То, что я пишу, кажется бредом, но я просто не знаю, что делать.

Наверное,бессмысленно что-то писать, особенно учитывая всё то, что я уже знаю. Но обовсём по порядку... Возможно, вы — такой же скептик, каким был я. Я не верил вбогов, в рай или ад, в жизнь после смерти. Всё это казалось сначала детскимисказками, потом способом управлять людьми, потом полной глупостью, незаслуживающей внимания. Но я ошибался.Не знаю насчет Бога или рая, но ад точно есть. Нет, никаких сковородок или чертейс вилами, никакого суда, света в конце тоннеля, или что там ещё любят описывать.Всё просто. Пугающе просто. Аварии, авиакатастрофы — есть тысячи способовпопасть в ад. Объединяет их только одно: попавшие туда думают, что они ещёживы. И я думал. Переход незаметен. Ехал в такси, попали в аварию, менявытащили, но правую руку ампутировали. Больница, инвалидность, потеря работы и смысла жизни. Моя «жизнь» здесь продолжалась три месяца. Трикошмарных месяца, за которые мои родители, бывшие милыми и добрымилюдьми, превратились в озлобленных скотов, постоянно грызущихся междусобой и вымещающих обиду и злобу на мне. Я жил под постоянным давлением.Кажется, несчастья преследовали меня во всём. Даже не считая родителей —соседи с перфораторами, орущие алкоголики под окнами, хулиганы на улицах, бессонница и ночные кошмары, а в дополнение ко всему — крайне плохоесамочувствие без видимой причины. Мелкие или крупные неудачи заполнялисобой всё время в моей жизни. В конце прошлого месяца всё изменилось.Был конец ноября. Я проснулся от криков — это была очередная семейная ссора. Язакрылся одеялом и надеялся, что в этот раз она меня не коснется. Не повезло.Когда крики прекратились, в мою комнату вошел отец, сдернул с меня одеяло,вломил затрещину. Кричал то же что и обычно: «Если бы тытолько сдох в тойаварии, у нас всё было бы хорошо!». Ударил меня ещё несколько раз, потомоделся и ушел на улицу. Тогда я вышел из комнаты и увидел мать. Она лежала в луже крови. Вызвал полицию. Оделся и вышел к подъезду. Очень боялсявстретить отца. Теперь я жил один. Эти десять дней показались мне настоящимраем. Никто на меня не кричал, никто не бил и не обвинял во всех грехах. Неудачменьше не стало. Когда кончились продукты и пришлось выбираться из дома,меня избили хулиганы, отобрали деньги и телефон.Вернулся домой, позвонил в полицию — послали на три буквы. На следующийдень голод снова выгнал меня в магазин. Закупил консервов, пельменей и«дошираков» на месяц. Так могло бы продолжаться долго, но позавчера ночьюслучилось это. Я сидел в Интернете всю ночь. Ближе к рассвету вышел в коридори остолбенел. Передо мной стоял какой-то мужчина, которого я раньше никогда невидел. Я, естественно, перепугался. Мужчина же просто стоял и смотрел на меня. Я замер. Так продолжалось околопяти секунд, потом я ломанулся в комнату изахлопнул за собой дверь, подпер её плечом и стал прислушиваться. В коридоребыло тихо. Спустя полчаса я немного успокоился, взял кухонный нож со стола ивышел в коридор, твердя про себя что-то про то, что это всё — просто моёбольное воображение. Мужчина никуда не пропал. Он стоял всё там же и недвигался. Я не нашел ничего лучше, как спросить его: «Эй, ты кто?!». «Успокоился, наконец?» — его голос прозвучал сразу со всех сторон. Стало невыносимострашно, хотелось снова забиться в свою комнату, но телоне слушалось. Вместоэтого я просто стоял и смотрел в его глаза.Он начал рассказывать про то, что со мной произошло. Делал это монотоннымуставшим голосом, как человек, которому приходилось по двадцать раз на днюповторять эти слова. Говорил, что я умер в той аварии, чтоя попал в ад,рассказывал о том, как тут всё устроено, что этот ад персонально мой: «Гордись,этот мир создан специально для тебя». Сказал, что все люди здесь ненастоящие ивсё подчиняется одной цели — сделать моё существование невыносимым. Дальше будет только хуже. Я очнулся из-за того, что упал. Кажется, я уснул стоя. Было ужесветло. Наверное, это самое ужасное из всего, что случалось здесь — осознавать,что ты умер. Как в конце какого нибудь «ужастика», когда герой узнает, чточеловек, с которым он разговаривал три минуты назад, уже неделю как мертв. Втот же вечер я набрал в ванную горячей воды и, держа ножв зубах, вскрыл себевены. Очнулся в ванной. Было очень холодно. Не мог пошевелиться. Адски воняло мертвечиной. Отключился. Очнулся от знакомого голоса. Он говорил, что мне неубежать отсюда, что мертвые не умирают. Потом снова рассказывал про ад. Я неслушал. Закончил он фразой: «Полежи тут пока, это будет твоим наказанием», — ивышел из ванной.Не знаю, как долго я пролежал в вонючей холодной жиже, но все-таки нашел всебе силы встать. Отмыл ванную, попытался отмыть запахмертвечины, но ничегоне вышло. Что удивительно, я был жив. Раны на запястье как будто никогда небыло. Сегодня он появился снова. Спросил, усвоил ли я урок. Я ответил, чтобольше не буду пытаться себя убить. Весь вечер я расспрашивал его. Оказалось,что он знает обо мне всё то, что я сам о себе знаю. Спросил, может ли он вернуть мне руку. Он злорадно усмехнулся, как будто давно этого ждал, и мне стало не посебе. Оказалось, что он может дать мне всё, чего я пожелаю, но с условием, чтодав мне что-либо, он лишит меня чего-то равноценного. Онпозволил выбирать, ноя не смог придумать ничего, что было бы равноценно возврату руки. В итогесделка всё же состоялась. Сейчас ночь. Я сижу и набираю этот текст двумя руками, а коридор в моейквартире меряет тихими шагами тварь, готовая снова оторвать мне руку, если ятолько попадусь ей на глаза. Она будет здесь каждую ночь.Но я не попадусь. Язнаю, что вы — такая же часть моего ада, как и всё остальное здесь, но всё равно яэто пишу. Бессмыслица. В голове пульсирует боль и носятся спутанные мысли. Отмоего тела до сих пор веет запахом разложения — не знаю,выветрится ли он вообще. Может быть, этот текст поможет мне разобраться во всём, что случилосьв последние три месяца, может, и нет. Но, думаю, мне станет немного легче.