когда октябрь, за дверь - ни шагу, итак ботинки напились луж.
опять с зонтом поругался ветер, сцепились в драке без всяких нужд.
сломались спицы, и зонт наказан, в прихожей хныча, стоит в углу.
остывший ужин накрыт тарелкой, из всех - лишь вилка зовет к столу.
сидишь с простудой, глотаешь кофе, уже не вечер, еще не ночь.
газеты шепчут о чем-то мрачном, одно и тоже любя толочь.
квадратный ящик, одетый в галстук, напялит маску "я-лучший друг"
и будет что-то болтать на ухо, не ради темы, а так, чтоб звук.
в постели - холод укусит кожу, насыплет в простынь тоску и дрожь.
гадаешь, где загуляло утро, его не встретив, вконец заснешь.
но перед тем, как спасешься снами, ты крутишь фильмы своей судь
фургончик трясёт на неровной дороге, дороге из жёлтых камней.
у девочки Элли поехала крыша. и Элли поехала с ней
на поиски стран, где нет боли и страха -лишь только алмазная пыль,
где все тебе рады, где счастье -награда, и сказка важнее, чем быль.
семнадцать. твой голос свободен, как ветер. но разве захочется петь,
что папа стал мёртвым задолго до смерти, а мать - продолжает толстеть,
что слабое солнце никак не согреет копну твоих рыжих волос,
что небо, старея, дождями ржавеет. а сердце ржавеет от слёз.
проглочено семя работника с фермы. живёшь по советам подруг.
но, милая Элли, чужие постели не помнят о нежности рук,
как клетки не помнят о пении птичьем, а стены - расколотых лбов...
будь пр
я целую твои ладони и вдыхаю сырой апрель.
мне остаться бы на перроне, где есть встречи и нет потерь,
где у времени счет потерян, это чертово колесо -
замирает на пике зверем, посмотревшим в твое лицо.
ночь струится по моим жилам, мне лишь стоит закрыть глаза -
я невидимым пассажиром, без умения осязать,
прирастаю к твоей одежде, прирастаю к твоим рукам,
неприкрытая моя нежность слишком праведна и чиста,
чтобы выйти за грани риска, чтобы выйти за грани снов.
я целую тебя так быстро,
как я близко
и далеко.
(с) Хрустальная Марго
клянусь, что не брошу и не предам
хотя бы тебя одного, мой друг,
и пусть мне нет места ни здесь, ни там,
я не разожму онемевших рук,
продолжив идти не своей тропой,
как будто во власти сильнейших чар,
затем лишь, чтоб в списке твоих опор
был зыбкий мираж моего плеча.
я ветер, мне нравится быть в тени.
я ветер, я шорох в ночной тиши,
но только мечтою тебя хранить
лечу все ожоги своей души,
но только готова с тобой идти
в любую зовущую сердце даль.
я ветер, а значит, всегда в пути,
без груза того, что оставить жаль.
я здесь, за твоею спиной, мой друг.
я ветер, и ветер сегодня тих.
я не разожму онемевших рук,
пока тебе нужно касаться их.
я рядом, пусть мой силуэт размыт,
пусть мало в объятьях