250 лет назад, 2 июля 1775 года, родился человек, имеющий самое непосредственное отношение к резкому взлёту и последующему расцвету отечественной культуры. По идее, мы все должны помнить имя этого человека. Однако оно, мягко говоря, не на слуху.

В самом деле — задайте любому нашему соотечественнику вопрос: «Как звали няню Александра Сергеевича Пушкина?» Ответ выскочит на автомате: «Арина Родионовна!» С большой долей вероятности многие даже вспомнят строки из стихов, посвящённых няне: «Подруга дней моих суровых» и «Добрая подружка бедной юности моей».

А спроси того же человека — как звали мать «нашего всего»? И тут уже можно гарантировать — собеседник, если он, конечно, не специалист, занимающийся наследием Пушкина, со стопроцентной вероятностью впадёт в ступор. Возможно даже испытает что-то вроде угрызений совести — как же так, где же это я допустил оплошность? Виданое ли дело — помнить имя няни Пушкина, и не помнить имя его мамы? Мы же точно знаем из одноимённого фильма с чудной песней: «Мама — первое слово, главное слово в каждой судьбе...»

Мама и «мамушка»

С угрызениями совести торопиться не стоит. Спору нет — «мама» действительно самое важное слово. Другой вопрос, а к кому так обращался маленький Саша Пушкин? И вот тут — как раз тот самый момент истины. Маленький Пушкин так обращался к двум людям — свою бабушку, Марию Алексеевну, он называл «мамушкой».

А насчёт мамы — вот свидетельство кучера Пушкина, Петра Парфёнова: «Арину Родионовну очень любил. Он всё с ней, коли дома. Чуть встанет утром, уж и бежит её глядеть: „здорова ли, мама?“ — он её все мама называл. А она ему, бывало, эдак нараспев (она ведь из-за Гатчины была у них взята, с Суйды, там эдак всё певком говорят): „батюшка ты, за что меня все мамой зовешь, какая я тебе мать“. А он и отвечает, мол, ты мне мать: не то мать, что родила, а то, что своим молоком вскормила...»

«Самое важное слово», как можно убедиться, досталось няне Пушкина. Впрочем, справедливо и обратное — ни свидетельства родственников, ни письма родителей, не донесли до нас ни одного ласкового имени, которым отец или мать называли бы своего сына. Сашка, monsieur Alexandre, Александр, позже — просто «Пушкин». И всё.

Наверное, можно было бы такую холодность списать на нравы эпохи — в те времена во многих дворянских семьях было заведено так, что дети и родители существовали как бы в разных мирах, соприкасаясь крайне редко — лишь тогда, когда дело касалось непосредственного «воспитания». Кстати, слово «воспитание» взято в кавычки не случайно. Потому что назвать полноценным воспитанием только нравоучения и наказания никак нельзя.

Молчанка круглый год

Очень часто холодность между Пушкиным и его матерью списывают и на это — дескать, слишком уж жёсткими были наказания, которым маленького Сашу подвергала мать. И приводят три действительно впечатляющих примера. Скажем, бабка поэта, его «мамушка» наказывала Сашу более-менее обыкновенно: «Старший внук её Саша был большой увалень и дикарь... Иногда мы приедем, а он сидит в зале в углу, огорожен кругом стульями: что-нибудь накуролесил и за то оштрафован». Отсидка в углу — что может быть привычнее?

Родная мать прибегала к гораздо более изощрённым мерам. У маленького Саши была безобидная, в общем, привычка потирать ладошки. Так вот — если верить словам старшей сестры поэта, мать придумала следующее: «Для искоренения этой привычки она завязывала ему руки назад на целый день, морив его голодом». Была и вторая — даже не привычка, а просто рассеянность — маленький Пушкин терял носовые платки. Тут был разыгран целый спектакль: «Жалую тебя моим бессменным адъютантом, сказала она, подавая ему курточку. На курточке красовался пришитый, в виде аксельбанта, носовой платок. Аксельбанты менялись в неделю два раза; при аксельбантах она заставляла его и к гостям выходить...» О причине третьего вида наказаний сестра поэта не говорила, но сам способ на грани фола: «Рассердясь за что-то на Александра Сергеевича, она играла с ним в молчанку круглый год, проживая под одною кровлею».

Это уже не просто жёстко. Это почти жестоко. Но примерно так же доставалось и самой сестре Пушкина — помощница Арины Родионовны рассказывала: «Раз Ольга Сергеевна нашалила что-то, прогневала мамашу, та по щеке её и треснула... Потом её в затрапезное платьице одели, за стол не сажают, на хлеб, на воду, и запретили братцу к ней даже подходить и говорить, а она кричит — мол, повешусь, а прощения просить не стану!»

К сыну на «вы»

Так что дело тут не в наказаниях, как таковых, какими бы они ни были жёсткими. А дело в отношении. Потому что доподлинно известно, что из всех детей мать Пушкина только Александра называла на «вы», неукоснительно соблюдая дистанцию. И вот это было по-настоящему страшно. С чем было связано такое отношение к сыну — бог весть. Но оно ранило Пушкина почти всю жизнь, поскольку постоянно подчёркивалось самой матерью, и было заметно со стороны. Близкий друг и товарищ Пушкина, баронесса Евпраксия Вревская, отмечала: «Пушкин чрезвычайно был привязан к своей матери, которая, однако, предпочитала ему второго своего сына, Льва, и притом до такой степени, что каждый успех старшего делал её к нему равнодушнее и вызывал с её стороны сожаление, что успех этот не достался её любимцу».

Но всё познаётся в сравнении. Когда мать Пушкина заболела, только он, Александр Сергеевич, принялся за ней ухаживать, о чём писала та же баронесса Вревская: «Он относился к ней с такою нежностью, что она узнала свою несправедливость и просила у него прощения, сознаваясь, что она не умела его ценить. После похорон он был чрезвычайно расстроен и жаловался на судьбу, что она и тут его не пощадила, дав ему такое короткое время пользоваться нежностью материнскою, которой до того времени он не знал». А было это менее чем за год до смерти самого поэта...

Другой наш классик, Николай Гумилёв, как-то сказал: «У поэта непременно должно быть очень счастливое детство... Или очень несчастное». Нетрудно догадаться, к какой категории поэтов относится Александр Сергеевич.



Источник: Газета «Аргументы и Факты» 02.07.2025 00:02 Константин Кудряшов

#пушкин