СТИХОТВОРНАЯ НАДПИСЬ (к рис. 1):
Все носились, все бесились,
Бились, дрались, кувыркались;
Незаметно для всех
В класс зашёл Боровой…

Юра Боровой нарисован в тельняшке: он действительно тогда её носил, кепку ему я пририсовал – для более грозного «бандитского» вида. Юра к этому времени более года занимался боксом, дрался уже здо́рово, с ним все в школе боялись задираться. Он меня иногда приглашал посмотреть свои выступления на соревнованиях по боксу, в которых он принимал участие, и я могу засвидетельствовать его прекрасные боксёрские данные.

ОТСТУПЛЕНИЕ 1
Напоминаю: на «Шариках» (так мы называли наш район шарикоподшипникового завода, иногда ещё более сокращённо - "Шары") во времена 1962-1964 гг. действовали две банды – Тараса и Журы: по фамилиям их главарей – Тарасова и Журавского. (Кстати, в "любимчиках" у Тарасова значился наш Витя Панфиленко, ввиду этого, авторитет Вити на "Шариках" и в школе был весьма высокий: с Витей не посмел бы задраться никто, так как это грозило встречей с самим Тарасом!) Но уже к 1965 году местные опера́ <Глéбы Жегло́вы> обезглавили оба бандитских формирования: главари были посажены в тюрьмы; помню также, что когда Журавский вышел из тюрьмы, он опять кого-то пырнул ножом, и после этого мои сведения о нём уже обрываются навсегда. А Юра Боровой начал заниматься боксом как раз для того, чтобы уметь дать отпор обнаглевшим пацанам из местных бандформирований Тараса и Журы. Так вот, прогуливаясь однажды с Боровым по «Шарикам», я стал свидетелем того, как к Юре задрался известный тогда в нашем бандитском районе здоровенный амбал (кличку амбала не помню, полагаю, что Юра Боровой вспомнил бы!), о котором, поговаривали, что он чуть ли не кандидат в мастера спорта по самбо. Юра, что называется, «вырубил» этого дзюдоиста чуть ли не после первого своего удара, а удары у Юры, надо отметить, были резкие, как у Попенченко (тогдашнего советского чемпиона, в том числе – Олимпийских игр 1964 года по боксу).

Рис. 2. И вдруг раздались крики: «Ой!-ЁЁй!»

СТИХОТВОРНАЯ НАДПИСЬ (к рис. 2):
И вдруг раздались крики: «Ой!..»
Удар! – прям Хаменку в зубу́!
Тот отлетел и, описав дугу,
Плечом Смирнова он задел.

На перемене действительно все бесились, Юры не было в классе, но когда он зашёл в класс, то случайно налетевшего на него Вову Хаменка, не сильно, конечно, тычком ударил в зубы (видимо, Юра пришёл в класс чем-то расстроенный и был зол). Хаменок отлетел и плечом задел Смирнова, кстати, единственного не участвовавшего в беготне между парт. Всё, что было дальше – это плод моего разыгравшегося воображения!

Рис. 3. Смирнов р…ракетой в небо взвился.

СТИХОТВОРНАЯ НАДПИСЬ (к рис. 3):
Смирнов р...ракетой в небо взвился,
Ногой за люстру зацепился,
А вместе с нею…

Рис. 4. ...«Шопеном» Витьке сел на шею.

Витя Панфиленко взаправду пострадал в этой драке, правда, немного не так "жутко", как я это изобразил…

СТИХОТВОРНАЯ НАДПИСЬ (к рис. 4):
...«Шопеном» Витьке сел на шею,
Не выдержав такого груза,

Рис. 5. Панфиленко прилёг… на пузо.

СТИХОТВОРНАЯ НАДПИСЬ (к рис. 5):
Панфиленко прилёг… на пузо.
Прилёг, вздремнул, перекрестился,
Открыл глаза: глядь!
Хаменок летит вверх задом.
В глазах Панфила потемнело:
Почуял на себе второе тело.
(У каждого из нас были клички-сокращения: Витю Панфиленко мы коротко звали Панфил). Итак, в куче-мале на последнем рисунке (обозначенном на рис. 5 кружочком с цифрой 9) в очерёдности падания друг на друга лежат: нижний - Витя Панфиленко, посерёдке Женя Смирнов, который "шопеном" упал на Витю, а на самом верху "примостился" (вверх задом) Вова Хаменок

Рис. 6. Страница из дневника успеваемости ученика 11 «А» класса 43-й средней школы г. Минска Филатова Сергея за 24-26 сентября 1964 г.

Большая перемена длилась у нас в школе минут тридцать (не я один, но многие успевали за время большой перемены сбегать домой, чтобы принести, например, забытые дневник или тетрадь и т.п.) и, насколько я помню, была после четвёртого урока. Итак, мы, «бедные» одиннадцатиклассники, сегодня (не забываем: действия на рисунках происходят "сегодня", то есть 24 сентября 1964 г.) были уже достаточно «измучены» предшествовавшими «экзекуциями» наших учителей, совершёнными над нами во время четырёх! предыдущих уроков: иностранного, физики, алгебры и русской литературы (как это видно из рис. 6). Надо сказать, что наши любимые (или кем-то за что-то не любимые) педагоги серьёзно и без поблажек готовили нас к выпускным экзаменам! Чтобы разгрузить свою психику и «физику» (ныне спортивные комментаторы именуют физические кондиции спортсменов словом «физика») от напряжения предшествующих уроков, психология нашего детского возраста требовала – пожалуй, не «спрашивая» нас об этом – баловства на переменах: побегать, попрыгать, кулаками и ногами подрыгать и т.д. Отсюда следует вывод: баловство и шаловство – отнюдь не всегда означают несносные «происки» плохого поведения ребёнка; и самый веский довод в пользу сказанного – то, что большинство из нас – тогдашних 17-летних школьников – не только впоследствии закончили вузы, стали профессионалами в своих специальностях, но и выступили в роли неплохих родителей своим детям (а уж какими классными дедушками и бабушками мы стали – говорить не приходится!). А тогда… просто тогда молодость била ключом, она руководила нашим поведением и сопровождала нас в наших поступках, мы радовались жизни, пытались – каждый по своему – заявить о себе, оценивали окружающую нас действительность и людей, примерялись к взрослой жизни, хохмили, юморили, подкалывались, ругались, баловались, дрались, но ведь… и хорошо учились в школе!

ОТСТУПЛЕНИЕ 2
Если вышесказанное (о длительности большой перемены и её очерёдности) не соответствует действительности, то «пусть старшие товарищи меня поправят» (крылатое выражение Александра Ширвиндта – Феликса – из кинофильма 1968-го года «Ещё раз про любовь», где под «старшим товарищем» слабовольный Феликс имел в виду волевого Евдокимова, роль которого сыграл Александр Лазарев). А поправить меня, Филатова С.С., пишущего эти строки 6 марта 2014 года, можно очень легко: воспользовавшись опцией «Комментарии».

ОТСТУПЛЕНИЕ 3
Об уроках иностранных языков. Мы, например, с Хаменком были в группе, где учили немецкий, другие же одноклассники учили английский. Своего учителя немецкого языка – Го́ра Ф.М. – до сих пор хорошо представляю (немного косил на левый глаз), он был прекрасным и знающим свой предмет педагогом. А вот учи́теля английского языка совершенно не представляю и надеюсь, что в комментариях к «Теме 11», кто-нибудь напомнит!