Вы замечали, насколько наш климат напрочь лишает изящного эротизма?

«Она впорхнула к нему домой, скинула туфли с тонкими каблучками и прошла босиком...»
Ну, для начала она с остервенением топала в подъезде, как стадо слонов, чтобы стряхнуть комья налипшего снега. Зашла. Сапоги на мокрой, в крупинках соли, тряпке снимать? А, нет, есть, где сесть. Теперь надо изловчиться достать до молнии на сапогах, не задирая подол.
Сидит в прихожей, пыхтит, мех «собачкой» зажевало на правом сапоге, он предательски развалился до середины голени и ни туда, ни обратно. И вот она там корячится, дергает и думает: твоюмать, сидела б дома в тапках.
Кстати о тапках. Если с молнией удастся совладать, то «впархивать босиком», демонстрируя изящество педикюра, никто не даст. Вон он переминается с клетчатыми войлочными тапками второй свежести в руках. А то примёрзнет же барышня к полу своим педикюром.
По идее, дальше он должен одним легким движением снять с неё что-нибудь струящееся, что непременно соскользнёт, обнажая...
Утеплённые колготки —тройная нежность кашемира — и футболочку от термобелья, потому что, сцуко, холодно в — 11С в шёлковом платье на голую красоту ходить. Так что впереди квест «сто одёжек и хрен знает, как их снять». Зато сразу понятно, что у человека, способного пятнадцать минут барышню из всего этого вызволять и не забыть, чего ради, устойчивая мотивация.
Ну, и сам процесс. Она, значит, перед тобой во всей красе синих мурашек, обнаженная (ну кроме тапок, куда их девать). И тут ты понимаешь, что надо её срочно завернуть в парочку одеял, а то эта ледяная скульптура будет украшать квартиру до весны.
Это им там в тропических климатах легко. А у нас эротика — это же борьба и преодоление.