ВОРОНЕЖ и МАНДЕЛЬШТАМ

О́сип Эми́льевич Мандельшта́м (имя при рождении — Ио́сиф; 2 (14) января 1891, Варшава — 27 декабря 1938, Владивостокский пересыльный пункт Дальстроя во Владивостоке) — русский поэт, прозаик и переводчик, эссеист, критик, литературовед. Один из крупнейших русских поэтов XX века. Не будучи рожденным в столице Черноземья, писатель прожил здесь всего три года, когда находился в ссылке. Однако горожане очень гордятся тем, что этот выдающийся человек своего времени имеет отношение к Воронежу. Осип Мандельштам был арестован в 1934 году за антисталинскую эпиграмму «Мы живём, под собою не чуя страны…» и отправлен в ссылку в Чердынь (Пермский край). «Ода о Сталине» Мы живем под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны. Только слышно кремлевского горца Душегубца и мужикоборца. А где хватит по полразговорца Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы как черви жирны, А слова как пудовые гири верны. Тараканьи смеются усища И сияют его голенища. А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей – Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет. Как подкову кует за указом указ – Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, Кому в глаз. Что ни казнь у него, то малина И широкая грудь осетина. Его сопровождала жена, Надежда Яковлевна. Однако затем, после попытки самоубийства, при участии известного революционера Николая Бухарина, приговор был смягчен на "минус 12" (выбрать любой город, кроме 12 самых крупных, говорят, что за него похлопотали Анна Ахматова и Борис Пастернак) и поэту разрешили самостоятельно выбрать место для поселения. Мандельштамы выбирают Воронеж, куда прибыли 25 июня 1934 года. Надежда Яковлевна Мандельштам впоследствии назовёт это - «воронежской передышкой». По мнению краеведов Осип Мандельштам выбрал Воронеж по нескольким причинам. Во-первых, в нашем городе есть университет, а значит и солидная библиотека. Во-вторых в Воронеже есть местный симфонический оркестр, а Мандельштам очень и очень любил музыку. И, наконец, от Москвы наш город отделяет всего около 500 километров. Существовало мнение, что О. Мандельштам бывал в Воронеже еще в 1919 году. Основанием для этого – напечатанные статьи Мандельштама в журнале «Сирена», издававшимся в Воронеже поэтами-имажинистами под редакцией Владимира Нарбута; в № 4 и № 5 была напечатана статья О. Мандельштама «Утро акмеизма». В этих же номерах журнала «Сирена» были напечатаны стихи Есенина, Александра Блока, Андрея Белого, Валерия Брюсова. Жили в нищете, изредка им помогали деньгами немногие неотступившиеся друзья. Время от времени О. Э. Мандельштам подрабатывал в местной газете, в театре. Как встретили их писатели? По-разному, одни сторонились, не желая себя марать опасным знакомством, другие помогали ретиво НКВД мучить недобитую жертву. Из воспоминаний замсекретаря (председателя) Союза писателей Воронежа Ольги Кретовой: «Мандельштам был для меня Terra inkognito, до его приезда в Воронеж на высших педагогических курсах, ни в 1934 г. в докладе Бухарина на 1-м съезде советских писателей, делегатом которого я была, о поэзии Мандельштама не было упомянуто, книг Мандельштама я нигде не встречала. Когда стало известно, что Мандельштам едет в Воронеж, мне было очень любопытно, какой же он? И вот, он с женой Надеждой Яковлевной приехал. Стали заходить в Союз писателей. Осип Эмильевич стал предо мною человеком особенным, ничем не похожим ни на одного писателя. В нем было все свое…, только одному ему присущее. За что был выслан Мандельштам, мы не знали. Первые 2 года начальство к нему относилось гостеприимно. С 1936 г. Мандельштаму не давали работать ни на радио, ни в театре, где он был литературным консультантом, ни в печати. Отношение к Мандельштаму круто изменилось после "Постановления ЦК ВКП(б) 1936 г. о формализме". В Воронежской писательской организации состоялось позорное собрание, где мы, "братья писатели" отлучали, отторгали Мандельштама от литературы, подвергли остракизму. Одни делали это убежденно, другие через горечь и боль. Мандельштам осунулся, стал сплошным комком нервов. Его жена Надежда Яковлевна приходила в Союз писателей с заявлениями о материальной помощи. Заместители секретаря Союза писателей накладывали резолюцию: "отказать". Эти документы хранятся в Воронежском областном архиве. Далее, – продолжает Ольга Кретова, – мне мучительно стыдно за свою статью, опубликованную в газете "Коммуна", где я клеймила троцкистов и других классовых враждебных элементов, среди них и Осипа Мандельштама». Так закончила свои воспоминания Ольга Кретова. В гостях у Мандельштамов за время ссылки бывали близкие люди: мать Надежды Яковлевны, артист В. Н. Яхонтов, Анна Ахматова. Воронежский цикл стихотворений Мандельштама «Воронежские тетради» считается вершиной его поэтического творчества. Во время ссылки Мандельштам написал оду, восхваляющую Сталина. В мае 1937 года закончился срок ссылки и поэт неожиданно получил разрешение выехать из Воронежа. Современный Воронеж хранит память о тех годах, когда в городе жил Осип Мандельштам. Так, на доме, где жил поэт, находящимся на улице Фр. Энгельса, установлена мемориальная доска, а в 2008 году был открыт памятник поэту, который располагается на территории парка «Орленок». Монумент очень образно и точно передает черты и даже характер писателя

Где жил и останавливался Осип Мандельштам в Воронеже: 1. Проспект Революции, 46 — здесь в гостинице «Центральная» остановились Мандельштамы после прибытия в Воронеж в июне 1934 г. Их поселили в разных номерах; Осип Эмильевич еще переживал потрясение после Чердыни. Надежда Яковлевна несколько раз за ночь бегала к нему, беспокоясь о его состоянии, и даже обратилась к психиатру. Но тот ее успокоил.

Сейчас в этом здании на первых этажах расположены банк и салон часов, одно из из помещений сдается в аренду, а также находится очень популярный ночной клуб у любителей весело провести время. Сам же дом на проспекте Революции, 46, уже давно отдан под офисы и административные нужды. Однако все это нисколько не удивило корреспондента нашего издания. Больше всего он поразился отсутствием обычной мемориальной таблички, хотя на соседнем здании на проспекте Революции, 44, было написано о том, что там останавливались русские писатели Иван Бунин, Антон Чехов, Глеб Успенский и Владимир Маяковский.

2. Ул. Урицкого — О. Э. удалось снять летнюю терраску в частном доме в привокзальном посёлке, где они с женой прожили с июля по октябрь, до наступления холодов. Здание не сохранилось. 3. Ул. Швейников, 4б (бывшая 2-я Линейная ул.) — так называемая «яма Мандельштама» (по написанному им в 1935 г. стихотворению). С наступлением холодов в октябре 1934 г. Мандельштамы сменили квартиру и поселились на 2-й Линейной (теперь ул. Швейников), 4-Б у агронома Е. П. Вдовина. Интересным свидетелем жизни Мандельштама на этой квартире оказался для нас сын хозяина, К. Е. Вдовин. Хотя ему тогда было 13 лет, он помнит, как Надежда Яковлевна получила гонорар за перевод книги французского писателя В. Маргерита «Вавилон» и то, как они этими деньгами распорядились: они купили хозяйским детям (их было трое) деревянный конструктор, угощали их шоколадками, которые горкой лежали на столе, пили шампанское. Дом агронома (он сохранился, только после войны несколько перестроен) расположен гораздо ниже улицы, как бы в яме. Эта яма и название улицы обыграны поэтом в ироническом стихотворении «Это какая улица? Улица Мандельштама...». С другой стороны дома открывался вид на широкую пойму реки Воронеж, уходившей в синеву Усманского бора. Здесь же Осип Эмильевич пишет стихи «Я живу на важных огородах...», где восхищается открывшимся южнорусским простором и в то же время горько пишет о своей ссыльной жизни: «У чужих людей мне плохо спится, и своя-то жизнь мне не близка». На этой квартире О. Э. Мандельштама посетил его давний друг актер Владимир Яхонтов. Они восторженно относились друг к другу.

4. Угол проспекта Революции и ул. 25 лет Октября. 21 апреля 1935 г. Мандельштамы съехали от Вдовина и переехали но новую квартиру – в двухэтажном доме, который тогда стоял на углу улицы 25 лет Октября и проспекта Революции (сейчас на этом месте воздвигнута высотка).

Супруги сняли комнату – «меблирашку», как ее называла Надежда Яковлевна, у агента НКВД и прожили в ней без малого год – до марта 1936 года. На этой квартире, по уточненным данным 5 февраля 1936 года , Мандельштама посетила Ахматова - старинный друг Осипа Мандельштама и его жены, профессиональный литератор, отказавшийся после ареста Мандельштама вступить в Союз советских писателей, вдова расстрелянного «за участие в контрреволюционном заговоре» поэта-акмеиста Николая Гумилева, больная усталая женщина без определённого положения в обществе, без работы, без дома, которая на эту поездку затратила последние деньги, полученные за собственную статуэтку работы художницы Данько. В скромной комнатке Мандельштамов было лишь одно спальное место. Поэтому заранее было решено, что ночевать Ахматова будет неподалёку, в квартире у своего друга еще по Ленинграду, тоже ссыльного, агронома Федора Яковлевича Маранца, живущего на Поднабережной улице (ныне ул. 20-летия ВЛКСМ, д. 59). Федор Яковлевич был заместителем директора Ботанического сада, жил на Поднабережной (теперь ул. 20 лет ВЛКСМ) напротив Петровского сквера, сейчас в этом доме детская поликлиника. Ныне перестроенный «Дом Карлсона», где останавливалась Анна Ахматова:

В мае 2006 года на доме на том здании, известном воронежцам как «дом Карлсона», была установлена мемориальная доска в память о посещении Воронежа великой русской поэтессой

Как рассказывал автор мемориала Юрий Астапченко, чёрная половина доски — это ссылка Мандельштама, белое — визит друга. А решётка - это створка окна. Изначально за решёткой был установлен белый камень, символизирующий свет в окошке. Но позже доску перевесили, белый камень куда-то дели. Теперь окончательно стало похоже на тюремную решётку. Шесть дней пробыла Ахматова в Воронеже. А, вернувшись в Москву и находясь еще под впечатлением своих прогулок по Воронежу, она написала стихотворение «Воронеж». Посвяшенное Мандельштаму, оно впоследствии стало хрестоматийным, войдя во все посмертные сборники великой поэтессы: А над Петром воронежским — вороны, Да тополя, и свод светло-зеленый, Размытый, мутный, в солнечной пыли, И Куликовской битвой веют склоны Могучей, победительной земли. И тополя, как сдвинутые чаши, Над нами сразу зазвенят сильней, Как будто пьют за ликованье наше На брачном пире тысячи гостей. А в комнате опального поэта Дежурят страх и Муза в свой черед. И ночь идет, Которая не ведает рассвета. В Воронеже Осип Эмильевич сказал Анне Андреевне: «Поэзия – это власть, раз за нее убивают, ей воздают должный почет и уважение, значит, ее боятся, значит, она власть...» Сохранилось три необычных рисунка с силуэтами, сделанных литератором Сергеем Рудаковым во время визита Анны Ахматовой в Воронеж:

5. Ул. Фридриха Энгельса, 13. Четвертая квартира была наиболее благоустроенной из всех жилищ Мандельштамов в Воронеже. Она находилась в доме № 13 по ул. Ф. Энгельса. Хозяйка сдавала две комнаты: вторую снимал журналист Дунаевский. Сюда 1 мая 1936 г. проведать Осипа Эмильевича приезжала его друг литературовед Эмма Герштейн. По ее словам ей пришлось добираться из Москвы с пересадкой почти двое суток. На эту квартиру навестить Мандельштамов приезжал брат Надежды Яковлевны Евгений Яковлевич сюда в августе 1936 г., для того чтобы познакомиться с Осипом Эмильевичем, пришла Наташа Штемпель. Вскоре после знакомства Наталья Евгеньевна становится самым близким воронежским другом Мандельштамов, и после гибели Осипа Эмильевича сохраняется дружба с его вдовой до самой ее смерти 29 декабря 1980 г.

6. Ул. Пятницкого (бывшая ул. 27 февраля), д.50, кв. 1 — последний адрес Мандельштама в Воронеже. Отсюда Мандельштам в мае 1937 г. после окончания срока высылки выехал в Москву. Дом разрушен. Нееловская улица (ул. 27 февраля в 1930-х) ныне ул. Пятницкого:

Последняя, пятая квартира Мандельштамов в Воронеже находилась на ул. 27 февраля (теперь ул. Пятницкого). Хозяйка – театральная портниха, добрая, приятная женщина. Наиболее покойно чувствовали себя Мандельштамы именно на этой квартире; о доме Осип Эмильевич писал: «И дом мой без крыльца». Крыльца действительно не было, до крыши можно было достать рукой, окна на полметра от земли. Зато он был очень живописно расположен — наверху горы в тупике, перед домом большая площадка с огромным тополем, а за домом гора, открывался вид с горы на заречную даль. Просто не верилось, что это центр города и в трех минутах проспект Революции. Сейчас этого дома нет, тополь срублен. Недавно разрушено и большое здание напротив, в котором была междугородная телефонная станция. Мандельштамы, а часто с ними и Наталья Евгеньевна, часами сидели здесь в ожидании разговора с Москвой. Н. Е. Штемпель хорошо помнила убранство комнаты Мандельштамов: «Две кровати, стол, какой-то нелепый черный шкаф и старая, обитая дерматином кушетка, которая стояла почему-то посреди комнаты. Так как стол был единственный, то на нем лежали книги и бумаги, стояли дымковские игрушки (их любила Надежда Яковлевна) и кое-какая посуда. На краю шкафа стояла большая бронзовая птица, видимо, иранской работы. Безусловно, птица была музейная. В шкафу помимо любимых итальянцев и прежде всего Данте, разумеется, в оригинале, стояли книги Клейста, Новалиса, Батюшкова». Когда Надежда Яковлевна бывала в Москве, к Осипу Эмильевичу приезжала ее мать – Вера Яковлевна, маленькая, очень остроумная старушка, в свое время окончившая медицинский факультет в Швейцарии. Здесь в декабре 1936 года к поэту с удвоенной силой вдруг вернулось поэтическое вдохновение, и в этой торопливой горячке появилось на свет самое «воронежское» из всех воронежских стихотворений Мандельштама, над которым поэт работал медленно и трудно, много дней подряд, начиная с 23-го по 27-е декабря 1936 года: Эта область в темноводье — Хляби хлеба, гроз ведро — Не дворянское угодье — Океанское ядро. Я люблю ее рисунок — Он на Африку похож. И этот последний взрыв творческих сил продержался до мая 1937 года — до окончания воронежской ссылки, по возвращении из которой Мандельштам был вторично арестован в 1938 году, отправлен на Дальний Восток, где погиб в пересыльном лагере.

Имя Мандельштама было извлечено из литературного подполья в год 100-летия со дня рождения поэта. 15 января 1991 года в Воронеже на стене одного из домов, в котором чета Мандельштамов снимала квартиру (ул. Фридриха Энгельса, д. 13), была установлена первая в СССР мемориальная доска с именем опального поэта. А накануне 70-летия со дня гибели Осипа Эмильевича — 2 сентября 2008 года Воронеже состоялось открытие третьего по счету памятника Мандельштаму (работа скульптора Лазаря Гадаева), который был установлен в городском парке напротив того же «мандельштамовского» дома (ул. Фридриха Энгельса, д. 13).

Корреспондент одного из воронежских издательств связался с доцентом кафедры литературы 20 века филфака ВГУ Александром Житеневым и попросил прокомментировать подобное положение дел, когда многие места, связанные с жизнью Осипа Мандельштама в нашем городе остались не отмеченными: - Я не думаю, что каждый адрес, где жил поэт в нашем городе, стоит увековечить и повесить туда табличку. Достаточно того, что на Фридриха Энгельса есть мемориальная доска, установлен памятник, проводятся фестивали и чтения, - сказал Александр Житенев. - Я считаю, что скорее надо реализовать проект улицы Мандельштама. Предполагается, что на нее переименуют нынешнюю улицу Швейников. Там была так называемая «яма» Мандельштама. Однако, к сожалению, этот проект все время наталкивается на различные препоны, как административного характера, так и со стороны местных жителей.