем грибам, что мы принесли, о том, какой у кого из нас характер и какая из-за этого характера будет судьба. Выбросив червивый гриб внука № 7 Пашки, она изрекала: «Одна тебе дорога – в армию. Ничего без контроля сам ты делать не можешь. Жену ищи такую, чтобы держала тебя в ежовых рукавицах. А то так и будешь всякую дрянь в дом таскать». Пашка лет десяти серьезно смотрел на бабушку серыми глазами в рыжих искрах, обидчиво поджимал губы, но – слушал. И, как выяснилось позднее, все наказы выполнил в точности, что ему действительно помогло по жизни.
Внуков у моей бабушки было много, и баловать она никого не собиралась. Могла отругать, а могла шлепнуть. Этот самый Пашка вечно попадал в разные истории, и спасти его от бабушки могли только отдыхающие. Именно поэтому он, будучи пойман бабушкой на какой-нибудь шкоде, срочно летел на улицу и орал. Добрые отдыхающие спрашивали мальчика, кто его обидел, и вышедшая за калитку бабушка откладывала разборку, видя, на чьей стороне Пашкины спасители.
Надо непременно сказать о том, какие отдыхающие ходили по летнему Плёсу.
Береза
Берёза на Шарихе
Самые главные, постоянные и любимые, отдыхали в ВТО. Они жили в домиках, живописно разбросанных по территории, принадлежащей Дому творчества Всероссийского театрального общества имени актрисы Яблочковой. Позднее там построили 5-этажный корпус, который сильно изменил образ ВТО.
Но я рассказываю о тех временах, когда этого некрасивого и несоразмерного с Плёсом дома еще не было. Была контора – дом с мезонином и роялем на крытой веранде, мимо которого мы ходили на пляж.
О плёсском пляже из белоснежного песка с чертовыми пальцами вообще следует рассказывать отдельно. Это был центр летней дневной жизни и место знакомств плёсских людей и артистов, по большей части московских. Знакомились независимо от возраста. Дети были актерам не менее интересны, чем взрослые. Да и было их больше: взрослые-то ведь работали. Знаменитостей в те времена отдыхало в Плёсе множество. Все они были приветливы, просты и ценили плёсские знакомства. Встречи и разговоры вне территории Дома творчества необъяснимо украшали городскую жизнь и доставляли актерам непритворное удовольствие. Идешь по улице или аллее, а навстречу тебе дама под кружевным зонтиком и в таких же перчатках. Поравнявшись с местным мужичонкой, она низким поставленным голосом изрекает: «Стой, Николай. Расскажи, как живешь. Пьешь?» В ответ покаянное и честное: «Пью». Дама некоторое время молчит и констатирует: «Плохо, Николай. Постарайся перестать. Иди, иди, голубчик».
Так вот, проходя по затемненной аллее к пляжу мимо конторы, утром, днем и вечером вы всегда могли слышать звуки рояля. Не какие-то неуклюжие попытки поиграть, а чистые, профессиональные раскаты и россыпи. Они показывали нам, беззаботным и праздным, чего может достичь человек, если он вот так, пока другие на пляже, будет постоянно играть, играть. И непонятно было, играет он (или она?) от свободы и удовольствия, или это самодисциплина артиста. До сих пор, когда я слышу рояль, мне вспоминается запах веток, нависающих справа над дорогой, и легкое чувство вины, что я иду купаться и болтать, а моя виолончель, как наказанная, стоит носом в угол. А вот кто-то настоящий работает.
Другими отдыхающими были люди из домов отдыха. Дом отдыха медиков был простым двухэтажным домом на набережной с флигелем и маленьким фонтаном и небольшим интеллигентным контингентом, слегка подтрунивающим над своим культурником.
Культурник – понятие уходящее. Это человек, организующий культурную часть отдыха. Чаще всего он сам со сцены пел куплеты или читал стихи. Но было еще одно непременное, организуемое им мероприятие: поход по Плёсу с песнями. Он шел впереди и пел на всем серьезе, а отдыхающие, преимущественно из женского состава, шли толпой, взявшись под руки, за ним и тоже пели. Обычно пелось нечто с перекличкой культурника и хора, что-то типа «Девушки, где вы? – Тута, тута. – А моей Марфуты нету тута».
Надо ли говорить, что этот поход для обитателей ВТО был невозможен, а все плёсские жители бросали свои дела, чтобы посмотреть и послушать это представление.
Самую большую группу составляли отдыхающие дома отдыха «Текстильщик», который располагался в верхней части Плёса, «наверху». Основным его контингентом были рабочие и работницы с текстильных предприятий Ивановской области. Отдыхали они раскованно и счастливо: во-первых, им очень нравился культурник; во-вторых, они отдыхали по профсоюзным путевкам, то есть почти бесплатно. В доме отдыха, кроме похожих на теремки павильонов, была столовая, библиотека, сетка и площадка для волейбола, летняя эстрада и, главное, танцплощадка. Последняя была самым важным объектом для плёсской молодежи. Там тоже завязывались знакомства, но гораздо более серьезные, с перспективой на будущие отношения.
Плёсские мальчишки от 15 и старше приходили на танцы приодевшись (ну, как могли!) и внимательно осматривали незнакомых девушек. В ВТО на вечерних ленивых танцах не всерьез, конечно, было престижнее и интереснее, но в определенном смысле бесперспективно. Мало ли, что ты знаешь Евстигнеева – жениться тебе он все равно не поможет. А тут была малая вероятность счастья и переезда в столицу. Или в Иваново, Кострому или Ярославль. Приезжие девицы, конечно, часто капризничали. Не хотели танцевать и прочее. Тоже крутили головками и искали принцев. Однажды один плёсский парень по кличке Пистон обиделся и засунул себе под майку, на которую был надет пиджак, ужа. И пригласил капризную избранницу, а она, на свою беду, в этот раз и согласилась. Как нарочно, под музыку «Маленький цветок». Кто помнит эту популярнейшую мелодию, как будто специально написанную для фокусов с коброй, тот особо оценит дальнейшее. Уж высунул свою змеиную голову из Пистонова декольте. Ну, конечно, крик, ужас, слезы, испугавшийся своей шутки кавалер.
Но такое бывало редко. Танцы были на редкость мирными и романтическими. Над танцплощадкой полнеба закрывала старая сосна, сквозь нее светила то луна, то месяц, вокруг решетки стояли и мирно наблюдали за молодежью родители и отдыхающие постарше.
Дом отдыха, как и Дом творчества, местами был обнесен забором. Но вход везде был свободным, и пересечение местных и приезжих происходило постоянно, внося в атмосферу города неуловимое, чуть праздничное умиротворение. В Плёсе немыслимы заборы. Все попытки их построить вызывают отторжение самого города и его жителей. Каждый новый начальник их строил, и каждый раз некто проделывал в них дыру как раз в районе натоптанной народом тропинки. Вечно хочется спросить этих решительных хозяев, зачем им нужны эти заборы. Ведь толка от них – никакого.
Приезжали художники и, любуясь единством пластики горы и упавшего соответственно ей забора, писали «уголок Плёса». Ключевым словом их привязанности, уж конечно, не была «жемчужина». Левитан, впервые очаровавшись Плёсом, назвал его «патриархальный городок». Этому определению и сегодня верны художники. Его произносят тихо, без пафоса, который, как плохие стихи, способен опошлить любую красоту.
С бабушкой
Внуки бабушки Александры Владимировны. Фотография плёсского фотографа Юлии Андреевны Абесовой. Автор очерка на коленях у бабушки.
А сейчас в Плёсе уже весна. По дорогам вниз, к Волге текут ручьи, идет что-то вроде ледохода, полетят гуси, утки и журавли. Тихие закаты, никогда не похожие друг на друга, будут загораться и гаснуть за Волгой.
Все большое и настоящее будет таким же, как много лет назад, как всегда. Как бы ни менялись времена, Плёс, как град Китеж, хранит свою тихую и в то же время мощную красоту. Он умудрился во всех жизненных передрягах и идеях не сумевших понять его реорганизаторов сохранить свои церкви, память о Левитане и неповторимый, непередаваемой словами красоты и вкуса воздух.
Не все дети сегодня гуляют на набережной. Кто-то смотрит с высоких гор на волжские просторы и пробирается сквозь заборы в ставшие заповедными места, где раньше гуляли их родители. Дети, как первооткрыватели, изучают Плёс и влюбляются в него. Жизнь послала им кусочек удачи.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев