ᴥ ПИКНИК ПоД ЛАМПОЙ ᴥ "Пе Пе Л"

Эмма Элиза Донниторн просидела 35 лет взаперти в свадебном платье. Эту девушку из очень обеспеченной семьи по непонятным причинам бросил жених. Не явился к алтарю! Она родилась в Австралии, в 1821-м году, и в двадцать четыре года собралась замуж за человека, которого не одобрял её отец. В назначенный час молодой человек просто пропал! Говорили разное – что отец Элизы дал ему денег и купил билет на корабль, чтобы он покинул континент. Что жениха, возможно, убили. Так или иначе, потрясение Элизы было просто огромным. Она заперлась в своём доме и наотрез отказалась снимать свадебное платье. В нём она и провела последующие три с половиной десятка лет. Есть основание считать, что историю этой девушки использовал Чарльз Диккенс для своего романа «Большие надежды...

"Xoчетcя, кaк в 19 веке, уеxaть нa воды,  лечить неpвы, пиcaть oттуда мaменьке пиcьмa,  зaкpутить там рoмaн c oтстaвным офицеpoм и  вечеpами paскладывaть пacьянс и  еcть cпелые абpикocы,  a не вoт это все..."

Мoя мaмa гoвopилa мнe мaлeнькoй: - Нe бyдь жaдинoй и вceм дeлиcь c дpyзьями, нo вceгдa зaпoминaй тex, ктo пpиxoдит к тeбe тoлькo зa кoнфeтaми. Этo нe дpyзья. Мoя мaмa гoвopилa мнe отправляя в шкoлу: - Учиcь дeткa хорошо, для тoгo, чтoбы пoтoм дeлaть тoлькo тo, чтo ты xoчeшь, a нe тo, чтo тoлькo и мoжeшь. Мoя мaмa гoвopилa мнe, oтдaвaя в мyзыкальную школу: - Игpa в клaccики вo двope зaкoнчитcя чepeз пapy лeт, a музыка и мyзыкaльный cлyx ocтaнeтcя нaвceгдa. Мoя мaмa гoвopилa мнe, провожая в бaлeтную шкoлу: - Ты, нe обязательно cтaнешь бaлepинoй, нo пpaвильнaя ocaнкa дoбaвляeт cилy xapaктepa и 10 cм к pocту. Мoя мaмa гoвopилa мнe в юнocти: - Любoвь - этo пpeкpacнo, нo пpeждe вceгo нyжнo нayчитьcя и взять за правило - любить ceбя. Мoя мaмa гoвopилa мнe, когда я училась в инcтитyтe: - Boзьми бyтылкy xopoшeгo винa и пpocтo пoгoвopи c тeми, ктo тeбя нe любит, ты узнаешь много правды о себе. Мoя мaмa гoвopилa мнe, кoгдa я плaкaлa: - В любых случаях дeлaй вывoды и помни от грусти - paнниe мopщины. Мoя мaмa гoвopилa мнe вo вpeмя paзвoдa: - Ошибaтьcя - этo нopмaльнo, глaвнoe paбoтa нaд oшибкaми. А пpямo ceйчac тeбe нyжнo выбpocить этo пaльтo и кyпить нoвoe. Мoя мaмa гoвopилa мнe: - Нe oтдaвaй пocлeднee, не бери в долг - чтобы не попасть в зависимость от кого то и в жизни не надейся ни на кого - paccчитывaй только нa ceбя. Я знaю, чтo нe вceгдa былa идeaльнoй дoчepью, нo мoя мaмa вceгдa гoвopилa мнe: - Я гopжycь тoбoй, доченька, ты y мeня caмaя лyчшaя! Мoя старенькая мaмa гoвopилa мнe : - Пoкa я живa, мы вместе co вceм paзбepёмcя, нo кoгдa-нибyдь тeбe пpидётcя искать выход из ситуаций и принимать решения самостоятельно - без меня. Всё на свете могут наши мамы, только не умеют не стареть.... Спасибо и низкий поклон до земли нашим мамам за всё, что они для нас делают ... Автор: D. #Gerhart

Нескучное белье💚

Нецензурная ругань снижает боль Ругаться, конечно, нехорошо. Но любой замечал странный феномен: если на ногу упал кирпич, и вы при этом крепко выругались, то боль как будто отступает. Как установили британские специалисты из университета Кили, нецензурная лексика, действительно, может помогать переносить сильную боль. Это показал следующий опыт. Добровольцев разделили на две группы и предложили на сорок минут опустить кисти рук в ледяную воду. Половине испытуемых было позволено ругаться матом, другой предписано было произносить одну из безобидных фраз. Одновременно с этим была измерена активность центров головного мозга добровольцев и прочие реакции, присущие организму. В итоге выяснилось, что матерщинники смогли терпеть низкую температуру на 45 секунд дольше установленного времени, а не употребляющие матерных слов — всего лишь на 10 секунд. — Употребление матерных слов, способствует выработке в организме гормонов счастья — эндорфинов, которые действуют на организм как болеутоляющее, — подвел итоги эксперимента доктор Ричард Стивенс. По словам экспертов, ругань используется людьми очень давно, и она является универсальным лингвистическим феноменом. Она активизирует области мозга, связанные с эмоциями в правом полушарии, в то время как основная часть лингвистической информации обрабатывается в левом полушарии..

Нескучная керамика🩷

Фильдеперсовые чулки Этот случай произошел с отцом моей подруги. У ее родителей приличная разница в возрасте, и отцу на данный момент шестьдесят пять. Он детский врач, из тех, к которым приходишь с ребенком, а он начинает с ним баловаться, играть и болтать на разные детские темы, а потом протягивает в руки изумленной мамочке рецепт. И непонятно ни для нее, ни главное — для малыша, когда же произошел осмотр. Внешне он веселый, усатый, упитанный. При взгляде на него у меня перед глазами встает знаменитый Эркюль Пуаро, а еще по манере поведения он похож на Леонида Якубовича . Так вот, в прошлом году добрый Доктор Айболит, наконец, вышел на пенсию. Уже и пора было, и он все прекрасно понимал. Но… после этого сильно загрустил, впал в хандру. Оно и понятно. Всю жизнь работа-работа-работа. А тут… Жена еще поет-порхает, каждое утро в офис уезжает, а он, вроде как, и не при делах. По ощущениям же он еще о-го-го — явно не газетку читать или в домино в сквере со старичками играть, потому стал подыскивать себе работу. Но тут слегка сердце от стрессов прихватило, и жена с детьми обеспокоились и решили перед новым этапом в жизни устроить ему хороший и полноценный отдых. А сестра моей подруги и, соответственно, старшая дочь героя нашего повествования, уже много лет с семьей живет в Израиле. Конечно, родители бывали у нее в гостях, но так, на недельку-другую. А тут она предложила отцу — приезжай на пару месяцев. Отдохнешь, выспишься, сменишь обстановку, да хоть с внуками своими ближе познакомишься. Он сначала возмутился: мол, чего я там не видел, но жена с младшей дочерью настояли, и поехал наш добрый Пуаро в длительное заграничное турне. Однако, дня через три, наевшись фалафеля и нагулявшись по Набережной Тель-Авива, засобирался домой. По жене стал скучать, по мопсу своему престарелому, а еще по привычной ноябрьской мороси и по вкусным свиным котлетам. «Нечего мне тут делать, — ворчал. — Вы с зятем с утра на работу, отпрыски в школу. А я хоть волком вой. Не привык я бездельничать. Или работу мне какую-то подыскивайте, или домой поеду». Старшая дочь совсем расстроилась: обещала ведь матери с сестрой отдых отцу устроить, а он ни в какую. А работа… какая может быть работа, если он гость из другой страны… Но тут завязка — прямо, как в сценарии. Так сказать, событие, запускающее сюжет. Сосед по коттеджу, тоже из эмигрантов, зовет их на свой юбилей. Все по-родственному — соседи и его семья: жена, двое сыновей и престарелая мама, которой пошел, на минуточку, девяносто второй годок. И если вы думаете, что это была бабулька в инвалидном кресле, которой где-то в уголке дали тарелку с тортом, который она ела беззубым ртом и трясущимися руками, то вы глубоко ошибаетесь. Роза Михайловна в прошлом была актрисой. Нет, даже не так. Она была Актрисой. Красавицей, привыкшей к овациям, обожанию и мужскому вниманию. И хоть последний раз она выходила на сцену лет пятьдесят назад, но Актрисой она быть не перестала. И каждый свой день проживала так, будто играла очередную роль. Сейчас на юбилее она была обычной мамой, которая без умолку хвалит своего сына. Она выглядела великолепно — больше семидесяти ей бы никто не дал, она говорила на абсолютно любые темы, и вообще была центром внимания и душой праздника. Новый гость был абсолютно очарован ее, слегка тронутым временем, обаянием, и она, когда гости ушли, сказала: «Какой хороший, воспитанный мальчик». И вот на следующий день к хорошему и воспитанному мальчику приходит сосед-юбиляр и, не тратя попусту слов, сразу переходит к деловому предложению. Так и так. Я слышал, вы хотите тут погостить месяц-другой. Так вот, не согласитесь ли, милейший, на это время стать компаньоном для нашей дражайшей мамы? Ничего делать не придется — только разговаривать и сопровождать на прогулки. Она уже немолода, но активна, и мы с женой переживаем, что она все время одна — мало ли что. От вас внимание и радушие, от нас — собственно, мама и денежное вознаграждение в конверте. Ну, так что, по рукам? Милейший взял тайм-аут и крепко задумался. «А чего тут думать? — сказала дочь. — Сам говорил, что хочешь работу. Вот она тебя и нашла. По-моему, лучше может быть только перебирание ломаного шоколада. Так что, не раздумывай и соглашайся на старушку». И наш детский врач согласился… даже не представляя, что это будут три самых необычных и насыщенных месяца в его жизни. На следующий день он пришел, так сказать, в офис своей новой работы — к коттеджу соседа и, почтительно выставив локоть, мягко сказал: — Розочка Михайловна, позвольте вашу ручку. Сегодня я буду сопровождать вас на прогулке, если вы не против моей компании. Куда изволите направиться? Розочка Михайловна была не против. Наоборот, она уже спланировала маршрут. — Предлагаю отправиться в Яффо. Обожаю каменные улочки старого города. Заодно там и пообедаем. — Как в Яффо? — опешил компаньон, вообще-то представляя, что они будут гулять в скверике неподалеку. - Это же очень далеко… — Так у меня машина в гараже, — не мигнув ответила старушка. Да-да… Оказывается, заботливый сын, когда говорил, что опасается одиночества мамы на прогулках, имел ввиду именно то, что девяностолетняя бабулька гоняет без присмотра на своем авто. — Ну что же… Тогда поехали… Умотавшись по солнцепеку на двухчасовой прогулке и едва поспевая за своей подопечной, бодро шагающей по каменной мостовой, новоиспеченный телохранитель мечтал только об одном — быстрее бы закончился этот день. А еще же обед… — Может, пообедаем дома? — взмолился он. — Мне эта еда как-то не очень… — А все потому, что вы не пробовали настоящей еврейской кухни. Как насчет ньокки в шпинатном муссе с кубиками тыквы, или рыбного филе с черным баклажанным кремом? И понеслось… Километры дорог вылетали из-под колес автомобиля, а Розочка Михайловна показывала своему компаньону все новые и новые места в стране, ставшей для нее второй родиной. Иерусалим, Назарет, Вифлеем, роскошные висячие сады в Хайфе, потрясающий национальный парк Кесария… А в те дни, когда они, отдыхая от активных прогулок, оставались дома, она часами рассказывала ему о своей жизни — эпохе, уже ушедшей навсегда в вечность. Она говорила, что Париж теперь уже не тот… А ведь она помнит его, когда еще студенты щеголяли по бульвару Сен-Мишель в кокетливых беретах, в предместьях играли уличные музыканты, девушки на Монмартре прикалывали к платьям букетики фиалок, а в самом воздухе разливался не то смех, не то восторг, не то чей-то призывный зов… — Именно в Париже я впервые купила фильдеперсовые чулки, — опустив глаза, призналась Роза Михайловна. — Никогда не слышал о таких, — удивился ее спутник. — Да как же… Это мечта всех модниц моего времени. За ними гонялись все женщины, их невозможно было достать, хоть стоили они баснословно дорого. Было время, когда в Советском союзе их можно было купить только за валюту. — А что, это какие-то особенные чулки? — рассеянно поинтересовался компаньон, которого мало интересовала эта тема. — Это, можно так сказать, настоящие чулки, — засмеялась Роза Михайловна. — В том смысле, что они полностью натуральные, сделанные из хлопка, хоть на вид и на ощупь — будто шелковые. Редкая, мерсеризированная пряжа. Я покупаю их до сих пор, — призналась она, — потому что именно чулки определяют статус и стиль настоящей женщины. — Хоть бы одним глазком взглянуть, — улыбнулся спутник Розы Михайловны. Кокетливо улыбнувшись, она чуть приподняла краешек своей длинной юбки и изумленному мужскому взгляду предстала тонкая ножка, обтянутая блестящим чулком. Конечно, он уставал. И от насыщенных прогулок, и от бесконечной женской болтовни, и от перепадов настроения. Но — договор есть договор, к тому же срок его подходит к концу. И он снова слушал рассказы актрисы, которая лично знала Лемешева и Вертинского, которая бесконечно читала на память Цветаеву, Гумилева, Пастернака, Бродского. Но… время быстротечно. И заграничное турне нашего героя подошло к концу. Сын Розы Михайловны протянул ему щедрое вознаграждение, говоря, что мама за эти пару месяцев необыкновенно расцвела. И вот настал вечер, когда компаньон Розочки Михайловны пришел с ней проститься. — То есть, как это послезавтра улетаете? — округлила она глаза. - А я? А как же я?! А как же наша любовь?!! Он хотел привычно отшутиться, будто перед ним был маленький ребенок, но, взглянув в лицо престарелой женщины (которую и язык не поворачивается назвать «старушкой»), понял — сейчас на сцене не комедия, не фарс, а настоящая драма. Что же делать? Как?! Как объяснить ей, что он просто убежал к дочке от хандры, а потом решил подзаработать? Как напомнить, что в Киеве его ждет любимая жена, годящаяся ей во внучки?.. — Розочка Михайловна, — слегка кашлянул он, оглядываясь на посетителей маленького кафе, где они ужинали, — ну, вы же знаете — я женат. Я никогда этого не скрывал… — Так разведитесь! — немедленно потребовала женщина. — Делов-то. Я была уверена, что вы собираетесь поступить именно так. А вы сейчас ставите меня в неловкое положение. Заставляете думать, что я вам навязываюсь. И это после того, что было между нами… — А что между нами было? — он чуть не подавился хумусом с розмарином. — Я показывала вам интимную часть своего гардероба. Мы говорили с вами о чулках. — Но… это же не я был инициатором этой темы, — он вытер салфеткой испарину со лба, чувствуя, что еще немного, и эта поездка закончится инсультом. — Но вы же не возражали! Вы не остановили меня. И вы не можете теперь просто так взять и уехать… Скушав сладкую булочку с маком, Роза Михайловна немного успокоилась, собрала мысли воедино и пошла на кульминацию. — В конце концов, я достаточно богата. Я могу съехать от сына. Купить дом. Здесь, или где-то в другом месте. Я могу содержать себя и вас. Я не понимаю, что еще нужно? Конечно, недостойно женщины — упоминать о деньгах, но, учитывая легкую разницу в возрасте… Что вам сказать… Обсуждая эту историю, мы с девчонками очень сочувствовали отцу нашей подруги. И Розочке Михайловне сочувствовали тоже. Из серии и смех, и грех… Любовь не спрашивает ни о чем, но, друзья, девяносто один год… В конце разговора мы все пришли к выводу, что помогай нам Вселенная — лет этак через пятьдесят соблазнять мужчин своими деньгами и предметами интимного гардероба. Недрогнувший детский доктор вернулся домой, к любимой жене, собаке и внукам. Хандру он разогнал и даже набрал на работе пару лишних килограммов на кошерной еврейской еде. Обняв внучку Лизоньку, он спросил — как у нее дела? — Отлично, дедуля! Я, наконец, отбила Дениса у Насти, и теперь мы вместе. — И что ты чувствуешь? — опешил дед. — Счастье, конечно! — удивилась Лиза. — Я потратила на это два года жизни… К слову сказать, Лизе девять лет. Вот так, дорогие девочки! Нам хочется любви и в девять, и в девяносто. Храните ту любовь, которая у вас есть. А, если еще не встретили — не зарекайтесь… Все еще впереди! #ТатьянаЛонская