"Грибною тропой" ...подобно заезжей артистке. Баня попыхивала пряным чадом , оплавляя округло прилегающие сугробы. Утлые стёклышки небольших оконец плотно запотели , а внутри парной раздавались отрывочные сдавленные реплики и возгласы. Зоишна натужно ступала по осклизлым доскам пола , которые влажно теснились друг к дружке подобно лежбищу морских котиков с плоскими спинами. Пористоликая и пароноздреватая Дрэмп с розово-лиловым телом возилась в мыльном тазу , стирая какие-то ветхие попонки. Зоишна ,медлительно передвигая свои слоновости ,брела к предбаннику , сморкаясь , пыхтя и одышливо сопя. Грузно опустившись на лавку , София Романовна неестественно выпучив глаза и скривив в невероятной гримасе рот , испустила газы протяжной и глухой трелью. Из парной ей же вторила Дрэмп , уронив при этом тазик с мыльной жижицей. -"Светуль , а где чистое?" - пропищала Зоишна , щуря в жарком предбаннике слезящиеся от чада глаза. Появилась мокромясая сестра. В духоте куцего помещения очертания дряблого , атоничного тела в клубах пара создавали впечатления горячего цеха какой-нибудь провинциальной столовой. Зоишна беспрестанно икала , запивая остатками кваса и пива. Дрэмп принялась деловито перебирать драное бельё и латанные-перелатанные одёжки. -" Ужин-то готов , а этих двух уродцев будить же надо." Зоишна тупо кивала и растирала по рыхлой коже банную влагу скатавшимся обрывком неопределенной материи , бывшим когда-то китайским полотенцем. Дрэмп растиралась вышедшей из употребления мужниной рубашкой с отпоротыми манжетами. Кое-как обтеревшись , женщины стали с трудом натягивать на потную кожу всякие разномастные маечки и сорочки , привезенные из города в первые годы дачного строительства. Футболки за время дачной жизни растянулись подобно галактическим структурам. Дрэмп нахлобучила на себя толстенное драповое пальтище с пришитым вместо утраченного воротника полушапьем. Зоишна же облачилась в бесформенную искусственную шубу , найденную Гигоишем в сносимом гараже. Вывалившись на бодрящий морозец , две сестры были похожи на пару медведей-шатунов , бесцельно бредущих в снегу. Утопая в сугробах и поминутно пуская ветры , дачницы добрались до крыльца. Ввалившись на веранду , первым же делом Дрэмп сунула себе в рот холодную помидорину. Зоишна направилась в комнату спящих неудов. Светлана Романовна последовала за ней , дожевывая и проглатывая. В комнате стоял спёртый воздух и слышался храп двух стариков. Не раздумывая , Дрэмп ухватила Гигоиша за плече и перевернула. -" Вставайте на ужин , паскудники! Кому всё готовили?!" Зоишна осоловело пялилась на сестру и вытягивала трубочкой губы. Профессор не просыпался. Тогда Дрэмп вцепилась в торчащую пятку Михалыча и ,что было мочи ,рванула его с кровати. Несчастный неуд ,неловко всхрапнув, брякнулся на пол , как престарелый Буратино. Зоишна снова зычно пустила ветры. Гигоиш в смятении вскинул сухонькую бошечку с мятыми клоками седой поросли. Михалыч нелепо копошился на холодном полу , шаря спросонья кривыми руками. -"Поднимайтесь , сволота! Греть не будем! Всё на столе!" - кричала Дрэмп , сгруппировавшись для следующей атаки. Гигоиш вцепился в своё дырявое одеялко , а Светлана Романовна неистово тащила его за другой край. Валентин Михалыч , так и не поняв , что он голый , сидел на полу и изумлённо смотрел на Гигоиша. Зоишна принялась поднимать Павлова за хлипкие плечи. Михалыч упирался в своей привычной инвалидской манере , доказывая полную атлетическую самостоятельность и недюженную силу. Дрэмп сорвала дряхлое одеяло с профессора , явив взорам усохшие подии и впалую грудную клетку иссохшегося марафонца. Павлов колотился на полу в борьбе с Зоишной , роняя слюну и суча кривулями. Гигоиш в панике ринулся к одежде , но провалившись в диванную дыру , застрял в ней подобно кабану-подранку. Павлова уже скрутили. Две женщины сноровисто натягивали на брыкающегося старикана какие-то спортивные дыроштанцы и перештопанное исподнее. Гигоиш в смятении рылся в детских трикотажах , роняя на пол то шаполчку с пумпоном , то слипшийся комбинезончик. Дрэмп угрожающе поглядывала на мужа , продолжая насильственное одевание кривоногого грибника. Зоишна пристукнула Павлова мясистым кулаком по лысоватой башке. Михалыч срыгнул , но продолжал извиваться. Тем временем Гигоиш втиснулся в какие-то пионерские порты и уже просовывал руки в узкие ходы рукавов выцветшей стройотрядовки. Забившись в угол возле старого телевизора , профессор неправильно застегнулся и напялил поверх всего толстенный свитер. Валентин Михалыч к тому моменту напоминал гигантскую куклу из кружка мягкой игрушки Дома пионеров и школьников. В таком виде стариков и вытолкали на веранду к запоздалому ужину. За столом поначалу сидели молча , пока Дрэмп не обратила внимание собравшихся на вид Михалыча. Голова доходного грибника торчала из тугого ворота детской куртки как у индюка. Седые клочья волос с одного бока приподнялись в сторону и было впечатление , что где-то рядом находится мощный электромагнит , электризующий его головёнку. Все дружно загоготали над Павловым и он тоже сплющил мордяку в знак солидарности.-" Ну Пвлов ! Ну сучья прель!" - ухохатывалась Зоишна. Дрэмп неистово догрызала куриные хрящи из засохшего амлета. Профессор церемонно и даже с оттенком торжественности жеманно налил Михалычу канадского виски. Доели смёрзшиеся подливки и остатки кускового супа. Зоишна всё посматривала на Павлова изподлобья и хмыкала : - "Ну Пвлов ! Ну сучья гниль!" Допили остатки текилы и рома , пролили на пол полбутылки испанского хереса, заставив Михалыча промокать ароматную лужицу тряпочкой и выжимать драгоценные капли обратно в бутылку. Павлов смеялся над своей неловкостью и всё жал и жал вкусную тряпицу над заветной бутылкой. Гигоиш захмелев, принялся рассказывать сбивчиво и нестройно о художественном творчестве своего старшего сына , работающего "где-то с кровью" и рисующего "лихие новеллы" и "крокманов". Зоишна таращила глаза и набивала рот рыбными ошмётками с варёным капустным листом. Дрэмп ехидно заметила , что картины старшего сына не что иное , как несусветная бредятина осатаневшего без любви юных соотечественниц гиперсенсорика. Гигоиш же добавил , что блуждающий в примитивном окружении интеллект в конечном счёте ожесточается и этот феномен неминуемо ведёт к мстительной и торжествующей агрессии , направленной в первую очередь на толпы невежд и дремучих хулителей. Михалыч тупо хлопал глазами , никак не беря в толк , о ком же идёт речь? Профессор же пытался хмельно втолковать грибнику , что те портреты , на которых Михалыч изображен форменным идиотом - и есть редчайшая графика одиозного профессорского отпрыска. Со снисходительной елейной миной Гигоиш разъяснял Михалычу , что своей вечной жизнью в народной памяти неуд-грибник обязан "моему старшему" и если бы нее он , то никто на свете и не вспомнил бы о придурковатом неуде , канувшем в Лету среди гнилых горькушек да лесных клопов. -"Так , что , сиди , сопливый хмырь , да помалкивай , благодаря бога за ниспосланную благодать в образе чада моего одарённого. Кабы не он , так бы и рыгал тут среди дырявого тряпья да худых галош. А преставишься - так и вовсе не вспомнят кривого дурака с синим носом да мятой корзинкой. Сопляк ты невежественный , хилый глист , горбощенец , дупло мёртвое. Зоишна вздрогнула и вылопилась на Павлова в недоумении. А Профессор продолжал: - "Стегопод ты вонючий. Что толку в том , что весь мир облетал? Как муха навозная облетал. Ни пользы , ни проку. Сидишь тут , птеросёр , только заглатываешь и пропихиваешь. Тупарь ты угрюмый. Валенок. Неуд." Профессор вяло уставился перед собой. Как отец , он , конечно гордился сыном-художником , но понять всю дерзновенность его идеи он был не в силах. Заскорузлый догматик , он не отваживался принять той искренности и страстности , которую несли картины сына. Робея пред своими же комплексами , видя их манифестирующее отражение в картинах , профессор еще более замыкался в себе и лишь едкий сарказм по отношению к неуду-грибнику немного компенсировал душевные страдания. Михалыч неловко опрокинул на себя кастрюльку с суповыми обмытками. Остатки жидкого бульона пропитали нехитрую одёжку Валентина жирноватыми пятнами , протекли по коже , слиплись в складках. Профессор смерил родственника снисходительным взглядом : -"Ну что , эксгумант , умастился ересью?"
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев