Памяти Рыжика и всех кошек сражавшихся вместе с людьми на фронте...

Молодой рыжий кот, развалившись на траве, жмурился от удовольствия. Недавний сытный обед, теплое солнышко и привычные уже обрывки разговоров, долетавших до него, расслабляли, погружая в полудрему. Казалось, он спит, положив голову на вытянутые лапы, и только чуть подрагивающие уши выдавали его. Кот прислушивался и чутко ловил звуки вокруг и настроение окружающих. Сейчас в воздухе росло напряжение, а значит, совсем скоро все вновь начнут бегать, таскать огромные, странно пахнущие штуки, издающие страшный и очень громкий грохот, которые люди называют оружием. А потом вокруг начнет что-то падать и взрываться, оставляя на земле большие ямы. Он как-то сходил к одной такой, когда все закончилось и стало тихо. Яма пахла гарью и всё возле нее было мертво, даже сама земля. Кот передернулся от воспоминаний.
Но это все было не так страшно, как жуткие летающие чудовища – самолеты. Их звук он слышал и узнавал издали и давно уже научился различать те, что были безопасны и те, что несли смерть. И один только их звук вызывал у него такой ужас, что кот старался сразу убежать, спрятаться, забиться куда-нибудь, лишь бы оказаться подальше. И каждый раз удивлялся, почему люди не прячутся, почему вместо этого они еще быстрее крутят и перетаскивают с месте на место свое оружие, бегают, что-то кричат. Ведь он чувствовал, что им тоже страшно, но они оставались на месте. А порой, когда всё стихало, и кот возвращался, он видел напряженные лица с застывшей горечью и болью в глазах. И тогда он знал, что кто-то из людей больше не погладит его, не поделится едой, не сядет рядом, кого-то кот больше никогда не увидит…
Но был среди людей один, особенный, немолодой мужчина с шершавыми, местами покрытыми шрамами, но такими теплыми и добрыми руками, что кот замирал каждый раз, когда тот неловко гладил его. Именно этот человек, старшина, как звали его другие, нашел его среди развалин того, что когда-то было для кота домом, в котором звенело счастье, жил его человек – женщина, со своим детенышем, жила его мама-кошка, сестра Мурка и верный друг Полкан, где его звали Даник... Нашел и забрал с собой, дав новое имя – Рыжик и новую жизнь.

Изя

Домработница вздрогнула и показала рукой на диван:
- Александр, Вы купили обезьянку?
- Нет. Это кот. Зовут Изя.
Саша не поверил, что это говорит тот, кто обожает собак, ненавидит котов и привык жить по своим правилам.
Саша – американец. Ну как американец? Советского происхождения с еврейскими корнями. Саша образован, востребован, обеспечен, ухожен и уверен в себе.
Холеный конь его судьбы изящно гарцевал по линии жизни, пока на скаку его не остановила русская женщина Лена, и, вскочив сзади и залихватски пришпорив, понесла его галопом в царство вечного праздника и путешествий. Ленка была уже взрослая, поэтому пришла не одна, а сыном Мишкой, на бегу прощавшимся с пубертатом и вылупляясь в красивого во всех смыслах молодого человека.
Миша – мечта любой матери. Мужественный, мудрый, рассудительный. Нежные ветви его увлечений склонялись к полноводной реке милосердия настолько, что он посвятил свою жизнь медицине, поступив в медицинский колледж, а в свободное время подрабатывал медбратом, помогая в смутное ковидное время. Миша – безусловный бонус к своей матери-ракете. Саша принял его сердцем, как сына, быстро нашел с ним общий язык и интересы. Тут бы впору сказать: и стали они жить поживать, да добра наживать, но…
Саша поднес телефон к уху. Это Миша. Он уехал на каникулы в Москву.
- Привет, Мишань, как дела?
- Привет, Саш, все хорошо. Саша... я купил котенка и хочу привезти его.
- Что ты купил? Котенка?
- Да. Он еще маленький, ему рано делать прививку от чумы, а без неё не выпускают, но я занимаюсь этим, я уже был на приеме в департаменте здравоохранения, они готовят нужные документы и…
- Что?! Миша, ты хочешь перевезти в Америку кота из Москвы? Чем ты думал, когда его брал? Можешь оставаться в ним в Москве, здесь его не будет! Все! Тема закрыта!
- Саш, ну я…
- Нет, Миша, ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю.
Миша знал, что Саша терпеть не может котов, но его милосердие слепило ему глаза.
Саша, конечно, тоже понимал, что тема не закрыта, и действительно, через два дня раздался звонок.
- Саша, мне нужна твоя помощь.
- Что случилось?
- Я заполняю документы, здесь столько всего. И еще, нужно вписать имя кота.
- Ну хорошо, ты дал ему имя или что? От меня что нужно? Ты его назвал.
- Да.
- Ну и как?
- Изя.
- Изя?!
- Да.
- Почему Изя?
- Потому что, мне кажется, еврей еврея из дома не выгонит.
- Что?! – Саша убрал трубку от уха и громко захохотал. - Что?!
- Да. Но ведь этот так?
- Я никогда не думал об этом, -- Саша продолжал хохотать, -- но, наверное, это так. Ты просто убрал меня, Миша.
Саша с усилием давил большим и указательным пальцами на переносицу, пытаясь унять текущие от смеха слёзы.
- Ладно, вези Изю домой. Чем помочь тебе?
Через неделю Изя, видевший в жизни только переполненную котами Подольскую однушку и тоскливый сухой корм, лениво вылизывал жирную от свежего сибаса шею, искоса посматривая в сторону Лены, которая докладывала ветеринарам, достаточно ли он получает витаминчиков.
Домработница удивленно посмотрела на Сашу.
- Но Вы же не любите кошек.
- Да, но это Изя.

Прости, мама

Дима вместе с бабой Машей шли по разбитой грунтовой дороге в сторону деревенского кладбища. Ноги утопали в грязи, идти было сложно. Но они шли. Мария Ивановна — в калошах, Дмитрий — в новеньких кроссовках.
*****
Дима, всё еще не веря в случившееся, судорожно пытался найти номер матери в телефонной книге, но каждый раз промахивался.
Странно, что он так и не смог выучить наизусть самые дорогие ему сердцу цифры.
Впрочем, Дима ведь личность!
Да не просто личность, а творческая. Музыкант. Пока еще никому не известный, но уже очень скоро его жизнь может круто измениться. О нем будут писать в газетах, говорить по радио...
В его голове нет места цифрам. Там только ноты, лады и аккорды. Он мог без запинки сказать, что такое арпеджио, глиссандо и бридж. А вот номер матери запомнить у него не получалось.
— Мамочка! Меня взяли! Взяли!
— Куда? Куда взяли, Димочка? — удивленно спрашивала мать, которая давно не слышала столько радости в голосе сына.
— Меня взяли в группу, представляешь! Из тридцати четырех человек выбрали именно меня! — продолжал кричать Дима.
— В группу? Какую такую группу?
— В рок-группу. Помнишь, я тебе рассказывал, что будет конкурс? Теперь я не уличный музыкант, а гитарист группы! Причем довольно известной. Мам, скоро меня будут узнавать на улице и просить автограф! И деньги будут! Я дом тебе новый построю.
— Я всегда верила в тебя, сын. Всегда знала, что ты сможешь! Ты у меня самый лучший!
— А еще, мам, мы завтра уезжаем!
Раиса Сергеевна тяжело вздохнула.
— Целых полгода будем по России колесить. Может быть, меня даже по телевизору покажут и ты меня увидишь!
— Мне бы в живую на тебя посмотреть… — тихо прошептала мать, и в её голосе отчетливо чувствовались нотки горечи.
Не обиды, а именно горечи...
— Мам, я обязательно приеду. Но только после гастролей. Ты ведь знаешь, как для меня это важно.
— Знаю. Ты не переживай. Я подожду.
— Ладно, мамочка, я побежал, ребята зовут! Спасибо тебе большое. Я обязательно позвоню еще!
— С Богом, сынок. Я буду молиться за тебя…
Когда Раиса Сергеевна услышала гудки, она положила телефон на тумбочку рядом с кроватью и на её глазах стали наворачиваться слезы.
Мать очень хотела увидеть сына в последний раз, но у неё не хватило смелости признаться ему.
— Рая, ты почему не сказала? — возмущалась её подруга Мария Ивановна. — А если, не дай Бог, не дождешься его?
Раиса махнула рукой.
— Ну вот чего ты машешь? Сердечная недостаточность — это ведь не шутки, тем более что врач Скорой помощи сказал, что прогнозы в твоем возрасте неутешительные, а лечение чаще всего неэффективно. Ну почему ты никогда ничего не рассказываешь ему о своем здоровье?
— Маша, не могу я ему сказать, понимаешь? Не буду! Он так долго к этому шел, а из-за меня всё может потерять…
— А то, что он тебя может потерять? Это нормально, по-твоему? Разве может увлечение быть дороже матери?
— Да мне всё равно уже недолго осталось, а у него вся жизнь впереди. Вся жизнь, понимаешь? И вообще, чего это ты меня раньше времени хоронишь? Может, ничего за эти полгода и не случится.
— А может случится… Знаешь, если у тебя смелости не хватает, давай я сама ему позвоню и всё скажу!
— Не вздумай! Не смей!
Раиса Сергеевна схватилась за сердце и стала задыхаться. Маша сразу замолчала. Потом спохватилась и побежала за водой и лекарством. «Ты прости меня, подруга» — сказала она, забирая стакан из дрожащей руки Раи.
Той ночью она осталась вместе с ней, потому что нельзя было оставлять человека в таком состоянии.
*****
Дмитрий позвонил матери только через две недели. Да и то лишь на десять минут. Всё свободное время он вместе с группой целыми днями репетировал. Некогда было.
— Мам, прости, что так долго не звонил. Просто тут совсем другая жизнь, понимаешь? Даже поесть толком не успеваю.
— Но тебе нравится?
— Что именно, мам?
— Ну жизнь эта? — слова давались Раисе Сергеевне с трудом, поэтому она старалась говорить короткими предложениями.
— Да! Я так долго к этому шел.
— Я очень горжусь тобой, сын!
— Впервые за долгое время я чувствую себя счастливым, мам. Когда приеду, покажу тебе видео с концертов. Мам, а ты вообще как? Как здоровье твое? Мне показалось или у тебя одышка стала сильнее?
— Показалось, Димочка. Всё у меня хорошо. Очень скучаю и жду тебя в гости. Ты только сразу приезжай, хорошо?
— Хорошо, мама.
В следующий раз Дмитрий позвонил маме уже через три недели, перекинулся с ней парой слов и побежал на концерт.
Вокруг было очень шумно, поэтому одышку матери он не услышал, несмотря на то, что Раиса Сергеевна задыхалась после каждого слова. А она так боялась, что он услышит...
Потом Дмитрий позвонил через месяц, и пообщались они не более пяти минут.
Он звонил еще несколько раз с интервалом в две недели, но телефон никто не брал.
А перезванивать он забывал — сами понимаете: концерты, поклонники, рестораны, а еще ноты, аккорды, лады. Разве упомнишь всё? Да и если бы что-то случилось серьезное, то Мария Ивановна обязательно бы позвонила. Она всегда звонила раньше.
Собственно, она и позвонила через некоторое время, вот только дозвониться не смогла.
Целую неделю звонила, а потом перестала. Но как же так? Почему? Неужели Дима совсем забыл про мать?
Нет, не забыл. Просто однажды случилось то, чего никто не мог ожидать.
После очередного концерта возле клуба завязалась драка, и Дмитрий, который особо-то никогда и не дрался, умудрился сломать пястные кости на правой руке.
— Ничего страшного, — говорил врач, внимательно рассматривая рентгеновский снимок. — Месяц походишь в гипсе, потом еще столько же примерно на реабилитацию, и всё нормально должно быть. В моей практике были случаи и похуже. А это ерунда. До свадьбы заживет.
Вот только «ничего страшного» и «ерунда»— это для обычного человека.
А для музыканта, который играет на гитаре в известной рок-группе — это смерти подобно. До свадьбы-то, может, и заживет. А вот до следующего концерта точно нет.
Понятное дело, что больше на концертах Дима не выступал. Да и сама карьера гитариста была под большим вопросом.
Три недели он пил по-черному, пытаясь заглушить свою боль. Никому не звонил, на звонки не отвечал.
Даже телефон в глаза не видел: бросил его под подушку и благополучно забыл.
А когда увидел энное количество пропущенных от бабы Маши, трясущимися с похмелья руками набрал её номер.
— Ты почему не отвечал, Димка? — гневно говорила она в трубку. — Я же столько раз звонила тебе!
— Были причины.
— Причины… Да какие у тебя могли быть причины? В общем, хоть и сочувствую я тебе очень, но всё-таки скажу, как думаю: так любящие сыновья не поступают! Не оставляют они своих матерей одних.
— Что случилось?
— Ты издеваешься, что ли, или действительно не понимаешь? Умерла Райка. Похоронила я её уже.
Весь хмель, который остался в его голове со вчерашней ночи, мгновенно выветрился.
Дима пошатнулся, а перед глазами вдруг отчетливо увидел лицо матери, которая смотрела на него с добродушной улыбкой, но при этом смахивала слезы рукой.
Он не мог в это поверить... Не хотел верить.
Его группа нашла первого попавшегося гитариста (не отменять же все концерты из-за Димы) и поехала гастролировать дальше в обновленном составе.
А сам Дмитрий, попрощавшись с ребятами, а также со своим светлым будущим, поехал домой.
Только, если раньше он ехал туда в приподнятом настроении, зная, что его ждет мама, то сейчас на нем лица не было.
«Как мог он не заехать к матери на денёк, чтобы просто поговорить с ней, обнять её крепко, в глаза посмотреть».
«Я подожду…» — вспомнил он слова матери.
Получается, не дождалась она своего сына…
*****
Дима вместе с бабой Машей шли по разбитой грунтовой дороге в сторону деревенского кладбища. Ноги утопали в грязи, идти было сложно. Но они шли. Мария Ивановна — в калошах, Дмитрий — в новеньких кроссовках.
— Ты бы хоть калоши надел… Грязь такая кругом, — недовольно покачала головой баба Маша.
— Нормально всё.
В руке он нес две гвоздики, а за спиной у него была гитара. Та самая, которую подарил ему отец. Та самая, на которой он играл много лет подряд, не жалея ни себя, ни свои пальцы.
Та самая гитара, которая должна была сделать его знаменитым музыкантом...
Когда они пришли на могилку, то увидели там кошку. Она лежала рядом с крестом и даже ухом не повела при виде людей.
— Это кто еще? — спросил Дима.
— Ах, это… Это Алиса. Представляешь, она сама к Райке пришла домой примерно за месяц до смерти и ни на шаг не отходила от неё. Теперь вот тут целыми днями сидит. Я её подкармливаю периодически, но забрать к себе не могу. Своих животных хватает. Да и не дается она в руки. Только Раю подпускала к себе. Странная кошка.
— Алиса? — Дмитрий еле сдержался, чтобы не заплакать. Но сумел взять себя в руки.
Не любил он на людях свои слабости показывать. Но сам задумался:
Не просто так мама назвала кошку Алисой. Так звали его сестру, которая умерла, когда ей было три месяца.
Значит, то ли родственную душу в ней почувствовала, то ли от безысходности приютила её. Чтобы не быть одной... Просто у матери никогда не было кошек, а тут вдруг взяла и пустила.
Действительно странно.
Дмитрий положил на могилку цветы, провел рукой по фотографии матери, потом молча сел на лавочку, которая была рядом, и положил на стол гитару.
Через минуту на том же столе появилась бутылка водки, нарезанный ломтиками черный хлеб и три пластиковых стаканчика. Один он поставил рядом с крестом, положив сверху кусочек хлеба, а остальные два держал в дрожащих руках.
— Нет! Мне пить нельзя, — сказала Мария Ивановна, когда Дмитрий протянул ей наполовину полный стакан.
Он поставил один стакан на стол.
— И вообще, я наверное, пойду. Тебе одному нужно побыть. А кошку не прогоняй. Рая очень полюбила её. Знаешь, как к дочке относилась. Я когда это видела, уходила в другую комнату, чтобы она слез моих не видела. Ладно, смотри, сильно не напивайся.
Когда Дима остался один, то залпом осушил первый стакан. А еще через минуту выпил всё, что было во втором.
Потом он взял гитару в руки и сразу стал наигрывать знакомую ему мелодию. Пальцы слушались плохо, но он играл через боль и слезы.
А потом запел:
— Ой, мама, мама, больно мне…
Пел на таком надрыве, что еще чуть-чуть и голос бы сорвал. Но спел от начала и до конца. Несмотря на то, что эта популярная песня рок-группы «Алиса» была больше про Родину-Мать, Дима почему-то невольно вспоминал свою родную маму…
Вспоминал, глотая соленые слезы.
Потом бросил гитару на сырую землю и стал нещадно топтать её ногами. А когда растоптал, подошел к могилке и зарыдал, как никогда раньше. Минут пять слезы крупными каплями текли по его небритым щекам.
— Прости, мама… Прости меня, — кричал он на всё кладбище. А кошка смотрела на него как-то странно: то ли думала, что с ума сошел парень, то ли искренне сочувствовала ему. Будто понимала его боль.
Выбросив всё, что осталось от его любимого музыкального инструмента на свалку, Дмитрий не спеша пошел домой в некогда белых кроссовках, купленных на свой первый гонорар.
Ему совсем было их не жалко. И гитару свою не жалко.
Жалел он только об одном: что мать свою не увидел в последний раз. Что бросил её одну. Что не был рядом, когда так был нужен.
Он ненавидел музыку. Всё, что было с ней связано, было сейчас ему противно. Ведь, если бы не эта музыка, не гитара эта шестиструнная, не гастроли по всей России...
...он был бы рядом с матерью.
И даже, если бы ничего уже нельзя было изменить, он бы просто был рядом. До последнего её вздоха.
— Мяу-у-у…
Дима обернулся и увидел на дороге ту самую кошку. Алису. Она всё это время шла за ним по этой бесконечной каше из грязи и снега. А он совсем забыл про неё.
Алиса смотрела ему в глаза, но взгляд её проникал в самую душу. Туда, куда простым смертным вход воспрещен.

Блаженная

— Ты что наделал?! Блаженную зашиб! У нее же кровь! Бежим! — Мальчишек от трансформаторной будки как ветром сдуло.
Софья Петровна схватилась за голову, в глазах потемнело. «За что они так со мной?» — успела подумать она, и мир померк.

Забудь сюда дорогу

Зина побледнела, сделала шаг назад и прижалась спиной к шкафу. «Не вздумай!» — сказала она дрожащим голосом, надеясь, что Руслан шутит. Но он не шутил.
Ехидно улыбаясь, Руся вскочил с дивана и направился прямо к ней: «Может, повторишь, что ты сказала?».
*****
В последнее время Зинаида была очень задумчивой. Это замечали все: односельчане, коллеги, пассажиры в автобусе.
— Девушка, вы выходите? — уже второй раз спрашивал её молодой парень с рюкзаком в руках.
— Да. То есть нет. Мне на следующей, — сбивчиво отвечала она и прижималась к сиденьям, чтобы пропустить его к выходу.
На работе она «приходила в себя», а, возвращаясь домой, снова погружалась в забытье. Нет, у неё не было никаких проблем в жизни. Наоборот, очень часто Зина ловила себя на мысли, что жизнь удалась.
От родителей ей достался большой просторный дом в деревне, где она и жила сейчас. У неё была любимая работа (преподавала в музыкальной школе) и хорошая зарплата, о которой совсем не стыдно рассказать подругам. А еще…
…у нее жили кошки.
Много кошек. Самые разные: серые, рыжие, черные. Однотонные, полосатые и с пятнышками.
В общей сложности целых семь любимых пушистиков.
Шесть прекрасных девочек и один очень замурчательный (хоть и трусоватый немного) парень.
Ну или почти парень.
Когда она возила кота к ветеринару, выяснилось, что когда-то он был домашним, и его хозяева своевременно позаботились о том, чтобы он не пел любовные романсы столпившимся под окнами кошкам ранней весной.
Впрочем, видимо, это не помогло, поэтому его и выбросили его на улицу... Жаль. Такой хороший котик.
«Ого!», «Ничего себе!», «Ну ты даешь, мать Тереза…» — говорили ей друзья и знакомые, когда узнавали, сколько у нее кошек.
Зинаида только улыбалась.
А что? Дом большой, а двор еще больше. Да и в сердце её было много свободного места. Она могла себе позволить такую шумную компанию.
К тому же, Зина не просто их «коллекционировала», как думали некоторые соседи, а спасала от верной смерти.
Она давала им еду и крышу над головой, дарила им любовь и ласку. Хорошее дело делала Зина, хотя некоторые не понимали, зачем ей это нужно.
«А если переехать захочешь, куда девать их будешь?» — язвительно спрашивали «непонятливые».
Зина им в ответ только улыбалась. Не собиралась она никуда переезжать, а если и надумает когда-нибудь, то уж точно не оставит своих любимчиков одних.
Не такой она человек…
Большую часть кошек, включая трусоватого Савелия, Зинаида привезла из города, где она бывала практически каждый день, а остальных…
…остальных находила в деревне, когда прохладной осенью выходила на улицу полюбоваться хмурым небом.
Любила она осень. И Пушкина любила читать:
«Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса…»
В общем, Зина не чувствовала себя несчастной. Наоборот, радовалась каждому новому дню.
Но для полного счастья ей не хватало чего-то очень важного. Семьи… Любимого и любящего мужа и маленьких озорных детишек, которые постоянно дергают её за кухонный фартук и жалобно просят чего-нибудь вкусненького.
Она не считала себя красавицей, достойной звания «Мисс вселенная», но и бабой Ягой себя не чувствовала.
Самая обычная девушка, которых миллионы на белом свете, и одна из немногих, которым еще не довелось примерить красивое белое платье, обменяться золотыми кольцами с любимым человеком и бросить подругам букет на счастье.
— Зиночка, доченька, чего же ты ждешь? Когда уже замуж выйдешь и меня, сердобольную, порадуешь? — говорила ей директор музыкальной школы, с которой Зина часто закрывалась в кабинете на большой перемене, где они «гоняли» чаи, закусывая шоколадными конфетами с ореховой начинкой.
— Ну не буду же я первому встречному на шею бросаться… — задумчиво отвечала девушка.
— Так и не нужно первому встречному. Познакомься с одним, вторым, третьим… Глядишь, кто-то и приглянется. Нельзя тебе одной. Годы пролетят - не заметишь...
— Да где мне с ними знакомиться, Татьяна Олеговна? Рано утром на работу, вечером — сразу домой, потому что автобус последний. Выходные — на огороде. Разве что если в капусте случайно найду…
Женщина улыбнулась. А потом что-то вспомнила:
— А у меня дочка на сайте знакомств нашла хорошего парня, и скоро уже будут заявление в ЗАГС подавать. Почему бы и тебе не попробовать? Да, неадекватов там полно, но и нормальные попадаются.
Вот после этого Зина и задумалась. А действительно, почему бы не попробовать. Что она теряет? Ничего.
По вечерам она подолгу сидела за компьютером, крутила колесико мыши и ставила лайки.
В первый же день ей написало восемь мужчин.
Правда, ни один из них не прошел «отбор», потому что в их профилях было черным по белому написано: «Ищу девушку/женщину на одну ночь». Нет, «одноразовой» она себя не считала, поэтому сразу забывала этих мужчин.
Писали ей каждый день: молодые и старые, вежливые и хамы, с татуировками и без. Но ни к кому не лежала её душа.
Через пару недель активных поисков Зинаида поняла, что найти здесь нормального парня или мужчину — один шанс на миллион. И, по всей видимости, этот шанс достался дочке Татьяны Олеговны, если она не врет, конечно.
Зина всё реже стала появляться «в сети», поскольку не видела смысла читать однотипные сообщения:
— Привет! Ты клёвая! Гоу со мной в поход!
— Здарова, малышка. Может, переночуешь сегодня у меня? Родители как раз уехали на дачу!
— Какой у тебя размер? На фото плохо видно.
Нет, лучше уже со своими котиками будет жить. Они и согреют, и выслушают, и вопросов не задают глупых. Они настоящие…
Однако чудо случилось. Причем случилось именно тогда, когда она зашла на сайт, чтобы удалить свой профиль. Оказывается, еще вчера вечером написал ей некий Руслан, причем написал очень даже мило:
«Привет, Зина! Меня зовут Руслан. Хочу познакомиться с тобой. Не против пообщаться?».
Вроде бы простое сообщение, не претендующее на оригинальность. Но что-то в нем было такое…
Ах, да! Он был единственный, кто назвал её по имени и не писал десятки сообщений, не дождавшись ответа, типа: «Эй, ты куда пропала?», «Чего морозишься? Я тебе не нравлюсь, что ли? А ты себя в зеркале видела?» и всё в таком же духе.
Наверное, поэтому Зина решила ответить. Ответить из вежливости к человеку. Она не видела в этом ничего плохого.
Завязалась переписка. И так легко ей было общаться с Русланом. Так ждала она каждое его сообщение…
Всем сердцем чувствовала, что это именно её человек. «Ах, как же долго она ждала своего принца».
Спустя месяц переписки они решили встретиться. Точнее это Зина настояла на этом, потому что боялась, что если будет медлить, то Руслан может переключиться на другую девушку. А ведь она уже строила планы на будущее…
Первый раз принято встречаться на нейтральной территории, но она пригласила его к себе домой.
А он с радостью согласился.
— Теперь у нас появится в доме хозяин! — делилась Зина своей радостью с питомцами, а те радовались вместе с ней. Давно пора…
Когда стол уже был накрыт, в доме убрано, а новое платье надето, в дверь постучали. На пороге стоял Руслан с букетом сирени в руке.
— Мне нравится сирень, а тебе? — спросил он, улыбаясь.
— М-мне т-тоже, — улыбнулась Зинаида в ответ, принимая от него букет. — Проходи в дом, пожалуйста.
Еще минуту назад глаза её горели, а сейчас вдруг потухли.
Нет, она расстроилась вовсе не из-за сирени, которую парень сорвал возле её калитки. Просто Руслан в жизни выглядел немного иначе, чем на фото.
На фотографии она видела стройного парня лет двадцати пяти, а перед ней стоял мужчина с «пивным животом» и лет ему эдак под сорок. Хотя, возможно, он просто выглядел старше, чем есть на самом деле.
— Если ты по поводу этого, — Руслан усмехнулся и похлопал себя по пузу, — то этому есть простое объяснение.
— Интересно, какое?
Зине действительно было интересно, что он скажет в свое оправдание. Ведь, по сути, он её обманул.
— На сайте знакомств я десять лет назад зарегистрировался, а фото свое больше не менял. Зачем? Главное ведь не внешность, а то, что у человека внутри. Мне показалось, что тебе со мной понравилось общаться…
— Понравилось…
— Ну тогда давай пообедаем? — Руслан схватил ложку и стал накладывать в свою тарелку толченую картошку, потом бесцеремонно оторвал куриную ножку и впился в неё своими пожелтевшими зубами.
Зинаида смотрела на него и не знала: то ли радоваться ей, то ли слезы лить горькие и соленые…
«Может, так всегда происходит при первой встрече? — думала Зина, глядя на Руслана. — Человек волнуется, вот и ведет себя странно».
— Ты только не обманывай меня больше, — попросила она. — Неправильно это начинать отношения с обмана.
— Хорошо. Больше не буду.
Они разговаривали до самого вечера. Больше о ней, чем о нем. Руслан почему-то не хотел рассказывать о себе. На вопросы отвечал односложно и быстро переводил тему. Зато сам не стеснялся спрашивать о чем угодно.
Например, есть ли у нее близкие родственники в деревне и вообще, она одна прописана в доме или еще кто-нибудь?
Но в целом разговаривать с ним Зине понравилось и ничего плохого не случилось. Разве что только кошки почему-то наотрез отказывались заходить на кухню, пока там был Руслан. Но даже этому странному поведению Зинаида нашла разумное объяснение: они просто еще не привыкли к чужому запаху.
Вечером он уехал на своей машине, а на следующий день приехал снова и отказался уезжать:
«Я хочу жить с тобой! Ты не против?».
Не торопит ли он события? Не рано ли?
Наверное, еще месяц назад Зина была бы против. Но сейчас согласилась, чтобы он жил в её доме.
В конце концов, чего тянуть кота за хвост. Человек он вроде хороший, хотя и странный местами, так почему бы не попробовать пожить вместе? Ведь она так мечтала о полноценной семье, и судьба дала ей шанс. Глупо отказываться.
Да и вообще, это поможет им узнать друг друга получше. С разных сторон, так сказать.
Прошла первая неделя, вторая, третья…
И Зина действительно узнала Руслана с другой стороны. Причем не самой лучшей.
Целыми днями он проводил дома, лежа на диване, и палец о палец не ударил, чтобы помочь ей по хозяйству.
Она приезжала с работы, готовила ужин, делала уборку в доме, стирала вещи, по выходным занималась огородом. А он лежал. Иногда, конечно, уезжал куда-то, но быстро возвращался.
— Руслан, а почему ты не работаешь? — однажды Зина набралась храбрости и задала-таки ему этот вопрос.
— Зин, ну я же просил: называй меня Руся. А не работаю, потому что объект заморозили, вот и приходится штаны протирать. Но это временно. А еще с регистрацией проблемы. Бывшая жена хочет выписать, а мне прописаться некуда. Может, ты пропишешь меня пока у себя? Мы же не чужие друг другу люди…
Вроде не чужие, хотя и спали они на разных кроватях и в разных комнатах. Даже не потому, что Зина боялась чего-то…
Просто родители её учили, что до свадьбы не нужно отдавать себя целиком и полностью. Только законный муж имеет право рассчитывать на что-то большее. А родителей своих она привыкла слушать. На то они и родители.
Поэтому Зина и не пускала Руслана в свою комнату, а он к её удивлению и не настаивал.
Зато о прописке стал говорить очень часто. Чуть ли не каждый день.
Зина почти согласилась. Но Татьяна Олеговна остановила её от этого опрометчивого шага.
«Не торопись, доченька! Очень странный этот твой Руся, уж не мошенник ли? Живите как живете, а там видно будет…».
Зинаида прислушалась. Не стала торопиться. А Руслан в какой-то момент уже стал не просить, а требовать:
— Пропиши меня здесь, иначе уйду.
Потом еще стал клянчить у неё деньги на бензин и сигареты. Зина давала, потому что думала, что рано или поздно Руслан начнет, наконец, работать и всё наладится.
Собственно, она его уже оправдала в своих глазах:
«Человек ведь не работает, поэтому нервничает. Ну и с пропиской у него проблемы. Надо просто дать ему время…».
Она хотела верить, что он хороший. Ведь Руслан так по-доброму общался с ней в интернете и по телефону.
Вот только кошки с ней не соглашались.
По ночам, когда чужой для них человек громко храпел в соседней комнате, они своим еле слышным мяуканьем и урчанием пытались предупредить хозяйку об опасности…
Но она их не слышала.
А утром, когда Зинаида уезжала на работу, Руслан бесцеремонно выгонял кошек из дома, швыряя в них всем, что под руку попадется, и совсем не кормил, хотя Зина просила его за ними присмотреть.
В субботу утром она попросила Руслана помочь ей на огороде, но после телефонного разговора с кем-то он был нервным и хмурым, сразу перевел тему:
— Зина, ну тебе что, сложно меня прописать? Сколько я могу ждать? Или ты хочешь, чтобы я от тебя уехал? Я думал, что у нас с тобой серьезные отношения, а получается детский сад какой-то.
Чем сильнее он на неё давил, тем дальше она от него отдалялась. Оно и понятно: совсем не такой Зина представляла себе совместную жизнь с ним. Она хотела найти любящего человека, а нашла равнодушного эгоиста. К тому же, еще и лодыря.
— Руслан, скажи честно, ты познакомился со мной ради прописки? Почему ты мне совсем не помогаешь по дому?
— Зин, я тебе про одно, ты мне про другое… Нет, я познакомился с тобой, потому что ты очень мне понравилась. А прописка мне просто нужна сейчас, чтобы не уволили с работы. Неужели тебе все равно?
— Так ты и не работаешь… Целыми днями лежишь на диване и смотришь телевизор. Пиво стал пить… А еще кошек не кормишь моих. Ты даже к корму не притрагивался… Я только сегодня это поняла. Почему, Руслан?
— Да потому что достали меня твои кошки! Не люблю я животных. Тебе кто важнее: они или я?
Руслан перешел на крик, и впервые за всё время Зине стало страшно. Она никогда таким его не видела.
Розовые очки вдруг исчезли и Зина увидела истинное лицо «зверя», которого приютила у себя дома.
«Нет, с таким человеком она точно не хочет жить! Не будет с ним создавать семью и мечтать о будущем! Нет!».
— Руслан, я не хочу… Не хочу, чтобы ты жил в моем доме! Мы с тобой очень разные люди и у нас не будет, не может быть никакого будущего. Уезжай, пожалуйста, — Зина, наконец, сказала ему то, что давно уже должна была сказать.
Руслан усмехнулся.
— А ты попробуй меня выгнать. Силенок хватит? Короче так: или ты меня пропишешь, или я за себя не отвечаю… Будешь умолять меня о пощаде! Надоела ты мне уже.
Кошки на улице занервничали, чувствовали, что должно случиться что-то плохое, но входить в дом боялись. Плохой человек, этот Руслан. Плохой и страшный.
Савелий вообще так испугался его, что сидел в траве за забором и только прислушивался, что в доме происходит.