Горел пылающий камин,

Судили парня молодого,
Он сам собою был красив,
Но в жизни сделал много злого.
У судей слово он просил,
И судьи слово ему дали.
Когда он начал свой рассказ,
Весь зал наполнился слезами:
Когда мне было десять лет,
Я с дома своего сорвался,
Я научился пить, курить
И со шпаной блатной связался.
Когда мне стало девятнадцать лет,
Я был в кругу друзей любимых,
Я был внимательней и их умней,
Я научился разводить красиво.
Однажды грабили квартиру,
Где люди спокойно тихо спали,
Мы убивали всех подряд
И даже свет не зажигали.
Я вновь и вновь махал ножом
И вдруг своё услышал имя,
Я спички взял, огонь зажёг...
О судьи, что я там увидел...
У тела мёртвого кента
С ножом в груди там девушка стояла,
Котороя была, моей невестой,
На кровать, она медленно пала
И техонько прижавшись к груди,
Посмотря мне в глаза скозала: мой любимый прости.
Судите ж, судьи, вы меня,
Судите ж, судьи, как хотите,
За злодеяния мои
Вы приговор несите.
Раздался выстрел, он упал,
и полились сестрёнки слёзы:
Мой милый братик дорогой,
Зачем ты людям делал злое?
Сгорел пылающий камин,
Убили парня молодого,
Он сам собою был красив,
Но в жизни сделал много злого.
И не понятно лишь одно,
Что, делола она в чужой квартире,
С моим единственным кентом.
Мы сним дружили девятнадцать лет,
Переносили вместе все несчастья,
Невзгоды, бедности своей,
Босячьей жизьню, жили вместе.
Но не могу понять той жизни я,
В которой девушка,
Вожней чем близкий.